Игрушка с характером-2: В поисках любви

Питер. Вика переводила взгляд с Борьки на Лесю. Борька смотрел на девушку с нежностью, она же его явно не узнавала. — Откуда ты ее знаешь? — подала голос Вика. — Мы, — Борька пытался сформулировать мысль так, чтобы не вдаваться в подробности. — Из одной тусовки. Сначала на Рублевке, потом в Майами… — Лесь, ты его помнишь? — Нет. — То есть? — Тарасов не сводил глаз со старой знакомой. — Ну, Борюсик… Тут такая история вышла. Амнезия у нее. В следствие дтп. Мишка, повар наш, гонщик хренов… Сбил ее на мотоцикле, а признаться побоялся… К нам привел в ресторан, отношения с ней закрутил, замуж звать собирался. Ой… Я по-ходу лишнего наговорила… То есть сбил ее Мишка? На том самом зеленом мотоцикле… А в ресторан привел не потому, что она ему понравилась как девушка, а затем, чтобы она заявление в полицию не побежала писать, и его в розыск не объявили. Борька переводил взгляд с Вики на Олесю и обратно, абсолютно не понимая, что ему делать. Отношения с Лазаревой — легкие и ни к чему не обязывающие… Либо новые проблемы с Олесей… Хотя, какие могут быть проблемы, если она ничего не помнит о прошлой жизни? Воспользоваться этим? Это мерзко, Бизон… Так не поступают… Ты не будешь ей врать… Не будешь! Леська сверлила его карими глазами, и Борька понял, что будет ей врать. До последнего. Но шанс свой не упустит. Что его долгожданное счастье теперь так близко. Что нет препятствий в виде Сергея, Жени, Кота, Дакара…олигарха Мурашова… ФСБшника Пригова. Нет никого, кто бы мог рассказать ей правду, уличив его во лжи. Значит, стоит чуть-чуть приукрасить их общее прошлое… Значит, стоит сделать это для их общего счастья. — Вик, оставь нас наедине, пожалуйста. — Это еще зачем? — Просто… Леся была моей невестой. Теперь на Тарасова во все глаза смотрели обе девушки. Вика — с ревностью, Леся — с подозрением. Невестой? А как же кольцо, подаренное Сережей? Она четко помнила разговор в парке… Может, подобный разговор был у нее и с этим Борисом? Ведь она стопроцентно с ним знакома, даже по прозвищу назвала, которое даже Вике неизвестно было. Нужно было разобраться. — Вик, пожалуйста… Мне нужно понять, что происходит. — Ладно… Разберитесь сначала между собой. Когда Лазарева покинула квартиру, Борька опустился на колени перед Лесей. Он схватил ее за руки и поднес их к своим губам. — Лесенок мой, как же я долго тебя искал. Любимая моя, родная, — шептал Борька закрыв глаза и целуя ее запястья. — Я вас совсем не помню. Борис… — Как же ты не помнишь, малышка? Большой дом на Рублевке, твой приемный отец олигарх Валерий Мурашов, его дочка Женя, с которой вы были так дружны… Словно родные сестры… Васька — Женький бойфренд, манекенщик… Как вас с Женькой похитили, а мы с парнями вас спасали. Неужели не помнишь? Рублевский тусовки и наши с тобой тихие свидания? А потом в Майами все тоже самое. Ты на барабанах играла, на конгах… Мысли путались… В принципе, сказанное Тарасовым укладывалось в те мизерные знания о ее прошлой жизни, что удалось вспомнить. Богатая тусовочная жизнь. Сестра Женя… Похищение. Побег. Выстрел… Только один момент Борька почему-то умалчивал… — А кто такой Сергей? Тарасов напрягся. Зачем он вообще начал ей врать? Черт… Зачем? Придет же время, Леся все вспомнит. И будет его ненавидеть. Да нехорошо это — со лжи отношения начинать. На мгновенье Борька задумался, но потом одернул себя. А вдруг не вспомнит и они смогут стать счастливыми? Попытка — не пытка. — Просто я вспомнила пару лиц и имен… Но ты почему-то их сейчас не назвал. — Сергей умер, нам всем до сих пор больно об этом вспоминать… Вот я и не стал тебя сразу грузить этим горем… — А встречалась я с тобой? — Да, со мной. Мы были очень счастливы. Сереге ты тоже нравилась, но выбрала ты меня. Последняя фраза далась Борьке с трудом. Он все также сидел на коленях, пытаясь поймать Леськин взгляд. Но она смотрела в сторону от него. — И замуж ты меня позвать успел? — Успел, — улыбнулся Борька. — Вот же колечко у тебя. Девушка вздрогнула, вырвала из его рук свою. Зачем он врет, какой в этом смысл? Этот абсолютно чужой ей парень клянется ей в вечной любви… Называет ласковыми словами, так нежно и трепетно на нее смотрит. Но врет про кольцо. Ясно же, что врет… Или нет… А если он действительно ее жених, а с Сергеем она ему изменяла? Теперь Ума засомневалась в собственной порядочности.

