POV: Пэйтон
Яркий свет заставляет сознанию быть. Я тут. Я всё ещё тут. Я отлично чувствую как по венам течёт горькая жидкость, оседая в крови и даёт мне эффект лёгкой эйфории, которая всё это время пребывает со мной. Она крепко держится, что я еле открываю глаза и первое что я вижу - белый потолок. Без узоров, люстр, всего навсего пустынный, белый потолок, с микро трещинами. Надо осмотреться где я. Смотрю ниже и вижу плывущую картинку. Чёрт, сосредоточься! Возьми себя в руки! Начинаю пытаться прийти в сознание и сжимаю пальцы в кулаки, для точности эффекта оставаться тут. Пересиливаю сонливость и сжимаю кулаки так, что воткнутая иголка начинает елозить внутри меня. Да, давай, ты сделаешь это! Ещё чуть-чуть и картинка становится отчётливее и я поднимаю руку, резко вытаскивая острую иглу. Фух, так. Капля крови выходит из меня, неспешно стекая вниз на белую простыню. Поднимаю ослабшее тело, голова кружится, а затылок тянет назад, обратно к подушке. Снова сдерживаю себя на плаву и осматриваюсь по помещению. Больница. Я в чёртовой больнице, и по своей же вине. Рядом стоит капельница, внизу которой свисает вытащенный шприц, на кончике которого осталась моя кровь. Почти пустое помещение. Ни телевизора, тумбочек и даже нет окна. Сколько я пробыл тут? Кто смог вообще так постараться, чтобы уложить самого дьявола? Но это было не всё так важно, как то, для чего я здесь. Она, я приехал сюда ради неё. Скидываю одеяло, еле смещая ноги с кушетки на пол. В меня вкололи слишком сильную дозу веществ, с которыми не может справиться это худоватое тело. Вечно оно подводит. Но я не смел выбирать. Кто умер, в того и смог вселиться. Встаю с кушетки, передвигая ногами к двери. Поворачиваю замок и передо мной открывается вид на тихий, больничный коридор, из которого по народу состою: я, парень на информационном столе и одна медсестра, разносящая таблетки по палатам. Выхожу и иду прямо к парню, чтобы узнать правду. Медсестра проходит рядом, оглядывая меня заинтересованным взглядом сверху вниз. Ух, извини, в любой другой раз я бы нагнул тебя прямо на столе. Но есть дела гораздо поважнее, чем доступный секс. И когда я стал от такого отказываться? Подойдя к столу, я смотрю на серьёзного парня, смотрящего что-то в компьютере. - Извини, - начинаю я, чувствуя пересохший рот, сковывающий мои фразы. Я откашливаюсь, сминая слюну внутри для точности выражений. - Где лежит пациентка Ракель Джонс? - чуть чётче произношу я, что отдаёт покалыванием в голове. Реакция парня нулевая. Он даже не поглядел в мою сторону, что меня весьма удивило. Медсестра увидела, значит явно не невидимый. Может глухой? Перевожу быстротечный взгляд на часы и вижу восемь часов. Утра или вечера? Неважно, уже прошло достаточно много с того момента, как я приехал сюда. Я мог всё проспать. - Эй! - громче повторяю я, но реакции никакой. Да ты испытываешь моё терпение. Нет, медлить нельзя. Хватаюсь прямо за компьютер и поднимаю его вверх, поворачивая экран на себя. Ух, чёрт. - Что вы тут делаете? - вскакивает парень, - Вы почему не в палате? - нервно спрашивает парень, пытаясь повернуть и забрать компьютер к себе. Его цепкие пальцы хватаются за экран, но я не отдаю, осматривая видео на экране. - Я конечно одобряю такое, - осматриваю я голую девушку, выгибающуюся на постели и парня, трахающего её сзади. - да и сам большой любитель, - усмехнулся я, вспоминая приятные моменты, но на них я долго не отвлёкся, ведь мне важен был тот, кто как раз и давал мне эти приятные моменты. - но ты смел игнорировать меня ради дешёвого порно?! - впихнул я компьютер в грудь парня, стреляя в него недобрым взглядом. Он еле удержал его в дрожащих руках, да и самого себя, в целом. - Вы должны вернуться в палату! - протестует он, ставя драгоценный компьютер на стол. Сам в то время начинает выходить из рабочей зоны стола, чтобы самому завести меня в палату? - Немедленно! Иначе я позову охрану! - пытается угрожать он, обходя зону и пытаясь аккуратно подобраться ко мне. - У меня нет времени на пустые разговоры. - мой голос становится холоднее, а кровь