——————
Четверг Рей проснулась раньше будильника, застав небеса поддернутые необычайно чувственным персиковым румянцем. Волнение, что неизменно приносили за собой тени заката, до сих пор мешкало в стенах ее комнаты и разума. Прикусив внутреннюю сторону щеки, она ощутила, как недремлющее сомнение вновь впилось в нее своими острейшими зубами. А как же расстояние? Что, если у них ничего не выйдет? Что сделает — или еще хуже — не сделает завтра Бен? А после настало время жесточайшей своей правдой возможности: Что, если он остыл к ней? Рей повернулась на бок и прижала колени к груди. Неуверенность запускала череду детского адаптивного поведения — контроль, перфекционизм и самоотвод. Она чувствовала, как груз старых проблем поднимался все выше, вцепляясь в саму глотку и становясь все явственнее. Это был страх. Страх склоняет ко лжи. Он говорит, что чем выше стены, тем больше ты в безопасности, поэтому лучше быть одной. На протяжении всего года Рей упорно трудилась со своим терапевтом над вопросами уязвимости, самопринятия и такими совершенно для нее новыми, замечательными вещами, как доверие и любовь. Она больше не даст волю страху. Порывисто откинув одеяло, Рей схватила худи, пушистые носки и спустилась вниз, чтобы приготовить кофе. Ее соседка находилась в отъезде и не планировала возвращаться до конца текущего месяца. Пустой дом, казалось, просыпался так же медленно, как это делала в холодную погоду сама Рей: деревянные половицы скрипели под ее весом, а трубопровод всякий раз протяжно завывал, стоило ей только открыть кран. Рей потерла глаза, взяла чашку с изображением Нью-Йорка и, не в силах превозмочь желание попробовать чего-нибудь сладенького, положила ложечку сахара. Так обычно делали дети, для которых конфета была чем-то совершенно недоступным. Это была ее жизнь — жизнь голодной, покинутой всеми малышки, которая всегда хотела большего, чем могла получить. Осознание нахлынуло медленно, будто заглядывающее в окно утреннее солнце, отгоняя прочь тени — она уже и не могла вспомнить, когда в последний раз думала о Бене, как о клиенте. В какой-то определенный момент жизни он стал просто Беном. Это именно то, чего она и хотела — быть на равных. Страшно, но в то же самое время волнующе. Рей не знала, куда приведет их эта дорога, но ей безумно хотелось испытать это вместе с ним.——————
Пятница До полуночи осталось тринадцать часов и сорок две минуты. Рей снова стала считать время до встречи с Беном. Мысль об это заставила ее улыбнуться про себя и прочистить горло. И все же она не щелкнула резинку. Она не надевала ее с тех пор, как улетела из Нью-Йорка. Рей устала не думать о Бене Соло. Живот наполнился искрящейся смесью нервозности и какой-то легкости, как будто бы она была готова в любой момент рассмеяться или разразиться слезами. Они пробыли целый год порознь, и все же старая тяга давала о себе знать. Возможно, расстояние действительно послужило своеобразной благодатью, ведь иначе она бы просто наплевала на все, ворвалась к нему посреди ночи в квартиру, как будто какая-то Золушка-наоборот, и точно набросилась на него. К счастью, в связи с плановым собранием персонала на послеобеденное время не было записано ни одного клиента. Рей что-то отвлеченно рисовала на полях своей записной книжки, слушая вполуха редкие комментарии коллег и нервно покачивая под столом ногой. Когда собрание наконец закончилось, она прошла мимо ресепшена, где ее остановила миссис Милтон — добрая и отзывчивая секретарша — и с огоньком в глазах спросила: — Чего это ты сегодня вся светишься? — Я? — Рей приложила ладонь к щеке. — С ног до головы сияешь. Особые планы на вечер? — Хочется надеяться, — лицо Рей окатило жаром, и она улыбнулась. Лицо Миссис Милтон озарилось широкой улыбкой, когда та чуть заметно подмигнула в ответ: — Он настоящий счастливчик. Они оба были настоящими счастливчиками, подумала Рей. Не многим людям давался второй шанс. Еще никогда в жизни она так быстро не возвращалась домой. Переодевшись, Рей сразу же отправилась на пробежку, дабы высвободить наружу всю скопившуюся энергию и не дать себе съесть с ногтей новехонький лак. Наматывая последний круг вокруг соседского дома, она продолжила прогулку спокойным шагом, чтобы насладиться ощущением последних солнечных лучей на открытых плечах, дуновением легкого ветерка и отчетливым ритмом собственного сердца. Пузырящееся чувство в груди окрашивало все в яркие оптимистические краски, как будто бы она наблюдала за миром сквозь новые очки. Возможно, любовь — это не просто чувство. Возможно, это когда ты имеешь возможность смотреть на все вещи мира широко открытыми глазами. Рей не вернулась домой до тех пор, пока в сумерках не зажглись уличные фонари.——————
В холодильнике укромно лежала порция китайской еды, а сам холодильник вместе с кухонным столом был протерт от всевозможной пыли и грязи, причем дважды. Ее комнату также постигла подобная участь, и сейчас настал черед шкафов. Часы показывали одиннадцать часов вечера; Рей весь день только и делала, что убиралась. Но даже это не принесло долгожданное успокоение, не отвлекло от неугомонного вороха мыслей. Она искупалась, высушила полотенцем волосы и придала им небрежный вид, позволив прядям волнами ниспадать на плечи. Надела слегка мешковатую футболку, в которой в последнее время только спала. Длина достигала середины бедра, полностью скрывая под собой домашние шорты, отчего казалось, будто она была в одних трусиках. Рей склонила голову на бок и уставилась на себя в зеркало. Бену определенно должен понравиться ее вид. Возможно, ей следовало