Конкур

Тэхён заглянул в конюшню, перекидывая блестящее красное яблоко, сорванное им по дороге сюда, из одной руки в другую. Лошади в стойлах смотрели на него с любопытством, а в особенности на гостинец, коим Равель игрался, раззадоривая животных и заставляя их топтаться и фырчать. — Есть тут кто? — спросил Тэхён, ступая внутрь. Ему никто не ответил, поэтому он со спокойствием выдохнул и подошёл к первой из лошадей, протягивая ей фрукт. Она была чубарой, белой с серыми пятнышками, будто испачканная сажей. Хрустела она яблоком с явным удовольствием, подмигивая Тэхёну длинными ресницами и довольно дёргая ушами. — Какая ты красавица, — прошептал граф, погладив лошадь по носу. — Её зовут Белла. Голос позади испугал Тэхёна своей внезапностью, и он дёрнулся, резко оборачиваясь. Конюх стоял напротив него в явно ненапряжённой позе. Тэхён завидовал чужой безмятежности: у него у самого были ураган в желудке и абсолютный сумбур в голове. — А как зовут вас? — спросил он хрипло, стараясь, чтобы голос не дрожал. У мужчины напротив него уголок губ поднялся вверх. Он подошёл к Тэхёну, глаза которого тут же стали шире, но вместо того, чтобы сделать что-то, конюх лишь вытащил крючок из засова, державшего стойло лошади позади Равеля закрытым. Граф хотел ударить себя по лбу от той волны мыслей, что накрыла его, и тут же вильнул в бок, отходя, когда мужчина открывал дверцу, вытягивая Беллу вперёд. — Можете звать меня Джей, — ответил конюх и взял со стойки седло, словно бы это не доставляло ему никаких усилий, выгрузив его на спину послушно стоявшей на месте лошади. — Джей как… как буква? — Тэхён нахмурился. Он стоял поодаль от мужчины, наблюдая, как последний, согнувшись, застёгивал подпругу под брюхом кобылы. Джей хмыкнул и, к великому удивлению Тэхёна, кивнул. — Многие считали моё имя сложным и странным, — махнул он головой, уворачиваясь от мошек, которые были любителями полетать возле лошадей, — поэтому сократили его до первой буквы. Тэхён сжал кулаки от внезапного гнева, накрывшего его от услышанного. Нельзя было сокращать имя человека лишь потому, что оно показалось кому-то слишком экзотическим. Его имя тоже часто путали, коверкали и изменяли до неузнаваемости, но он всегда поправлял каждого и просил называть себя правильно. — Я хотел бы знать ваше настоящее имя, — настоял Тэхён. Поправлявший седло конюх кивнул и, взявшись за поводья, повёл лошадь к выходу. Тэхён, будто бы тоже на миг став послушным животным, безропотно последовал за мужчиной. — В таком случае, можете звать меня Чонгук. — Это красивое имя, — Тэхён довольно кивнул. На короткую секунду ему показалось, что его слова смутили Чонгука, и он расправил плечи от удовольствия, вдруг почувствовав себя более уверенно. — Что ж, вы когда-нибудь садились на лошадь? — Пока не доводилось, — Тэхён резко качнул головой. — Разве что, когда был очень юн. — Это несложно, если знать, как это правильно делается. — Чонгук улыбнулся, прежде чем повернулся к лошади, перекидывая поводья через шею. Белла одобрительно вертела хвостом, довольная, что ей уделяли время. — Нужно натянуть повод и удержать при этом лошадь за гриву. Но не стоит натягивать слишком сильно, иначе она попятится. — Чонгук намотал ремешки на кулак и схватился за лошадиную шевелюру. — Затем ступню поставьте в стремя. — Он так и сделал. — Другой рукой возьмитесь за заднюю часть седла, оттолкнитесь ногой от земли и, потянувшись на руках, вытянитесь. — Мужчина совершил все эти действия без каких-либо сложностей. На самом деле он будто бы вспорхнул, а не поднял вес своего тела руками. Смотря на него, можно было подумать, что всё делается легко и просто. — Пока равновесие не потеряно, перекиньте ногу через круп и плавно сядьте. Чонгук выполнил всё это с небывалой грацией и, уже сидя верхом с достоинством рыцаря из средневековья, посмотрел на Тэхёна сверху вниз. Граф старался быть не слишком впечатлённым чужой виртуозностью, натягивая на лицо беспринципную маску. Он кивнул, давая понять, что всё понял. Хотя понимать — не значит уметь. — Скорость и направление регулируется поводьями, дать старт можно шенкелем, — продолжал инструктировать Чонгук, пока лицо Тэхёна медленно кривилось. — Эм? — Ох, шенкель, это когда подталкиваешь ногой в бок, — сказал Чонгук и, дождавшись кивка Тэхёна, спрыгнул с лошади на землю. — Что ж, попробуете? Тэхён нерешительно