закипает, давая мне порцию свежих сил. - Где лежит пациентка Ракель Джонс? - Я считаю до трёх и вызываю охрану, если вы не вернётесь в палату. - парень начинал сильнее переживать, потягиваясь рукой в карман, чтобы достать телефон. Не зря переживаешь. Я взялся за его поверхность халата и притянул к себе. - Если ты не скажешь где она лежит, то тебе самому понадобится палата. - угрожающе процедил я сквозь зубы, ужесточая взгляд. Он нервно сглатывает, что-то пропищав внутри себя. Да он весь дрожит. Дрожит, но упирается. Вот он, человеческий кретинизм во всей красе. - Мне не положено говорить о таких вещах. - дрожаще произносит он, дёргая нависшим веком. - Знаешь что ещё тебе не положено? - вопросительно поглядел я на него, выгибая бровь и поглядывая вниз на его выпирающий член, оставшийся после порно. - Это после порно или кто-то поинтереснее произвёл на тебя впечатление? - я ухмылился его остолбеневшему от смущению лицу, видя как на бледном лице проявляется румянец. И только он хотел открыть рот, но я перебил его, ловким движением упирая в столешницу. - Я спрашиваю последний раз или мне придётся воплощать свою самую грязную фантазию. Но ты же и не против, да? - дьявольская улыбка, глаза в глаза и наклон головы вбок, чуть приближаясь к лицу и люди начинают верить тому, что я действительно не шучу с ними. - Ладно, ладно. - сдался он, поднимая руки вверх. - Я сейчас всё скажу. Только отпусти. - чуть ли не пищит он, а его пальцы дрожат, едва оставаясь в поднятом состоянии. Я слежу за его взглядом ещё некоторое время, а потом еле отхожу, сдерживая свой несбывшийся порыв. Он не сводит с меня взгляда и проходит за свой рабочий стол, едва удерживаясь на ногах, когда он случайно задевает ножку стула. Он садится на стул и залезает в компьютер, часто искоса поглядывая на меня. - Как ещё раз её имя? - бормочет он, боясь спросить лишнее. Я выдержанно повторяю её имя, а сам начинаю излишне переживать. Сколько я пробыл под веществом? Сутки? Меньше? Больше? Впервые я не контролировал ситуацию. Ситуацию, которая была для меня важнее всех. - Не завидую твоей девушке, со столь медленными пальцами. - я нервничал. Я ужасно нервничал и это было не скрыть. Я надеялся лишь на лучшее, но последствия контракта и вгоняли меня в беспокойство. От них не убежать. Смерть придёт. Вопрос времени. Парень во что-то вчитывался, а после поднял на меня беспокойный взгляд, нахмуривая жалостливые брови. Мне поплохело, но я старался с виду оставаться спокойным. Вдруг это не то, что я мог подумать? - Её тело перенесли в морг три часа назад. - парень опускает глаза в монитор, продолжая осматривать информацию о ней. - Подожди, - не верил я, думая что тот мог перепутать людей. - Можно я посмотрю? - он кивает, разворачивая монитор ко мне. Теперь и я поверил. Но не осознал. Что я почувствовал? Опустошение. Земля ушла из под ног. Тело опустилось. Внутренности опустились, а в животе адски свело. К горлу подступил удушающий ком, а дыхание участилось, но так, что я не чувствовал воздуха. Один спёртый воздух, который душит, что ты не можешь не сказать, не вздохнуть. Слух исчезает и ты слышишь тонкую писклявую полосу, оседающую прямо в слабых перепонках. Ты не осознаешь до конца смерть любимого человека и будто переживаешь её за него. Умираешь вместе с ним. Медленно идёшь ко дну, которое тянет тебя всё быстрее и глубже. Я упираюсь ладонями в стол, стараясь удержаться от нахлынувшего состояния. Кажется, что не могу сделать даже шаг. А если сделаю, то рухну. Не испытывал я прежде такого, что очень сильно влияет на первый раз. Я пытаюсь выровнять дыхание и сфокусировать взгляд на часовой стрелке. Но взгляд не фокусируется, а в сознание всплывают образы, воспоминания, звуки. Ее взгляды. Вспоминаются ее красивые медовые глаза, наливающиеся завораживающим оттенком от заката солнца, и не менее приятным любопытством от утреннего восхода. Как она смотрела. Ох, вы не представляете какой у неё был взгляд на вещи. Такой искренний, влюблённый, наполненный счастьем взгляд. Порой, с оттенками грусти, но не менее делавший её особенной. Он