нанести какой-нибудь блеск для губ, в случае, если они решат увидеться по Зуму? Но потом решила, что ей не хотелось выглядеть чересчур надуманно. Она совсем не хотела ненароком сглазить то, чего ждала целый год. Часы показывали одиннадцать часов и двадцать семь минут. Боже, как же она ненавидела ждать. Ладони беспокойно сжимались в кулак, пока сама Рей меряла шагами дом, слоняясь то туда, то обратно в попытке убить время. Затем снова посмотрела на часы. Прошло всего две минуты. Черт. Ей точно следовало лечь спать. Сделать вид, что все под контролем. Позвонить Бену завтра после доброй чашечки кофе и сказать что-то не в меру умное. Так было бы верно. Да кого она обманывает? Она же ни за что в жизни не уснет. Может, ей стоило позвонить ему прямо сейчас? Почему бы и нет. За окном почти полночь. Но у Нью-Йорка с Лондоном разница в целых шесть часов. Будет ли это считаться нарушением правил? Почему они ни разу не подумали о такой хитрой штуке, как часовой пояс? Рей откинула назад голову и протяжно простонала. Прошла еще кружок по дому, но и это не охладило нагнетающую взволнованность. Уже одиннадцать часов и тридцать девять минут. Да что же такое! Рей будто наблюдала за кипящей в кастрюле водой, вот только в действительности она играла роль этой самой кастрюли, а не пузырящейся жидкости. Запрыгнув на кровать, завизжала в подушку. Как хорошо, что никто не видел, откровенно говоря, ее подростковых мучений. Это просто нелепо. Она взрослая женщина. Профессионал своего дела. Ей просто нужно позвонить ему. Или же лучше написать? Рей встала на ноги и поправила волосы. Выдохнула и посмотрела в зеркало. Язык уперся в щеку, пока она активно раздумывала над дилеммой. Всю свою сознательную жизнь ей приходилось ждать, прежде чем что-то получить. А Рей устала ждать. Подняв повыше телефон, она, с трудом поймав нужный угол, сделала парочку селфи. Кожа была смуглой, а ноги — длинные, прикрытые у бедер одной винтажной футболкой Янки, которую она купила онлайн, чтобы всегда помнить о Бене — ее собственном ЯнкиФане. Не дав себе времени на раздумья, Рей отправила сообщение. Ни одного слова, просто фото. Сомнение закралось подобно скользкой змее. Год молчания, и это так она решила заявить о себе? Ладно. Пути назад уже нет. Рей нервно прикусила губу, пялясь в экран телефона. И когда он зажегся, оповещая о входящем звонке, ее сердце воспарило. — Доктор Ниима, и что это ты пытаешься со мной сделать? Глубокое родное тепло его голоса заставило ее колени подкоситься. — Привет, Бен. — Привет, Рей, — выдохнул он. В тоне прозвучало ничем не прикрытое облегчение. Он тоже волновался. — Я думал, ты уже спишь. — Я не могла уснуть. — И я. Уже долгое время не могу нормально спать, — сказал он, а после с нотками юмора продолжил: — Еще не полночь, знаешь ли. — Я не могла больше ждать, — ответила она, впервые за долгое время позволив себе говорить то, о чем действительно думала. Отныне только правда, всеобъемлющая радость в груди и ни грамма аналитической силы разума. Говорить правду — сплошное удовольствие. — Я скучала. Бен громко выдохнул. Как будто умирающий человек, награжденный шансом на жизнь. — Я безумно скучал по тебе. Ты даже не представляешь. Утренний шепот страха наконец утих. Все, что Рей слышала, так это его и шум улицы на фоне. Значит, он не дома. — Ты занят? Прости, я совсем не хотела помешать тебе. — Ты можешь беспокоить меня в любое время суток, Рей, — в его голосе прозвучала улыбка. — Все это время я думал о тебе. Так что, пожалуйста, говори. Рей торжествующе улыбнулась. Она прижала кулак к губам и начала пританцовывать на месте, как какая-то инфантильная школьница. — Сам напросился. Готовь уши к приставаниям. — Это обещание? Знаешь, ведь вербальные контракты обязывают. Вот же умник. Ох, как же она соскучилась по всему этому. По Бену и его умному рту. Рей рассмеялась. — Я создала монстра. — Да, создала, — его голос становился все серьезнее. — Могу ли я увидеть тебя? Мне нужно… Я бы очень хотел увидеть тебя. Ее сердце пустилось в пляс. — Да. Боже, да. — Сейчас? Можно сейчас? Рей застыла на месте. — Ты имеешь в виду Зум? — Нет, Рей. Я не имею в виду Зум. Пока она пыталась осмыслить сказанное, раздался стук. Стук в ее входную дверь. Рей резко повернулась, растерянно моргая. Он же не мог… Сумасшедший. Разум лихорадило от неверия. — Нет, не может быть. Его пропитанный медом голос плавно ответил: — Может. Бен в Лондоне. Здесь. Рей отбросила телефон на кровать и выбежала из комнаты. Она спустилась со ступеней с гулко колотящимся в горле сердцем, до боли в костяшках сжимая перила. Ее ноги замедлились, когда Рей разглядела макушку его головы в стеклянном полумесяце над дверью. Кровь тут же прилила к ушам, наполняясь адреналином и барабаня по перепонкам с такой силой, что она едва не оглохла в тишине дома. Казалось, понадобились месяцы, прежде чем она достигла первого этажа. Годы, чтобы включить в прихожей свет и провернуть все замки. Жизнь, чтобы открыть дверь. Рей потянула за ручку, и вот он здесь. Края его распахнутого пальто обрамляли тени, как будто ночь никак не желала выпускать его из своих объятий. В карих глазах отражалась одинокая лампочка, преломляясь малюсенькими звездочками в темноте. Полные губы тронула искренняя улыбка, а возле глаз собрались мелкие морщинки, превращая их в крошечные полумесяцы. Эти милые, добрые глаза. Она безумно по ним соскучилась. Ее разум погрузился в состояние нулевой активности, будто замерев во времени. — Ты в Лондоне? — спросила Рей. Что за вопрос такой? Словно он находился в совершенно другом месте. Словно