Освободители

      Город был взят. Взят без особого труда и с минимальными жертвами. Эльза была довольна этим. Приятно было вспоминать, как накануне вечером приветствовали ее все рабыни города, которые толпились у усадьбы бывшего градоначальника. Его усадьба ныне служит Эльзе временной резиденцией. Также ее не могло не радовать то, что она узнала, где искать остальных своих подруг.       На карте Самории Эльза обвела кружочками те города, куда их повезли. Монто, Навиаль и Мадера. Эти три места находились в самых разных уголках страны, и расстояния между ними были довольно приличными. Эльза посмотрела на оставшиеся города, коих было большинство. Да, с этим надо что-то делать.       Королева задумалась и долго чертила замысловатые маршруты на карте разными цветами. Она прекрасно понимала, что ходить от одного города к другому, ведя все многотысячное войско за собой — не самый лучший вариант. На это уйдет уйма времени, да и смысла нет. Города — не крепости, и численность защитников в них крайне мала. К тому же, как ей доложили, высоких стен не было ни в одном городе. Исключение составляли разве что порт Пуэнто, и он уже под властью Эльзы, да столица. Так что для взятия вполне хватит и небольшой части солдат.       Эльза решила поступить так: собрав примерно тысяч семь, она лично направится в поход по тем городам, где держат ее подруг. Остальную армию она разделит примерно на равные части и отправит на взятие остальных городов. Так процесс освобождения страны пойдет гораздо быстрее. И ко всему прочему, в уже освобожденных городах необходимо будет оставлять немного людей, чтобы те приглядывали за порядком и держали рабовладельцев в узде. Ее армия вновь соберется воедино перед походом на столицу — последнюю и самую главную цель. Именно там сосредоточено основное ядро рабства, именно взятие столицы позволит окончательно его уничтожить. Но там и стены, и серьезная охрана, и поэтому нужна единая армия. Эльзе понравился этот план, и ей хотелось его побыстрее исполнить. Взяв еще с десяток карт, она старательно перечертила на них все маршруты передвижения и пояснения к ним, на этот раз уже чисто и без помарок.       — Как тебе? — показала карты Анне, что до того тихо сидела в углу комнаты и скучала.       — Мне нравится! — похвалила принцесса. — Скоро уже?       — Да, сейчас… — махнула рукой Эльза. — Соберусь с мыслями. Я ничего не забыла?       Анна пожала плечами и зачем-то осмотрела комнату.       — Вроде нет. Волнуешься?       — Еще как! Только т-с-с! Не говори никому! — Эльза улыбнулась.       — Я буду с тобой! Обращайся, ежели чего.       — Спасибо!       Перед тем, как Эльза начнет свое освободительное шествие по стране, ей нужно закончить начатое здесь. Когда королева взяла город и схватила градоначальника, после своей воодушевляющей речи на крыше повозки, она отдала приказ схватить всех рабовладельцев. Помимо местонахождения своих подруг, из бумаг градоначальника Эльза также выяснила, сколько граждан в городе владеют рабынями и где живут. Она передала эту информацию своим людям. Солдаты рассредоточились по всему городу. Эта ночь стала бессонной для всех, кто имел в своем распоряжении хотя бы одну рабыню. Солдаты врывались в их дома без приглашения и без лишних слов хватали всех, кто так или иначе отличался по виду от обнаженных девушек с татуировками на животе.       