***

Маленький городок в Европе. Кристина листала модный журнал, пытаясь отвлечься от рабочих будней. В ординаторской, несмотря на полдень, народу не было. Девушка, наклонившись к столику, на котором стояла ваза с ее любимыми белыми лилиями, с наслаждением вдохнула цветочный аромат. Десять минут назад их доставил курьер на ее имя. Откуда он знает, что ей нравятся именно белые лилии? Дурак… Романтичный дурак он, а не совсем не самовлюбленный мажор, как она считала раньше. А еще глубоко несчастный и одинокий. Пару дней назад она нашла номер телефона его отца, и сама ему позвонила. Богатый и очень занятой русский миллионер — больше ей знать не положено. Сначала на нее наорали и бросили трубку, но потом перезвонили и потребовали доказательств. Пришлось сбегать в палату к Сергею и незаметно сделать пару фото. Как это, влюбляться в пациента? Никогда не пробовала. Кристина пальцами прикоснулась к лепесткам, такие они нежные и красивые… Хотелось также прикоснуться к его щеке, увидеть, как он удивится, и, возможно, обрадуется… Хотя нет, не обрадуется, скорее испугается. У него точно была девушка… Там, в «прошлой жизни», но была. И он ее любил. И до сих пор любит. Поэтому он скорее отшатнется от Кристининой руки, чем примет ласку. Посмотрит на нее взглядом больного котенка и отшатнется. Черт… Девушка откинулась на спинку дивана, закрыла лицо журналом. Какое-то время так пролежав, она услышала шум из коридора и подскочила. По коридору шел импозантный лысоватый мужчина в синем костюме «адидас», за ним шли двое охранников. А вокруг них суетился медперсонал хосписа. Чуть в ноги не падали… Видимо, личность была богатая и поэтому сильно уважаемая. Спонсор? Нет. Мужчина говорил по телефону. Говорил по-русски. Русских в хосписе всего трое. Кристина не раздумывая пошла за ним, мужчина остановился у палаты Сергея. Подслушивать — нехорошо. Но остановиться девушка уже не могла, слишком уж ей хотелось приблизиться к разгадке тайны под именем «Сергей Мыцик». Когда в дверях палаты появился Яков Георгиевич, Сергей оторвал взгляд от книги. За Яковом тут же встали двое охранников шкафоподобного вида. Олигарх был одет абсолютно неподобающим образом, вместо белого классического костюма на нем был спортивный костюм «адидас» темно-синего цвета, глаза скрывали темные очки. — Плохая маскировка, папа, — хмыкнул Мыцик-младший. — Да? — как-то робко проговорил отец, приблизившись к кровати сына. — Да, — сын снова взял в руки книгу. — Выйдите! — олигарх гаркнул на охранников, те испарились. — Сереж… Внутри все сжалось. Слишком давно Сергей ждал этого разговора. Сколько слов ему хотелось сказать отцу, но сейчас они странным образом все вылетели из головы. В первую очередь хотелось извиниться. За то, что нервы измотал… За недоверие… За показуху… Нелегальные мотогонки, казино, драки… Все это было, но словно в какой-то другой жизни. И извиняться нужно было за всю ту жизнь. А еще — за мать. За то, что с Яковом Георгиевичем сделала за эти года Мария Федоровна. Яша жену боготворил, а она им пользовалась. Деньги и власть значительно испортили провинциальную актрису, а сын и муж ей только мешали. — Ты видел памятник на моей могиле? — Да, видел… Но на похоронах не был. — Понимаю, работа, — не без сарказма проговорил Сергей. — А много было народу? — Вся Рублевка… Маруся позаботилась… Мама даже из его похорон умудрилась сделать знатную тусовку. Хорошо, что отец не участвовал в этом фарсе. Но присутствовать при этом могла и его «банда»… — А ребята мои? — Они же в Майями были в это время… Боря потом приезжал, мы вместе ходили. — А…? — он