никогда не врал, даже если она пыталась доказать обратное. И по взгляду я всегда знал, чего она хотела. Но не всегда давал того, чего именно хотела. Теперь жалею что делал всегда так, как хотел только я. Эгоист? Так и есть. А как она смотрела на меня. На меня, кто в итоге погубил этот самый живой взгляд. Она смотрела влюблённо и я это знал. Всегда знал и пользовался. И она прощала. Каждый раз прощала. И я снова пользовался. И кто теперь на меня так посмотрит? У кого будут также гореть глаза на меня, после каждого проступка? Кто простит меня за всё, что я делаю? Да никто. Никто за такое не прощает. Только она, потому что любила. Я знаю. А её волосы. Золотистые, с оттенком рыжины, мягкие волосы, красиво спускающие по ей ровной осанке. На ощупь как сахарная вата, готовая растаять в моих горячих ладонях. И как приятно они щекотали лицо, когда она ночью поворачивалась ко мне спиной. Я никогда их не убирал, а даже наоборот, гладил её макушку, утыкаясь носом ближе. Вдыхал каждый её вдох, слушал как она сладко спит. Она не знала. Я считал это чуждым. И что узнав, она бы узнала и меня самого. Но теперь и не узнает. Тело. Её хрупкое, незащищённое тело. Его незащищённость сводила меня с ума. Она была так чиста, покорна и сладка. Мне нравилось защищать её. Защищать от всего, что настигало. Быть для неё тем, кто сможет уберечь. И я оберегал. До самого последнего и самого важного момента. Но не смог уберечь в последнюю минуту. Теперь этот груз будет всегда со мной. Запах её тела сводил меня с ума. Она пахла как сладкий нектар, которым я готов был насыщаться ежесекундно. Ни одна девушка мира, даже взбрызнувшая на себя самыми дорогими и вкусными духами, не смогла бы затмить её. А какая кожа: мягкая, упругая. Мягкие, маленькие ладони которые я брал в свою крупную, шершавую ладонь, зная что она со мной и так и будет. И нас ничего не разъединит. Даже смерть. И она не убирала руки, желая чтобы я был рядом. Теперь я никого не возьму за руку. Не смогу. Слишком это личное - держаться за руки. И она была моей. С самого начала и до конца. Но я не смог показать ей, что и я её. Я стал её ещё с того самого момента, когда впервые наши взгляды встретились около института. Тогда мне казалось что я просто хочу завладеть ею или её телом, но с каждым днём я отчётливее понимал, что нет, это не просто тяга завладеть. Это большее. Быть с ней. Быть каждый дарованный день, видеть её красивое лицо, слышать её ласковый голос, вдыхать её родной запах и целовать любимые губы, вкус которых я запомню навсегда. И всё это она давала мне безвозмездно. А я брал и мне всегда было мало. И я брал даже тогда, когда она не хотела. И я знал что причиняю этим боль, но остановиться уже не мог. И вот, воспоминания уходят на второй план, а на первый приходит паника. Ты начинаешь лучше осознавать происходящее. К глазам подступают горячие слёзы, а тело начинает бросать то в жар, то в холод. Во рту пересыхает, а в глазах начинается туман, не дающий тебе право сфокусироваться хоть на чем-то. Ничего не видно. Только слышно голос что-то бормочущего парня и чувствуется твоё сердце, готовое отстучать в бешеном ритме и навсегда замолкнуть. Хочется закричать и разнести тут нахрен всё. Нанести такой же ущерб жизни, которую нанесла она мне. - От чего она умерла? - решаюсь спросить я, едва сдерживая слёзы и громкий, жалобный стон внутри себя. - Её убило твоё желание завладеть всем, чего тебе хочется. По лицу потекли две первые слезы, а тело пошатнулось в сторону, упираясь в соседнюю стенку. Её убил я. Я всегда знал что это произойдёт. Вопрос был только во времени. И парень прав. Я хотел и я взял, невзирая на последствия. А сейчас я должен расплачиваться. И мне отвратительно. Я готов крушить всё, что попадётся мне под руки. Первое, что попадается - это больничные карты, лежавшие на столе. Я беру и смахиваю их со стола, видя как листки разлетаются в разные стороны. Нет, этого мне мало. Я осматриваюсь и вижу огромное зеркало, способное причинить физическую боль. Яро направляюсь к зеркалу, сжимаю со всей дури кулак и разбиваю стекло, видя