В результате ночных рейдов, силами Эльзы было схвачено порядка трех тысяч горожан, включая обычную прислугу, гостей, родственников и просто случайно подвернувшихся под руку людей. Их продержали почти до конца следующего дня, однако постепенно разобравшись, кто есть кто, большинство отпустили. И все равно оставалось несколько сотен непосредственных виновников, коими и были теперь уже бывшие рабовладельцы. ***       На центральной площади Ковильи было шумно. Казалось, здесь собрался весь город. Все желали узнать, чем обернутся такие дерзкие действия северной королевы. Сегодня ей предстояло провести первый в истории Самории суд над хозяевами рабынь. Рабыни ждали справедливости, граждане — зрелищ. Сотни арестованных бывших господ были выведены на площадь и ожидали своей участи.       Эльза поправила прическу, одернула рукава и воротник, еще раз собралась с мыслями и направилась на центральную площадь. Тысячи глаз смотрели на появившуюся Эльзу в сопровождении принцессы Анны, Валиры и еще нескольких приближенных лиц. Она заняла свое место за трибуной, стражники подали знак, и гомон постепенно стих. Суд начался.       Королева взяла в руки небольшой деревянный молоточек. Она вспомнила того аукциониста, что тогда продавал их во дворце у Эрнесто. Помнит ли он ее? Не исключено, что помнит, тем более что ее имя сейчас на слуху буквально у всех. И теперь ее очередь вершить судьбы.       Молодой человек по имени Густаво Лопес наблюдал за Эльзой со своего места. Он не избежал участи быть арестованным: как бы хорошо он ни относился к своим девушкам, по документам они числились его рабынями, а солдатам не пристало разбираться, гребли всех. В тот вечер они ворвались в его дом, наряду с остальными домами, изрядно напугав при этом Дайану и Хелу. Густаво заметно волновался: он хоть и был наслышан об Эльзе, все же до конца ей не доверял. Что, если эта пришлая королева устроит расправу? И что, что Хела накануне его уверяла, будто бы та пощадит его? Не факт. К довершению всего, больше со своими подругами парню увидеться не удалось. Они сейчас где-то здесь, на площади, в числе остальных рабынь. Что теперь будет?       — Давайте начнем! — подала голос Эльза. — Будем разбирать в порядке очереди. Выведите первого господина!       Из числа арестованных солдаты вывели пожилого усатого мужчину. Его подвели поближе к трибуне, за которой сидела Эльза. Королева взглянула на него оценивающе.       — Как вас зовут?       — Рохас. Хосе Рохас, — угрюмо отвечал тот.       — Итак, господин Рохас. Сколько у вас было рабынь?       — Четыре штуки.       — Как их звали?       — А какая разница? — раздраженно воскликнул Хосе.       — Вопросы здесь задаю я! — перебила его Эльза. — Повторяю: как их звали?       — Портия, Надин, Амайя и Зара, — вздохнул Хосе.       — Попрошу вас выйти! — Эльза обратилась к кому-то позади господина.       Из толпы робко вышли четыре девушки. С опаской осматривая окружающих, они подошли к трибуне.       — Не бойтесь! — ласково сказала им Эльза. — Вам ничего не грозит.       Девушка с каштановыми волосами, заплетенными в два колечка на затылке, подняла голову, и Эльза увидела у той здоровенный синяк на щеке.       — Как тебя зовут?       — Надин… — тихо ответила та.       — Надин, поведай нам всю свою историю пребывания у этого человека. Не бойся и не стыдись. Ты под моей защитой, и вольна говорить все, что пожелаешь!       — Я… это был сущий кошмар! — Надин расплакалась. — Не было ни одной недели, когда бы меня, нас не били! Прошу, помогите!       Эльза нахмурилась и посмотрела на Хосе Рохаса таким взглядом, что у того побежали мурашки. Надин в красках расписывала, как хозяин издевался над ней и ее подругами, как заставлял выполнять непосильную работу в зной и в холод, не жалея ни капли. Ее слова подтвердили и остальные девушки.       — Я думаю, комментарии излишни, — сказала Эльза, выслушав всех четверых, затем обратилась к самому господину: — Хосе Рохас! Вы обвиняетесь в бесчеловечном отношении к этим девушкам и регулярных издевательствах над ними! Ваша вина в полной мере доказана. Что ж, давайте считать. Я сложу все сроки пребывания каждой девушки у вас в рабстве, получим двенадцать лет. Но я не могу закрыть глаза на вопиющую жестокость. Во имя справедливости, я приговариваю вас к двадцати годам тюремного заключения! Все ваше имущество будет поровну распределено между всеми вашими бывшими рабынями. Увести его!       И прежде чем господин Рохас успел что-то возразить, его под руки схватили солдаты и повели в темницу, прежде предназначавшуюся для провинившихся рабынь. На замену ему тут же вывели следующего.       Учитывая количество господ, Эльза не планировала надолго задерживаться на каждом деле и применяла простую тактику: она опрашивала рабынь, принадлежавших обвиняемому, а затем делала выводы. Если рабыни не жаловались, то и господина не наказывали, но впредь рабынь он иметь, естественно, не мог. Но таких случаев было крайне мало. Практически у каждого находилась хоть одна рабыня, которая, почуяв защиту от Эльзы, вспоминала все свои злоключения. И тогда королева выносила приговор, опираясь на тяжесть совершенного преступления. От тюрьмы и раздела имущества, как в случае с господином Рохасом, до штрафа.       — Следующий! — прокричала Эльза и откашлялась: от нескончаемых речей уже саднило горло.       Стражники вывели к трибуне молодого парня, а сами встали чуть позади. Эльза о чем-то перекинулась с Анной, что сидела справа от нее, отпила воды из стакана и вернулась к теме.       — Ваше имя?       — Меня зовут Густаво Лопес, Ваше Величество, — мягко ответил парень.       Эльза приподняла бровь, переглянулась с сестрой.       — Густаво Лопес? Знаете, я наслышана о вас, — несколько удивленно заметила Эльза. — Всегда интересно посмотреть на человека, который отличается от большинства. Ну да ладно, не будем отходить от процедуры. Сколько у вас рабынь?       — Две. Но они не мои рабыни…       — Разумеется, уже нет. Как их зовут?       — Дайана и Хела.       Густаво завертел головой, пытаясь отыскать подруг. Эльза откинулась на спинку стула и погладила свою косу.       — В том нет нужды, они сейчас выйдут. А, вот и они!       К трибуне из толпы рабынь уже шли две девушки. Дайана и Хела не видели Густаво уже более суток и первым делом бросились к нему, но их остановили стражники. Эльза, однако, позволила девушкам обняться с ним. После этого Хела и Дайана встали по обе стороны от хозяина и приготовились давать показания.       — Хела, Дайана, рада вас снова видеть! — обратилась к ним Эльза. — У вас есть что сказать?       — Конечно! — подала голос Хела. — Мы просим о помиловании!       — Что ж, это не может не удивлять. Все настолько хорошо?       — Да! Густаво сказал правду, мы не рабыни для него. Я никогда не чувствовала себя настолько хорошо, как у него!       — А ты, Дайана?       — Я согласна с Хелой. Мне все нравится.       Анна в очередной раз наклонилась к уху Эльзы и что-то прошептала. Королева кивнула и обратилась к парню:       — Ну, тогда и я не вижу смысла более вас задерживать. Господин Лопес, вы можете быть свободны, — заключила Эльза.       С Густаво сняли наручники. Парень потер запястья и тут же снова обнялся со своими девушками. Эльза не торопила, она прекрасно понимала, что чувствуют те в данный момент.       — Королева Эльза! Позвольте спросить? — подал голос Густаво, оторвавшись от объятий.       — Да, конечно, — кивнула та.       — Я могу остаться с ними?       — Спрашивайте это у них, они теперь свободны и целиком решают сами за себя.       — Я согласна! — воскликнула Хела.       — Я тоже не против пожить у Густаво еще немного, пока тут все не образуется, — добавила Дайана.       