Дети Автотрассы 1: Неизвестный и его флейта

Майя сидела около обрыва и смотрела на поля. Вечернее солнце отражалось в окнах большого дома-базы. Ветер шумел в кроне дуба. Журчал водопадик. Прошло уже больше недели с той схватки. Лесник, Аня, Тим и Макс вернулись. Сколько расспросов было, просто уму непостижимо! Очень долго вся база пребывала в напряжении, ведь Пятёрка не умерла, а находилась в тяжелейшей коме. Все эти десять дней у её кровати просидел Лесник, ни на шаг не отходя от раненой. Нира и Рапид тоже заходили чаще других, хотя тут сказать сложно, ведь все только и искали удобного случая, чтобы чем-то помочь Пятёрке. И какая же была на базе радость, когда она очнулась и перестала бредить! Первые осмысленные слова, сказанные Пятеркой, были настолько неожиданными, что Лесник сперва решил, что ослышался: — Лес…с меня двадцать ореховых булок… Уже вчера Пятёрка смогла ходить и опять взялась за домашние дела, приготовив под сорок своих фирменных сырников (даром только, что ещё полусотню она уронила и сожгла!) С Пятёркой на базу вернулись и смех и веселье. А Рапид наконец-то перестал маяться своими розыгрышами и занялся делом: решил построить на дубе домик. Будет здорово сидеть в нём по ночам и рассказывать страшилки. Исследователь по совету Ани взялся за «Властелина колец» и с тех пор в его речи стали проскальзывать словесные обороты вроде «Моей прелести», что особенно смешило ребят. Странник и Лансер провели на базу интернет, чему все были нереально рады. (Ну еще бы, теперь можно без проблем смотреть сериальчики в глухом лесу, ну разве не супер?!) Ещё Аня, к великому счастью Лесника, посадила в саду Пятёрки саженец лесного ореха. Теперь Лес ждёт-не дождётся, когда этот саженец начнет плодоносить. Нира делала успехи в боевом искусстве, но также вдруг выяснилось, что она ещё и очень хороший художник. Откуда такой талант? Её пейзажи были просто поразительны — хотя на первый взгляд ничего особенного. Макс, как выяснилось, обожал ремонтировать машины, но так как обитатели базы не ломались каждый день, он стал подолгу пропадать в сарайчике рядом с домом, изобретая прелюбопытные вещички. Однако из-за его излишней скромности никому так и не удалось на них поглазеть, даже вездесущему Рапиду. Тиму, Ане и Майе, к сожалению, осенью в школу. Толстяк говорит, что проще Соляриса ещё раз победить, чем ОГЭ сдать. И как ни странно, Аня с ним вполне согласна (это при ее-то пятерках в каждой четверти!) И только Майе в голову всё время лезет совсем не школа. Они часто катаются с Изгоем по ночной трассе, так же, как он в своё время с Ником… Да, а как же Ник? Изгой съездил к нему. Теперь Ник тоже предприниматель, как и его отец, даром только, что мистера Грина уже давно, как нет с ними. Он уже в лучшем мире. Встреча старых друзей произошла очень трогательно, Майя чуть не расплакалась. Но Ник сказал, что теперь не сможет кататься на машине ночи напролёт, слишком много отчетов, важных встреч и планов. И, как это не грустно, через пару месяцев Николасу Грину придется уехать за границу…в Германию… возможно, навсегда. — Майя. Она обернулась. К ней шел Лансер. — О, привет. — Смотришь на закат? — он присел рядом. — Да, как всегда. — Слушай, прости, что врал всем вам насчёт Неизвестного. — Да ладно-ладно, в конце концов, всё давно уже прошло. Не знаю как другие, а я не злюсь. Они помолчали. — А-а… Ведь это ты был там, на чердаке? Ну, перед тем, как я нашла твою записку и перенеслась на заправку, в сознание Изгоя. — Да, это был я. — Уф, слава Богу! Я думала, это Нира или Рапид.