***
Невыспавшаяся, Лейла еле переставляла ноги, направляясь в столовую. Оттуда доносились смех и разговоры братьев-демонов. Не особо вслушиваясь в голоса, нагайна учуяла запахи каши с лавовым перцом, блинов, крема с экстрактом крапивы (Асмодей), книжной пыли (Сатана) и отголоски запахов целой кучи разномастной еды (Вельзевул). Девушка незаметно подобралась к своему месту. — Пха-ха-ха! — хохотал Асмодей, еле сдерживая себя. Сатана, пряча расползающуюся улыбку, почти серьезно сказал: — Думаю, нам не стоит смеяться над произошедшим. В конце концов, Маммон, хоть и говнюк каких поискать, но все еще наш старший брат. — Так ты же сам катался от смеха по полу, когда узнал о пакте, — не совсем внятно, с кучей еды во рту прогудел Вельзевул. К нему подключился Асмодей: — Вот-вот, Вельзи дело говорит! Не лицемерь, Сатана, это ведь и правда смешно: второй по старшинству, демон-воплощение Жадности заключил пакт со смертной, которая даже магией не владеет, в обмен на свою кредитную карту! Ну, чем не анекдот? Асмодей все измывался над своим старшим братом, когда Лейла почувствовала приближение ее «личного» демона. Она перетянула к себе немного от скопления его стремящейся наружу магии (у могущественных, но плохо контролирующих себя магических существ магия всегда бурлила и периодически извергалась, словно вулкан) и завернулась в нее, как обычно нагайна делала со своей собственной. Сатана был чу́ток к проявлением магии и насторожился, но не успел предупредить Асмодея. Маммон, услышав издевки младшего, отвесил ему смачный подзатыльник. Асмодей, охая, держался за больное место: — Меня даже Люцифер так не била! Нельзя ли было поаккуратнее? Маммон изогнул левую бровь в немом вопросе, и затем почти улыбнулся — такой наглости можно было ожидать только от Асмо, но вовремя спохватился и начал обвинительную речь: — Я твой старший брат! Где твое уважение? Это всех касается! — в ответ на это Сатана издевательски усмехнулся, Вельзевул продолжил поедать пищу, а Асмодей скорчил виноватую моську. Маммон тяжело выдохнул. — Люцифер и Леви помогли Лейле, угрожая не отдать мое милое Золотце! Это они во всем виноваты, а не я! Асмодей присвистнул, устремляя взгляд на Лейлу, которая в это время без интереса наблюдала за демонами и сонно жевала свой завтрак. Такая деятельность человека-маггла, только-только прибывшего в Дьяволград, удивила его, а в особенности — ее кооперация с Леви и Люцифер. Лейла подняла глаза на пялившихся на нее демонов через три минуты неловкого молчания. Маммон мысленно извинялся перед девушкой, мол, не подумал, что они начнут докапываться. Нагайна получила этот эмоциональный посыл, ответив демону глубоким чувством спокойствия и желанием пойти спать. Маммон принял ответ и успокоился, доев свой завтрак. В столовую вошла Люцифер, принося с собой ауру величественности и собственного превосходства. Поприветствовав всех, демоница обратилась к Лейле: — Поздравляю с заключением пакта с моим братом. Это весомое достижение для простой смертной даже при условии, что Маммон туп, как баран, — тут упомянутый демон недовольно забурчал. — Думаю, леди Дьяволо будет довольна тобой. — Спасибо, Люцифер. Но это не только моя заслуга, — демоница в ответ приглашающе улыбнулась, словно говоря: «Всегда пожалуйста». — Приятного аппетита, а мы с Маммоном пойдем на занятия. Демон хотел было запротестовать («Надо сказать Люцифер, что она не должна оскорблять меня!»), но Лейла использовала свою власть над ним и повела их на выход. Маммон смог спокойно вздохнуть и снова вернуть себе свою свободу, только когда Дом Скорби остался позади. И хотел было спросить, зачем они удирали оттуда, будто от своры адских гончих, как нагайна спросила у него: — Сколько у тебя времени до пар? — Полчаса. А надо еще до Академии дойти. А что? Хотела поговорить? Лейла закусила губу и сосредоточенно раздумывала о чем-то. Наконец она вынырнула из мыслей и сказала: — Так. В таком случае я позже напишу тебе сообщение, где подробно опишу ситуацию и план действий. После того, как у тебя закончатся занятия, дуй ко мне в комнату и дальше разберемся, что будем делать, хорошо? — деловито выложила девушка. — Заметано. Пошли тогда? — Ага, мне ко второй, но я хочу пройтись, — девушка сильнее закуталась в демоновскую ауру и позволила себе быть ведомой, пока они шли к университету. Чужая магическая энергия, похожая на расплавленное золото, приятно ластилась к Лейле, выдавая с потрохами настоящее отношение Маммона к ней. Он чувствовал, что девушка не собирается зря измываться над ним используя связь, и позволил себе расслабиться. «Горит сарай, гори и хата!» — решил Маммон, полностью доверившись странному человеку, которая дремала на ходу, бормоча что-то невразумительное сквозь сон. Демон разобрал всего несколько слов: «Мама… Дин… Ведьмы… Дэвил».***