своё искажённое отражение, слетавшее вниз на кусках стекла. Оно пылает от ярости, хочет мести и не хочет останавливать порыв. Оно жаждет крови, расплаты. Жесткой расплаты с самим с собой. Жаждет собственной крови, которой я готов расплатиться за всё. Хочется выпустить самому себе кровь из пульсирующих вен, которая будет течь, убивая это тело. Но загвоздка в том, что это убьёт лишь тело, а я останусь. И я продолжу жить с этим грузом, убивая все чувства, которые я сумел ощутить. И с каждым разом я буду опустевать, заполняя пустые места злобой, жестокостью, насилием. И наконец я полностью стану тем, кем мне и уготовила быть судьба. - А ты знаешь, что она могла быть счастлива? - слышу знакомый женский голос, и поворачиваю голову на звук. Авани? - Она могла счастливо жить и при этом быть с кем-то другим. - выражение лица такое спокойное, не выражающее ни единой эмоции, только губы едва шевелятся. - Но ведь тебе же было нужно, так? Ведь это ты. - делает она уверенный шаг ко мне. - Ты захотел и взял её, зная что по истечению срока контракта она умрёт. - Тебе лучше замолчать. - угрожаю я ей, не понимая откуда та всё знает. - Человеческая жизнь такая хрупкая и всего одна. Её легко как получить, так и потерять. Но что для тебя значит человеческая жизнь? - также не выдаёт она эмоций, оставаясь в лице непоколебимой. Я молчу, едва удерживаясь на ногах. - Вот именно, ни-че-го! Ты считаешься только со своей. А на остальных тебе плевать. - она подходит ещё ближе, оставляя между нами всего несколько сантиметров. - Ты пользуешься людьми. Пользуешься их добротой, любовью, зная что можешь с лёгкостью это получить, а потом как ни в чём не бывало выкинуть. Когда станет ненужно. - я желаю убить её прямо сейчас, но рука предательски не подымается. Я пытаюсь её поднять, но её будто что-то удерживает, не считаясь с моим мнением. - Ей гнить под землёй, а тебе тут. Гнить в полном одиночестве, ведь тебя больше никто не полюбит. - сквозь зубы бросается она горькими фразами, а я не могу пошевелиться. Не могу ничего сделать. Мне не дают. - И ты заслуживаешь такого исхода больше всех на свете. - Ты хоть раз ценил её? - неоткуда появляется Том, идущий сзади меня. Я пошатнулся, бросая косые взгляды по сторонам. - Ценил её взгляды? - подходит он ко мне ближе, всматриваясь в мои заплаканные глаза. - Её улыбку? Прикосновения? Моменты с ней? - чёрт, ценил я, ценил! - А она вот в тебе это всё ценила. - я не понимал, что происходит. Почему каждый пытается причинить ещё больше боли? Я и так знаю что виноват и ни чьей вины тут больше нет. - И чем ты расплатился с ней? Смертью? - я сжал губы, стараясь не начать орать от бессилия. - Знаешь, она не оценила. Не этого она хотела. - А мы ведь были отличными подругами. - появилась Катрина, вставая около Тома. - Но в нашу дружбу влез знаешь кто? - они переглянулись с Томом, а вскоре снова направили на меня взгляд. - Правильно, ты и твой эгоизм, подбивающий её на плохие действия. И теперь она ушла, а мы даже не успели помириться. - Где ты был, когда ты был ей так нужен? - задаётся вопросом Брайс. - Я вот был рядом с ней. А с кем был ты? - нет, нет, нет. Не говори дальше, не смей говорить дальше! - Точно! Ты зажимал свою бывшую любовь, как в то время Ракель рыдала без остановки? И как, ты счастлив что поступил именно так? Я не мог больше этого терпеть. Я смог оторвать онемевшие руки и схватился за голову, вдавливая ладонями что есть мощи. Я давил и давил, начиная орать в пустоту. Я хотел переорать весь мир, всю материю. Уничтожить криком всё живое. Чтобы всё стерлось, не оставляя живого места. Не хочу ничего чувствовать. Не хочу чтобы что-то от меня осталось.***