посмотрел на Беллу. Она была большой, её габариты пугали. Несмотря на это, Тэхён кивнул и подошёл ближе. Погладил лошадь по гриве и, мысленно поддержав самого себя, начал следовать чужим инструкциям. В голове он проговаривал: «Эту руку сюда, вот эту туда». Вроде бы у него всё шло неплохо, правда до тех пор, пока он не выпрямился. Тогда Тэхён понял, что ловко и уверенно перекинуть ногу через круп у него не выйдет: его начало клонить назад. Он запаниковал, сразу подумав о том, что прямо сейчас упадёт на землю и его затопчут, но прежде, чем из него вырвался возглас тревоги, Чонгук быстро взялся за его бедро и подтолкнул. Тэхён спокойно смог сесть, улыбнувшись своему маленькому успеху. Но и эта мнимая секунда безмятежности быстро закончилась: он вдруг с неким запозданием понял, что чужая рука всё ещё лежала на нём. Неосознанно его ноги поджались и дёрнулись, дав шенкеля. Белла фыркнула и послушно начала идти. Чужая рука соскользнула с бедра Тэхёна, позволив ему вернуть здравость ума и дыхание, а вместе с этим и осознание происходившего. — Чонгук, — позвал он с паникой. Лошадь шла совсем не спеша, но ему всё ещё было страшно, ведь он думал, что непременно сделает что-то не так — а он любил всё делать наперекосяк, — и тогда его неминуемо ждали поражение и неудача. Конюх, оставшийся стоять позади, тихо посмеивался. Медленно он брёл позади Беллы и Тэхёна, словно бы ничего не происходило — а так и было, — но юному графу это казалось полнейшей катастрофой. — Просто натяните немного поводья, и она остановится. — Ей не будет больно? — в его вопросе прослеживались панические нотки. — Если не сделаете это резко — нет. Тэхён медленно и аккуратно потянул за ремешки. Белла тут же перестала идти. Её уши самым невозможным образом поворачивались в разные стороны, после чего повисали, точно у лопоухой козы. Тэхён перевёл дыхание и расправил плечи. — У вас колени вывернуты и носки смотрят вниз. — Чонгук недовольно покачал головой, смотря на Тэхёна с невиданной для рабочего критичностью. Граф на короткий миг успел забыть, кем являлся Чонгук. Хотя ему стоило всегда помнить об этом. В особенности о том, что Чонгук был мужчиной. — Нужно исправлять. И они исправляли. Тэхён никогда бы не подумал, что было так много правил и тонкостей, о которых он ничего не знал. Медленно они шли по двору, осваивая повороты и управление, успев набрести по пути на Лукаса и на Джона, которые подбодрили Тэхёна добрым словцом. В целом, ездить верхом было здорово: это позволяло Равелю ощутить, что хоть что-то находилось под его контролем; только он решал, куда поворачивать и как быстро ехать. — Как же мне спуститься? — спросил Тэхён, когда их урок подошёл к концу и пора было возвращаться. — Нужно спрыгивать, — пожал Чонгук плечами. От его слов Тэхён побледнел. — Не думаю, что у меня получится, — покачал он головой. Чонгук внимательно посмотрел на Тэхёна и, видимо, вспомнив, как тому было сложно забираться на лошадь, поверил, не став даже возражать. — Хорошо, тогда можно сползти, — кивнул Чонгук сам себе. — Выньте ноги из стремян и лягте на шею. — Конюх легонько похлопал по нужной части лошади. Тэхён последовал указаниям. — Теперь перебросьте правую ногу к левой и сползайте. Тэхёну казалось, что он выглядел нелепо. Как снежок, брошенный в окно и медленно и лениво скользивший вниз по стеклу, несчастно скрипя. Когда ноги того коснулись земли, он быстро отошёл назад, вздыхая с облегчением и радостно улыбаясь тому, что не упал. — Над спешиванием стоит потренироваться, — пробормотал Чонгук, перекидывая поводья через шею Беллы и ведя её обратно в загон. Тэхён неуверенно замер, сжав и разжав кулаки за спиной. У него во всём теле присутствовало фантомное ощущение покачивания после того, как он слез с седла. — Тогда, увидимся здесь же завтра? — уточнил Тэхён у Чонгука. Тот остановился и повернул голову в его направлении. У него ослаб узелок верёвки, которой он завязывал волосы, и сейчас волнистая прядь чернильных волос была прямо на лице, словно бы кто-то нечаянно мазнул пером. Чонгук поморщился и убрал завитушку за ухо. Тэхён был благодарен этому: собственная рука у него чесалась, ведь так нестерпимо ей хотелось самой это сделать. Это было глупое, ужасное желание: убирать с лица едва знакомого человека, казавшегося близким только из-за похожей формы глаз, волосы. — Конечно, здесь же завтра.

