***
Арс в буквальном смысле готов был рвать и метать. Он ворвался в вожатскую, как торнадо, задев по неосторожности стакан на тумбе, который с грохотом упал на пол, а его содержимое разлилось прямо на босые ноги мужчины. Чертыхаясь и рыча, Арсений, сжав руку в кулак, рванул к кровати и, схватив подушку, принялся лупить ею балку постели, держащую второй ярус. Злость вперемешку с обидой так давили на грудь, что мужчина очень скоро почувствовал, как ему не хватает воздуха. Голова кружилась, в висках пульсировало. Пытаясь отдышаться, он схватился за подоконник, чтобы не грохнуться на пол, задев головой табуретку, и медленно опустился на кровать. Арсений не помнил, когда в последний раз так срывался из-за кого-то. И всё из-за чего? Из-за грёбанных мозолей на плечах какого-то левого парня! Ну, может, и не совсем левого… Но как он мог?! Арсений стиснул зубы, чтобы, не дай бог, его не услышали, сдержав порыв гнева, удержавшись от того, чтобы что-нибудь не разбить, и, схватив подушку, положил её на колени, уткнувшись в неё лицом. Он сорвался. Впервые так серьёзно, аж до подскочившего давления, и не на абы на кого, а на Антона. Он злился на парня за то, что тот ничего не сказал о мозолях на плечах, потому что отчасти это была вина и Арса. Антон же тогда тащил его на своих плечах. Когда там, во время купания, Арс увидел окровавленные плечи Антона, непонятно отчего внутри него как будто что-то рухнуло. Он испугался. Впервые в жизни он так сильно испугался, что даже Окс опередила его и быстрее добежала до подопечного, пока Арс приходил в себя от увиденного. Ему сначала показалось, что парня кто-то пырнул ножом или его цапнула акула, — хотя какая к херам акула на мелководье? — или ему кто-то случайно сломал нос, и он может потерять слишком много крови и умереть. Арс почувствовал, как сердце пропускает удар при таком страшном слове. Потом перед глазами предстала картинка, как Антон смотрит на него с непередаваемой злостью в глазах, и сердце снова колет. Арсений бы стерпел этот взгляд от кого угодно, но только не от Шаста. Ему больно и обидно, что Арс, которого Антон уже начал считать своим другом, вдруг нападает на него из-за такой пустяковой мелочи, и Арс прекрасно понимает, почему этот мелкий сорвался, но и он должен понять его! Попов испугался за его жизнь. Не по-детски испугался. Да, Антон прав, и он ничем не обязан Арсу, но зато Арс чувствует, что обязан Антону. Он должен его оберегать, должен следить за ним, защищать. Он должен быть тем, к кому Антон, — да, звучит банально, — сможет прийти и поплакать в плечо. Почему? Потому что… потому что Арс так хочет. Мужчина оторвал голову от подушки и выпрямился, посмотрев на своё отражение в зеркально чистом чайнике. Ему показалось, или он действительно так подумал? А ведь это правда. Арс успел привязаться к этой шпале, но разве это плохо? Они же друзья, верно? Напарники. Вожатый и подопечный. Но почему-то именно ему он позволил уже на второй день перейти с ним на «ты». Позволил себе покурить с этим парнем, согласился на авантюру с памятником и поддержал его идею о следующей подсказке. Он разрешил ему искать сокровища, и всё потому что… потому что он его друг. Он хочет, чтобы этот ушастый, длинный паренек мог доверять ему, но, зачем ему это надо, Арс пока сам до конца не понял. Просто он хочет, чтобы Шаст ему доверял, и всё. Чувствуя, как злость постепенно уходит, Арсений, отбросив подушку на кровать, поднялся и, вороша влажные волосы, прошёлся по комнате взад-вперёд, не зная, как собрать разлетевшиеся мысли в кучку. Он не должен был наезжать на мальчишку, ему и так плохо… Надо извиниться. Хотя нет, Шаст ведь не имеет права так разговаривать с ним, он же старше этого дрыща на хуеву тучу лет! Арса буквально распирает от желания выйти из вожатской и окончательно выяснить, кто здесь главный, но он не дает воли. Антон — парень без комплексов, да и за словом в карман не полезет. Вдарит Арсу в челюсть для профилактики, и пусть только нос разобьёт, но им обоим не нужны