На первой паре Маммону досталось на орехи от разъяренного преподавателя, так что он совершенно забыл о ситуации с Леви, вспомнив о ней только к концу своего учебного дня. Демон, проклиная свою забывчивость, открыл мессенджер и прочитал сообщение от Лейлы: «Сначала Леви поставил мне условие — добыть ему девятую, еще не вышедшую часть «Сказания о Семи Лордах» с автографом от самого автора — Кристофера Пежо — в течение недели. Тогда он заключит со мной пакт. Если я не смогу этого сделать, то я и все, что мне принадлежит, станет его собственностью. Я предложила поправку, что если Леви как-либо помешает мне в течение этой недели, настроит других против меня или как-либо еще реализует этот умысел, навредит мне, то это приравнивается к его проигрышу. А еще я предложила ему держать все в тайне до выполнения одного из условий. На обе поправки Леви согласился. Надо будет сегодня изучить две вещи: особенности нашей с тобой связи и «Сказание о Семи Лордах». После обеда я буду в своей комнате, приходи. Можешь не отвечать на сообщение, но прими его к сведению. Лишнего в университете не болтай, никто не должен знать больше того, что мы с тобой заключили пакт по инициативе Леви. Хорошего дня!» Маммон прочитал смс-ку и почувствовал странное предвкушение чего-то особенного — если при других обстоятельствах перспектива стать рабом младшего брата заставляла паниковать, то сейчас, скорее, забавляла. Демон едва различал, где заканчивались его чувства и где начинались Лейлины. Такая эмоциональная связь пугала, но пока она не противоречила его собственным мыслям и ощущениям, Маммон не был встревожен. После занятий он, отменив все прочие дела на неделю, бегом отправился домой. Демон быстро пообедал, переоделся и затем постучался к Лейле. Девушка впустила Маммона и заперла за ним дверь. — Как прошел день? Все в порядке? — поинтересовалась она. — Препод на первой паре наорал, а так все пучком. А у тя? — отвечал Маммон, присаживаясь на кровать рядом с Лейлой. — Мне очень понравились сегодняшние предметы. Особенно «Основы жизненной магии». Мы с тобой, кстати, скоро будем использовать часть этого раздела на практике, — у демона округлились глаза, и в воздухе висел немой вопрос: «Ты умеешь пользоваться магией?!», но Лейла вместо объяснений сначала приказала: — Не рассказывай никому, кроме Дьяволо, Барбатос и Люцифер, то, что ты сейчас услышишь. Никто не должен подозревать о том, что я умею пользоваться магией. Барбатос и Люцифер должны узнать об этом только если я отдам такой приказ или если потребуется их вмешательство, а я не смогу отдать тебе приказ. Магия Маммона учла приказ госпожи и установила все необходимые запреты. Лейла почувствовала это и удовлетворенно хмыкнула, продолжив говорить: — Я нагайна из престолонаследного рода и довольно сильная ведьма, но пока у меня нет возможности пользоваться магией. Моя мама стала демоницей при дворе лорда Дэвила, из-за чего на меня охотится Ковен Светлых Ведьм, — от одного только названия Маммона пробрали мурашки, и он посочувствовал Лейле. — Они настроили артефакт на мою магию, и некоторое время я должна провести здесь, в Дьяволграде, пока мы не решим кое-какие проблемы. Я не могу пользоваться своей собственной магией, но могу использовать чужую. Для этого я хочу заключить пакты с твоими сиблингами. Я могу доверить эту тайну только тем, с кем я связана пактом или же Дьяволо и ее поверенным. Но я все же хотела бы перестраховаться. Плюс, мне не помешает запас чужой магии. Все понятно? — Д-да, — все еще отходя от услышанного, ответил Маммон. Когда он уложил всю информацию у себя в голове, то задал вопрос. — А почему тогда ты сейчас не в дворце Дэвила, а с нами? — У меня есть младший брат. Он тоже наг. У нас, нагов, принято заботиться о членах своего гнезда при любых обстоятельствах. Это, буквально, часть нашей сущности — сползтись в один комок, грея друг друга. Моя магия бесконтрольно тянется к младшему члену семьи, когда мы рядом. Из-за этого я должна находиться достаточно далеко от него, чтобы инстинкт ослабел настолько, что его можно было бы подавить. Маммон пустил по связи волну понимания и той самой щемящей нежности, которую испытываешь по отношению к младшим членам семьи, которых любишь всем сердцем. Почему-то чувство отдавало печалью, но Лейла, даже если обратила на нее внимание, решила расспросить Маммона об этом позже — нужно было сначала решить проблему с Левиафаном. — В первую очередь надо разобраться с тем, как использовать нашу связь, — перешла к делу девушка. — Я спрашивала у профессоров, как вообще работают пакты. Они рассказали, что изначально сделки заключались и с ангелами, и с демонами. Все три мира работали сообща. Не было строгого разделения вроде «ангелы — хорошие, демоны — плохие, люди — жалкие». У каждой расы были свои сильные и слабые стороны. Сделки заключались, потому что людям-магам, как имеющим