даже имени ЕЕ произнести не смог. Неужели Леська видела его могилу? — Нет… Девушки этой, Женькиной сестры, не было. Яков Георгиевич даже имени Леськи не запомнил. Она для него навсегда осталась «сестрой Жени» и приемной дочкой его лучшего друга и партнера по бизнесу Валерия Мурашова. А ведь они бы наверняка подружились! Самые близкие Сереге люди — отец и любимая девочка. Кареглазая малышка, что сводила с ума робкими касаниями и жаркими поцелуями, что мечтала остаться с ним до конца, но он прогнал. Боялся, что она увидит его слабым и беспомощным… А сейчас он на самом деле такой. — Пап, прости, — Сергей отвернулся к окну. — Я — ужасный сын. — Брось, Сережа. Ерунда это все. Ну, веселился, ну, трепал мне нервы по молодости… У кого такого не было! Это ты меня прости, что не понял я причины твоих поступков. — А сейчас понимаешь? — Да. Замечал я тебя, только когда накосячишь… И на концерты твои ни разу не пришел. Дурак старый! Время-то сколько прошло… Ушло наше время… — Не ушло. У нас еще много времени впереди. У нас с тобой. Без мамы. Пап, поверь! Я не слабак, я обязательно встану на ноги. И на рыбалку с тобой пойдем. И на футбол. И на скрипке я снова играть буду. Нет! Нет! Перед отцом он будет сильным! — Я в Японию уезжаю. Сделаю все документы и тебя заберу. Поедешь? — Поеду. Яков, порывисто обняв сына, покинул палату. Сергей остался в одиночестве. Кристина на него все еще обижалась. Заходила только перед отбоем, проверяла давление, температуру, запускала иные электронные приборы, и уходила, убедившись, что его организм работает в норме. Если честно, простого человеческого общения и дружбы ее ему не хватало. Все чаще снились ему не карие глаза Леськи, а серые Кристины. Проснувшись от дыма, проникающего в легкие, Мыцик вскочил в кровати, потянулся к костылям. Выла сирена. В коридоре было уже явное задымление, из комнат выбегали те, кто более-менее мог ходить. Кашляя и задыхаясь от дыма, пациенты и врачи покидали номера и кабинеты. Но лежачих в хосписе было гораздо больше, поэтому Сергей, резво орудуя костылями, вломился в соседнюю палату. Вытащив на улицу (на собственной спине) женщину лет шестидесяти, он снова направился было в горящий хоспис, но был остановлен одной из медсестричек. Бросив взгляд в сторону главного входа, он увидел Кристину, на ступенях около нее лежал мужчина лет сорока. — Тебе помочь? Девушка кивнула, и они вместе оттащили больного подальше от здания. — Ты сам выбрался? — Конечно. — Посиди пока, я остальным помогу. Кристина, растрепанная, в одной ночнушке, босиком… Такая хрупкая, трогательная и…сильная. Таскала на себе ревущих женщин и огромных стонущих мужиков. Огонь, дым и крики лежачих больных — в ту ночь в маленьком городке никто не спал. — Сам? — Кристина устало присела возле Сереги. — Конечно, — храбрился тот. — Нет уж, давай без геройств. Держись и пойдем потихоньку. Сергей с ее помощью поднялся с газона, положив ей руку на плечо, уцепился довольно крепко. Кристина дотащила своего неугомонного подопечного до скамейки. — И куда сейчас всех? — спросил Серега, устраиваясь поудобнее. — Кому нужна постоянная медицинская помощь — тех по больницам, кому нет — по гостиницам. — А ты куда? — С тобой. Тем более, теперь ты один у меня остался. — Где Джеймс? — кажется именно так звали ее второго пациента. Кристина потянулась за сигаретами. Сделав пару нервных затяжек, уронила лицо в ладони. — Не реви, пожалуйста, — парень бережно обнял брюнетку. — Так бывает. Кто хочет жить, тот умирает, а кто не хочет — выживает. — Ты… ты… — девушка почти захлебнулась то ли слезами, то