Солнце очей моих

Едва показались первые лучи солнца, лагерь стал оживать. Караульные будили остальных. Предстояло много работы: собрать шатры, поседлать и навьючить коней. Все просыпались под звуки рога и стремились внести посильный вклад в утреннюю кутерьму. Проснулся и Месих. Ночью у Кейна был сильный жар, так что пришлось будить Ричарда, и провозился он с альфой чуть ли не до утренней зари. Месих вообще считал омегу странным существом: так хотел спать, а, как появилась возможность, предпочёл провести всю ночь возле Кейна, хотя Месих считал, что мог бы и сам позаботиться о брате. Но Ричард настоял на том, что отдохнуть должен был именно альфа. Так что будить Ричарда у Месиха не поднялась рука. Он поправил одеяло, которым прикрывался омега, оделся и пошёл радовать своим пробуждением солдат, дабы те поторапливались со сборами. Ричард проснулся вскоре после ухода альфы. Кейн спал очень крепко. Обработать рану настоем трав, который Месих всё-таки взял у лекаря, было сложно. Кейн проснулся и даже начал вырывать руку, из-за чего Ичи поднял лай. Он явно стремился показать, что пациент должен успокоиться и исполнять команды его нового доброго хозяина, но вышло весьма плохо. Возмутился и Чикир, что в ночи прокрался в шатёр, дабы отдохнуть в тепле и безопасности. Он искренне считал, что орать на его хозяина имеет право только он. В итоге Ичи у ног хозяина отражал атаки наглой птицы. И несмотря весь это цирк, омега всё же кое-как перевязал рану, и Кейн лег обратно, делая вид, что ему всё равно. Ричард сходил до лекаря, взял средство от лихорадки и вернулся отпаивать Кейна. — Лично кишки выпущу из этой рингальской свинье, — пробормотал Кейн, когда Ричард входил в шатёр. Орёл издал какой-то странно-неприятный звук и раскрыл крылья. — А тебе — его глазки, — улыбнулся Кейн, глядя того по клюву. Его добродушное выражение лица ужасно контрастировало со сказанной фразой. Казалось, он общался с ребенком, которому обещал конфетку. Ричард побледнел. Он не любил настоятеля, но всё же тот просто выполнял свои обязанности. Омега слышал, что многие послушники считали его в целом неплохим человеком. Он тяжело вздохнул. Печальна участь того, кто перешёл дорогу Месиху. Ричарду стало жалко пухлого настоятеля, что около двух лет был единственным человеком, который с ним общался. Омега оставил Кейну отвар, тот улыбнулся. Как обычно. Словно не он только что хотел расправиться с человеком, скормив его глаза птице. Хотя… Был ли он способен на это на самом деле? Всё же для Ричарда Кейн всегда был самым добрым и отзывчивым из людей, которых он встречал за свою насыщенную жизнь. И этот добродушный альфа просто не мог вытворить нечто подобное. Не мог ведь? Омега перекинулся с Кейном парой дежурных фраз, и тот, казалось, совершенно не держал ни на кого зла. Однако сомнения уже поселились в душе Ричарда. Омега вышел из шатра. Если бы только сам настоятель молил о прощении, Кейн бы наверняка простил. Нужно было попытаться его убедить. Возможно, всё могло бы обойтись малой кровью. Ричард направился к пленным. Он точно не знал, где найти настоятеля, но помнил направление. Подойдя к месту, где содержали всех пленных, он позвал: — Настоятель! Все пленные обратили на него внимание. Многие зашумели, пытаясь что-то ему сказать. Другие сыпали проклятиями. Да, не будь его в монастыре, их жизнь никогда бы не изменилась в такую сторону. Ричард пожалел о своём решении действовать столь опрометчиво. Ичи, который прокрался за омегой, залаял на нарушителей спокойствия и начал скалиться. Пёс был по-своему труслив, но, как и многие животные, чувствуя рядом благоволящего ему хозяина, начинал вести себя значительно наглее. — Тихо всем! — послышался голос настоятеля. Он был каким-то слабым среди прочих, однако все замолчали. Ричард нашёл его взглядом. Настоятель сидел у столба, привязанный к нему за руки. Вид у него был жалкий. Месих явно позаботился о «комфорте» того, кто причинил боль его брату. Ричард прокрался