меньший запас магии — манны, требовался ходячий резервуар с ней, в роли которого выступали ангелы и демоны. Вам же требуется кто-то, кто сможет обуздать вашу магию, потому что обычно вы плохо ее контролируете. Получается эдакий «симбиоз». Но после падения Люцифер и, вас, шести братьев, Глава Небес рассердился на демонов, которые приютили падших, и объявил войну между Небесами и Адом. Это расстроило отношения между тремя мирами и даже навредило их развитию. Истинное значение пактов было утеряно, а ангелы даже забыли, что это такое, когда их Глава объявил, что им впредь нельзя заключать магические сделки. Из-за этого в Небесном и Адском мирах некоторые представители коренных рас сошли с ума, некоторые — ушли в человеческий мир, а те, кто смог приспособиться, разучились по-настоящему контролировать свою магию. В мире людей же большинство забыло о существовании магии вообще, потому как магов среди них осталось очень мало. А истинную суть пактов извратили. Кстати, все человеческие магические расы вроде оборотней появились от скрещивания с иномирными расами, которые решили остаться среди людей. Я, правда, не знаю, кто был среди моих предков. Вполне возможно, что и ангелы, и демоны. В общем, изначально пожизненные пакты, как у нас с тобой, заключались между двумя близкими существами, безоговорочно доверявшими друг другу. Чем ближе они друг к другу, тем сильнее их связка. Из-за разлада между людьми и демонами, люди умирают от ужасного качества связи между ними, а демоны только тратят свои силы на людские прихоти, съедая их души после смерти, что плохо влияет на магию. Мне нужно, чтобы наша связка работала на высшем уровне. Я знаю, что ты очень сильный демон, хоть ты и слишком мягок, чтобы показывать силу в виде агрессии. Особенно по отношению к своей семье. Это нормально. Думаю, в душе ты наг, потому что у нас так и принято. Маммон немного смутился, а потом взял в себя в руки и спросил: — Значит, нам нужно доверять друг другу, чтобы быть сильнее? — Совершенно верно. Между нами уже наладилась неплохая связь — мы можем чувствовать эмоции друг друга и делиться манной. Но теперь я хочу научиться полноценно использовать твою магию, как свою. Как можно быстрее. Для этого нам надо стать по-настоящему близкими. Это, кстати, поможет и с проблемой с Леви. Что скажешь? — к концу монолога у Лейлы пересохло горло, и она вытащила на свет божий бутылку с водой из рюкзака. — Не то чтобы у меня был выбор… — начал Маммон, но почувствовал отголоски чувства вины и сразу исправился. — Т-то есть, я не против этого всего… Но мне сложно просто так взять и открыться человеку, которого я знаю третий день, два из которых я не знал о тебе ничего. Ты можешь пользоваться моей манной, но мне нужно время, чтобы доверять тебе, хорошо? — Конечно! Это больше, чем я могу просить у тебя… Если бы я только знала о пактах больше, прежде чем заключать их. «Из-за плохой связи многие люди погибали при заключении пакта», — вспомнил Маммон, а смерти подопечной ему совершенно не хотелось — Лейла, видимо, была на короткой ноге с леди Дьяволо… Стоп! Почему тогда человек не заключила пакт с ней? Маммон задал этот вопрос, а сам гадал, в чем может быть причина — может, леди Дьяволо тоже была человеком? Ангелом? — Скажи, ты когда-нибудь ощущал магию Дьяволо, ее ауру? — зачем-то спросила Лейла, на что Маммон отрицательно покачал головой. — Вот-вот. Чем могущественней существо, тем больше оно нуждается в сокрытии своего настоящего уровня силы. Если я заключу пакт с Дьяволо, то она не сможет скрывать свою манну. А у нее, как у наследницы трона, много недоброжелателей. Маммону было приятно, что Лейла воспринимала его всерьез, но не боялась, потому что, как правило, эти два пункта исключали друг друга. Единственное, что его немного напрягало, так это перспектива делить девушку с Леви. Жадность на то и жадность, чтобы прибирать все ценное к рукам; а зависть на то и зависть, чтобы завидовать издали и, желательно, тихо. Пока демон рассуждал о смертных грехах, на всю комнату раздалось голодное бурчание человеческого живота. Маммон посмеялся и спросил: — У Вельзевула учишься? — Скорее, наоборот. Не пообедала, вот и бурчит, — ответила Лейла, на что демон с укором зыркнул на нее и, взяв за запястье, потащил на кухню, попутно причитая о том, что люди очень хрупкие, а значит, надо внимательнее относиться к своему человеческому организму. Проходя мимо комнаты Леви, Маммон и Лейла увидели Соломона, который постучался, сообщил какой-то странный пароль и вошел. В конце Леви воскликнул: — Ты и правда самый настоящий фанат «Сказания о Семи Лордах»! Этот факт очень обрадовал Лейлу, и она сделала себе пометку «попросить Соломона о помощи». Но это могло подождать до завтра — в первую очередь надо было поесть и наладить отношения с белобрысым демоном, который настойчиво волок ее на кухню.