°°°

Тэхён научился неуклюже соскакивать с седла только к третьему уроку. На четвёртый его отец начал кричать из открытого окна своего кабинета, что «будет вам ездить только по двору — пора бы уже выгулять бедную лошадь по дороге». На его слова Белла довольно заржала, подняв уши торчком. В итоге Тэхён оказался на конной прогулке вместе с Чонгуком, который сидел на бурой лошади параллельно ему. — Берти не любит такой медленный темп, — Чонгук тихо засмеялся; его повод был сильно натянут, а не провисал, как у Тэхёна — Белле было совсем не в тягость идти прогулочным шагом. — Вы часто с этой лошадью, — отметил граф, смотря на недовольно фырчащую Берти краем глаза. — Да, она плохо приучена, поэтому мне нужно сделать её более покладистой. — Берти фыркнула громче прежнего. — У неё довольно строптивый характер, — мужчина усмехнулся. Тэхён улыбнулся в ответ, быстро отводя взгляд от Чонгука на протоптанную дорогу, ведь каждый раз ему казалось, что он смотрел на чужое лицо дольше нужного. Зелёные кукурузные поля простирались на ярды вперёд; было тихо, разве что чижики чирикали, перепрыгивая с одного початка на другой. Тэхён мял в руках поводья и терзал губу, не решаясь раскрыть рот. Но в конце концов выдержка его треснула, как созревшая косточка, и слова вылезли наружу неуверенным зелёным ростком. — А как вы очутились здесь, в Америке? — спросил он, глядя Чонгуку куда-то в грудь и не решаясь заглянуть в глаза. — Моя мать бежала от рабства, — ответил Чонгук без стеснения. — Она села со мной, когда я был ещё совсем маленьким, на первый попавшийся корабль, и так мы оказались здесь. — Ох. Тэхён ужаснулся. Никогда прежде он не встречался с таким понятием, как «рабство», за пределами дверей кабинета истории и страниц книг. Его пробрали мурашки, а по кишечнику проползла гадкая змея отвращения, вызывавшая в нём тошноту. Он думал о том, как ему повезло родиться там, где он родился, и о том, как скверно судьба обошлась с другими, хорошими людьми. Он желал Чонгуку лучшей жизни, как желал всяким попадавшимся ему на пути бедняку и сироте. — Здесь так красиво. Возможно, мне нужно прийти сюда с холстом, — начал говорить Тэхён, просто потому что ему хотелось думать о хорошем, а не представлять в уме плети и кандалы. — Вы пишете? — Чонгук посмотрел юноше в лицо проникновенно, так, что можно было почувствовать почти осязаемое касание его взгляда к лицу. Тэхён думал, что чужие тёмные глаза видели куда больше, чем можно было представить. — Да, — он горделиво кивнул. — Не хочу льстить себе, но у меня есть прелестная картина лавандовых полей. Прованс был чудесен летом прошлого года, и я не мог не запечатлеть его. — Он грустно вздохнул, смотря на Чонгука с головой, склонённой к плечу. — Я потратил много времени, чтобы написать картину. А вот на снимок уходит всего несколько секунд. Так жаль, что он может передать лишь два цвета. Не находите это разочаровывающим? Чонгук моргнул, выглядя несколько озадаченно. Он уставился вперёд с нахмуренными бровями. Ветер трепал его распущенные в этот чудный день волосы, будто ему нестерпимо хотелось запутаться в них. Тэхён втайне мечтал хоть на миг стать этим дуновением. — Я нахожу невероятным то, что снимки вообще можно сделать, — ответил Чонгук. От его слов Тэхён не сдержал смешка. — Что? — мужчина не понял причину чужого смеха и выглядел так, будто его задели. — О, я ни в коем случае не смеюсь над вами. — Тэхён замахал рукой. Кольца на его пальцах отливали светом во все стороны и заставляли солнечных зайчиков плясать по его лицу. — Просто, думаю, я раскусил вас. — Слова Тэхёна, отнюдь, не заставили Чонгука перестать быть хмурым. — Вы реалист, Чонгук. Но это не плохо. Уж точно намного лучше, чем быть мечтателем. — Отчего же? — вопрос был задан с искренним интересом. Тэхён решил, что ответ его будет честным. Он посмотрел на Чонгука открыто, не пытаясь скрыть ранимость и всю ту печаль, что таились в нём. — Потому что эти мечты невыполнимы.