не пересек океан ради встречи с ней. Бен только кивнул, по-видимому, решив не отшучиваться. Он выглядел таким же пораженным, как и она. — Меня наняли вести одно дело. Я здесь на шесть месяцев. Он провел пятерней по волосам. Они были длиннее, чем в их последнюю встречу, почти касаясь широких плеч. Рей призналась себе, что ему это очень шло. На лице у него теперь была щетина, и ей это тоже понравилось. Казалось, Рей начисто разучилась формировать мысли и одновременно впитывать в себя каждую новую деталь его лица. Не сказать, что она прямо-таки пыталась, но все же… Все, что она могла, так это просто смотреть и наслаждаться. — Я все это время жил рядом, — черты лица украсила застенчивая улыбка, а потом, когда он осознал двоякость своих слов, поспешил уточнить: — Я хотел сказать, что снимаю неподалеку квартиру. Ее ошарашило то, как обычно уверенный в себе и острый на язык Бен стоял перед ней и неловко запинался. — Когда ты прилетел? — Пару недель назад. Рей от удивления прямо открыла рот. — И ни разу не позвонил? — Я много раз останавливал себя. Но уговор есть уговор, — Бен криво улыбнулся. — На кону стояло слишком много, и мне совсем не хотелось, чтобы все наши усилия оказались напрасны. Это растопило ей сердце. Она видела себя со стороны, застывшую в вечной клетке из янтаря, словно насекомое. Впитывая каждую черточку его прекрасного, изумительного лица. — Я просто… — он улыбнулся и стал вполоборота, облизав губы. Отвлеченно засунул руки в карманы пальто. Затем достал их и снова посмотрел на нее. Рвано выдохнул. — Мне нужно было увидеть тебя сегодня же. Он впервые смущался перед ней. Рей поражена, смотря на него своими глазами-блюдцами. Все это ощущалось самым настоящим сном. Возможно, Бен принял ее молчание за вопрос, поэтому он продолжил говорить, заполняя паузы от ее лица. — Я хотел купить цветы, оставить их под твоей дверью или что-то вроде того, но все магазины уже были закрыты. В Нью-Йорке все немного по-другому. Мне следовало спланировать это тщательнее, но я всю неделю ходил сам не свой. Когда ты мне написала, я был на прогулке. Значит, он знал, где она живет, и все это время ждал приглашения? Хотел оставить ей цветы? Контроль над собственным телом пришел внезапно, сознание наконец включилось в работу, и Рей сделала шаг вперед. Ночь была довольно прохладной, ветер обдувал его со спины и облизывал ее голые стопы, но она не испытывала холода. Наоборот. Бен стоял так близко, что у нее прямо кружилась голова. Тело превратилось в барабан, пульсируя. Напряженные движения его челюсти наглядно демонстрировали то, как часто он сглатывал. Он на краткую долю секунды встречался с ней взглядом и тут же отводил его. Руки то ныряли, то выныривали из карманов. Он нервничал. Сомневался и стеснялся. Это не тот развязный Бен Соло. Это настоящий он. Осознание настигло Рей подобно соприкосновению головки спички с огнем. Это заставило ее кровь пылать. — Если хочешь, завтра мы могли бы сходить на ужин… Рей уже ступила ему навстречу. Сжав в кулаках свитер, она подалась ближе. — Да, да, что угодно, да, — прошептала она, прежде чем прижаться к пухлым губам. Его уста такие же мягкие, какими Рей их помнила. Поцелуй столь же обезоруживающий. Она поднялась на цыпочки и поворотом щеки сменила угол, открываясь ему шире. Бен гортанно застонал и покачнулся, когда заключил ее в свои тесные объятия. Его руки — эти большие, прекрасные руки — сжимали талию крепко-крепко, не позволяя упасть. Откуда-то фоном послышался смех, и тогда Рей вспомнила, что они практически все еще стояли на улице. Она неуклюже попятилась, прямо с медвежьей хваткой утягивая за собой через порог Бена и целуя его. Теперь, когда он был рядом, ничто не могло оторвать ее от этой широкой груди. Рей больше никогда не позволит ему уйти. Твердое тело Бена послушно следовало за ней, — неустойчиво и пошатываясь — как будто бы он был пьян. Скованная пленом мужских рук, Рей отвела их чуточку в сторону, чтобы не глядя со второй или третьей попытки захлопнуть ногой входную дверь. Она застонала ему в рот; его горячее дыхание защекотало ей кожу, окончательно погружая в медовую негу. Облегчение, огонь, возрождение — это словно отыскать свой дом. Слепо ведя их вглубь квартиры, Рей не нарочно толкнула ягодицами угол стола, и тот с грохотом ударился о стену. Она смутно осознавала, что ее собственные губы двигались слишком быстро и смазано, — так далеко от киношного идеала постановочных сухих поцелуев — но ей было все равно. Его вкус так хорош и невероятно приятен. Все ее нужды, все желания, что мучили ее денно и нощно на протяжении долгого засушливого, как сама пустыня года, наконец взяли над ней верх. Она никак не могла насытиться им. И пусть померкнет мир, но Рей не отступит. Ее легкие буквально кричали, грозясь вот-вот взорваться изнутри, и только тогда она была вынуждена разорвать поцелуй, дабы вдохнуть столь необходимый воздух. — Рей, — выпалил Бен, рассредоточено моргая на нее своими темными глазами. Раздуваясь подобно кузнечным мехам, его грудь выглядела в разы больше обычного. Она дала еще пару секунд, чтобы Бен смог сделать еще один вдох, а после широко улыбнулась и вновь притянула его к себе. Губы прокладывали себе путь по челюсти вплоть до самого уголка рта, попутно шепча в кожу: — Так по тебе соскучилась. Сильно-сильно соскучилась. Бен вздохнул, позволив голове склониться на бок, а рукам стиснуть ее талию еще крепче. — Нам нужно поговорить… — отрывисто сказал он, но быстро потерял нить размышления и чуточку наклонился, чтобы вновь поцеловать ее. Поговорить? Что значит