Солнце очей моих

«Дорогой Ричи, Пишет тебе с тяжёлым сердцем твой верный Друг. Я узнал, что тебя схватили. Прошу, приходи сегодня к роднику. Если не пустят, то я приду сам. Если мой посыльный не вернется, смерть виновных не будет легкой. С любовью, Альфа». От текста письма холодела кровь. К тому же, Месих чувствовал себя полнейшим простофилей. В его лагерь так просто вторгся какой-то слуга-бета. И хорошо, что он просто пришёл передать письмо, а мог ведь и прирезать кого-то. И что с этим делать? — Не расстраивайся, — улыбнулся Ричард. Он уже минут десять наблюдал за хождениями Месиха по шатру. — Это Айвен. Он наемник. Его сложно вычислить. — И зачем ему посыльным подрабатывать? — поинтересовался Месих, скрестив руки на груди. — Он сейчас на постоянной основе служит Джезуальдо, — омега потёр переносицу, отчаянно пытаясь вспомнить, что сейчас может происходить на политической арене и в рядах значимых наемников и вассалов. — Насколько я знаю, бывший герцог Джезуальдо купил Айвена в весьма плачевном состоянии. — Джезуальдо… — нахмурился Кейн, до этого сидевший на сундуке и не особо заинтересованный в этом вопросе. Он хорошо знал фамилии родов, однако не у всех мог сказать о точной ситуации и наследниках. — Это не те, которым принадлежит Кровавый Холл и Врата Смертников? — Они, — как-то простодушно сказал Ричард. Внук Джезуальдо был одним из немногих детей, с кем он играл в догонялки, и кто не боялся испачкаться. Всё же омега во многом с теплотой вспоминал их короткое общение. Интересно, кем вырос один из «вечных оборванцев», как многие неласково называли чуть ли не весь род Джезуальдо. — Тогда сегодня у нас свидание с самим чёртом, — Кейн криво усмехнулся. — С ним можно как-то бескровно договориться? Если мы столкнемся с патрулём… — Можно, наверно. Альфа не злобный, — улыбнулся Ричард. — Если ему ятаганом в нос не тыкать и в мужья не лезть. — Какой ещё альфа! — вспыхнул Месих. Его темперамент не позволял долго сдерживать эмоции, а при попытке идти против природы всегда происходил срыв накопившегося негатива на находящихся рядом. — Он не альфа, он омега, — привычно пояснил Ричард. Он и забыл, что имя его друга так противоречиво звучит — Тогда почему омегу зовут Альфой? Кто придумал этот гениальный ход? — Это кличка такая… — В смысле кличка? Он собака что ли? — удивился Месих, явно потерявший логику разговора. — Собака написала письмо? — Нет… Его зовут Альфонсо Джезуальдо. Сокращенно Альфа, для своих — Альфи или Ал. Месих сжал руку в кулак, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь. Нет. Его план просто не может пойти прахом! Месяцы подготовки, изучение маршрутов патрулей, и всё впустую? И как этот Альфа, который вообще-то омега, ухитрился их перехватить? Ещё и требования свои выставляет! Ну, уж нет. Месих и так два года изводил себя мыслями о Ричарде. Никакой информации он раздобыть не мог. Где он? С кем он? Как вызволять его, если он слишком далеко от границы? Что если его Ричи уже выдали замуж? Вдруг у него уже есть дети? И что с этим делать тогда? Ну, с мужем понятно — нет мужа, нет проблемы. А дети? Месих не готов был принять детей Ричарда от другого альфы, как родных. Но Кейн всё же смог через своих знакомых отыскать Ричарда. В монастыре. У самой границы. Больше всего это походило на ловушку. Но Месих всё же рванулся вызволять любимого. Он до сих пор не мог поверить, что украв омегу из-под носа у генерала Тьёрека, рингальцы просто посадили его в монастырь подальше от столицы и решили ждать, пока уляжется шум. А что если этот Альфа и есть та самая ловушка? Месих мотнул головой и прошёл несколько кругов по шатру. У него нет выбора — встреча с неизвестным отрядом (а омега без отряда точно не вёл бы себя столь нахально), могла стать фатальной. Проще было пытаться договориться. Но о том, чтобы отпустить Ричарда одного, не могло быть и речи! Месих хотел доверять своему омеге, как и прежде, хотел верить, что тот не сбежит от него, но ведь прошло столько времени. Что если Ричард изменился? — Всё в порядке, — заметив его волнение, Ричард обнял альфу со спины. — Я с ним договорюсь, и это никак не скажется на наших планах. И ты можешь пойти со мной. Месих разжал кулаки и выдохнул, чувствуя, как входит напряжение. — Я тебя никогда не оставлю одного, Солнце очей моих, — он коснулся руки Ричарда. — И ты меня не оставляй. — Никогда. Месих улыбнулся. Даже, если бой всё-таки случится и завершится огромными потерями, он вернёт своё Солнце домой. Кейн тяжело вздохнул: — Меня, конечно, радует