В моих чувствах

      Ты открыла глаза.       Первым, что ты увидела, было небо за окном, и пришлось прищуриться, чтобы посмотреть на него без болезненных ощущений.       Ты огляделась. Ты была в кровати. Почти все вокруг было белым. Села. Ты была в больнице.       Ты вздохнула и потерла глаза. Вздохнула снова.       Итак, ты все же потеряла сознание вне зависимости от того, был желудок полон или нет.       Ты засмеялась над иронией всей ситуации. Ты знала, что это все не имеет никакого отношения к еде, но, тем не менее, это повеселило тебя. Что пугало некоторых людей, заставляло тебя смеяться. Ты была такой. Не могла ничего с этим поделать: всему виной твоя саркастичная натура, и это всегда было первым, на что ты обращала внимание в каждой ситуации. Иногда то, как легко ты относилась к таким вещам, приводило людей в бешенство. Ты понятия не имела, что с тобой произошло, ты буквально горела изнутри и упала в обморок, а теперь смеялась, потому что поела с утра, чтобы не потерять сознание. Да что с тобой было не так?       Ты пожала плечами. Неважно. Во всяком случае, невелика беда. Либо доктора скажут тебе, что с тобой произошло, либо ты никогда не узнаешь. Если все же последнее, то, возможно, это случится с тобой снова, но, поскольку врачи не будут знать, что это такое, ничего не поделаешь. Так что сама ты ничего не могла с этим поделать, поэтому причин для паники не было.       Именно так ты всегда и действовала. Ты была очень рациональной. Гораздо рациональнее, чем другие. Ты не чувствовала таких вещей, как давление или стресс. Ну, чувствовала, но не как все. Ты правда думала, что не бывает ничего такого уж серьезного, поэтому на самом деле было все равно. Ты не испытывала стресса из-за того же, из-за чего его испытывали другие люди: например, когда сдавала экзамен или что-то в этом роде. В худшем случае ты провалишься. Это снизит твой балл. Может быть, придется остаться на второй год. Ну и все, ты не умрешь. И, даже если бы умерла, это тоже не так уж значимо. Для тебя это был просто еще один шаг. Какое тебе было дело до смерти? После смерти ничего не чувствуешь, верно? И, даже если чувствуешь, чего бояться, если все всё равно когда-нибудь умрут?       Ты отогнала свои мысли. Снова тебя куда-то понесло. Такое постоянно случалось с тобой. Вот почему ты не спала по ночам. Ты слишком много думала, но ничего не могла с этим поделать. Ты снова огляделась в поисках маленькой кнопки для вызова медсестры. Ты знала, что такая, скорее всего, будет на тумбочке.       И ты оказалась права. Ты нажала ее и подождала. Тридцать секунд спустя вошла медсестра со стаканом воды. Она поприветствовала тебя с теплой улыбкой, и ты ответила ей тем же.       — Как ты себя чувствуешь? — спросила она. — Помнишь, что случилось? — она снова задала вопрос.       Ты кивнула.       — Я в порядке. Отлично, вообще-то, — ответила ты ей. Голос звучал странно, потому что в горле пересохло. — И да, я помню, что случилось, — произнесла ты.       Она кивнула в ответ и протянула тебе стакан воды. Ты с радостью взяла его и выпила в один прием.       — Итак, ты упала в обморок, — снова сказала медсестра. — У тебя была довольно высокая температура, — продолжила она.       Ты посмотрела на нее. По тому, как она говорила и вела себя, ты видела, что ей есть о чем спросить. Ты подумала, что это будет второй вариант, о котором ты думала чуть раньше: что врачи понятия не имеют, что произошло. И теперь ты собиралась узнать, права ли ты.       — Да? — ответила ты почти вопросительно. На этот раз голос звучал более ровно, так как ты выпила немного воды.       Она мило улыбнулась. Немного слишком много.       — Ты ела утром? — спросила она.       Ты едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Ты была права: они понятия не имели.       — Да, я ела сегодня утром, — безучастно заявила ты.       — Хорошо, — прошептала она. — С согласия твоей матери мы провели несколько тестов, пока ты была без сознания. Мы ничего не нашли, так что ты можешь уйти с мамой. Она ждет в холле, — пояснила медсестра, и ты снова кивнула.       Ты встала с постели и потянулись, прежде чем уйти. Поблагодарила медсестру и попрощалась с ней, когда она вышла из палаты вслед за тобой.       В холле ты нашла маму. Она спросила, хорошо ли ты себя чувствуешь, и ты ответила, что да. Вы сели в машину, и она отвезла тебя домой. Мама предупредила, что доктор сказал приходить в больницу, если это когда-нибудь случится снова. И ты ответила ей, что так и сделаешь.       Ты поднялась в свою комнату, как только вошла в дом, и бросилась на кровать.       Вот оно.       Это был знак.       Это было единственным правдоподобным объяснением, которое у тебя было. Научного объяснения не было, поэтому оно должно было быть метафизическим, верно?       Это был твой знак от вселенной.       Те чувства внутри тебя, которые не были твоими. Они были твоего соулмейта, верно?       Должны были. Это был единственный вариант.       Ты отвернулась и посмотрела в окно. Ты глядела на небо: его оранжевые и розовые тона. Солнце уже садилось. Как долго ты была без сознания?       Ты вздохнула с облегчением. Слегка улыбнулась. Смех слетел с твоих губ.       У тебя был соулмейт. Ты была уверена в этом. Ты вспомнила ощущение того, как тебя разрывает внутри, как ты рвешься на две части. Одна половина твоя, другая — твоего соулмейта. Ты засмеялась вслух. Довольно сердитый соулмейт.       Ты смеялась, но знала, что это не смешно. Ты знала, что где-то там ему больно. Это был не просто гнев, а что-то намного больше. Много эмоций, мощных, с которыми он не знал, как справиться.       Ты все еще улыбалась. Ты хотела встретиться с ним. Хотела помочь ему. И надеялась, что он тоже сможет помочь тебе.       ~       На следующий день ты даже не думала о том, что нужно будет идти в школу. Тебя это не беспокоило, потому что ты была слишком взволнована тем, что произошло накануне, и выводом, к которому ты пришла после всего этого. У тебя не просто был соулмейт — ты была почти уверена, что он из твоей школы и что у вас был один урок: физкультура.       Некоторые подумали бы, что у тебя недостаточно информации, чтобы так глубоко анализировать вещи, делать такие выводы и быть настолько уверенной в этом, но в любом случае ты была уверена, что права. В таких вещах ты доверяла себе. Ты знала, насколько ты смышленая, и этого у тебя было не отнять.       Всю ночь ты думала об этом. Ты разложила по полочкам каждый элемент произошедшего, пережила каждую секунду этого в своей голове миллион раз. Ты думала о каждом возможном ответе и о каждом сценарии, о том, к чему приведет каждый ответ, как если бы это был алгоритм.       После долгого анализа своих чувств и того, что происходило вокруг тебя, ты обнаружила, что ваша связь, видимо, эмоциональная и работает лучше всего на близком расстоянии. Ты вспомнила, как внутри тебя разрастались чувства, когда ты приближалась к центру баскетбольной площадки. Чем ближе ты становилась к своему соулмейту. Именно там собрались обе команды. И твой соулмейт был одним из людей в этих командах.       Теперь тебе просто нужно было узнать, кто это.       Ты сидела в классе, была тише, чем обычно, наблюдая за людьми, входящими в кабинет. Ты сосредоточилась на своих чувствах, внимательно следя за каждым из учеников. На сам урок ты не обращала вообще никакого внимания, тебе было все равно.       Целый день ты провела за поиском людей, которые были рядом с тобой накануне, когда это произошло. Ты продолжала сосредотачиваться на том, что происходило внутри тебя, пытаясь понять, сможешь ли ты почувствовать, что тебя снова разрывает на две части или внутренние органы снова горят.       Но ничего не вышло. Ты вернулась домой ни с чем.       