поговорить? Звучало как полная бессмыслица, когда сейчас в ее власти находились эти мягчайшие губы. Большие ладони свободно скользили по ее бокам, разминая и сжимая. Звуки, вырывающиеся из его горла… такое ощущение, будто в его мозгу произошло короткое замыкание. Она растянулась в широкой улыбке, без устали целуя Бена, безмерно польщенная его совершенно обезоруженным состоянием. Ослабив хватку на свитере, Рей тут же закинула руки за шею и, полностью разгоряченная, прижалась к нему вплотную. Бен застонал ей прямо в рот, когда она качнула навстречу бедрами. Теперь огненная эрекция вжималась ей точно в бедро. Да, именно это. То, что нужно. Рей нехотя сделала шаг назад, попутно прикусив зубами пухлую губу, продвигаясь дальше по коридору. Широкая мужская грудная клетка то вздымалась, то опускалась, взгляд выглядел отчасти диким, а на щеках проступил очаровательный румянец. Она положила ладони на твердую стену груди, направляя их в прямиком в гостиную. Шаги его были несколько неловкими, пока он наконец не достиг спинки дивана. — Рей… Лампа на краю приставного столика задребезжала и с металлическим грохотом упала на пол, но никто из них не обратил на это внимание. Рей проворно стянула с его плеч пальто, затем потянулась к свитеру и расправила из штанов рубашку, медленно обнажая бледную кожу. Все это время они смотрели друг на друга, не отрывая взгляда. Голос Бена звучал глубоко и хрипло. — Нам нужно обсудить… Из-за пульсирующей в ушах крови Рей мало что слышала и понимала; ее восприятие сузилось до обжигающих прикосновений и присутствия дорогого сердцу человека, по которому она изнывала бог знает сколько времени. И тогда она принялась расстегивать ремень. Весь жар ее тела сконцентрировался в тугом ярде между ее ног. Рей не девственница, но еще никогда желание не было столь острым. Тело практически вибрировало — ей срочно нужно прикоснуться к его коже. Бен расставил для удобства ноги и облизал губы. Он наблюдал за ней своими темными, будто полуночное беззвездное небо глазами. Его хватка на спинке дивана была настолько сильной, что прямо побелели костяшки. — Ебать, Рей, — выдохнул он. — В этом весь смысл, все верно, — сострила она, испытывая внутреннюю радость за собственную находчивость. Не всегда же ему одному умничать, верно? — Я ни на миг не сомневалась в твоих умственных способностях. Она положила ладонь ему на пах, расставила веером пальцы по искрящемуся жару и потянула вниз ткань. От этого Бен только сильнее застонал. Рей вся трепетала от осознания, что одним нехитрым действием превратила этого обычно красноречивого мужчину в покладистого неандертальца. Она не могла уже дождаться, когда целиком выжжет ему мозг силой одного лишь рта. Ловкое движение пальцев — и вот он перед ней. Конечно же, его член был столь толстым и роскошным, как любая другая часть тела. Рей подняла на него взгляд, одновременно лаская каменную плоть. Напряжённость момента заставила ее трепетать. Но рук оказалось недостаточно. Нужно чтобы он как можно скорее оказался у нее во рту. Но когда она начала медленно опускаться на колени, ее внезапно остановил Бен, придерживая за предплечье. — У меня давно ничего не было, и если ты сейчас сделаешь это, боюсь, я долго не протяну, — покачал головой он. — Я не против. — Зато я против, — он скользил по ее лицу взглядом, словно выискивал что-то. — Я думал об этом на протяжении долгих двух лет, милая. И мне бы не хотелось, чтобы наш первый раз произошел вот так. Рей фыркнула, на что он со всей серьезностью ответил: — Нам нужно поговорить, чтобы между нами не осталось никаких недосказанностей. На Рей будто вылили ушат холодной воды, по правде говоря, столь необходимой в данной ситуации. Конечно же, он прав. Им сперва нужно понять ожидания друг друга. Щеки покраснели от смущения и стыда. Она же набросилась на него как какое-то животное. Рей едва не рассмеялась — каким-то невероятным образом они поменялись ролями, и теперь это она пыталась соблазнить его, когда он всего лишь хотел поговорить. Охваченная смятением, она хотела было отстраниться, но ей не позволил Бен. Он проглотил ее крепкими объятиями, протяжно выдохнув в волосы. Она зарылась лицом в грудь, наслаждаясь прикосновениями к спине, и с облегчением расслабилась. Он смахнул с ее лица прядку волос. — Я безумно хочу тебя, — мягко сказал Бен, по-прежнему выводя на спине круги. — Но мне нужно знать, что это значит лично для тебя. Чтобы я знал, чего ожидать. Он снова выдохнул, и Рей ощутила, как эхо обеспокоенности откликнулось откуда-то из глубин его души. Ему было крайне сложно спрашивать о подобном. Он и по сей день не прекращая работал над собственными страхами и грузом прошлого. — Чтобы мне не было впоследствии больно. Она перестала дышать. Рей подняла голову и посмотрела на него. Он не улыбался, его глубокие пронзительные глаза излучали неуверенность, ожидая ответа. Настоящий вопрос, смысл которого был скрыт за этими словами, виднелся сквозь выражение его лица. Эти теплые глаза никогда не были в состоянии скрыть правду. Тоску. Надежду. Его взгляд — просьба и открытая ладонь одновременно. Он желал услышать «да». Естественно. Бену нужно убедиться, что для нее их отношения столь же важны, как и для него. В своей жизни ему на пути встречалось слишком много людей, которые использовали его и оставляли на утро ни с чем. Бену было критически важно услышать эти слова, чтобы защитить собственное сердце. А ей всего-то нужно произнести их. — Я хочу тебя, Бен, — четко и ясно сказала она. — Но больше, чем это, я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы мы