проблемы с начальством. Антон единственный, кто может принести новую зацепку, и Арс понимает, Шаст — вот оно настоящее сокровище, и другого он не найдёт. Арс хватает с подоконника нагревшийся на солнце и ставший очень противным на вкус лимонад и за один глоток выпивает половину бутылки. Выдыхает. Он не станет ползать перед каким-то пацаном на коленях и умолять простить его. Он не упадёт так низко, и пусть Шаст даже не надеется на извинения. Арс — вожатый, и вставлять по первое число таким малолеткам, как Шастун, — его работа, а значит в этом конфликте прав он, и точка. Как гласит всем известная поговорка, «война войной, а обед по расписанию». Из-за жары Арс совершенно не хотел есть, а злость на Шаста, который даже не посмотрел в его сторону, чтобы придумать, на какой козе к Попову подъехать, так взбесила Арса, что мужчина даже не пошёл в столовую. Доверив Окс проконтролировать парней во время обеда и тихого часа, отнекиваясь от вопросов девушки «что случилось, ты похоронил кого-то?», тот убежал в библиотеку. Он достанет информацию о здании, фото и чертежи. Он сделает то, что не смогли бы сделать парни, и Шаст не сможет не извиниться перед ним, признав поражение. Он наверняка считает, что Арсений ему не нужен для поисков сокровищ, он считает себя достаточно взрослым, но Арс докажет, что у него тут привилегий больше, нежели у каких-то детишек, вроде Шаста. Он сделает так, чтобы Шаст нуждался в его помощи.***
От валяния на веранде Шасту стало только хуже. Лопатки ныли, и боль переходила в плечи, глухо отдаваясь в затылке. После двух часов безуспешных попыток заснуть на полу, парень вернулся в домик и улёгся на кровать, но и там не пробыл долго. Кажется, от жары у него подскочило давление, и парень, не выдержав, поплёлся в медпункт, мысленно проклиная Арса и убеждая себя в том, что это из-за вожатого у него мигрень и вообще он чувствует себя ужасно. Антон вытащил из кармана последнюю сигарету и, оглядевшись, не видит ли его кто-нибудь, сиганул в папоротники. Боль немного отошла на задний план, и парень смог снять напряжение, медленно затягиваясь едким дымом. Голова малость успокоилась, да и в плечах ощущения были уже не такие резкие. Антон не спускал взгляда со здания администрации. Пробраться туда сегодня ночью назло Арсу? Можно, но толку?.. Он не знает, что искать и куда лезть, чтоб не спалили. Да и натягивать отношения с директором, когда и с вожатым проблемы, у юноши особого желания не было. Неожиданно сбоку послышался шорох, и парень, не успев сообразить, замер, когда перед ним на корточки, вжимая голову в плечи и опасливо оглядываясь по сторонам, уселся… Павел Алексеевич собственной персоной! Мужчина, оборачиваясь по сторонам, словно от кого-то пытался скрыться, повернулся в направлении Шаста, и чуть не шарахнулся, увидев юношу. — Чёрт, — прошипел мужчина, успев перехватить выпавшую изо рта еще не зажжённую сигарету. Оба на миг зависли, офигевше осматривая друг дружку. Шаст почувствовал, как у него по спине побежали мурашки, а сознание вопило валить отсюда, но, отчего-то переставшее слушаться тело решило ещё посидеть и попялиться. Воля, продолжая вжимать голову в плечи, выдохнул и, вытащив изо рта сигарету, протянул её к Шасту. — Угостишь огоньком директора? Парень бы усмехнулся, увидев себя со стороны: побелевшее, охуевшее до неприличия, вытянувшееся от удивления лицо и сигарета, повисшая из открытого рта так, словно вот-вот готова была упасть хозяину в ноги. Шастун, очнувшись после нескольких секунд ещё большего охуевания от происходящего, сглотнув и чуть не подавившись сигаретой, хлопнул себя по карману шорт и, вытащив зажигалку, черканул по ней. Павел Алексеевич сделал пару затяжек, дождавшись, когда край сигареты начнёт слегка тлеть, и чуть отодвинулся, продолжая сидеть на кортах по-пацански. — Как оно? — явно не любящий неловкие паузы, Павел Алексеевич первый прервал молчание, когда они около минуты пялились перед собой на папоротники и задумчиво курили. Павел — так, словно ничего