Пандора

— Дин, Томас! Дежурство вне очереди! И никаких «но»! — высокий светловолосый парень стоял посредине библиотеки и отчитывал двух школьников, которые смотрели на него с неподдельным уважением. — Да, сэр, мы вас поняли… — мальчишки были явно огорчены, но не спешили уходить от строгого юноши.       Он стоял, всем своим видом высказывая неодобрение, однако вскоре его взгляд смягчился. Теперь парень смотрел на этих сорванцов, даже сейчас не перестающих толкаться, с теплотой, вспоминая каким сам был в их возрасте. Опустившись на колено перед ними, он положил руки на их плечи. — Вы уже не первый раз пропускаете боевую подготовку. Вы же знаете, как с этим строго… После того, как Дом Аида напал на нас, мы потеряли многих товарищей. Вы должны быть ответственнее, у нас всех теперь намного больше обязанностей, — парень тяжело вздохнул. — Мы дали клятву защищать Дом Афины, дом нашей матери, а нарушить клятву – значит потерять свою честь. Вы же понимаете это? — Тебе легко говорить, Стохаст, — шмыгнул носом один из мальчишек. — Ты лучший воин среди нас. Ты проректор! Ты даже общался с Афиной… — Дин, тихо! — второй мальчик незаметно пнул товарища, сболтнувшего лишнее. — Так, и откуда у вас эта информация? — Стохаст напрягся. Боги все ещё не имели права общаться со своими детьми. И его разговор с Афиной был большой тайной, как от богов, так и от остальных полукровок. — Ну, мы это… Мы просто предположили! — выдав самую простодушную улыбку ответил Томас, защищая Дина. — Ты же такой крутой! Наверняка наша мама за столько лет хотя бы раз с тобой говорила! — он пихнул в бок брата, требуя поддержки. — Да, да, — подхватил Дин, — ведь в нашем Доме про тебя уже слагают легенды, а боги говорят лишь с лучшими, такими как ты! — они надеялись, что такая грубая лесть поможет отвлечь проректора. — Слушайте сюда, — голос Стохаста резко посуровел. — Афина всегда с нами, хоть порой нам кажется, что это не так. Она подарила каждому из нас то, чего нет у большинства полукровок. И тем более людей. — Мы знаем… И одарила она детей своих вселенской мудростью на великие подвиги, достойные богов, — почти хором перебили мальчики. — Да, вы правы. И мы должны соответствовать оказанной нам чести и с гордостью нести имя Афины. Понимаете, о чем я?       Когда Дин и Томас одновременно кивнули, Стохаст встал и жестом указал им в глубь библиотеки. Там, за старыми шкафами из моренного дуба, уставленными древними фолиантами, виднелись полки с томиками древнегреческой поэзии. Мальчишки быстрым, но все-таки шагом добрались до них и скрылись за стеллажами. Юноша задумчиво смотрел им вслед, когда вдруг почувствовал удар от прилетевшей ему в спину книги. Он развернулся, подхватывая ее, и увидел перед собой лукаво улыбающуюся девушку, покачивающую в руке второй том. — И тебе привет, Кэс… — бережно осмотрев книгу, он поставил ее на место. — Ты как всегда оригинальна. — Ох, прости, я ведь должна соответствовать оказанной чести! — девушка сделала неуклюжий книксен и засмеялась из-за удачной издевки над братом.       Да, это была сестра Стохаста, Кассандра. Она была намного взбалмошнее своего брата и не с таким трепетом относилась к своему происхождению. Да и внешне они были совсем не похожи: Кассандра была обладательницей роскошных темных кудрей, шелковистой смуглой кожи и чарующих карих глаз. Ее брат же был полной противоположностью: ясные глаза изумрудного цвета, светлые волосы и от природы бледная кожа. Кэс никогда не следила за своими оценками, а Стохаст ни разу не получал оценку ниже, чем "отлично". Она всегда устраивала какие-то проделки и попадала в передряги, а он, в свою очередь, вытаскивал ее из них, хотя и не раз выслушивал за это выговоры. Но при этом Кэс все равно оставалась всеобщей любимицей, и юноша, пускай между ними частенько и возникало недопонимание, не мог не признавать, что любит сестру. — У тебя сейчас пара по истории, если я не ошибаюсь, — Стохаст скрестил руки на груди, но глаза его улыбались. — Ты никогда не ошибаешься, Хасти! Мне просто стало скучно, я спустилась вниз и не пожалела. Застала такой потрясающий спектакль! Ты сам-то не устал воспитывать их? — Во-первых, мое имя Стохаст, и ты знаешь, что я не люблю, когда мое имя коверкают. Во-вторых, это моя работа, — слова сестры задели его, хотя он и старался не подавать виду. — Сейчас я старший из детей Афины, поэтому мне приходится быть проректором. Они должны быть ответственными… И ты, кстати, тоже.       