***
Громкий стук сверху мог бы стать неожиданностью для многих, но не для пятилетнего ребёнка, уже привыкшего слушать его вместо будильника. И действительно, проснуться помогало более чем, даже получше, чем крепкий кофе с утра. Кузен, видимо, уставший скакать вверх-вниз по лестнице, громко протопал на кухню, из принципа ударив хлипкую дверь кулаком для большего эффекта. Гарри уже давно привык к этому, а потому даже перестал обращать внимание, что безусловно злило Дадли, который, кажется, даже начал проявлять смекалку в своих потугах достать неродимого родственника. Ну, пусть развивается хоть так, все же лучше, чем застыть на одной ступени эволюции с австралопитеками. Гарри потянулся (скорее немного поднял руки. Его каморка, рассчитанная на ненужный хлам, совсем не подразумевала под собой наличие в ней живого двигающегося человека) и нехотя выполз из кровати, широко зевая. Так уж сложилось, что семи часов сна откровенно не хватало пятилетнему телу, которое явно не было рассчитано на такие нагрузки, но Гарри не обращал особого внимания на ноющие конечности и затуманенные глаза, объявившие бойкот после ночного чтения. Ну, и не больно-то надо. Очки, криво надетые на нос и державшиеся исключительно на честном слове, приняли очередную попытку исчезнуть с лица, на что Гарри лишь устало выдохнул. Сюда бы сейчас Гермиону с её чинящим заклинанием или что там она использовала на нем в поезде? Кажется, «Репаро». А может что-то другое или же…? — Мелкий ты негодник! Ты собираешься сегодня выходить или нет?! Завтрак должен быть готов через десять минут, иначе запру тебя в чулане на неделю! Хотя, наверное, недели будет слишком мало, лучше уж сразу две, чтобы запомнил надолго! — Громкий голос вытянул мальчика из странных воспоминаний, возвращая в тёмную реальность под лестницей. Тёмную в буквальном смысле, электричества этот закуток не видел, наверное, все свое существование. Мальчик быстро выскользнул за дверь, почти сразу наткнувшись на покрасневшего от злости дядю Вернона, уже одетого в рубашку и пиджак — торопится на работу. Получив напутственный подзатыльник, Гарри вылетел в кухню, почти сразу подходя к потемневшей со временем плите и разбивая в сковороду несколько яиц. Хоть хлеб сами приготовили, и на том спасибо. Сюда бы близнецов с их рвотными батончиками или чем похуже, — Гарри улыбнулся своим мыслям, представляя рыжие макушки на пороге своего дома и непонимающие взгляды тёти и дяди. Оно бы того стоило, определенно. Сейчас Гарри уже не мог точно сказать, когда понял, что является не совсем обычным ребёнком, да что уж там, его даже немного странным назвать нельзя было. Да и ребёнком тоже в общем понятии. Мальчик часто просыпался посреди ночи с немым криком на губах и капельками слез в глазах после очередного кошмара, ставшего уже своеобразной второй жизнью. Стать двадцати однолетним парнем, заточенным в тело пятилетнего ребёнка — испытание, как выяснилось, совсем не из лёгких. Гарри, маленький щуплый мальчик в очках, в отличие от своих сверстников, играющих в песочнице и начинающих учить алфавит, стал человеком, буквально проживающим жизнь второй раз. Сначала, конечно, казалось, что странные образы, возникающие в голове во снах, не более, чем разыгравшаяся детская фантазия, которая, впрочем, иногда оказывалась слишком жестокой. Позже маленький Поттер начал понимать, что его сознание словно разрывается на две части, в голове из ниоткуда появлялись странные мысли, все новые и новые образы, незнакомые, казалось бы люди, которым голова сама приписывала и имена, и внешность, и историю знакомства и общения. Становилось страшно, порой хотелось просто залезть в свое же собственное сознание и вырвать оттуда все лишнее, не касающееся странного, но все же детства. Гарри умер в двадцать один год и родился заново, сохранив свои воспоминания. Этот вывод пугал и казался сперва весьма нелогичным, но чем больше мальчик вспоминал, тем больше он начинал осознавать свое странное положение, в котором он оказался совершенно внезапно. Смерть от палочки Волан-де-морта осталась позади в будущем, как бы парадоксально это не звучало в голове, так же как и все те, с кем Гарри теперь только суждено было познакомиться. Гермиона, Рон, Малфой, Снейп, весь Хогвартс, вся та жизнь исчезла в один миг, оставляя лишь семейку Дурслей, которые, что в прошлом, что в настоящем терпеть не могли непрошенного