Назавтра ты попробовала снова. И послезавтра. И еще через день. И еще через один. Пока не наступили выходные.       Ты долго оставалась в постели, как это обычно происходило в субботу утром. Ты начинала сомневаться. Может быть, в конце концов ты зашла слишком далеко со всей своей теорией.       Но ты была так уверена в этом! Ты доверяла своему мозгу, доверяла своему уму, хотя это было очень сложно и странно, иногда с этим было слишком много проблем, но ты все равно доверяла себе.       Сидя на кровати, ты посмотрела на свою школьную сумку, лежащую на полу рядом с письменным столом полуоткрытой. Надо было сделать домашнее задание. Было бы неплохо, если бы на этот раз ты его сделала, чтобы не получить очередной ноль за то, что ничего не сдала. Ты вздохнула.       Ты сделаешь задания позже — так ты говорила себе каждый раз. В глубине души ты знала, что не будешь их делать, но на самом деле тебе было все равно. Это была всего лишь домашняя работа, и делать ее тебе не хотелось. Ты и так десять часов каждый день занималась в школе, зачем вдобавок ко всему еще и дома заниматься?       Ты взялась за голову, локти упирались в колени. Ты знала, что ты глупая. Надо было делать домашку. Но ты была неспособна на это. Как будто твое тело полностью отвергало это все. Ты была физически — и в значительной степени умственно — неспособна работать. Этого никогда не приходилось делать в младшем возрасте, потому что ты всегда получала лучшие оценки на всех уроках, поэтому и не научилась работать. Ты буквально никогда не в своей жизни не готовилась к тестам. Тебе никогда не приходилось практиковаться дома дополнительно, чтобы понять материал урока. Когда ты пошла в старшую школу, то получила ощутимую пощечину тем количеством работы, которую нужно было делать.       Ты не успевала. Но на уроках все еще было скучно. Ты просто не могла поспеть за объемами заданий и ритмом. Тем не менее, ты сдавала тесты и экзамены без необходимости заниматься дополнительно. Это заставляло твоих учителей рвать на себе волосы. Одноклассники не понимали тебя и всегда говорили, как завидуют и как легко тебе все достается.       Легко ли тебе все доставалось?       Тебя начинало тошнить каждый раз, когда ты слышала это. Ты бы с радостью отдала им свой мозг и забрала их, если бы это могло заставить тебя спать по ночам и не плакать каждый день. Они понятия не имели, о чем говорили. Тебе хотелось, чтобы они просто заткнулись.       Ты позволила себе упасть на кровать. Посмотрела на облака в небе. На этот раз все было серым. Словно шел дождь. Ты снова посмеялась над иронией происходящего. Ты была сейчас в какой-то готической беллетристике? С погодой, отражающей настроение и чувства персонажа? Чертова вселенная.       Ты разочарованно хмыкнула.       — Тебе лучше не подводить меня в этот раз, — громко проговорила ты, словно вселенная тебя слышала.       Но это было не так.       Чего ты не ожидала, так это того, чтобы все произойдет наоборот.       Снова наступил понедельник, и ты заставила себя пойти в школу, вместо того чтобы притвориться, что ты снова заболела. Ты уже была сыта по горло даже до того, как вошла в класс. Этот день был ужасным, а он ведь только начался.       Ты сидела за своим столом, вынула вещи и почти не обращала внимания на урок. Тебе всегда было трудно концентрироваться. Даже когда ты пыталась, то в то же время думала о чем-то другом и в конце концов мысли брали верх и ты теряла нить лекции. Каждый раз, когда ты понимала, что это повторяется, ты мысленно проклинала себя за это. Ты буквально не могла оставаться сосредоточенной больше, чем на десять минут.       Но этот урок был особенно скучным. Кому вообще была нужна география? Было бы интересно на самом деле узнавать о ее научных аспектах, таких как землетрясения или наводнения, но тебе было все равно, насколько люди рассеяны по поверхности Земли и так далее. Так что ты просто положила голову на ладонь, позволяя себе мечтать, взгляд была направлен в никуда, как будто ты смотрела в другое измерение.       