Проснулся я в холодном поту, резко подрывая голову с подушки. Рот ужасно сушит, жажда одолевает; холодный пот, растекающийся по всему телу и на простыне, на которой я лежал; сбитое дыхание и я глотаю воздух, в надежде оклематься; учащённое сердцебиение и резкая боль в груди, которую я еле сдерживаю. Так тошно. Впопыхах, ошарашенными глазами осматриваюсь по комнате и вижу совсем другую, не ту, что была. Здесь есть окно, тумба и даже мини холодильник, стоящий около самой деревянной тумбы. Первое что крутится в голове - где Ракель? Моргаю, пытаясь придти в себя. Что это? Сон? Реальность? Всё было как наяву. А может я тогда отрубился и опять проснулся? Чёрт, не могу. Тянусь пальцем к глазам и ощущаю влагу. Промокаю, перевожу взгляд на дрожащие пальцы и вижу слёзы. Чёртовы слёзы. Я никогда не плакал. Надо срочно успокоиться. Надо во всём разобраться. Встав с кровати, я начал подходить к зеркалу, чтобы осмотреть себя. Если я увижу что-то, похожее на раны, значит всё это было взаправду. С силой заставив ноги подойти к зеркалу, я также через силу поднял уставший взгляд. Да, вид мой явно был измучен как никогда: пропитавшаяся холодным потом больничная рубашка, которую хотелось скорее снять. Но моей одежды в палате не было, что становилось проблемой, когда я выйду отсюда; взъерошенные, сальные от пота волосы, торчащие во все стороны; красные глаза, доказывающие что я всё же плакал; на костяшках синяки, но никак не порезы от стекла, которое я так отчётливо помнил что разбивал. Мне не стало легче, но и всё же надежда была. Она таилась, и я старался держаться за неё. Чуть зачесав пальцами волосы назад, я выдохнул и собрался с духом. Времени ждать у меня не было. Если это был сон, а она всё ещё жива, то я должен успеть её найти. Неважно в каком состоянии, просто найти. Выйдя в коридор, я осмотрелся. Всё выглядело живо. В этот раз по коридору расхаживали люди: больные и врачи, обхаживающие этих самых больных. Уже не знаю, что выглядело лучше: пустынность коридора, в которой ощущаешь одиночество или взгляды на больных людей, жизнь которых может закончиться в любой момент. Страх подойти к ресепшену заставляет меня идти вперёд и самому выискивать информацию. Прохожу мимо ресепшена и вижу за ним девушку. Слегка отлегает, но подозрения до сих пор остаются. Могу предполагать, что если она ещё тут, то наверняка в отделении для людей в тяжёлом состоянии. Иду прямиком туда, стараясь не привлекать внимание. Заметив меня, людишки явно заинтересуются, а мне нужно быть незаметным. Открываю двери отделения. Никого. Тишина. Приглушённый свет, и то, исходит от окна, видневшегося в конце длинного коридора. Медленно иду и осматриваюсь по палатам. Но меня не находит сама обстановка мандража, как мысли, что её здесь может не быть. Что всё это было не сном, а реальностью. Каждая палата нагоняет боль и волнение. И я в надежде хожу, думая где она может быть. - Молодой человек, - окликает меня сзади мужчина средних лет, который по всей видимости был врачом. - вам помочь? - он подходит ближе, вглядываясь в моё уставшее лицо. - Себе помоги. - броско кидаю я, понимая что у меня нет сил с кем-то придираться. - Где твоя палата? - спокойным голосом спрашивает он, делая подозрительные шаги. Но к моему счастью, одна из дверей открывается и оттуда выходит женщина. Я не сразу узнаю её, потому что она повёрнута ко мне в профиль и смотрит на мужчину. Но через несколько секунд она поворачивается ко мне и я понимаю, что это её мама. - Парень, пойдём я отведу тебя. - не заостряет он внимание на женщине, продолжая меня тревожить. Я смотрю на женщину, глаза которой округляются, но она не впадает в ошалевшее состояние и берёт всё в свои руки. - Он со мной. - неожиданно для меня, она приотворяет дверь и приглашает войти внутрь. Даже не посмотрев на мужчину, я двигаюсь в приоткрытую для меня дверь. Мне волнительно, но я двигаюсь быстро, не разбирая собственных желаний. Дверь за нами вмиг закрывается. Я вижу её. Одновременно, сердце сжимается от её обездвиженного, покалеченного вида, а с другой, я наконец понимаю что она ещё тут. Я могу всё ещё видеть её. Дышать с ней одним воздухом и просто быть рядом, пока нам позволяют. Что же я натворил... - Спасибо что впустили. - благодарю я её, ведь я довольно посторонний для их семьи. Её мама кидает на меня жалостливый взгляд, едва натягивая слабую, утешительную улыбку, закатывает ладони в рукава свитера и присаживается на стул, около её кушетки, накиданный поверх клетчатыми