ваша кхм... идиллия и согласие. Я люблю романтику, но сейчас есть дела поважнее. Мы имеем дело с представителем герцогства Джезуальдо. Характер у них так себе, дурную славу зарабатывали поколениями. Герцогский титул получили просто потому, что сидят на основном пути между Тьёреком и Западными государствами. Так что ссориться с ними себе дороже. И ещё… Наследует не всегда старший альфа и не всегда законнорождённый, понятия рода и чести у них также не как у всех остальных жителей запада. И самое главное, изначально это крайне предприимчивые представители черни, что и сейчас с напряжением относятся к бракам с другой аристократией. Ричард улыбнулся. Он знал о семье Альфонсо немного: только общеизвестные факты. Отношения там сейчас действительно были напряженные. Специфика рода давала о себе знать. Альфонсо ненавидел и презирал отца и брата, но буквально боготворил деда, который, в свою очередь, с удовольствием настраивал внука против родичей, называя сына «дурной кровью» и, поговаривают, даже желая его смерти. Сейчас о сварливом старике ничего не было слышно, значит, скорее всего, младшее поколение активно выясняло отношения по поводу власти. А убийства, подставы и прочее у них давно считались за шалости. Дурная репутация давно стала их визитной карточкой. Однако до попадания к Месиху Ричард с удовольствием общался с Альфонсо и, будучи в монастыре, даже переписывался с ним, правда, не долго — настоятель был не в восторге от такого общения. Когда прадеда Альфонсо решили отлучить от церкви, тот заявил, что за уплаченные им деньги, можно было отмолить все прегрешения его семьи на десять поколений вперёд, и избавил свой народ от данной повинности весьма экстравагантным способом — сжег церковь в городе и запретил сбор церковной десятины на остальной части земель. Многие считали, что после смерти тирана население восстановит храм. Увы, местные обитатели предпочли звону церковных колоколов звон монет в кармане. А следующий герцог просто не стал акцентировать на этом внимание, ибо ссора с подобными элементами была чревата. Только в этом краю заблудшие души обретали весьма своеобразный покой и приют. Воры всех мастей, убийцы, наемники, клятвопреступники, отступники церкви стекались сюда. Беглые крестьяне получали земли. И действовали здесь только два правила, что сформулировал ещё первый Джезуальдо: 1. Здесь вас никто не выдаст; 2. То, что происходит за пределами моих земель, остается за их пределами. Весь сброд интерпретировал это так — промысел в другом регионе, а тут можно спрятаться от преследования. Вот и получилось, что преступный доход оседал в борделях, кабаках и лавках земель Джезуальдо. Весь город был усеян наемными домами — зачем покупать, если с промысла можно не вернуться? Позднее появилась казна преступного мира, куда стекались финансы на помощь собратьям. И всё это шаткое равновесие обеспечивалось духом Джезуальдо. Как сказал когда-то дед Альфонсо Ричарду: «Наш маленький Рай немного своеобразен: если ты здесь свой, то за каждой стеной рука помощи, если нет — то рука с ножом». Теперь же после ухода с политической арены главы семьи Франческо Джезуальдо, деда Альфонсо, возник вопрос с наследством. В завещании наследником значился Альфонсо, обитатели Кровавого Холла и дальняя родня основной ветви Джезуальдо называли его «своим». Но он был омегой и к тому же младшим. Это давало императору повод лишний раз подумать о его утверждении. Ведь были ещё отец и брат — куда более подходящие кандидаты. Которые, к тому же, были сторонниками более гуманных убеждений. Вот только в случае попытки навязать удобных кандидатов, император рисковал получить крупномасштабное восстание во всём регионе и проблемы на границе. Так что, пока было возможно, он откладывал принятие решения. «Мальчишка», — таково было первое впечатление об Альфонсо у Месиха. У ручья среди густой травы стоял поистине колос мира лошадей. Огромный черный жеребец возвышался над землей метра на два, не считая длинной шеи. Казалось, если он поднимет голову, то может заслонить луну, что тускло блестела в вышине. Сейчас зверь неспешно обрывал верхушки травы, до которой мог дотянуться, тихо гремя железом во рту. А греметь было чем. Конь управлялся оголовьем из трензеля и длинного мундштука, повод которого покоился на плечах этого великана. Грива, словно струи водопада, спадала почти до земли. Конь услышал приближение людей и навострил уши. Он поднял голову, втянул носом воздух, раздувая ноздри, и громко фыркнул. На морде его красовалась белая