Ну, ты ведь сам помнишь, в то время они были на стороне Краснофарого. А…тот длинный свёрток, который ты доставал?.. — Это был меч. Я ещё пару дней раньше спрятал его там, на чердаке, да вот взял, наступил на гайку и подскользнулся. Так грохнулся, столько пыли поднялось… — он улыбнулся. — Послушай, — после недолгого молчания спросила она, — а всё-таки зачем ты притворялся, будто Неизвестный — это не ты? — Я просто хотел уберечь вас, — вздохнул тот, — большая сила притягивает большие проблемы. Да и сама подумай, если бы вы узнали о моих способностях, вы бы тотчас попросили меня вас защищать. Разумеется я бы стал, но я не смог бы это делать вечно. Однажды я бы погиб и оставил вас безо всякой защиты. И, как знать, вдруг Солярис вернётся? Вы должны были научиться надеяться на себя, и только на себя. Моим долгом было вас подготовить. — А ты думаешь, Солярис вернётся? — Я не знаю. Всё возможно, но шансов не так много. С другой стороны — не он, так кто-нибудь из его последователей, к примеру Фурия. Непонятно, куда она пропала. — И что же нам делать? — Вам нужно искать другие элементы, -Лансер повернулся к Майе, — чем больше элементов у вас, тем меньше шансов, что такая мощь попадет в злые руки. Элементов довольно много, но стихии природы, с которыми были связаны великие автомобили, не бесконечны. Я уверен, вам это под силу. — Погоди-погоди, почему это ты говоришь «вам», а не «нам»? Ты ведь… — Я обещал, что как только мы разберемся с Краснофарым и Солярисом, я уеду к своей семье… — Но…как, ведь ты…ты спас всех нас! Без-без тебя Солярис бы перебил нас всех! -быстро заговорила Майя. — Правда? — Лансер с улыбкой глянул на неё, — так значит, это я разрубил его кнут? И я всадил ему в лицо пулю? И это я спас тебя от огненных часов? Она смешалась. — Вот видишь? Я был лишь частью цепи героев. Вы уже всё можете сами. А у моих людей нет ни элементов, ни другого оружия. Знаю, тебе сложно поверить, но моя семья в бОльшей опасности, чем вы. В мире есть вещи пострашнее Соляриса… И я очень боюсь, как бы моя семья не пострадала от них. А насчёт часов Таксиста… — тут он внезапно чуть нахмурился, — ты никогда не задумывалась, каким образом вы тогда спаслись? Что произошло после взрыва? Майя задумалась. — Я помню… — наконец сказала она, — я помню темноту. Было очень темно. И холодно. А потом… Да, потом я услышала песню. Она была до жути похожа на флейту, ну, помнишь, как тогда на закате. Она звучала в тишине и мне никак не удавалось понять, кто это поёт. Я не могла узнать голос, хотя, клянусь, где-то я его уже слышала, просто ужас, как давно… Я помню, как внезапно вокруг нас зажглись фонари. Их было много-много. Изгой потерял сознание и ничего не видел, мы просто парили, обнявшись, в темноте, а вокруг нас горела куча фонарей, больше сотни. -А дальше? — еще сильнее нахмурился Лансер. — Потом они закрутились вокруг нас, — неуверенно сказала Майя, — всё быстрее и быстрее, пока не превратились в сплошные линии. — И каким цветом светили фонари? — А-а… Не помню, белым вроде… Там всё происходило как во сне, не могу точно сказать, но по-моему всё-таки белым. — И чем все кончилось? — Этот свет стал слишком ярким, он резал глаза, а песня в ушах раздавалась всё громче. Я испугалась, не выдержала, зажмурилась, на миг в глазах мелькнула красная вспышка, я ещё подумала, что это Изгой, потом открываю глаза — а все фонари красные, и прекратили крутится. И песня замолкла. Это всего секунду длилось. Потом мы с Изгоем очнулись и уже были там, в поле. Вроде бы всё… — Что ж, я понял, — кивнул Лансер. — Ты знаешь, что это означает? Что-то плохое? Может у меня что-то с психикой? Или же… — Нет-нет, с головой у тебя всё в порядке, это точно… — он посмотрел на солнце, — пока не могу сказать, что это означает, но не волнуйся раньше времени. Ты рассказывала кому-нибудь об этом? — Да нет конечно, меня бы за ненормальную сочли! — фыркнула та. — Знаешь, вы чуть не погибли, между разных миров можно ожидать и не такой фигни, — усмехнулся Лансер. — Ты так говоришь, как будто уже побывал на том свете… — слегка недоверчиво произнесла Майя. — Да нет конечно, на том свете я ещё не бывал, — невесело улыбнулся тот, — просто я и сам не понимаю, что с вами произошло… Ладно, другим действительно говорить не стоит, будем считать, произошло