необычного не произошло, а Шаст — так, словно это была его последняя сигарета. — Нормас, — не найдя ничего лучше в своём внезапно опустевшем от страха сознании, выдохнул Шаст. Немного помолчав и поняв, что любопытство однажды его точно погубит, шепнул, — а вы это… от кого хоть? — Ляся, — коротко ответил директор, кивнув себе за спину. Листья гигантских папоротников буквально лежали на его плечах и голове, из-за чего Шаст с трудом смог определить, куда вообще показал директор. Парень тоже не чувствовал себя принцессой на пикнике. Ноги в таком неудобном положении затекали, а листья плотных папоротников в буквальном смысле щекотали все оголённые участки кожи, и даже лист у головы Шаста так и норовил залезть тому в ухо. В очередной раз отмахнувшись от назойливой растительности, Шаст сделал медленную затяжку. — Чё, поссорились, да? — снова прервал молчание директор. Антон нахмурился. — С кем? — С Арсюхой, — тут же пояснил мужчина. Шаст чуть не подавился дымом от сигареты и, пытаясь сдержать громкий кашель, начал дохать в сгиб локтя. — А с чего вы… с чего вы это взя… взяли? — кашляя чуть ли не на каждом слове и пытаясь отмахнуться от начавшего резать глаза дыма, парень потёр красные глаза и посмотрел сквозь слёзы на усмехнувшегося Павла. — Так видно же, — Павел Алексеевич пожал плечами, насколько это было возможно в таком положении, и качнул головой. — Шёл в библиотеку, испинал скамейку. — Кого? — не понял Шаст. Ему показалось, что он ослышался. — Ну, скамейку, — повторил директор, снова медленно затягиваясь. — Пролетел, как торпеда, мимо, только пятки и сверкали. — А почему вы решили, что дело во мне? — не понял Антон, хотя, если по-честноку, всё он понял. Надо же было прикинуться дебилом, чтобы понять, как на их ссору смотрят остальные. — Шаст, включай мозги, — как-то без раздражения, можно сказать, с усмешкой, фыркнул Павел. — Он же только с вами постоянно и ошивается. Я уже начал подумывать, что он это… по мальчикам. На этих словах Шаста слегка передёрнуло, и он с трудом удержал сигарету. Это что, действительно так выглядит со стороны? И это видят все?! Хотя… Антон усмехнулся: ему-то похуй, он через полторы недели домой, а вот Арсу тут ещё работать и работать. — Неужели я прав? — неправильно растолковав довольную физиономию Шаста, Воля удивлённо вскинул бровь, но тут же его прервал голос мальчишки: — Нет, нет! В смысле, насчёт Арс…ения Сергеевича я точно не знаю, но я точно не… — Шаст отчего-то смутился, что с директором они говорят на подобную тему и, вовремя прикусив язык, наклонил голову набок. — А вообще это как-то странно: обсуждать ориентацию с директором. — Странно, Шастун, курить со своим подопечным в папоротниках, скрываясь от жены, — затушив сигарету о землю, прошептал Воля, выдыхая дым. — А обсуждать ориентацию в двадцать первом веке — норма. — Вы не гомофоб, верно? — Честно? Мне вообще насрать, кто с кем… — мужчина запнулся, наткнувшись на внимательный взгляд парня. — В общем, плевать. Главное, чтобы вожатые не наглели, да и подопечные чтоб не борзели, а на их личные предпочтения и ориентацию мне глубоко на… — Павел! — буквально прогремел над головой яростный вопль Ляйсан. Мужчина, чьё имя назвали с такой злостью, осёкся на полуслове и вжал голову в плечи ещё сильнее. Бросил взгляд на Шаста. — Ты меня не видел, я тебя тоже. Ничего не было, — прошипел директор и тут же, не вставая с полуприседа, рванул в кусты. Шаст даже глазом моргнуть не успел. В медпункт парень всё-таки попёрся: хотя головная боль кое-как успокоилась, плечи всё равно продолжали болеть. Когда медсестра сняла бинты, пропитавшиеся кровью, начала недовольно ворчать. Парень, вероятно, очень энергично жестикулировал, потому его раны снова кровоточили. Пришлось менять повязку, на что ушло около тридцати минут. Подъём уже был, и, когда парень вышел из медпункта, пришлось бежать в столовку, чтобы не остаться голодным до ужина. В этот раз его брови удивлённо вздёрнулись вверх, когда он заметил рядом со своими лучшими друзьями