пледами. Подносит рукава к красному носу и шмыгает им, параллельно вытирая влагу. В голове проносится лишь то, что сколько же её мама пролила слёз, постоянно проживая в раздумьях: будет ли жить её дочь или нет? А если нет, то сколько ещё бессонных ночей она проведёт около её койки до того, как Ракель не станет? Она несколько секунд смотрит на неё, а потом переводит на меня взгляд, указывая взглядом на свободный стул рядом. Я отказываюсь. Пока не могу подойти. - Не понимаю, - качает она головой, перекладывая ослабшие пальцы Ракель в свои ладони. - что моя дочь такого сделала, что жизнь её так наказала? - сжимает она губы в трубочку, пытаясь не зарыдать. Мне невыносимо смотреть как она трогает её пальцы, пытаясь запомнить их прикосновения. Прикосновения, от которых не смог бы отказаться. Сейчас бы коснуться. - Думаю, жизнь ко всем жестока. - грустно усмехаюсь я, смотря на лежащую Ракель. - Мы так редко общались. - она не сводит с неё взгляда, аккуратно перебирая её молодые пальцы. - Так мало проводили времени вместе. Я всё время работала. Думала только о своей карьере. И даже не знала с кем она общается, чем занимается в свободное время, какие у неё дела. Может ей бывало порой плохо и она нуждалась во мне? А я и знать не знала, постоянно думая только о себе. - с её глаз слетают новые слёзы, падая на бежевую шерсть. - Теперь может у меня и не будет больше шанса, чтобы узнать. - В последнее время, я был с ней рядом почти всё время. - она с надеждой поворачивается ко мне, желая услышать утешение. И я дам ей это. Это меньшее, что я могу сделать. - Мы о многом общались, многое рассказывали друг другу. Поверьте, она никогда не держала на вас обиду. - я чуть вру, но считаю что это лишь во благо. Она кратко кивает, внимательно слушая утешительные фразы. - Вы встречаетесь? - я замираю и слепо смотрю на её маму, не находя ответа. У меня никогда не было понятия "встречаться" . Это слово, как и само его понятия - было для меня чуждым. Я его отрицал, противился и знал, что этому никогда не случиться. Я бы не смог связать себя с таким. А что сейчас? А сейчас я чувствую всё иначе. Но я не отвечаю, а лишь смотрю, хлопая озадаченными глазами. Я знаю и не знаю ответ одновременно. С ней я становлюсь в таких вещах неуверенным, ведь они просто напросто никогда не присутствовали в моей долгой жизни, и я не знаю как справляться с такими подарками судьбы. - Знаешь, я же выходила купить воды. - вытирает она слёзы, попутно шмыгая мокрым носом. Она встаёт со стула, поправляя подающий плед. - Побудешь с ней? - я кратко киваю, начиная сбивать от волнения дыхание. Она кивает в ответ, поправляет свитер и направляется к двери. Она вышла из палаты, оставляя нас наедине. Я подошёл и присел на место её матери. Независимо от того, в каком положении была Ракель, она оставалась такой же невероятно желанной для меня. Её кожа такая бледная, что еле видна за многочисленными ссадинами. Она слабо дышит, отчего на ней надета кислородная маска, помогающая жить. Кровь еле греет тело, готовое сдаться. Оно выжидает своего часа. Я не выдерживаю и касаюсь её лица, нежно убирая кудрявые волосы со лба. Я выжидаю в замирании, вдруг почувствует. Но нет. Она не чувствует. Больше не ощущает моих прикосновений. Я провожу по прохладной коже, запоминая её на ощупь. Какая она гладкая и желанная. Ладонь тянется и касается её спутанных, но не менее мягких волос, слабо сжимая их, запоминая их бархатность и мягкость. Смотрю на губы и жалею что не могу коснуться их. Сладких, тёплых губ, от которых я разгораюсь. Я знал, что всегда был готов ко всему на свете. Но как выяснилось, что нет. Я слаб, разозлён и разбит. Я не готов её отпускать. Не готов проститься. Не смогу позволить ей умереть. Я никто, чтобы отбирать её законную жизнь. Смотрю на неё и понимаю, что другого выхода нет. Стоит попробовать то, что я бы не стал пробовать никогда. Стоит попытаться исправить то, что я натворил. Даже если я пострадаю, а она не выберется, я всё равно готов. Готов пожертвовать всем, что у меня есть. Больше я не собираюсь терять того, кто мне дорог.