были вместе. Что бы это ни значило для нас. Это возымело моментальный эффект. Бен вжался в нее, до невозможного сильно сжимая руки. Потерся носом об ее собственный. Улыбка, что озарила его лицо, когда он открыто взглянул на нее, была предельно мягкой. — Я тоже хочу быть с тобой. Только с тобой. Рей снова зарылась лицом ему в грудь, пытаясь спрятать подступившие слезы. Бен потерся лицом о ее макушку. На протяжении несколько сладостных минут они просто молчаливо обнимали друг дружку. Для них это был самый настоящий праздник. А после Бен неожиданно двинул бедрами, и она ощутила, что он по-прежнему был тверд. Горячее дыхание опалило ей ухо. — Я хочу быть с тобой. Но также хочу, чтобы ты кончила настолько сильно, что завтра даже не смогла бы подняться с постели. По позвоночнику прошлись электрические заряды. Ее губы распахнулись. Теперь и ее сознание испытало короткое замыкание. — Поэтому… будь хорошей девочкой, доктор Ниима, и ложись на диван, чтобы я смог насладиться твоей маленькой киской. — Что? Ее голос звучал как-то совершенно воздушно. Так непохоже на нее. Бен опустил руки и сжал ладонями ягодицы, без тени юмора шепча на ушко: — Ты слышала меня. Я хочу, чтобы ты легла и расставила для меня ноги. А после звучно шлепнул по заднице. Бен, должно быть, прекрасно знал, в каком пространном состоянии она находилась, потому что, судя по его действиям, он не очень-то и доверял ее способности самостоятельно передвигаться. Так, придерживаясь руками за бедра, он повел ее к дивану, по пути избавившись от собственных штанов и отбросив куда-то на пол верхнюю одежду. Рей рухнула на подушки и откинулась на локти, приклеившись взглядом к его самодовольному красивому лицу. Жар между ее ног начал быстро набирать обороты. Глаза его приобрели более темный оттенок, став еще сосредоточеннее. Решительнее. Ее ноги превратились в желе, мышцы напряглись и тут же расслабились, а в трусиках было настолько мокро, что Рей испытала внутреннее смущение, представив, что ему предстояло увидеть, когда снимет их. Не было ни единого шанса, что Бен не заметит ее реакцию на их близость. — Буду честным. Я знаю, что тебе хотелось, чтобы я забыл о тебе и двигался дальше, но я не смог, — Бен опустился на колени и отодвинул кофейный столик. Ее дыхание стало рваным и ломким. — В этом мире для меня больше никого нет. Не после того, как я встретил тебя. Безмолвный вопрос повис между ними тяжелым облаком, но Рей не позволила ему остаться неотвеченным. — И для меня. Ты единственный. Бен улыбнулся и медленно вместе с шортами стянул вниз по ногам трусики. Отбросил их в сторону и тут же приник ладонями к гладкой коже бедер. — Думаю, тебе и без меня известно, настолько ты шикарна, — Бен упрямо смотрел ей в глаза, а не на свои руки, что уже вовсю блуждали по ее ногам. — Но все же я скажу. И буду говорить об этом каждый день. Ты так прекрасна. Спина Рей изогнулась, веки затрепетали. Она так сильно изголодалась по нему, что сейчас испытывала пик пиршества своих ощущений. Его ладони метнулись к животу, и он на миг замер, с неподдельным интересом рассматривая футболку. — Тебе нравятся Янки? — растянулся в улыбке Бен. Ее опьяненный разум не сразу понял, о чем шла речь, но потом она быстро собралась с мыслями и сказала: — А ты их преданный фанат? — пошутила она. — Есть такое. Но тебе уже это и так известно, не так ли, милая? Он сложил губы дудочкой и прижался в мягком, теплом поцелуе к внутренней части ее голени. А потом подарил еще один — медленный — прямо над коленкой, миллиметр за миллиметром пробираясь к цели. Следующий поцелуй пришелся на внутреннюю сторону бедра. Рей выгнула спину и застонала. Потребность в его прикосновениях стала почти невыносимой. Мужские руки пропали под футболкой, задевая ребра, пока не достигли груди. Это заставило Рей вскрикнуть. Теперь ее твердые соски упирались прямиков в мозолистые ладони. Бен подался вперед, чтобы оставить в нескольких сантиметрах от лобка мягкий поцелуй. — Ты и здесь такая хорошенькая, — сказал он, растягиваясь в порочной улыбке и опаляя горячим дыханием ее щелочку. Губы его сухие; ей было так приятно ощущать на себе их невесомое давление. И когда его рот прилип к изнывающей киске, из горла Рей вырвался просто нечеловеческий звук. В ней не осталось ни грамма стеснения, не тогда, когда его прикосновения приносили столько удовольствия. Язык Бена обладал удивительным чувством меры, прекрасно зная, где следовало надавить, а где отступить или сменить ритм. Руки его были идеальной длины, чтобы без сложностей дотянуться до ее сосков, сжимая и перекатывая горошинки между большим и указательным пальцами. В действиях Бена сплошь и рядом прослеживалась непоколебимая уверенность, и ей это безумно нравилось. Но ей нужно больше. Больше его. Изнывая от желания, Рей потянулась к нему, пытаясь оторвать от себя и притянуть ближе. Пустота пробуждала в ней нечто воистину неистовое. Бедра начали двигаться по собственной воле, а дыхание вырывалось из горла рваными всплесками. Бен примостил подбородок ей на живот и поднял на нее взгляд. Ладони легли ей на сердце, пальцы распластались, словно пауки. Они были таким большим, что покрыли почти всю грудную клетку. Рей вообще не чувствовала давления, лишь твердый вес его тела. Это удивительное ощущение глубоко осело в недрах ее тяжело вздымающейся груди. — Тише, тише. Мы никуда не спешим. Я хочу, чтобы ты насладилась этим. Ее дыхание замедлилось, и тогда Рей посмотрела на него, лежащего между ее ног. Бен улыбнулся и поцеловал живот. Она закрыла глаза, мысленно заставив мышцы расслабиться. Сдаться