двух подружек — Ирку и Катю, которые оживлённо о чём-то беседовали с ребятами и даже искренне смеялись над их шутками. Диман сдержанно улыбался, поправляя на носу то и дело спадающие очки, и кивал весёлому рассказу Кати, в то время как Серёга, в конец осмелев, спорил о чём-то с Иркой, которая, не желая признавать свою неправоту, чуть ли не истерично ударяла кулаком парня в плечо, но тот продолжал что-то упорно доказывать. Шаст неожиданно почувствовал себя лишним. Парни даже не обратили внимания на то, что он опоздал, да и, похоже, не заметили, что он вообще куда-то пропадал. Появление девчонок, по мнению Шаста, за их столом было очень не кстати: парень как раз собирался обсудить план дальнейших действий по поискам сокровищ, но друзья, даже не подозревая о намерениях юноши, молча дали понять, что им сейчас не до каких-то легенд. У них любовь. Антон не обижался на друзей, а, наоборот, искренне порадовался за них. Они же в лагере, в конце концов, и это последний год, когда они могут отдохнуть в качестве детей, а не вожатых, так почему бы не оттянуться на полную? Беготня за (возможно, всё-таки не существующими) сокровищами изматывала, хоть и неплохо разнообразила их пребывание в лагере. Отдачи, правда, от этого не было никакой: первая загадка вела ко второй, вторая — к третьей, и так далее, а ребятам только и оставалось, что гадать, сколько ещё будет подобных ребусов и как много времени они на это угрохают. А тут девчонки — не вымышленные, а настоящие, из плоти и крови. Тут всё проще: сказал, что красивая, — и она уже твоя. Парень, словно какой-то отверженец, уселся на самый край стола, напротив молчаливого и хмуро жующего булку Железного человека, и, вздохнув, осмотрелся по сторонам. Дети его не интересовали, как и некоторые девчонки, случайно ловящие его взгляд и тут же отворачивающиеся. Взгляд парня скользил по разукрашенным кепками головам, но не обнаружил то, что искал. Арса в столовой среди прочих вожатых не было. Шаста сначала это напрягло — вдруг Арсений решил что-нибудь с собой сделать? Его не было видно с обеда… Потом, утешив себя, что из-за такого недоразумения, как он, Антон, Арс вряд ли станет вскрывать вены ложкой, и парень пришёл к окончательному выводу, вспомнив их вечерний разговор с вожатым о книгах и чертежах. Арс пошёл в библиотеку, как и обещал. Возможно, он что-то и нарыл, раз до сих пор не вернулся. В груди больно кольнуло при воспоминании, как рассерженно на него смотрел Арсений. И ведь, гад, знает, что перегнул, знает, что Антон прав, но мириться не идёт. Ничего, Антон подождёт, он упрямый. Громкая музыка даже тут, в домике, так ударяла по затылку, что Антон почти физически ощущал, будто диджей за его спиной бьёт молотком о стену. И, сука, не просто молотком, а молотом, мать его, Тора! Голова снова раскалывалась на части, отчего Антон в третий раз за день, — он установил новый рекорд, — посетил медпункт, где практически стал родным сыном медсестре, и выпросил у неё аспирин. Таблетки не помогли. Вернее, они будто начали действовать, но, как только началась дискотека, мигрень с каждой минутой только усиливалась, и парень спустя всего час уже чуть ли не на стенку лез. Парни сначала пытались уложить его спать, и Позов, как хороший друг, даже дал повязку на глаза, но это совсем не помогло. Каждое движение, каждый шорох, вздох и скрип колоколом били в голове бедной шпалы, из-за чего парень стал ну очень агрессивным. Арсений Сергеевич через полчаса после полдника соизволил всё-таки появиться в своём отряде, чтобы напомнить ребятам, что в шесть будет конкурс танцев, которые некоторые дети заучивали на уроках ранее. Как ни в чём не бывало, но всё-таки даже не глянув в сторону троицы, вожатый проследил за тем, чтобы парни заправили свои кровати, и, холодно бросив в сторону Шаста «долго возишься», попросил выдвигаться к трибунам. Антон уже было открыл рот, чтобы что-то ответить вожатому, но тот словно испарился. Шаста это начало конкретно подбешивать, и вот сейчас, валяясь на