ребёнка и старались, видимо, как можно быстрее сжить его со свету. Ну, родственники какие-никакие. Теперь у Гарри было полно времени обдумать свое положение. Конечно, первые вопросы «Почему» и «Зачем» задать было некому, разве только себе и магии внутри, которая упорно молчала. Оставалось лишь думать о своей дальнейшей жизни: что с ней делать, что поменять. Конечно, Гарри, как и большинству людей приходили в голову мысли «Эх, вот перенёсся бы я на первый курс, но с моими нынешними знаниями, такого бы наворотил». А что, собственно, «такого» задумываться не приходилось. Ну вот сядет он в Хогвартс-экспресс, там познакомится с Роном и Гермионой, поссорится с Малфоем, поступит на Гриффиндор, а дальше что? Останется ждать подсказок Дамблдора, о котором, кстати, Гарри размышлял, наверное, дольше всего. Просто когда появляется возможность действительно подумать о своих поступках и поступках других людей, приходится задавать вопросы, ответы на которые порой совсем непонятны. И первым вопросом, поставившим Гарри в тупик стал «А стоит ли доверять Дамблдору?» Ведь фактически волшебник не сделал ничего для спасения мальчика, скорее наоборот, постарался устроить все так, чтобы тот в итоге стал жертвой тёмного лорда. Воспитал на убой? Можно сказать и так. Мальчику в самом начале просто был нужен человек, которому он мог бы довериться, добрый дедушка из сказки, коим и явился Дамблдор, а тринадцатилетнему ребёнку, никогда даже не видевшего банальной заботы в свою сторону, большего и не надо было. Сейчас же Гарри задумывался: а так ли он был дорог волшебнику? Выходило, что не особо. Да и… — Мелкий засранец! — неприятная резкая боль от того, как тётя Петунья схватила своими тонкими пальцами начавшее моментально краснеть ухо, оказалась неожиданностью. Гарри кинул взгляд на сковороду и понял, что безнадёжно спалил яичницу, слишком глубоко уйдя в свои мысли. — И долго ты собирался ещё стоять так?! Марш в свою комнату, чтобы я тебя сегодня больше не видела! — женщина выключила газ и встала за плиту сама, не переставая бубнить что-то под нос писклявым голосом и недовольно оглядываясь на племянника. «А чего она ждёт от пятилетнего ребёнка, которого, вообще-то даже просто подпускать к плите опасно?» — подумал Гарри, потирая больное место и искренне жалея о невозможности применения даже самого простого лечащего заклинания. Мальчик как минимум не имел волшебной палочки и не был столь сильно одарен, чтобы будучи совсем ещё маленьким ребёнком учиться беспалочковой магии — уделу сильнейших волшебников, на познание которой уходили годы. Конечно, выучить элементарные «Люмос» или «Экспеллиармус» было бы неплохо, но всему свое время. Гарри тихо залез в кровать в каморке, закрыв дверь и проверив замок. Не то чтобы он смог остановить кого-то, пожелавшего войти внутрь, но все же хотя бы видимость личного пространства создавал. Мальчик спокойно выдохнул, закрывая глаза и сосредотачиваясь. Первые попытки колдовать он предпринял сравнительно недавно, но занимался ими все свое свободное время, которого, к слову, было в избытке — порой казалось, что родственники совсем забывали про то, что в их доме есть четвёртый человек, и Гарри это в общем и целом более чем устраивало. Конечно, имея семилетний опыт в пользовании магией, странно было начинать сначала, но этот этап нужно было пройти как можно раньше. Правда теперь Гарри решил выбрать немного другую стратегию — вместо зазубривания заклинаний, которые он итак знал, мальчик старался научиться чувствовать магию изнутри, понять её, проникнуться глубже. Этому не учили в школе на первых курсах и лишь иногда упоминали на последних, тогда, когда Гарри было уже не до учёбы. Странно. Какой смысл от того, что ты учишь лишь вывод, не вникнув в саму суть? Заниматься без книг было несомненно сложно — приходилось опираться лишь на свои опыт и умения, которых на самом деле было не так уж и много — теория у Поттера всегда хромала на две ноги: наверное, стоило побольше слушать Гермиону в свое время. Гермиона… Теперь Гарри было странно вспоминать о своих бывших друзьях — те словно были закрыты от него тёмной завесой. А стоило ли эту самую завесу открывать? Что если вся их дружба того не стоила? Не была настоящей? Такое ведь могло случиться. Теперь, вспоминая этих людей, Гарри понимал, что, может, он сделал неправильный выбор? Что если… А, черт! Поттер встрепенулся, возвращаясь в состояние полной темноты и отсутствия лишних мыслей. Сосредоточиться, нужно сосредоточиться. Магия, магия, магия! Нет, так не пойдёт. Гарри опустил голову на подушку, тяжело выдыхая — ну вот попробуй сосредоточиться, когда мыслей в голове больше, чем травинок на аккуратно выстриженном газоне дяди Вернона — о какой вообще сухой теории может идти речь?!***