Эльза расплылась в улыбке. Это дело заметно подняло ей настроение. Всякий раз выслушивать, как тот или иной хозяин морил рабыню голодом или бил, было очень некомфортно для нее, а тут такая отдушина.       — И еще… Есть одно дело, — начала Хела.       — Какое? — вмешалась Анна.       — Постойте, — прервала их Эльза. — Давайте мы поговорим чуть позже, я как раз собиралась сделать перерыв. Не возражаешь?       — Нет, что ты.       — Тогда встретимся через полчаса у меня.       Разобранных дел едва ли набиралось два десятка, а день уже вступил во вторую половину. Эльза с наслаждением потянула затекшие мышцы, несколько раз глубоко вдохнула и вернулась в усадьбу. Анна застала ее пьющей воду прямо из горлышка бутылки. Выпив примерно половину, Эльза отставила бутыль в сторону, отдышалась и отерла губы.       — Там Хела тебя ждет, — доложила Анна.       — Да-да, я помню. Пусть заходит.       В комнату вошли Хела, Дайана и Густаво. Эльза предложила им присесть на диван, а сама устроилась в кресле напротив.       — Итак, о чем вы хотели поговорить? — поинтересовалась она.       — Эльза, я… В общем, есть одно дело, — промолвила Хела смущенно.       — Говори, не стесняйся.       — Мы давно об этом думали… Но все никак не получалось, ну сама понимаешь… Но… — мямлила девушка.       — Она хочет замуж за Густаво, — закончила за нее Дайана, затем толкнула подругу в бок: — Ну чего ты как маленькая?       Эльза ахнула. Покрасневшая Хела взяла парня под руку, Дайана довольно усмехнулась, скрестив руки, а Анна, что стояла в дверях, радостно завизжала и запрыгала на месте.       — Да вы что! Правда?! Это же просто прекрасно! — восхищенно ответила Эльза. — Поздравляю! А что так нерешительно?       — Ты разрешаешь? — неожиданно спросила Хела.       — Ты еще спрашиваешь?! Вот чертов ублюдок, совсем волю человека сломал… — пробормотала Эльза. — Хела, дорогая моя! Конечно! Ты свободна, ты можешь делать все, что душе угодно!       — Спасибо! — в один голос крикнули Хела и Густаво и поцеловались.       — Только не забудьте пригласить меня на вашу свадьбу! — прищурилась Эльза с улыбкой. — Дайана, а ты что будешь делать?       — Я уже говорила, побуду у Густаво какое-то время. Хела вон замуж выйдет как раз. А дальше попробую домой вернуться, уж очень скучаю.       — У тебя все получится! Да, чуть не забыла!       Эльза подала знак, и в комнату внесли две небольшие коробки. Она поставила их на стол и подозвала Дайану с Хелой. Когда те открыли крышки, увидели лежавшую внутри аккуратную одежду, наподобие той, что когда-то давал им сеньор Антонио. Девушки, не сдерживая эмоций, тут же схватили ее и начали примерять.       — Заранее простите, если с размером не угадала. — Эльза вдруг почувствовала себя несколько неловко. Хела и Дайана же быстро оделись и крепко обняли подругу.       — Спасибо тебе! — шепнула Хела.       Компания посидела еще немного. Принесли чай, сладости. Хела и Дайана то и дело поправляли одежду с непривычки. Эльза вспоминала, как сама адаптировалась к ней, проведя голышом куда меньше времени, чем остальные. Так бы и просидели допоздна, делясь историями, но Эльза спохватилась: впереди дел был еще непочатый край.       Густаво, Хела и Дайана еще раз поблагодарили Эльзу и отправились домой. А изрядно уставшая, но в приподнятом настроении, королева продолжила разбирать оставшиеся дела. До конца дня она отправила за решетку еще не один десяток бывших господ. ***       Новости о перевороте быстро разлетелись по стране. Не прошло и пары дней, как в каждом городе уже знали, что тысячи рабынь обрели свободу, права и одежду, а их бывшие хозяева брошены в тюрьму и лишены всего. Это не могло не нарушить привычного уклада жизни: рабыни все чаще осмеливались перечить хозяевам, высказывать свое недовольство, проявлять своеволие. Некоторые даже мастерили себе из подручных тряпок подобие набедренной повязки и прикрывали свою наготу хотя бы снизу, а татуировки замазывали грязью или краской. Им здорово доставалось за подобные выходки: публичные порки стали регулярным делом, повязки срывались и уничтожались.       