Ты вырвались из оцепенения, когда одноклассник, сидевший рядом, локтем двинул тебе в ребра, и ты почти отпрыгнула на другую сторону класса. Ты была довольно чувствительна и боялась щекотки, но, если тебя заставали врасплох, все могло стать еще хуже.       Однако это сработало, поскольку заставило тебя взглянуть вверх и заметить, что учитель собирает домашнее задание.       Домашнее задание.       Которое ты не сделала. Ты закрыла глаза и вздохнула.       Ты ждала, когда учитель дойдет до тебя, уже представляя, каким взглядом наградит тебя, когда попросит сдать работу — зная, что есть огромный шанс, что ты ее не сделала, — и каким взглядом посмотрит, когда скажешь, что не выполнила задание. Правда была в том, что ты даже не знала, что по географии что-то задали, и, следовательно, понятия не имела, в чем состоит домашняя работа.       Феликс наблюдал за тобой с того места, где сидел: двумя рядами позади, справа. Интересно, сделала ли ты домашку на этот раз?       Как ты и предсказывала, учитель пристально посмотрел на тебя, повернувшись и увидев тебя. Он протянул руку, чтобы ты отдала ему тетрадь.       Обычно люди притворялись, что ищут свою домашнюю работу в тетрадке, делая вид, что не могут ее найти, поскольку клялись, что все выполнили. Ты и это не удосужилась сделать. Не видела смысла врать. Если ты не могла предвидеть последствий своих действий, что ж поделать.       Ты повернула голову, чтобы взглянуть на учителя. Феликс смотрел, как твои губы раздвигаются, пока его глаза сканируют твое лицо.       — Я не сделала ее, — безучастно заявила ты. Ты даже не чувствовала себя плохо из-за этого.       Учитель стал кричать на тебя.       Не то чтобы тебя это волновало, но ты слишком устала, чтобы кто-то кричал тебе в уши так рано утром. Он продолжал читать тебе нотации о том, что ты никогда не сдаешь никакие работы, что ты думаешь, что можешь позволить себе никогда не заниматься, но «в какой-то момент это перестанет срабатывать и ты будешь страдать», и где-то внутри ты смеялась. Как будто это уже сейчас не было так. Он продолжал давать уроки жизни, и ты невозмутимо смотрела на него с лицом, лишенным каких-либо эмоций. Ты едва слышала, что он говорил.       Тем не менее, твой слух внезапно обострился, когда он в последний раз открыл рот, чтобы сказать, что ты ничего не стоишь и что все, что ты делаешь, так это тратишь время других людей. Что ты сплошное разочарование.       Внутри Феликса что-то сломалось. Он, удивленный, слегка подпрыгнул от ощущения, которое росло в груди. Легкие болели. Чувство распространилось до горла. Оно пересохло. Сжалось. Болело.       Он в замешательстве свел брови, подняв руку к груди, чтобы схватиться за рубашку где-то рядом с сердцем, откуда, казалось, исходила боль. Казалось, что… ему хотелось расплакаться?       Но он не расплакался. На этот раз у него все было в порядке. И он мог чувствовать это. Он чувствовал, что ощущение в его груди, независимо от того, насколько оно было реальным, было не его, потому что он все еще мог слышать собственные мысли и отчетливо различать собственные эмоции. Как будто он был разделен на две части. Он сходил с ума?       Ты прикусила язык. Ты чувствовала комок в горле, грудь горела от желания плакать. Ты сражалась с этим желанием. Ты должна была. Прикусила язык сильнее и почувствовала знакомый металлический вкус во рту. В глазах тоже жгло.       