кровати в кромешной тьме и рассматривая на потолке блики от фонарей и двигающуюся тень дерева, парень пытался придумать, какую бы пакость сделать Арсу. Антон был не из тех людей, кто без причины полез бы к другому выяснять отношения, но что-то в ссоре с Арсением ему не давало покоя. Исчезла постоянная лёгкость в теле, и парень точно почувствовал, что начал горбиться. Ему вдруг начало казаться, что все вокруг недобро косятся на него и словно пытаются прочесть его мысли. Настроение скатилось к нулю, когда юноша понял, что просто не решится ни на какую пакость в сторону Арсения. Он слишком хороший человек, и пусть пока не признал свою вину, но Антон почему-то уверен, что тот ещё сделает это, и будет лучше, если Антон подождёт немного со своей местью. А то как бы казус не случился. — Пс-с, ты спишь? — в момент, когда Антон уже было поздоровался с ночным гостем — сказочным Морфеем, в комнату заглянул Диман, поправляя на носу очки и в темноте пытаясь отыскать кровать друга. — Шаст. — Да что, блять? — не выдержал парень, с трудом отрывая пульсирующую в висках от боли голову от кровати, и зло зыркнул на Димана. — Ну, что? Столовую ограбили? Сгорела будка диджея? Что? Я нихуя ни к чему не причастен! Моя хата с краю, я ничё не знаю. — Арс что-то накопал. Предложил собраться в библиотеке, обсудить. Если есть желание, — словно опасаясь, что Антон сейчас чем-нибудь в него бросит, Диман как-то неуверенно помялся в дверях, бросив на друга настороженный взгляд. Чёрт. Проклятье, Арс наверняка звал только Димана с Серёгой, как бы давая понять Шпале, что тот не нужен ему для обсуждения новой подсказки. Таким выводом парень оказался очень разозлён. Боль немного отступила на задний план, и Шаст, вскочив с кровати, на ходу надевая майку, а затем и толстовку, следом за Диманом рванул из домика в сторону здания администрации, где и находилась сама библиотека. Если Арс откажется ему что-либо говорить и пошлёт его куда подальше, Антон точно ему врежет. Война войной, а действовать они должны сообща, и плевать, что у Арса на этот счёт может быть другое мнение. Антону вообще на него плевать. Арсения и Серёгу парни нашли за столом, где ребята в будни занимались китайским. Ни библиотекаря, ни учителя китайского в помещении не было, и это значило, что тут их никто не услышит. Сам Арсений сидел за столом, который был завален различными старинными чертежами, раскрытыми книгами, фотографиями из альбомов и прочей архивной фигнёй. Он что-то объяснял склонившемуся к столу Серёге, который, к удивлению Шпалы, слушал очень внимательно. Неужели они с Позом оставили девчонок и дискотеку, чтобы продолжить поиски сокровищ? Неожиданно. Как оказалось, Арс что-то чертил на листе, пытаясь тем самым выстроить в голове Матвиенко какую-то схему, чтобы потом, вероятно, было легче объяснять, в чём дело. Серёга, кивая и не отводя взгляда от объясняющего что-то Арсения, иногда отхлёбывал чай и хрустел печеньками. Прежде чем плюхнуться на стул, Шаст успел подумать о том, где Матвиенко удаётся прятать все эти вкусняшки и, более того, как они у него до сих пор не кончились. Завидев Антона, вожатый смолк, быстрым взглядом пробежавшись по его плечам, и откинулся на спинку стула, хмуро сведя брови к переносице. Шастун, чувствуя, как непонятно от чего в нём нарастает волнение, опустился напротив Матвиенко, рядом с Позом, и тоже откинулся на спинку стула. Свет тут озарял слишком ярко, и это немного раздражало Антона. Виски слегка пульсировали, но парень всё же пересилил себя и приготовился к разговору, стараясь не обращать внимания на боль. — Итак, — быстро проведя по носу рукой, выдохнул Арс, посмотрев на Поза. — Я нашёл всё, где только могли упоминаться это место и деревня. Книги, открытки, статьи, карты пятидесятых, чертежи здания и даже фото администрации, — Арс отчего-то накрыл ладонью лежащее перед собой фото, словно не хотел, чтобы Шаст увидел, что там, раньше времени, и поднял взгляд на ребят. — В общем, если кратко, я изучил двухсотлетнюю историю