Изменилось поведение не только рабынь. Их хозяева не на шутку были взволнованы, и не зря: все они ясно понимали, что их ждет та же судьба, и это лишь вопрос времени. К тому же, растущая непокорность рабынь хорошенько так злила господ, подливала масла в огонь. В ответ на их дерзость хозяева придумывали все новые и новые запреты, правила и наказания, строгость которых ограничивалась лишь степенью распущенности богача.       Знатный господин с широкими плечами, густой бородой и легкой проседью в волосах угрюмо сидел за столом в своем кабинете. Последние новости явно были ему не по вкусу. Он шумно дышал, сдвинув брови и барабанил пальцами по столу. Стол был закрытым, и слуга не видел, как дрожит у господина нога. Вот уже ровно пять минут прошли в гнетущем молчании.       — Господин Круз! — наконец решился подать голос слуга. — Что изволите на завтрак?       Марко сжал кулаки. Слуга проглотил слюну и чуть заметно втянул голову в плечи.       — Значит, все же ей удалось… — прохрипел Марко. — Но черта с два она сюда дойдет! Кишка тонка…       — Господин, изволите завтракать? — снова спросил слуга.       — Да отвали ты со своим завтраком! — вскричал Марко. — Не до него сейчас! Лучше бы посоветовал, что делать.       Слуга съежился от гневного крика, но Марко умерил пыл, и тот осмелел. Он осторожно подошел к столу господина и посмотрел ему в глаза.       — Если позволите… Это не мое дело, конечно. Но что будете делать с рабынями?       — А что с ними делать? Пусть пашут, как и раньше.       — Ходят слухи… — слуга наклонился и понизил голос: — ходят слухи, что рабыни бунтуют. Та северянка взяла всего лишь один город, освободила, ну может от силы, сотню или две рабынь, но зато как осмелели остальные! Возомнили, что могут дерзить хозяевам! Отказываться от работы, и, подумать страшно — одежду себе мастерить!       — Ты то откуда это знаешь? — недоверчиво скривился Марко.       — Мне прислала письмо моя кузина, она работает горничной у одного уважаемого человека в соседнем городе. Своими глазами видела подобное!       — Вот суки! Слушай, а ведь ты прав! — Марко встал из-за стола. — Точно! Я не потерплю такого в моем доме! Заприте ворота, удвойте охрану! Чтобы ни одна рабыня даже думать не смела о таком! Этим сучкам только дай волю! Пусть сидят тихо, как мыши, и знают свое место!       — Как прикажете! — откланялся слуга и направился к выходу.       — Стой! Куда пошел? — одернул его Марко. Слуга вздрогнул и обернулся.       — Что-то изволите?       — Конечно, балбес! Без завтрака меня оставить решил? Неси сюда утку под яблочным соусом, да поживее!       — Будет сделано! — кивнул слуга и поспешил покинуть общество хозяина.       В гареме все было по-прежнему. Рабыни дожидались очередного клиента, шли его ублажать, после возвращались и снова ожидали, коротая время за нехитрыми беседами и играми. Конечно, до них тоже дошла новость об успехе Эльзы, но под бдительными взглядами псов уже наученные жизнью девушки не подали никакого виду. Их удел — ждать, а самое главное уже имеется. Это надежда. Надежда, что угасла на время после поражения Эльзы, но теперь она крепнет с каждым часом. Надо всего лишь потерпеть. Займет это день, или два, или быть может, месяц. Но их защитница обязательно здесь появится, и осознание этого прибавляло сил каждой рабыне.       