— Люмос! — мальчик зажмурился и открыл глаза, расплываясь в счастливой улыбке. Маленький теплый огонек приветливо улыбался с кончиков пальцев, освещая миниатюрную каморку. Гарри радовался каждый раз, когда это простое заклинание удавалось — конечно, без палочки хоть чего-то уникального добиться не получится, но даже такой результат можно было считать успешным. Магия текла от сердца к пальцам, согревая изнутри и расслабляя напряжённые мышцы, превращаясь в небольшой сгусток энергии. Щекотно. Сдув со лба прядку отросших волос, мальчик аккуратно убрал руку, оставляя свой личный «фонарик» светиться в невесомости и открыл потрепанную синюю тетрадку с помятой обложкой — предназначенная для математики, она стала личным дневником Поттера, записи в котором помогали собрать все мысли в общую кучу и построить их в плюс-минус приемлемом порядке. Особой гордостью Гарри она являлась ещё и потому, что была закрыта магической печатью — на это, казалось бы, простое заклинание ушло больше месяца упорных попыток, но оно того стоило — никто кроме маленького Поттера не мог корректно увидеть все написанное внутри. Гарри поставил галочку напротив заклинания света и устало откинулся на кровать — ему уже семь лет, и несмотря на то, что теперь магия давалась чуточку проще, все же приходилось прикладывать немало усилий, которые вместе с общим физическим истощением организма давали не очень приятную смесь. Сейчас бы учить какую-никакую теорию (пусть Гарри и ненавидел это понимание всем сердцем), а не лежать в чулане под светом маленького огонька, однако возможности приобрести даже простейшие книги по магии не было — Дурсли не выпускали ребёнка из дома одного, да и даже если бы выпускали — что толку? Объявись Гарри Поттер в магическом мире, об этом мгновенно узнало бы пол-Англии, включая, конечно, Дамблдора. Гарри вздохнул, проследив глазами за шариком света, который опустился чуть ниже. Точного мнения о волшебнике Поттер так и не составил, оставив страницу с его описанием почти пустой, придя лишь к одному выводу — слепо верить директору нельзя ни в коем случае. Мальчик почти на автомате пролистал страницы с описаниями своих бывших-будущих друзей, составленными им лично. Он действительно провел очень объемную работу, анализируя все чужие поступки, пытаясь извлечь из них какой-никакой вывод. И как-то странно это все выходило — Гарри понимал, что все не так, как он привык видеть. В тринадцать лет выбора друзей ему как такового никто не давал — сказали лишь «эти плохие, эти хорошие», сказал Рон, если быть точнее, а ведь именно он и стал первым товарищем мальчика-который-выжил. И только после обдумывания всей ситуации Гарри вдруг осознал — все его понятие о магическом мире строилось на том, что он успел услышать от Уизли в поезде. Конечно, потом уже шли его личные наблюдения, но первое впечатление так и прослеживалось тонкой нитью через все поступки Поттера в дальнейшем. А что, если бы тогда Гарри не услышал, что все слизеринцы плохие и страшные и вообще ай-ай-ай с ними общаться? Что бы случилось тогда? Громкий стук оборвал мысль, и огонёк Люмоса, мигнув, исчез, снова погружая комнату в кромешную тьму. — Дряной мальчишка, надеюсь, ты собрался в школу, поскольку ждать тебя я не намерен! — дядя Вернон, наверняка краснющий от злости, сразу отошёл от двери, не дожидаясь ответа, что означало лишь «у тебя есть минута, после не мои проблемы.» Гарри быстрым движением положил тетрадь в изношенный рюкзачок, накинув тот на свои плечи. В школу опаздывать все же не хотелось, хоть и всё, в ней изучаемое, Поттер знал уже давно и даже не старался скрывать то, что он либо спит, либо пишет что-то свое на уроках. Тетрадка, открывающая взгляду обычного человека только правописание слогов, на самом деле была вдоль и поперек исписана планами и идеями. Открыв первые страницы, Гарри со вздохом уставился на строчки, написанные больше года назад. «Посетить Гринготтс: деньги. Купить книги, палочку и одежду» «Выучить теорию» «Попробовать найти кого-то из