этой деревни. У меня есть не то чтобы зацепка, а скорее предположение, где искать дальше. — Дай угадаю, — Поз, ухмыльнувшись, поправил на носу очки. — Это подвал? — Именно. — Класс. Тайна века раскрыта, — не удержался Шаст, отчего Арса заметно передёрнуло. — Да, Шпала, представь себе, я пришёл к такому заключению спустя десять часов работы над этим старьём. Может, это и могло показаться очевидным с самого начала, но зато я понял, что с этим подвалом не так! — неожиданно сорвался Арс, едва не взмахнув перед собой руками и даже подавшись чуть вперёд к парню. Его лицо резко стало краснеть от гнева, а голубые глаза стали почти серыми. Антон еле заметно передёрнул плечами, пытаясь сохранить спокойствие. — Тоже мне, подвиг. Интернет тебе в помощь, дедуля. — О, раз ты тут самый умный, может подскажешь тогда, почему ты до сих пор не разобрался, где следующая подсказка, если у тебя есть интернет в этой глуши? — уже взяв над гневом контроль, ледяным голосом отчеканил Арсений. Послышался скромный кашель Серёги, сидящего рядом, и друг, переглянувшись со слегка охреневшим от такого поворота событий Позом, привлёк внимание парней. — Я вообще не ебу, что у вас случилось, — юноша, сложив ладони в лодочку, показал ими на бумаги, — но, может, продолжим обсуждение? Скоро отбой вообще-то. Арс презрительно хмыкнул, отведя глаза от Шаста и сжав губы, снова откидываясь на спинку стула. Антон же, наоборот, не спускал с вожатого злого, пристального взгляда, в душе злорадствуя над тем, как бесится Арс, не в силах никуда от него деться. — Я рассказываю в первый и последний раз, — предупредил Арсений Сергеевич, глубоко вздохнув, словно успокаиваясь окончательно. — Как все успели заметить, наш лагерь находится почти у самой воды. Двести лет назад было то же самое. Всё началось в восьмисотых годах. В тысяча восемьсот тридцать первом мой предок основал эту деревню, можно сказать, с нуля. Она быстро развивалась, опять же, по тем меркам, люди здесь жили довольно неплохо. Деревня просуществовала около ста лет и почти получила звание города, но во время революции в начале двадцатого века здесь оставаться было небезопасно, и народ постепенно начал покидать это место. Теперь перейдём непосредственно к зданию, где мы сейчас находимся и куда привела нас вторая подсказка. В конце тридцатых в море разразился страшнейший шторм, и волны достигали двадцати метров. Деревню буквально затопило, из-за чего первый этаж администрации сравнялся с землёй, и здание просело. Остальные дома не пострадали, потому что стояли на сваях, и не опустились под землю. До шестидесятых годов никаких фотографий здания, — изначально это была школа, — не было, потому историки упустили из виду тот факт, что подвал (на самом деле первый этаж) не первый, а второй по старинным меркам. Одним словом, долго никто не знал, что сейчас мы с вами находимся не на первом этаже здания, а на втором. И что всего в здании не три этажа, а четыре. Многие искатели считали, что подвала вообще нет, так как с нашего первого этажа, то есть, фактически второго, немцы во время войны всё вынесли, и при тщательном осмотре первого этажа оказалось, что нет никаких дверей и нет никакого подвала. — Почему? Как это возможно, если внутри здания должна была быть лестница на второй этаж? — не понял Диман, задумчиво глядя на листок в руке Арса, который был расчерчен в виде четырёх блоков — этажей здания. — И она была, но в виде люка в полу, а не как обычно, с площадками. При потопе пол на втором этаже слегка намок и доски разбухли, из-за чего закрытый люк лестницы на первый этаж слился с полом, и немцы его не заметили, так как покрытие было слишком грязным. Поэтому они и все те, кто был после них, не нашли спуска вниз и не поняли, где просчитались. Но, — Арсений сделал небольшую паузу, ткнув в картинку в газете, где говорилось о штабе чёрных копателей, поселившихся в администрации, не спуская взгляда с подавшегося чуть вперед Серёги, — год назад при ремонте здания дверь-люк и лестница на первый