Сати вернулась в гарем после работы с клиентом. Она здорово ублажила его ртом и даже проглотила все извергнутое семя, не моргнув и глазом. Теперь же, стоя на коленях и склонившись над отхожей дырой, девушка избавлялась от мерзкого содержимого желудка. Закончив с этим, Сати умылась, прополоскала рот и как ни в чем не бывало вернулась к подругам.       Прислонившись к стенке и широко разведя ноги, сидела Киара, у ее промежности пристроилась Пенелопа, которая тщательно вылизывала девушке ее вагину, отрабатывая движения языком. Сати безразлично посмотрела на них: за годы сексуального рабства она навидалась подобного вдоволь, да и у самой вчера была клиентка. Она тронула за плечо клевавшую носом Агнес.       — Что? — слегка вздрогнула та, растерянно осматриваясь.       — Агнес, у тебя волосы грязные! — Сати провела рукой по локонам девушки.       — Я только вчера вечером мыла их!       — А нужно минимум дважды в день! — возразила Сати. — Пойдем, я тебе помогу. Лейла! Составишь нам компанию?       — А чего бы и нет? — Лейла отложила перечитанную уже в десятый раз книгу, поднялась и пошла в душевую вслед за подругами.       В душевой Сати включила воду и поманила пальцем девушек к себе.       — Мои волосы — всего лишь предлог, да? — догадалась Агнес.       — Ага. Не переживай, они у тебя чистые и приятно пахнут.       — Спасибо. Так и о чем же ты хотела поговорить? — Агнес перешла на шепот.       — Я сегодня краем глаза видела хозяина. Он такой злой!       — Ну, это не новость.       — Погоди. Мало того, он показался мне напуганным, словно маленький мальчик! — хихикнула Сати.       — Это все из-за Эльзы, да?       — Конечно! Вот уж она ему потреплет нервишки!       — А молодчинка наша Эльза! Я рада за нее. Жду не дождусь, когда она придет сюда! — сказала Лейла. — Интересно, скольких наших она уже освободила?       — Придет, узнаем!       — А я бы посмотрела на то, как она расправится над хозяином и его псами! — сказала Агнес. — Я бы заглянула ему прямо в глаза и плюнула в каждый!       — О, я бы ему не только в глаз плюнула! — посмеялась Сати.       — Ну ладно, девочки, что нам остается? Потерпим. Прорвемся! Я чую, уже недолго нам терпеть осталось.       — Не знаю, как вы, а я бы с удовольствием ублажила бы Эльзу! — мечтательно произнесла Сати. — Вот просто из благодарности, не подумайте ничего.       — Я ничего и не думаю. Это кстати, неплохая идея! — согласилась Лейла.       — А я по Джинни скучаю. Как думаете, она ее уже освободила? Надеюсь, что так. Вот увидите — зацелую ее всю и везде, как увижу!       — Кого? Эльзу или Джинни? — подколола ее Сати.       — Джинни, конечно! — насупилась Агнес. — А Эльзу, если Джинни не будет против.       Шум воды заглушал перешептывания девушек, придавая им чуточку больше уверенности. В условиях строгого контроля и страха перед наказаниями рабыни все же иногда позволяли себе вот так поговорить по душам, чтобы излить наболевшее, поделиться переживаниями. Иначе бы они просто сошли с ума.       Но несмотря на всю их осторожность, по роковому стечению обстоятельств именно этот разговор, полный презрения и ненависти к хозяину, надежд на освобождение, удалось подслушать охраннику. Когда девушки одна за другой пошли в душевую, он заподозрил неладное. Может, в иной день и не обратил бы внимания, но сегодня господин как раз приказал следить за рабынями пуще обычного. И вот, затаившись у входа в душевую, охранник-пес улавливал достаточно слов, чтобы понять характер разговора.       Когда в гарем пришли стражники, один внешний вид которых уже не сулил ничего хорошего, девушки поняли, что прокололись. А когда позади возник сам Марко с искаженным злобой лицом, Сати потеряла дар речи, Агнес едва не упала в обморок, а Лейла обмочилась. От тирана можно было ждать всего, чего угодно. И слова проклятий и угрозы, выкрикиваемые им, были самым безобидным по сравнению с остальным.       