мимо остальных, стараясь не подходить ни к кому близко. Пёс последовал за ним, периодически огрызаясь на пленных. — Что случилось, дитя моё? — настоятель улыбнулся Ричарду, словно они вновь оказались вдвоём в монастырской келье. Омега вздрогнул, сглотнул ком в горле. Он не ожидал увидеть настоятеля таким. Этот бета казался всегда чем-то возвышенным и неизменным. А сейчас… Нога сломана и начала гноится. На лице кровь. Дыхание затруднено из-за сломанного ребра. — Извинитесь, пожалуйста, перед Кейном. Я попрошу Месиха и Кейн… — попытался начать Ричард. — Брось, — нахмурился бета. — Буду я ещё перед ними себе прощения выпрашивать. Что суждено, того не изменишь. Единый простит, а прочее не важно. Лучше сам беги. Прихвати лошадь и шестьсот вёрст на север, там монастырь имени… — Не побегу. Нельзя, — Ричард сел рядом. — Что суждено, того не изменишь. Вы же так сказали? — Судьба… Брось. Не может быть твоей судьбой жизнь во грехе. Твоя судьба более великая. Станешь супругом достойного человека, поможешь ему пойти по праведному пути. — Достойным человека делает не супруг или происхождение, а поступки. Разве я не прав? А возможность совершения не гарантирует поступка. Да и, если в этом бесконечном океане жизни меня от раза к разу выбрасывает на один и тот же берег, значит оно, наверно, к чему-то? — Что ж ты так до этого не говорил? Ричард, ты удивительный человек. Ты смог пройти полмира и вернуться домой, не потерять себя в чужой культуре. Но ты вернулся. Вернулся домой. Если ты уйдешь вновь, то как ты отплатишь родителям за то, что принесли в этот мир новую жизнь, даровали Единому его доброго сына? Что будет с ними? Они столько в тебя вложили. Ты этого совсем не ценишь? — Я ценю всё, что они для меня сделали. Но мне уже восемнадцать. Одиннадцать лет я прожил здесь, пять там, с Месихом, два снова здесь. Я понимаю их культуру не хуже своей. Да и в целом… Я половину осознанной жизни в походах подле Месиха. Мне он уже роднее отца и папы. И, если сравнивать с монастырем, я предпочёл бы и дальше жить с этим альфой. Вот, кстати, интересный вопрос? Что насчет благодарности Единого Месиху за заботу обо мне? — Мы должны быть бескорыстны в наших стремлениях. Он желал получить слугу или омегу на своё ложе. — А мой отец хотел поднять своё положение за счет выгодного брака. Где же тут бескорыстность? — Твой отец — добропорядочный сын Единого. — Мы говорим только о вере? Тогда в любом случае правы только те, кто верят в Единого. И о какой справедливости мы можем говорить? — Ты не веруешь в Единого? — Я… Не вижу отличий, — улыбнулся Ричард. — Вы не замечали? Все верования в сути почти об одном, кроме учета народных особенностей. И почему нам так сложно примириться с тем, что каждый верит во что-то своё. Вы читаете эту строку так, я по-другому… Все мы в сущности разные. — Ричард, ты запутался. Ты читал их писания? Это грех. Пойми, есть только Единый. — А почему Единый, а не Великий? Откуда мы об этом знаем? Да и какая разница. Если они не правы, им гореть в Аду. Если мы не правы, то нам. И узнаем мы это только когда умрем. Какой смысл в споре? — Ричард пожал плечами и поднялся. — Может там и вовсе никого нет? Я мало что понимаю во всём этом. Просто попросите прощения у Кейна. Самоубийство ведь всё ещё считается смертным грехом? — Ричард…. Тебе собачку подарили, ты и рад? Подумай о будущем. Если ты думаешь, что это любовь, ты ошибаешься. Это вечное и светлое чувство. Оно не может связывать Кровожадного Волка северного перевала и тебя. Ты знаешь, чем он славится? Он лично отрезает головы знатным особам и хвалится этим. — Я почему-то думаю, что, если бы наши доблестные генералы изловили Месиха, они вряд ли бы похоронили его с почестями, поплакав над бренным телом. Война — это война. Что есть милосердие? Чёрт его знает. Возможно, поднять на пики вражеского генерала, чтобы остальные сбежали, вполне милосердно. А любовь? Я рад, что вы поняли суть человеческий чувств, — омега улыбнулся. — Но