этаж всё-таки были обнаружены, и вела она на настоящий первый этаж, который после шторма в тридцать девятом затопило, и он превратился в подвал. Он исчез, ушёл под воду, но никто ни в каких бумагах это не засвидетельствовал, потому что в тридцать девятом сразу после шторма отсюда уехал последний житель. Поэтому немцы и не разорили настоящий первый этаж, и искатели тоже не нашли его, потому что не знали, что тут было не три, а четыре этажа. Год назад при ремонте первый этаж всё-таки был выявлен, и вот тут занавес открывается, — Арсений, не удержавшись, хмыкнул, — потому что подвал снова не был найден. Директор замял эту тему, ему было неинтересно, что там внизу, но теперь мне стало понятно, где на самом деле историки ошиблись. Во-первых, мы не на первом этаже по тем временам, а на втором. Во-вторых, подвал всё-таки существует, потому что они были в каждом доме. — А что на счёт погреба? Он ведь был обнаружен тут, на первом, — Диман поправился, — в смысле, на втором по тем временам этаже и вел на первый. Так ведь не строят погреба. — Потому что это был не погреб, — хмыкнул Шаст, ткнув в старинный чертёж, лежащий ближе всего, по которому парень смог определить, что это их нынешний первый этаж. Арс, улыбаясь, слушал его, но, заметив взгляд парня, резко похмурел. — Это был заваленный из-за потопа землёй кухонный лифт. — Верно, — щёлкнул пальцами Арсений, довольно откинувшись на спинку стула. — Погодите, надо собрать все кусочки, — протянул Серёга, потирая виски. — Что у нас в итоге есть? Второй этаж вместо первого… я запутался. — Чтобы было проще, мы продолжим называть этот этаж первым, — начал объяснять Шаст, разведя руки по сторонам. — И это значит, что настоящий первый этаж будет минус первый, а подвал под ним — минус второй этаж. — Под нами два этажа пустоты, — уточнил Диман. Антон кивнул, и друг, тяжело вздохнув, взъерошил волосы. — Что ж так сложно-то? — И теперь появляется закономерный вопрос, — Антон снова подался к столу и обратной стороной карандаша обвёл на чертеже нижний этаж здания, стараясь не смотреть на Арса. — В каком месте вход в этот подвал? Он может быть спрятан так же, как и лестница на первый, и у нас могут уйти на это часы, если не дни и месяцы. — Я думаю, он тут, — Диман, поправив на носу очки, ткнул в самую маленькую комнатку на первом этаже, в противоположном углу чертежа от места, где они должны были спуститься на минус первый этаж. — Это похоже на подсобку или просто какой-то маленький склад. Вряд ли вход в подвал стали бы делать у всех на виду. — Возможно, но мне кажется, он должен быть в столовой, — Арс кивнул и ткнул через две комнаты от той, на которую показал Дима. — Просто если детей в школе кормили, еду надо было где-то хранить, а для этого использовали погреба. Погреб могли построить рядом со входом в подвал, в котором тоже можно хранить запасы еды. Это всё было бы под рукой. — Короче, нам всё равно придётся прочесать весь этаж, — протянул Антон, и Арс, не сдержавшись, раздражённо закатил глаза. — Сам догадался или подсказал кто? Шаст стиснул зубы и, скрестив на груди руки, сжал рукава толстовки. Медленно выдохнул под пристальными взглядами Поза и Матвиеныча, которые смотрели то на него, то на взвинченного Арса. — Не хочешь извиниться? — не выдержал Шаст, чувствуя, что ещё одно неверное слово со стороны этой выскочки — и он за себя не ручается. Однако вожатый специально пропустил его слова мимо ушей. — Кстати, если вы задумали лезть сюда этой ночью, вынужден вас огорчить: не выйдет, — Арс пожал плечами и тоже скрестил на груди руки, бросив на Шаста чуть ли не победный взгляд. — Завтра мы отправляемся в двухдневный поход, а потому сегодня каждый из нас обязан выспаться, а не шататься чёрт знает где. — Поход? — переспросил Диман, удивлённо вскинув бровь. — Не помню такого в программе. — На вечерней планёрке сказали, — Арс пожал плечами, словно его это никоим хреном не касалось, и перевёл почти презрительный взгляд на Шаста. — Так что у кого-то откладывается ночная