звезда. Зверь пронзительно заржал. Конь Месиха тут же заметно занервничал, но альфа одернул его. Только разборок копытных ему не хватало. Меж тем великан не успокоился — он попытался подняться на дыбы. Кейн нервно сглотнул, оценивая размеры скакуна. Копыта этого гиганта были размером с человеческую голову, и он не стеснялся блистать своими подковами на мохнатых белых ногах. Конь поджал голову к груди и стал отбивать копытами ровный ритм, подводя задние ноги под корпус. Однако всадника это, казалось, это совершенно не заботило. Он лежал на голой спине животного, откинувшись назад и бросив оба повода. Казалось, ожидая прибытия строго друга, он находится где-то далеко или вовсе философствует о чём-то высоком, глядя на звезды. Находясь при этом на открытой местности рядом с отрядом тъёрекской армии. Откинув пространные мысли, Альфонсо сел. На этом коне он казался ребенком. Худой, бледный, с пепельно-белыми, точно седыми, волосами омега не выглядел серьёзным соперником. Ручной ворон пролетел рядом и уселся на гриву коня. — Привет, Ричи, — дружелюбно начал Альфонсо на рингальском. — А это кто? — он указал на Месиха и Кейна. Казалось, он просит представить кавалера на балу. И только Кейн почувствовал, как от взгляда нового знакомого повеяло замогильным холодом. — Это Месих, я писал о нём, и его брат Кейн, — Ричард улыбнулся и спешился. Наблюдая за встречей омег, Кейн почему-то отчетливо представил себе льва перед коброй. И вроде понятно, кто здесь грозный хищник, но один выпад решит судьбу схватки. — Понятно… — всадник вновь оценивающе посмотрел на альф. — Сложно… Ричи, а пошли со мной? Я всех перебью, а тебя в сопутствующие потери запишем. Начнёшь новую жизнь, комар носа не подточит. Ричарда на секунду пробил холодный пот. Альфонсо так буднично говорил о резне, которую собирался устроить. — Ал, — начал Ричард. Он заметил, как Кейн удержал Месиха. — Я не очень приспособлен к жизни, мне проще уйти с Месихом. Всё же… — Я хочу переписываться с тобой, — Альфонсо слегка наклонил голову. — А эти могут опять запретить. Месих был поражён — этот юнец даже не пытается прикрыть свои мотивы чем-то благородным, вроде «спасения из лап кровожадного зверя», как все прочие. Может, он просто думает, что альфы не знают рингальский? — Вы можете переписываться и в дальнейшем, — вступил в разговор Месих на том же языке. Он ожидал увидеть на лице омеги удивление, но тот просто перевёл на него взгляд. — Обещаешь? — хмыкнул Альфонсо. — И на что мне твои слова? — Вы можете писать мне, — вдруг встрял Кейн. — Я всё передам. Сир Клеймунд, Серый Пони. Альфонсо присмотрелся к Кейну. — Обманешь — расчленю… живьём, — спокойно предупредил он и поднял руку — позади него опустилось несколько деревянных щитов, обитых травой, демонстрируя несколько групп лучников: обычных простолюдинов бандитской наружности. — Забавно, — усмехнулся Месих. — Омега и шайка разбойников. Родители не задают вопросов? — Что-то не устраивает? — не дожидаясь ответа, Альфонсо обратился к Ричарду. — Ну что, Ричи, не передумал? Ричард замялся. Неизвестно, что теперь ждёт его в Тьёреке, но Месиха он знает куда лучше, чем Ала. То, каким он стал теперь, пугало. — Я уйду с Месихом, — ответил Ричард, надеясь, что Месих не заметил возникшей паузы. — Тогда… — Альфонсо изучающе посмотрел на него. — Как доберётесь, напишешь мне и передашь через щуплого, — он указал на Кейна. — Вижу, ты хорошо подумал. Если что, ворота Кровавого Холла для тебя всегда открыты. Завтра держитесь севернее, я постараюсь вас выпустить. Месих посмотрел на Ричарда, что вновь залез на лошадь, на удаляющуюся процессию и, наконец, перевёл взгляд на брата. — И что это значит? — Тебе лучше не знать, да и письма сами себя не доставят, — произнёс Кейн, разворачивая коня. — Всё-таки хорошо, что он не напал на нас, его помощь сейчас, как никогда, кстати. Многие лорды, наверняка, мчатся со всех краев по наши души. Надо ускориться и быстрее пройти в горы. Я так устал в пути… Ричи, напиши потом Альфонсо, что я хороший, ну, прям очень. И дружить хочу. А ещё я… И началось… Кейн перечислял все свои достоинства, шутил и всячески переводил тему. Месих решил поговорить об этом позднее. Ричард смеялся, но взгляд его оставался напряженным. Чем больше он узнавал о Кейне, тем сильнее понимал, что ничего о нём не знает. Как этот с виду слабохарактерный и добродушный романтик мог выживать в интригах? А теперь, оказывается, он связан с преступным миром Рингала. И что теперь делать с этой информацией, омега не знал.