Разъяренный Марко приказал вывести всех троих во двор. Агнес с ужасом вспомнила рабыню, которую забили до смерти палками здесь же. Неужели все так и закончится? Неужели они погибнут, так и не дождавшись освобождения? Но вместо дубинок стражники Марко вынесли плеть. Уже хорошо. Девушки мужественно стерпели все удары, от которых их кожа покраснела и местами покрылась волдырями.       Но на этом наказание не закончилось. Видимо, охранник достаточно красочно описал хозяину суть разговора, да еще и приукрасил. И это задело Марко очень глубоко. После избиения плетью, стражники в грубой манере поволокли девушек туда, где меньше всего хотела бы оказаться любая из рабынь. Агнес вспомнила, как ее совсем недавно вели в подземную темницу.       — Нет! Нет! Прошу! Только не туда! — вопила Агнес, которую стражник тащил за волосы, поскольку та сопротивлялась.       Камера, которую выбрал Марко, немного отличалась от той, где отбывала наказание Агнес. Она была чуть подлиннее, а на стене виднелись несколько массивных петель. Девушкам надели оковы на запястья и пристегнули их к петлям. Несчастные повисли на руках, но упивающийся властью Марко приказал также сковать и их лодыжки. После того, как все трое оказались намертво прикованными к жесткой, сырой и холодной стене, дверь камеры наконец закрыли. Все вокруг погрузилось в темноту.       — Ну все, допизделись! — выругалась Лейла.       — За что?! — ревела Агнес. — Будь ты проклят, ублюдок!       Постепенно стоны и всхлипывания девушек немного утихли, стали различимы звуки падающих капель. В нос то и дело попадал запах плесени и старой мочи. Лейла почувствовала, что ее ступни немного погружаются во что-то мокрое. Во что именно, ей даже и представлять не хотелось.       Сати напрягла глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть в кромешной тьме. Ничего не видно. В этой камере дверь плотно прилегала к полу, и извне ничего не пробивалось, к тому же, факел в коридоре висел далеко отсюда. И хорошо, что не видно, иначе все бы смотрели на нее. Она чувствовала себя виновной в том, что случилось, ведь это она привлекла их к этому разговору. И старалась молчать. Оковы на запястьях и лодыжках ужасно натирали кожу.       — Агнес, ты же уже тут была? — послышался голос Лейлы.       — Да… — всхлипнула она.       — Что нас ждет?       — Ничего хорошего. Темнота, холод, крысы.       — Крысы?! — Лейла подскочила бы, да оковы мешали.       — Ага. Иногда миску с кашей приносят, но когда это бывает — неизвестно.       — С голоду то мы не помрем, надеюсь?       — Я так не думаю, — наконец заговорила Сати.       — Почему? — спросила Лейла.       — Хозяин слишком жадный, чтобы заморить нас, ведь он потратил на нашу покупку деньги.       — Эх, мне б твою уверенность…       — Простите меня! — выдохнула Сати. — Это из-за меня мы все здесь.       — Из-за хозяина-дегенерата, а не из-за тебя! — воскликнула Агнес. — Ничего, вот придет Эльза, она ему задаст!       — Спасибо… Поскорей бы!       — Агнес, еще такой вопрос, — замялась Лейла. — Как здесь по нужде вообще?       — Как? Да прямо вот так. Ты думаешь, прибегут и отвяжут? Черта с два!       — Ужас! — поморщилась девушка.       — Но зато здесь мы можем говорить вволю. Какая к черту уже разница?       — Да, хуже уже не будет. — согласилась Сати.       В темноте и в изоляции девушки потеряли счет времени. От холода и пережитого шока хотелось спать. Надежда на скорый приезд Эльзы и долгожданное освобождение внутри едва уживались с тревогой, что они могут все это пропустить, или же попросту не дотянуть, ведь ни слова о том, сколько продлится это наказание, не прозвучало.