чудо. Не стоит забивать себе голову мыслями о том, как это могло случиться, просто радуйся, что это случилось и ты сейчас здесь, а не где-то далеко. Они помолчали, любуясь золотым солнечным шаром. — А что с элементом Ветра? Ты ведь возьмёшь его с собой, к своей семье? — Да, думаю да, у меня он будет в безопасности. Да и из вашей команды мало кто сумеет его освоить. — Нда-а, возможно. Лансер задумчиво поглядел на дом. — Странник очень расстроится, — с тяжёлым вздохом заметил он, — но если я буду с ним прощаться, Стран не отпустит меня и я сам не смогу уехать, глядя, как ему плохо. Мне самому хочется ещё немного пожить здесь, но тогда я точно не сумею себя пересилить. Эх… В сосняке закуковала кукушка. Каркнул лесной ворон, где-то далеко-далеко, еле слышно: «Кра-кра!» — Красивые места здесь, — заметил Лансер, — такие приятные и чистые. Совсем, как у нас на даче… Они молчали, слушая вечерние звуки леса. Золотые волны полей теперь казались разлитым по земле мёдом. Над ними кружил коршун. Облака, похожие на вату, освещенную солнцем, переливались от темно-фиолетового до нежно-пурпурного. Кроны сосен стали чернеть. Впервые за долгое время Майя почувствовала себя так спокойно. Душа, взбаламученная недавними событиями и тревогами, теперь отдыхала. Наконец-то можно ни о чём не волноваться, ни за кого не беспокоиться и просто …жить. Банально звучит, конечно, но других слов не находилось. — Ладно, мне пора, — сказал Лансер. — Как, уже? — Думаю, да. К утру я уже хотел бы приехать. Мне путь во всю ночь предстоит, так что… Пока. Они обнялись на прощание. Майя была в серой толстовке, которую надела от холода. И как это Ланс не замёрз в одной рубашке? — Не скучайте, — сказал он, уходя в сторону леса. Затем стал машиной. Серый универсал негромко завёлся и поехал в лес. Мелькнули между веток его красные задние фары, сверкнул в вечернем свете багажник. Еще с минуту прислушивалась Майя к звуку его мотора, пока тот не замок вдали. Стало тихо. Она захотела поправить капюшон, как вдруг… Что это там в нём такое? Майя запустила туда руку и нащупала что-то гладкое… холодное… Она недоуменно вытащила предмет. Флейта. Та самая крохотная флейта Лансера, сделанная из золотистого дерева. Настолько маленькая, что почти полностью помещается в кулак, надо же… Кто бы знал что такие бывают! Майя взяла её в руки, прислушалась к кукушке, глянула на облака в вечереющем небе. А потом над домом Исследователя разлилась та самая странно-знакомая мелодия. Она поднялась над крышей, шевельнула кроны сосен, мелькнула прощальным переливом и пропала в вышине. Солнце зашло. Спустились сумерки. Обитатели базы разошлись по своим комнатам и быстро заснули. Взошла луна. Небо усыпали алмазы и алмазики звёзд. Особенно ярко горел Летне-осенний треугольник. Август… Если приглядеться поближе к этому треугольнику, можно увидеть около одной из его сторон две маленькие, тусклые звёздочки. Они совсем близко друг к другу, и, если долго смотреть на них, может показаться, что они подмигивают. Совсем как глаза Лансера. Сколько раз случалось мне спрашивать у этих звёзд, что делать, если тебе одиноко, или грустно, или страшно. И столько же раз они отвечали. Отвечали намёком, порывом ветра, криком птицы или внезапной мыслью. Взошла луна над северными лесами. Взошла она и над Кабардинкой. И дальнобойщик, да-да, тот самый, повезёт раковины и унитазы в Новороссийск, послав в Калину, как сказал бы Рапид, своего начальника в банке. А ещё (и это узнаете только вы) утром, когда над полями взойдет солнце, пробравшись на тенистый участок через густую крону громадного клёна, Лансер выполнит свое обещание. И та самая девчонка, услышав из-за ворот, которые много лет не открывали, короткий сигнал, побежит босиком по холодной и мокрой от росы траве, и откроет их. А потом в утреннем воздухе, будто жаворонки, зазвенят два детских слова, объясняющих всё: — Лансер вернулся! Лансер вернулся!..