и просто наслаждаться его прикосновениями. Только после этого Бен вернулся к работе. Язык блуждал по ней, а она все сжималась и сжималась вокруг пустоты, изнывая. Рей почти начала толкаться ему в рот, — вся такая чувствительная и отзывчивая — паря на грани сумасшествия. Она хотела было закрыть рукой лицо, но в этом ей помешал Бен, мягко потянув за локоть, чтобы видеть ее. Рей встретилась взглядом с темными омутами. Еще никогда зрительный контакт не таил в себе столько напряженного эротизма. Еще никогда ни один мужчина не был так настроен на ее собственное наслаждение. Она ни разу в жизни не чувствовала себя столь обнаженной, столь уязвимой. Рей накрыла его руки, все еще лежащие у нее на груди — футболка была уже задрана наверх, а на коже виднелось призрачное сияние пота. Они переплели пальцы, крепко сжимая друг дружку. — О, Боже. Бен! Боже, — выкрикнула Рей, проваливаясь куда-то глубоко-глубоко. — Осторожно, иначе я здесь так и останусь, — пошутил он и осторожно прошелся зубами по клитору. Рей обуяла неконтролируемая дрожь, и она захныкала. Как же волшебно. — Ты так в этом хорош, — прерывисто сказала она. Бен согласно замычал в ее влажную пульсирующую плоть, тем самым вызывая новую волну дрожи. К своему огромному сожалению, она уже чувствовала первые нотки приближающегося оргазма. Его рука выскользнула из-под ее ладони и опустилась ниже, прямо туда, где буйствовал неустанный язык. Два больших пальца сделали пару круговых движений вокруг мокрой дырочки и погрузились внутрь. Рей от неожиданности распахнула рот, выгибаясь на подушках изящной дугой, и прижалась ближе к его ладони. А Бен все ласкал ее, одновременно с движениями языка скользя то туда, то обратно, побуждая ее широко распахнуть глаза от ощущения наполненности. Подушечка большого пальца принялась порхать над клитором, и Бен, попутно облизав губы, выровнялся, чтобы как можно лучше видеть ее извивающееся тельце. — Великолепна. Темные глаза жадно ловили каждый стон, каждый вздох. В их маленькой игре он был главным зрителем и дирижёром. Ее всхлипы становились все выше и громче. И когда он вновь припал к ней губами, Рей изо всех сил зажмурилась, купаясь в нарастающем оргазме. Его волшебный язык и талантливые пальцы — это все, что нужно для того, чтобы бросить ее за черту. Комнату пронзил протяжный писк-стон. Она будто плавала в волнах сладкого освобождения, что раз за разом обрушивались на нее. Бен, будучи непревзойденным джентльменом, все терзал ее языком, проводя сквозь оргазм, и не забыл о губах, которые до последнего двигались, пока она не обмякла. И когда все стало слишком чувствительным, ей пришлось надавить ему стопой на плечо. — Вот так, малышка, — он вытер рот и выровнялся, выводя на тазовых косточках мелкие круги. — Умничка. Бен поднял на нее полный удовлетворения взгляд, который быстро обрел нотки обеспокоенности. Прежде чем она смогла осознать это, не говоря уже о том, чтобы предотвратить, вниз по щекам покатились тоненькие дорожки слез. Оргазм был слишком сильным; стены, что долгие годы возводились с таким трудом, враз рухнули. Рей была потрясена и пристыжена — эмоции, которые она ну никак не ожидала испытать в столь трепетный миг, взмыли на поверхность сознания. Но Бена, казалось, это ничуть не беспокоило. Он лишь сгреб Рей в объятия и, усадив себе на колени, дал время успокоиться. Чуть отстранившись, он заглянул ей в глаза, чтобы проверить ее состояние. Слава богу, он не стал расспрашивать, а просто помог стереть со щек влагу. Даже без единого слова Бен смог верно проинтерпретировать ее реакцию. Сейчас она была как никогда уязвима. Когда Рей перестала всхлипывать, он поцеловал ее висок. А потом губы. Его кожа сохранила вкус ее страсти. Поцелуи незамедлительно перешли на скулы, челюсть и кончик носа. Она перекинула руки через шею, повиснув на нем. Одно его присутствие дарило невыразимый покой. Еще никогда прежде Рей не чувствовала себя столь защищённой. — Я скучала по тебе, — пошептала она. Она, должно быть, сказала это уже миллион раз. Бен выдохнул и сжал ее еще крепче. — Я тоже по тебе безумно скучал. — Не могу поверить, что ты здесь. Бен круговыми движениями гладил ей спину. Рей чуть сместилась на нем и тут же почувствовала, как в ей ягодицы уперлось его желание. Она невинно моргнула на него своими длинными ресницами и потянулась к члену, принявшись водить по всей длине. Бена пронзила дрожь. Его грудь вибрировала под ее щекой. — Если бы я еще тогда познал вкус твоего тела, я бы ни за что не позволил тебе покинуть Нью-Йорк, — сказал он и закрыл глаза, слегка откинув назад голову. — Да неужели? — Рей сжала член сильнее; бархатная плоть свободно скользила в ее ладони. — Я бы привязал тебя к изголовью кровати. И наблюдал за твоим хорошеньким кончающим лицом каждый день. — Мне казалось, еще совсем недавно ты называл меня «великолепной», — на этих словах она снова сжала его, дразня. — Все верно, но мне бы не хотелось, чтобы ты зазнавалась. Чем меньше глупостей в твоей миленькой головке, тем лучше, — карие глаза замерцали, а губы распахнулись. — Я сейчас больше обеспокоенная вашей головкой, мистер Соло, — коварно улыбнулась она, изгибая кисть у самого кончика и ускоряя ритм. Бен издал сдавленный стон, а после внезапно вскочил на ноги и сгреб ее в охапку. Рей взвизгнула от неожиданности. — Зови меня Беном, — он развернулся и зашагал в сторону лестницы. — Ну, или Богом. Мне это тоже понравилось. — Куда ты несешь меня? — Я прождал целую вечность не для того, чтобы трахнуть тебя на диване. Он без всяких усилий понес ее вверх по лестнице, оставив штаны