Кассандра не успела ответить, как часы Стохаста вспыхнули алым — вызов от ректора. Он молча кивнул сестре и направился к лифту. В голове юноши роились нехорошие мысли, потому что глава Дома очень редко вызывал его. А если и вызвал, то использовал желтый сигнал, а тут — красный. Что если снова напали на Дом? А может кто-то из учеников пропал, или того хуже погиб? Хмуря брови, он ускорил шаг.       Здание библиотеки значительно отличалась от многих других подобных ей, расположенных в небольших провинциальных городках. Обычно это небольшие здания в два этажа, состоящие из двух-трех помещений. Одна просторная комната заставлена стеллажами со старыми, уже никому не нужными книгами и журналами десятилетней давности. За стойкой спит милая старушка, изредка просыпаясь и строго поглядывая на одного-двух посетителей, случайно зашедших и бродящих среди полок. Однако, эта библиотека была обставлена, как говорят простые люди, на широкую ногу: огромные залы с широкими рядами шкафов, стеллажей и полок, удобные мягкие кресла, большие письменные столы, на каждом из которых стоит массивная лампа, просторные коридоры с узорчатыми коврами. В некоторых местах полки доходили до самого потолка, и к ним вели удобные деревянные лестницы. У библиотеки была обширная электронная база, и в каждом отделе стояли столы с компьютерами, с помощью которых можно было найти любую из имеющихся книг. Вся эта роскошь была приобретена на деньги анонимного благотворителя, семь лет назад неожиданно решившего помочь уже стоящей на грани закрытия библиотеки. Однако все это было лишь прикрытием. Немногие посвященные знали, что определенные шкафы отъезжают в сторону, если потянуть за нужную книгу, а также существует лифт, ведущий к дополнительным этажам. Именно там, по другую сторону книжных полок, открывался коридор белоснежных колонн, провожающий вас в помещения Дома Афины. Среди скрытых коридоров располагалась целая сеть аудиторий, залов и общежитий для полукровок. — Стохаст, проректор. В кабинет ректора, — мрачно произнес юноша, входя в лифт. — Пропуск! — ответил металлический голос.       Он приложил часы к панели управления, и та дружелюбно загорелась зелёным светом. Через несколько секунд юноша уже стоял перед массивной дверью с табличкой «Ректор». Юноша колебался, хоть и говорят, что ему это не свойственно. Человек за дверью был не просто наставником, он заменил полукровке отца. Стохаст потянул дверь на себя и вошел в кабинет. Свет был выключен, но свечи, стоявшие на столе, хорошо освещали человека, сидящего в большом кожаном кресле. На нем был старый твидовый пиджак темно-зеленого цвета и клетчатая рубашка, кудрявые волосы были раскиданы по плечам, а в зубах дымила неизменная трубка. Это и был мистер Кловер, ректор Дома Афины. Он медленно погладил свою бороду и бросил на вошедшего тяжелый взгляд. — Что-то произошло? — Стохаст старался сохранять спокойствие, но он знал, что ректора не проняло бы что-то незначительное, значит, новости плохие. — Да, открыли ящик Пандоры. Боги не могут вмешиваться, сам знаешь. Ректоры Домов тоже. Так что ты выезжаешь немедленно в Спирфион. Там собирают команду из лучших. Больше я ничего не могу сказать. Все остальное тебе расскажет Милотеус, — его голос был сухим и жестким, мужчина старался не смотреть на ученика и говорил только по существу, потому что боялся проявить эмоции. — Жрец Зевса?.. — Да. Иди, — мистер Кловер выпустил клуб дыма и отвернулся, было видно, как сильно он старается скрыть беспокойство.       Стохаст вышел из кабинета в недоумении. Он знал, что такое ящик Пандоры! Это опаснейший из артефактов, с которым не захочет связываться ни один бог, ни тем более полубог. Юноша отчетливо понимал, что его отправляют практически на верную смерть. — Афина, помоги мне. Мама… — он закрыл глаза, ожидая ответа, но та, к кому он взывал, молчала.