ли возмущением. — Не смей! Понял? Понял? Кристина колотила его кулаками в плечо. В серых глазах стояли слезы. Она все правильно поняла. Сергей снял куртку и набросил ей на плечи. Девушка уткнулась ему в плечо и притихла. Он бережно вытер с ее щеки пепел. — Ты меня простила? — Да, — сжимая его руку, тихо прошептала девушка. — Только больше о смерти не думай, пожалуйста. Вечером, уже устроившись в гостиничном номере, Кристина принесла ужин. — Раздевайся! Признаться, массажные процедуры он частенько прогуливал. Лень было спускаться на первый этаж хосписа, да и массажистом был мужчина несколько гейской наружности. Сейчас же заниматься массажем будет сама Кристина, и этот факт его и радовал (попасть в ее нежные ручки было явным успехом), и огорчал (если никаких положительных подвижек в его здоровье не прибавится, Крис явно усомнится в своей профпригодности) — Не бойся, у меня даже диплом есть, — улыбаясь, брюнетка присела на кровать, стянув с него предварительно футболку. Где-то через полчаса, пока она пыхтела и боролась с пролежнями, громко вздохнув, выругалась. — Что-то не так? — Да. И я не понимаю, что конкретно! Я изучила твою медицинскую карту практически наизусть. Не может быть с твоим диагнозом таких осложнений. Ну, не может! Я — врач. Я закончила университет с красным дипломом, магистратуру! — она плюхнулась в кресло, возвела руки к небу. — Я хирург! — И как же ты в хосписе оказалась? — Меня уволили по статье. Во время операции под моим скальпелем умер пациент. …Руки дрожали, когда выпускница медицинского университета Кристина вышла из операционной. Он умер. Но ведь она все сделала правильно, как учили. Откуда же пошло заражение? Ей даже думать об этом было больно. Кристина даже не помнила, как ее вывели из операционной, как вызвали патологоанатома, полицию, родственников погибшего у нее на руках пациента. Словно в тумане прошло около пяти часов. Девушка сидела на корточках спиной к коридорной стене. Закрыла лицо ладонями. Сглотнула подступившие слезы. Все закончилось. Так блестяще начавшаяся карьера! Любовь пациентов, уважение коллег и даже профессоров университета… Все закончилось. Зачем она, забыв про родителей, друзей и личную жизнь, ночевала за учебниками по медицине? Теперь что? Суд. Приговор. Работа уборщицей до конца дней. Сначала она пыталась устроиться хотя бы санитаркой или медсестрой, но из всех городских больниц ее прогоняли. Только через два года девушка смогла чудом устроиться в хоспис в пригороде. Кристина, скинув мокрые кроссовки, босиком прошла по ковру в сторону ванной комнаты. Когда оттуда донеслась какая-то религиозная песня на немецком, Серега удивленно покосился в ее сторону, отложил книгу. Голос у Кристины был хороший, с ритма не сбивалась, он улыбнулся. Настроение было приподнятое, даже захотелось погулять на свежем воздухе. Он в раздумьях переводил взгляд с костылей на коляску и обратно. Были ли у него силы? По крайней мере, Кристина поможет, ей за это деньги платят. — Какой у тебя интересный набор книг, — девушка, выйдя из душа в одном халате и с мокрой головой, подошла к полке с книгами. — Физмат и консерватория, как тебе такое? — Своеобразно, — улыбнувшись, присела на кровать. — А ты весь год в одних кроссовках бегаешь? — Чтобы купить одежду, нужно ехать в торговый центр в городе. Это долго и дорого. — А может, съездим? Я б прибарахлился. — Как скажешь. Сейчас вызову такси. Торговые центры везде одинаковы: хоть в Москве, хоть в Майями, хоть в Германии… В Москве, временами, даже дороже. И хотя Серега себя модником не считал, в «прошлой жизни» часто