в гостиной на полу. Так, с голыми задницами и колыхающимся из стороны в сторону членом Бена, они подошли к ее двери. — Самое время предупредить, если у тебя есть соседка, — смеясь, выдавил он. — Или же нам следовало подумать об этом еще пятнадцать минут назад. Рей в ответ захихикала. — Есть, но она сейчас в отъезде. — Хорошо. Потому что я не собираюсь никуда спешить. Череп закололо, и Рей прижалась к нему ближе. Дверь в ее комнату все еще была открыта, а на прикроватном столике стояла зажженная лампа. Бен аккуратно опустил ее на матрац. Рей убрала телефон на столик и потянулась к светильнику, однако ее остановил Бен. — Пускай будет включенным. Она вопросительно посмотрела на него. — Я хочу видеть тебя. Темные глаза пылали. Лицо окатило смущением, и Рей отвернулась к подушке. Бен, однако, заметил это. Он наклонился к ней, обводя кончиком носа линию ее челюсти. — Стесняешься, доктор? — Нет, — она поежилась, ощущая горячее дыхание на своей шее. У нее подскочил пульс. — Это хорошо, потому что иначе мне бы пришлось срочно это исправлять. Рей зарылась пальцами в темные волосы, пока он выцеловывал себе дорожку от шеи до самых ключиц. — И как бы ты это сделал? — Трахнул бы тебя посреди бела дня и повторял, какая ты идеальная. Заставлял бы кончать снова и снова, пока ты наконец не поверила бы мне. По коже прошлась стая мурашек. Бен принялся стягивать с себя свитер, рубашку, а потом перешел к ее футболке. Кожа к коже — так изумительно и тепло. Рей выгнулась ему навстречу, чтобы почувствовать больше. Его руки обхватили ее за спину. Сильные и надежные, они заставляли Рей чувствовать себя в клетке, но только в хорошем смысле. Пухлые губы опускались все ниже, пока не нащупали сосок, принявшись кружить по нему. Рей запустила ногти в его роскошную шевелюру, накручивая на палец прядку. — Ты такая вкусная, малышка, — прошептал он. — Эти маленькие сладкие сиськи. Так и знал, что они будут такими. Бен дразнил сосок кончиком языка, пока она не начала стонать, и после поцелуями перешел ко второму. Рей была по-прежнему мокрая от его рта, а оттого желание ощущалось так остро. — Бен, — пролепетала она. На самом деле, умоляла. — Иди ко мне. — Ммм. Его рот достиг тазовых косточек, чувствительной кожи внутренней части бедра и тут же взялся покусывать и сосать, очевидно, вознамериваясь оставить после себя след. Бен вел себя так, как будто бы в их распоряжении было все время мира. Но Рей устала ждать. — Бен, пожалуйста, трахни меня уже. Ну что за волшебные слова. Потому что после них Бен послушно оторвался от своего занятия и, все так же целуя кожу, вернулся к ней. Его лицо украсила довольная улыбка, щеки раскраснелись от усердия, когда он невесомо смахнул с ее лба волосы. Он толкнулся навстречу бедрами, побуждая Рей расставить ноги, чтобы предоставить ему больше места. Бен поцеловал уголок ее губ и вдруг резко замер, отпрянув. — Вот же дерьмо. У меня нет собой презервативов. Я вовсе не планировал… — умолк на полуслове он. — У меня есть, — Рей кинула быстрый взгляд на дверь ванной комнаты. — Под раковиной, — и тут же поспешила добавить: — Закрытые. В новой коробке. Щеки охватило жаром. Он улыбнулся и быстро чмокнул ее в губы, прежде чем скатиться с нее и направиться в ванную. Рей переплела на груди пальцы, краем уха улавливая звук рвущегося картона. Кровать прогнулась под весом, когда Бен примостился с ней рядом. Рей оперлась на одну руку и начала гладить широкую спину и великолепные плечи, все это время неотрывно наблюдая за выражением его лица. От усердия он прикусил нижнюю губу, стараясь раскатать по члену презерватив. Она поцеловала выступающую мышцу на мужском плече, и он ответил ей мягкой улыбкой. — Иди ко мне, хочу скорее увидеть тебя. Бен помог ей оседлать себя, одной рукой направляя член в киску, изучая податливую плоть. Она так широко расставила ноги, что они оба могли беспрепятственно наблюдать за местом единения их тел. Ее дыхание ускорилось, и она толкнулась тазом, поторапливая его. Рей подняла взгляд на столь дорогое ей лицо, возможно, чтобы убедиться, что этот миг был для него столь же важен, как и для нее. На это Бен ответил ей нежным поцелуем. Боже, этот рот. Эти губы. Этот мужчина. Рей никогда не думала, что когда-либо сможет испытать подобное, что каждое прикосновение будет иметь прямую связь с ее чувствами. С ним ей ничего не страшно. Это как будто долгое время быть безнадёжно потерянным в собственном одиночестве, чтобы потом отыскать тихую гавань. Бен вновь поцеловал ее и посмотрел вниз, чтобы направить себя в нужное место, а после мягко толкнулся. Она была невероятно влажной, но тем не менее, это не избавило ее от жжения. Рей двигалась с ним в унисон, чтобы как можно безболезненнее опуститься до самого основания. Ее пальцы слепо отыскали клитор и начали кружить вокруг него, добавляя ощущению растянутости толику удовольствия и делая все в разы сладостнее. Бен поцеловал ее плечо и нежно прикусил кожу, — легонько, едва зацепив зубами — и после снова посмотрел на нее. Как, впрочем, и всегда. — Приятно? Рей кивнула; в легких, по всей видимости, закончился весь кислород. — Очень приятно. Он обнял ее за спину и потянул на себя. — И откуда ты такая взялась? Я словно во сне. Рей уткнулась лбом ему в плечо и заставила тело расслабиться, опускаясь до самого конца, пока не соприкоснулись их ноги. Бен крепко прижал ее к своей груди, не оставив между ними ни зазора. И тогда она принялась двигаться, — сперва медленно — подмахивая навстречу сильным бедрам. Мягко и нежно. Мышцы его ног сильные и упругие; Рей практически чувствовала