прогулка. — А ты хотел составить компанию? Размечтался! — тут же огрызнулся Антон, поднимая перед лицом средний палец, адресованный охреневшему от такой наглости Арсу. — И вообще, я не пойду в поход. У меня больные плечи. — Ссышь? — злорадно усмехнулся мужчина под не малость офигевшие взгляды молчащих при таком интересном споре друга и вожатого Димана и Серёги. — Боишься снова покалечиться? — Ну, в отличие от тебя, я не стану трещать о паре царапин и промолчу, потому что из нас двоих я больше похож на мужика! — Уведомлять о своих травмах — не глупость, а трезвая оценка ситуации. И это является правильным решением взрослого, разумного человека. — Это ты так вежливо оскорбляешь людей? — уже в открытую насмехаясь над мужчиной, Антон выгнул бровь, из-за чего Арсений зарычал ещё громче. — А ты умеешь читать между строчек. — Да пошёл ты! — Кстати, о пользе библиотек, куда некоторым иногда стоит заглядывать, — уже не на шутку злой Арс, продолжавший почти рычать на Антона через стол, сжал в руке какую-то старую книжку. — Я порылся в словаре и наконец понял, кто ты. Ты — имбецил! У Антона аж рот приоткрылся, как и у сидящего рядом с ним Позова. Правда, тот свой открывшийся рот тут же прикрыл рукой, вжав голову в плечи под грозный взгляд Антона, и переглянулся с охреневшим уже во второй раз Серёгой, который, в свою очередь, улыбаясь до ушей, прикрыл открывшийся рот кулаком. Антон почувствовал, как у него похолодели кончики пальцев от ярости. Он скрипнул зубами и, опершись о стол, поднялся, возвысившись над Арсом. Тот не заставил себя ждать, приняв это как молчаливый вызов, тоже поднялся с места, почти поравнявшись с парнем в росте. — А ну-ка повтори ещё раз, — прорычал Антон, чувствуя, как рука рефлекторно сжимается в кулак. — Просишь? — прошипел, сощурив глаза, Арс, не отрывая взгляда от Антона. — Настаиваю. — Имбецил, — отчеканил Арс, наслаждаясь тем, как багровеет наклонившееся почти вплотную к нему лицо ушастого парня. Только Антон открыл рот, поднимая кулак для размаха, как между ними тут же протиснулся сначала Серёга, который просто их отпихнул друг от друга, а затем появился Позов, усадивший Шастуна обратно на стул. — Так, кончайте рычать друг на друга, — отрезал Серёга, стрельнув в парней строгим взглядом. — Понятия не имею, что у вас там случилось, но ссоры сейчас совершенно неуместны. У нас и так есть некоторые проблемы, которые нужно решать сообща. — Да. Проблема в том, что наш вожатый мудак! — отрезал Шаст. Арс среагировал резко: вскочил со стула и уже бросился оббежать стол, чтобы затеять драку, но Серёга с трудом успел остановить его за майку, увернувшись от его локтя, пихнул обратно на стул, молча и без возмущения. — Вы что, ёбнулись оба? — не понял Позов, переведя взгляд с Шаста на Арса и обратно. Поправил на носу очки и тут же надавил на плечи собравшегося встать с места Антона. Парень нервно спихнул его руку с плеча и отвернул голову туда, где его поле зрения не затронуло бы Арса, чтобы он лишний раз не раздражался. — Вы совсем с катушек слетели, что ли? Вы хоть понимаете, как глупо выглядит ваша перепалка со стороны? Ладно Тоха, но вы-то, Арсений Сергеевич! Арс недовольно скрипнул зубами, всё ещё держа руки скрещенными на груди и тоже отвернувшись в другую сторону от Антона. Ярость и обида волнами накатывали каждые несколько секунд. Арсений снова захотел что-нибудь ударить, иначе он сорвётся и ударит кого-то. Пытаясь сдержать себя в руках и желая быстрее закончить эту не очень удавшуюся беседу, мужчина вскочил со стула и спешно принялся складывать книги, альбомы и сворачивать чертежи. Поняв, что больше ничего нового он не услышит, Антон, не глядя на друзей, встал с места и, отшвырнув стул в другой угол библиотеки, вышел, захлопнув дверь со страшным грохотом. Арсений, вздрогнув, неожиданно остановился, прекратив уборку, и, опершись о стол вытянутыми руками, с шумным выдохом опустил голову себе на грудь. План дальнейших действий по поискам сокровищ провалился, даже не появившись на свет.