Ты чувствовала, что была на грани разрушения изнутри, но это совсем не было видно снаружи. Для кого-то могло казаться, что ты ничего не слышала или не насмехалась над этим. Но это было не так. Правда не так. Последние слова преподавателя были очень обидными. Он и понятия не имел о тебе. Он думал, что ты еще не знаешь обо всем этом? Что ты ничего не заслужила: ни иметь друзей, ни быть счастливой, ни жить, ни даже умереть? Что ты была пустой тратой времени для всех, включая себя? Что ты была просто сплошным разочарованием? Он серьезно думал, что ты не знала об этом? Черт возьми, ты ненавидела себя за это каждый день. Ты ненавидела себя. Гораздо сильнее, чем он мог ненавидеть тебя. Гораздо сильнее, чем кто-либо мог.       Ты чувствовала себя пристыженной. Он осмелился сказать все это тебе в лицо и перед всем классом.       Внутри ты распадалась на части. Но твои барьеры все еще были прочны. Хотя ты и не знала, надолго ли. Ты чувствовала, что лицо пылает, усиливая боль в груди оттого, как сильно твои чувства были задеты, и ты пыталась не плакать из-за этого.       Феликс кашлянул. У него было что-то горле или? И что, черт возьми, это вообще было? Чужие чувства? Это невозможно. Невообразимо. Но казалось, что он прав. Как будто где-то глубоко внутри он знал, что прав.       Ты не двигалась. Глаза остановились на часах, висящих на стене над доской. Ты смотрела на них, наблюдая, как тикают стрелки. Ты считала оставшиеся минуты. Еще тридцать две. Еще тридцать одна. Тридцать. Двадцать девять. Двадцать восемь.       Боль не уходила. Становилось все труднее терпеть. Феликс был потрясен. Чьи это были чувства? Как их можно было вытерпеть?       Он огляделся, как будто ответ был где-то в этом помещении. Его взгляд упал на тебя. Глаза устремились на то, на что ты пристально смотрела. Часы. Он посмотрел на тебя, и ты не выражала никаких чувств. Похоже, ты была не способна ни на какие эмоции. Но почему-то он был убежден, что это неправда. Он никогда с тобой не разговаривал, но прекрасно знал, кто ты. У тебя была хорошая репутация. Ты была «умной, которой все завидовали, но все же не слишком, потому что ты никогда не сдавала домашнюю работу, поэтому у тебя был довольно плохой общий балл». Именно так ему описали тебя, когда он приехал сюда. И эти люди были в значительной степени правы: в его глазах ты была гением. Ты никогда не занималась и не скрывала этого, и, тем не менее, ты всегда получала замечательные оценки почти по каждому тесту и верно отвечала каждый раз, когда учитель задавал вопрос, даже если не обращала внимания на урок. И, вдобавок ко всему, ты была очень милой. Вселенная была очень, очень несправедливой. Он чувствовал к тебе притяжение, как будто должен был наблюдать за тобой. И не осознавал, что все еще пялится.       Ты чувствовала жжение. Но не физически, просто какую-то тревогу на затылке, которая давала тебе какой-то знак. Ты чувствовала… что за тобой наблюдают.       Ты нерешительно повернула голову к задней части класса: так медленно, как могла. Брови слегка сдвинулись, пока ты сканировала людей. Через секунду ты наткнулась на взгляд Феликса.       Вместо того чтобы чувствовать себя неуверенно и некомфортно, ты потерялась в его карих, почти черных глазах. Как будто они были настолько глубокими, что ты могла упасть в них и утонуть, так и не найдя пути назад. Это ощущалось правильно, и внезапная волна умиротворения захлестнула тебя. Все остальные чувства исчезли. Были только ты и он. Ты почти забыла о боли в легких, ощущавшейся всего за несколько секунд до этого.       Феликс тоже это чувствовал. Когда он увидел, как ты оборачиваешься, то не отвел взгляд. Он мог бы, это было бы самым обычным делом. Но не сделал этого. Не чувствовал необходимости. Не хотел. И, когда твои глаза наконец нашли его, было ощущение, будто все в мире наконец исправилось. Жжение в груди исчезло. Как будто его там никогда и не было. Он тонул в твоих глазах, а ты позволяла ему это. Он не смел моргать: боялся, что все прекратится.       Прозвенел звонок. Одноклассник, рядом с которым Феликс сидел, встал, толкая его. Феликс едва удержался от падения. Он потерял зрительный контакт.       Ты закинула вещи в сумку и выбежала из помещения.