исходящую от него кинетическую энергию, которую он всеми силами сдерживал, напряжение, что едва держалось в узде. Но она хотела этого. Что бы он ни предложил, она возьмет абсолютно все. Поэтому Рей поцеловала нежную кожу шеи и игриво прикусила мочку, а потом тихо-тихо прошептала: — Я так долго мечтала о твоем члене, Бен. Пожалуйста, малыш, трахни меня как можно сильнее. Он поежился в ее объятиях. Бен стиснул ее руками, резко толкаясь. Она вцепилась в его плечи и застонала. Он задал медленный, но глубокий ритм, словно примерялся, пробовал на вкус и никак не мог понять, что ему нравилось больше всего. Короткими размеренными толчками врываясь в жар плоти, он подхватил обеими ладонями ее за ягодицы. Бен неотрывно смотрел на нее, распахнув чувственные губы. На лице ни следа улыбки, мягкие прядки волос от напряжения прилипли к вискам. А после он опустил взгляд, чтобы узреть собственными глазами, как его член то исчезал, то появлялся из ее киски. Рей старалась двигаться с ним в унисон, яростно порхая пальцами над набухшей горошинкой клитора. Она вот-вот кончит. Она чувствовала это. Бен заполнял ее так идеально, и то, как он смотрел на нее… словно она была каким-то чудом, словно он не мог поверить собственному счастью… все это было слишком. — Я скоро снова кончу, — предупредила она. Не сказать, что вышло красноречиво, но зато это было самой настоящей правдой. — Кончи, — выдавил он, тяжело дыша от напряжения. — Кончи прямо на моем члене. Большая ладонь вновь припала к груди, стиснув пальцами сосок — сладкая боль, не иначе. А Рей все кричала, купаясь в приближающихся потоках оргазма. Он медленно поднял руку и с предельной осторожностью зафиксировал челюсть, чуть сместившись на горло. Это не то давление, которое при других обстоятельствах воспринималось бы как нечто сдерживающее. В этот конкретный миг, скорее, это было сделано с целью убедиться в неразрывности зрительного контакта, не более. Рей стала прыгать быстрее, в чем ей охотно помогал Бен, методично насаживая на свой член, пока она резко не застыла и не распалась на мелкие осколки. Веки затрепетали, а с губ слетел протяжный стон, усиливающийся мощнейшими волнами оргазма. Как только ее бедра перестали дрожать, Бен опрокинул их на матрац. Ее волосы распластались по простыням подобно нимбу, на губах расцвела совершенно идиотская улыбка. Каждая клеточка тела напоминала топленое масло. Бен поцеловал ее; улыбка на его лице широкая и гордая. На этой ноте он приподнял ее бедра и вошел в горячую киску. Бен трахал ее так, что о стену с оглушительным стуком стало ударяться изголовье кровати, пока сама Рей касалась кончиками пальцев его щек и влажной от пота груди. Она ущипнула его за сосок, заметив, как мгновенно поджались мышцы живота. Бен прекрасен. Он находился рядом и принадлежал только ей. Все, что хотелось сейчас Рей — принадлежать ему в ответ. Его лицо исказилось от удовольствия и напряжения. Она не могла оторвать от него взгляд, заворожённо впитывая малейший всплеск эмоций. Его горячее дыхание опаляло ей кожу. Бен толкался до тех пор, пока не впал в определенное хаотическое состояние, наконец испытав долгожданный оргазм. Дыхание напоминало хрип. Он смотрел на нее, лениво улыбаясь. Рей погладила его по щеке и, раскинув по обе стороны руки, поприветствовала его в свои объятия. Бен стянул презерватив и лег рядом с ней, притянул ее к своей груди. Рей захихикала, когда он легонько потерся щетиной о ее шею, щекоча нежную кожу, и игриво оттолкнула его. В ответ на такую реакцию Бен прыснул и заулыбался. Спустя пару минут он встал с кровати, чтобы выбросить презерватив, и она тут же ощутила, как ей стало холодно без него. Когда Бен вернулся в спальню, он на секунду остановился у двери, представ перед ней в чем мать родила. Обнаженный, окутанный лунным светом. Бен. Погас свет. Он нырнул под одеяло и сразу обнял ее. Рей уютненько устроилась у него под боком и зарылась носом в яремную впадину, млея от соприкосновения с твердыми мышцам мужской груди. Если поднять голову немного вверх, то можно без сложностей коснуться губами линии пульса на теплой коже шеи. Почувствовать вкус его сердца. — Останься, — сказала Рей. Тихо, потому что знала, что он слушал. — Останься на эти выходные со мной. Бен не ответил, по крайней мере, не вербально. Но его руки напряглись, сильно сжали ее тело и мгновенно расслабились. Одну руку он завел ей за спину, чтобы приобнять за талию, а другую расположил на бедре, очевидно, не желая расставаться с ней ни на миг. Он посредством языка своего тела говорил ей, что не уйдет, поэтому слова здесь были излишни. Прикосновение — самое главное обещание. Рей просунула ноги между его собственными, испытывая необъяснимую потребность в максимально близком контакте, умиротворенно вздохнула и закрыла глаза. Пальцы выводили на сильной груди медленные круги, пока Бен устраивал их поудобнее, дабы не дать прохладе пробраться им под одеяло. Честно говоря, его тела было более чем достаточно, но она чувствовала себя слишком сонной и удовлетворенной, чтобы сказать об этом. Глаза помимо воли начали медленно закрываться, невзирая на ее желание навсегда остаться в этом миге. Продолжать дышать вслед его мирно вздымающейся и опускающейся грудной клетке. Рей знала, что сегодняшняя ночь не принесет ей дурных снов, лишь покой. И не будет никаких теней, преследующих ее до самого момента пробуждения, не будет слез. Только не с Беном. И даже если Рей настигнут кошмары, она все равно проснется в его руках. Она больше никогда не будет одна. Так Рей и уснула, убаюканная сердцебиением Бена.