я так и не понял, что и к кому испытываю, и живу, как получается. Со стороны шатра командующего послышался свист. Ичи хотел бежать туда, но, передумав, залаял. Уже через минуту Ричард заметил Месиха, подходящего к пленным. Некоторые тут же решили бросить пару громких словечек, но альфа просто ударил по столбу и пошёл дальше. Все затихли. — Я не буду извиняться перед этим варваром, — фыркнул настоятель. — Перед кем он не собирается извиняться? — Месих обнял омегу, посмотрел тому в глаза. И тут он всё понял. Его глупый и наивный Ричи решил попробовать убедить такого закостенелого противника Тьёрека извиниться. Да, это было смешно. Скорее Луна и Солнце поменяются местами, чем одна из сторон склонит перед другой голову. — Оно и к лучшему, — улыбнулся Месих. — Пошли, Солнышко мое, пора в путь. Я бы всё-равно не смог изменить своего решения. Он нанёс оскорбление моей семье. Месих повёл омегу к шатру. Но стоило им отойти достаточно далеко, как Ричард вздрогнул и поспешил вырваться из объятий Месиха. Тот рыкнул и попытался ухватить омегу, но Ричард тут же обернулся и взял альфу за руки. Альфа был слегка шокирован, но заинтересовался. Ичи радостно залаял, думая, что это новая игра. — Мес, можешь кое-что для меня сделать? — омега поднял руки альфы к своим губам и слегка коснулся костяшек его пальцев губами. — Я не отпущу его, — спокойно, но твёрдо сказал Месих. — Нет, не его. Я забыл про важного человека… Мы с ним общались, когда я был в монастыре. Я забыл о нём за всеми этими события. Пожалуйста… — Я подарю тебе одного слугу на выбор, но не альфу и не того злобного борова, — Месих сложил руки на груди. Он усмехнулся — если этот лисёнок решил так вытащить настоятеля, то тут он прогадал. Ричард призадумался. Пежик был бы давно замечен из-за необычной внешности, но настоятель точно решил бы хорошенько его спрятать. Омега улыбнулся и побежал к клеткам. Месих последовал за ним. Ричард остановился и выкрикнул: — Пежик! Многие пленники вновь посмотрели на него. Месих нехотя подошёл к своему омеге и встал за его спиной. Ричард проследил за реакцией и рванулся к одной из клеток, где сидел мальчик с частично перевязанным лицом. Его волосы были черные и сальные. — Это он, — сказал Ричард. — Пошли, Пежик. — Это не я, — искусственно тоненьким голосом промямлил мальчик. — То есть, я не он. Извините. — Пошли… Тебе никто вреда не причинит, да Месих? — омега с надеждой посмотрел на альфу. Месих тяжело вздохнул. Сейчас бы с рабами договариваться. Он взял ключи у подошедшего солдата и открыл клетку. Мальчик забился в дальний угол. Ричард уже решил зайти, успокоить и увести его, но был остановлен альфой. Тот сам зашёл в клетку и за шиворот вытащил несчастного. — Дальше сам? — уточнил альфа. — Или помочь? Пленный на четвереньках отполз за спину Ричарда. С этим альфой он точно не хотел связываться. Ещё не хватало, чтобы походя прибил. Омега улыбнулся. — Спасибо, — произнёс Ричард, глядя в глаза альфе. Тот лишь фыркнул. Омега улыбнулся Пежику, тот потупил взгляд. И тут вмешался настоятель. — Не впутывай его во все это! — прокричал он со своего места, но тут же осекся. Кто знает, что сейчас было лучше для Пежика. Если этот альфа так любит Ричарда, то вполне может защитить и его слугу, а значит бета неплохо пристроится. Настоятель покачал головой и демонстративно отвернулся. Ричард тяжело вздохнул и направился к шатру. Месих победно усмехнулся и последовал за омегой. Пежик посмотрел на настоятеля. Всё же это был один из немногих людей, кто был добр к нему. Что же сейчас скажет настоятель? Пежик замер в ожидании. Может, напутственные слова? Хоть что-то? Настоятель посмотрел в пол и покачал головой. — Пежик, — позвал его Ричард. Бета бросил ещё один взгляд на настоятеля и побежал за Ричардом. Тот про себя прикидывал, стоит ли отмывать Пежика. Омега про себя улыбнулся. Теперь у него появилась возможность больше времени проводить с Месихом, ведь он может перекинуть заботу о Кейне на Пежика.