посещал такие места в компании заядлых шопоголиков Мурашовой и Тарасова. Женька подолгу зависала в отделах обуви и женского белья, Борька же в больших количествах скупал галстуки и часы. Но и отделы женского белья без внимания не оставлял. Трехэтажное здание торгового центра торжественно возвышалось над небольшими городскими домиками. Высоток здесь не было, только частные дома не выше трех этажей, по большей части из красного и желтого кирпича… Аккуратные дорожки, посыпанные щебнем, вокруг которых цветущие аккуратно подстриженные кустарники. Одним словом — Европа. Выгрузившись из такси, Кристина уверенно развернула коляску к ТЦ. — Ну, что, мальчики — налево, девочки — направо, — улыбнулся Сергей. В мужском отделе он быстро подобрал себе несколько футболок, свитер, джинсы, а затем принялся через стеклянную витрину наблюдать за Кристиной. Девушка зависла около вешалок с нижним бельем. Серега, как-то машинально нарисовав в своей голове несколько довольно откровенных вариантов, направился к ней. — Выбирай, о деньгах не беспокойся. — Нет-нет… — вздрогнула, отшатнувшись от полки. — Я просто смотрю, мне не нужно ничего. — Я сказал, бери, что хочешь. Крис, правда. Ты же знаешь, что деньги для меня — не проблема. Считай, что это подарок. Например, на день рождения. — До него 4 месяца. — На Рождество! Я же тебе ничего не дарил на Рождество. — Ты в коме был. — Это была лишь отговорка. В общем, не парься. Просто подарок. Без повода. — Ладно, уговорил. Кристина набрала вещей и ушла в примерочную. Пока она крутилась перед зеркалом, воображая себя топ-моделью на подиуме, Серега попросил консультанта быстренько пробить одну вещь, чтобы она не заметила, и доставить коробку в гостиницу. — Здесь есть какая-нибудь еда? — Да. Но у тебя диета, не забывай. — Ну, ты же проследишь, чтобы я не съел что-то вредное. — Прослежу. — Тогда поехали! Вон, там вроде японский! Надо привыкать. — К чему? — колоться, что подслушала его разговор с отцом, Крис не собиралась. — Да так… Потом Серега обучал ее владению палочками и различать «филадельфию» от «калифорнии». Потом, впав в детство, резались на игровых аппаратах. Потом купили одинаковые мобильные телефоны и принялись тестировать камеры… На паре фоток даже отпечатался поцелуй. Правда, в щечку. А вечером в гостиницу доставили большую коробку, в которой лежали…сапоги. — Сереж… — девушка села. — Скоро осень. А ты в рваных кроссовках. И не смей отказываться. — Во-первых, еще три месяца… Во-вторых, это три моих зарплаты. — Крис, — он подкатился к ней, взял за руки. — Ты столько обо мне заботишься, позволь мне хоть немного позаботиться о тебе. А зимой еще шубу купим. — Просто… Это так странно. Мне даже родители таких дорогих вещей не покупали. — Я помню, ты говорила, что они скромные набожные люди. Но ты такой быть не обязана. Это твоя жизнь. Ты можешь носить дорогую одежду, краситься, ходить в клубы и магазины, завести отношения с парнем и не пойти с ним в ЗАГС. Мы живем в двадцать первом веке, а не в девятнадцатом. Ты красивая, умная, добрая. Ты достойна хорошей жизни. — У меня хорошая жизнь и без того, что ты перечислил. Мне нравится заботиться о людях. А для этого не нужна дорогая одежда и косметика. — Карьера и призвание — это замечательно. Но как же любовь? — Любовь тоже разная бывает. — К родителям? Или к Богу? — Ты — атеист? Может, поэтому ты и одержим всеми этими страстями? Может, все твои болячки — это кара за праздную жизнь? Сергей хмыкнул. Недолюбливал он эти теологические беседы. — Ладно, давай спать, — улыбнулась Кристина, разворачивая коляску к его кровати.