Бежевые грёзы.

      Утро. Резкие лучики жаркого солнышка пробивались сквозь километры неба, разгонялись и падали, умирая. И смерть каждого из бесконечности этих лучиков на небольшую капельку грела этот мир и его обитателей. Такое вот самопожертвование во имя всего живого.       Вася медленно поднялся с уютной белой кроватки. Он открыл глаза и осмотрелся. Его окружала типичная обстановка городской квартиры на окраине: старый платяной шкаф, минималистичный до ужаса столик с чашкой, в которой виднелись следы недавних кофепитий. В комнате было, на удивление, чисто. На стенах висели всего три картины, заполнявшие своей атмосферностью, насыщенностью и пышностью всего изображенного всю ту пустоту, которую они не занимали физически. Одна — посвящена какому-то невероятно важному сражению из истории Японии, возможно, знаменитой Сэкигахаре или Нагасино… А может эти строения, обьятые пламенем, и вовсе неприступный замок Осака с его стойкими защитниками под командованием талантливого Санады Юкимори? Кто знает, кто знает. Вторая картина посвящена могучему мифическому Кирину, который выглядит невероятно грозно, сверкая своей бирюзовой чешуей, оленьими ногами и головой, изрыгающей огонь. Третья же картина изображала карту Японии… Древнюю, многострадальную, но великую. Воистину Дай Ямато: Рюкю, Кюсю, Сикоку, Хонсю Хоккайдо и даже Южное Карафуто… Видимо, карта совершенно неактуальная или очень старая. Впрочем, это не делало ее бесполезной. Она весьма детально показывает большинство крупных (и не очень) городов в префектурах, приятная на ощупь, почти бархатная…       Маг встал и прошелся по дому в поиске кухни. Недолго побродив, он уперся в холодильник и заглянул внутрь. Там было абсолютно пусто.       — Если этот мир существует лишь в моей голове, то я могу, все что захочу. Или почти все.       Вася закрыл глаза и напрягся, мысленно представив холодильник таким, каким его мечтает видеть человек, не евший последние годы чего-то, кроме лапши быстрого приготовления, салатов и дешевой выпечки. Он представил себе лежащую в пюре хорошо прожаренную и посыпанную приправами сочную куриную ножку. Рядом с ней стоял стакан прохладного морса, разведенного с березовым соком, как у бабушки в деревне. И все такое притягательное, свежее — как будто только что приготовленного любящими руками родного человека.       Внезапно Вася почувствовал как запах этой неземной вкуснятины, сравнимой с лучшими блюдами французских и итальянских элитных ресторанов, летит ввысь, подобно дыму костра в безветренную погоду. Он открыл глаза и узрел творение своего мозга — пищу богов. Он поставил ее на стол и принялся медленно поедать, наслаждаясь каждой ноткой прекрасного блюда.       Поев, парень направился к зеркалу, где, наверное впервые за второе десятилетие своей жизни, задумался о своей внешности. Ему по-прежнему не хотелось быть заметным и красивым. Он не хотел перемен, а лишь приключений, даже если и внутри своей головы или… почти внутри нее.       — Надо омолодиться, а то в школу не пустят и все приключения мои плакали.       Вася закрыл глаза и представил в зеркале восемнадцатилетнего себя — высокого задумчивого лохматого парнишку, одетого в темно-голубые джинсы, подпоясанные дешевым китайским ремнем с поцарапанной и заляпанной жиром металлической бляшкой, футболку второй свежести, серую водолазку со сломанной молнией и дешевые потрепанные сильно изношенные старые кеды голубого цвета, но из-за времени и грязи ставшего местами кобальтовой синью. Единственное, что выделялось — старомодная челка, уныло закрывавшая левый глаз. Словом, почти ничем не примечательный паренек.       — Вот, теперь можно и в школу записываться. Надо бы только имя придумать себе… Хм, пусть будет Шин.       Вася поправил челку и вышел из домика. На улице царила утренняя свежесть — приятный морской бриз обдувал лицо чарующим соленым ароматом, а Солнце еще не так сильно припекало, поэтому на улице никто не изнывал от жары и чуть ли не повсюду шныряли людишки маленького (по сравнению с васиным) роста.       Маг добрался до школы. Он не знал дороги и города, но шел по внутреннему чутью, шедшему откуда-то из глубины сердца, из тех уголков, где живет интуиция…

…

      Спустя пару часов все процедуры с заявкой в школу были окончены и теперь парень стал полноценным учеником японской старшей школы. Ему повезло — все желающие были приняты несколько дней назад, поэтому ему не пришлось долго ждать. Выйдя на улицу, Шину хотелось насладиться прекрасной погодкой — небо заволокли облака и горячие лучи Солнца слабо врывались сквозь подобные вате облачка, не создавая жуткого зноя, подобного тому, какой бывает обыкновенно на Ближнем Востоке, Средиземноморье и в Средней Азии среди дня. Деревья медленно покачивались из стороны в сторону своими огромными подстриженными стволами.       Неподалеку от парка стояла маленькая деревянная кофейня в восточном стиле, откуда разил чудесный таинственный запах готовящегося там напитка, чудесно сочетавшегося с тихо играющей там романтической музыкой. Именно туда и зашел Вася, чтобы отдохнуть и вкусно поесть. Он сделал заказ и сел за единственный свободный столик с одной невероятно привлекательной бледной беловолосой девушкой, пахшей восхитительным черничным йогуртом, которая неспешно поедает пирожное, смотря в окошко и не обращая на парня никакого внимания. Она одета в белую толстовку с капюшоном, светло-голубые джинсы на пуговицах с изображением и Вася постеснялся ее тревожить докучливыми разговорами и молча дождался своего заказа — чашки обжигающего каппучино, двух кремовых пирожных и бутылки воды, после чего с величайшим интересом незамедлительно бросился уплетать все это за обе щеки, но в порыве страстного единения с пищей случайно задел открытую бутылку с водой и она стремительно потекла на сидящую напротив девушку. Шин поспешно начал извиняться, но она злобно обернулась к парню лицом и сказала хриплым голосом:       — Извинения не принимаются, этот сон станет твоим сущим кошмаром, твоя Коса. После этих слов она убежала от ошарашенного такими словами Васи. Он был удивлен до крайней степени, но смутно предполагал кто она: многоликая путешественница по снам, вселенным и времени… Допив кофе и расплатившись он отправился домой проводить время в одиночестве, как и всегда. Почти всегда.       Шин разлегся на кровати, достал книгу и начал читать.