Не обижайте колдуна

Если прошлой ночью я не смыкала глаз, жадно вчитываясь в строчки «Легенд», то сегодня я наоборот пыталась держаться подальше от всего, что связано с книгой, не желая становится частью ее истории. Но как бы я не силилась уснуть, сон не приходил. С наступлением темноты, как только солнце поцеловало горизонт, кругом и всюду мне начали мерещиться шорохи и расплывчатые силуэты. Я лежала в кровати и пялилась в непроглядную мглу прямо перед собой, вздрагивая от каждого странного звука. Анри любил темноту. Можно сказать — он мог в ней жить, сливаясь с ночью. И я бы ничуть не удивилась, если бы он явился ко мне из самого темного угла комнаты, в глубине которого мое воображение рисовало кошмары. Когда же за окнами занялась долгожданная тусклая заря, усталость взяла свое и я провалилась в дремоту. И проспала бы, наверное, до ужина, если бы не очередной ранний телефонный звонок. — Да что это такое… Я с трудом оторвалась от подушки и потянулась к трезвонящему смартфону. Пробуждение отозвалось болью в голове — будто кто-то секундой ранее пришиб меня тяжелым бревном по затылку. — Я слушаю. — Имриш Каллем? — Из динамика раздался грубый и тяжелый голос. Явно недовольный. — Да. — Вас беспокоит Фейт Гармор, ваш начальник. Я вскочила на кровати, точно ужаленная. Да чтобы сам Гармор лично позвонил? Сквозь дремоту я начала судорожно вспоминать, в чем же так сильно провинилась. — Здравствуйте, мистер Гармор… — Я жду вас сегодня в офисе. К часу дня. От таких вестей у меня упало сердце. Пытаясь проморгаться, я взглянула на настенные часы: стрелки показывали 11:38. — А это не может подождать, мистер Гармор? Мой отпуск уже почти закончился. — Боюсь, что нет. Дело срочное. — И скинул вызов, водрузив на мои плечи непосильный груз из вины и неизвестности. Разве у меня был выбор? Может, и был, но выбери я то, чего жаждет сердце, пришлось бы подыскивать другую работенку. Поэтому провалявшись в постели еще минут пять, я нехотя начала собираться в дорогу, подгоняемая вернувшимся шепотом на границе сознания. «Где ты?» — все спрашивал далекий шелестящий голос, отмеряя слова. И если вчера я принимала этот таинственный шорох за галлюцинации, то сегодня я была уверена, что это все телепатия Анри. Каким-то чудом он крепко засел в моей голове, вцепился и не желал отпускать, и тут наверняка не обошлось без стараний Тамзина. Интересно, а мог ли Анри при помощи своей способности смотреть на мир через мои глаза. Эта странная мысль увлекла меня настолько, что я очнулась лишь у входной двери, застегивая сапоги. Итак, новый день — новые возможности. Я накинула на плечи куртку и кивнула на прощание маминой фотографии, висящей на стене — единственному, что у меня от нее осталось. На фото в рамке ей было немногим больше тридцати, но выглядела она моложе — длинные темные волосы, светлая кожа, ореховые глаза. Настоящая красавица. Отец говорил, что с каждым годом я все больше становлюсь похожа на нее. От нее мне досталось очень многое. Пожалуй, почти все, кроме носа и волевого характера. Эллен Каллем, где же ты сейчас? Я вышла на улицу, погрузившись в далекие детские воспоминания, где мама еще была с нами. Каким-то образом эти мысли действовали на меня успокаивающе; будто бы позволяли ощутить теплоту нежных маминых рук на плечах. Хотелось думать обо всем угодно, лишь бы не о грядущем разговоре с мистером Гармором и работе, как таковой. «Где ты?» Очень интересный вопрос. Я устало взглянула в окно: автобус гнал по полупустым улочкам, мимо одноэтажных домов и стриженных кустарников. Утреннее небо начали затягивать плотные тучи, так что снаружи потемнело, как вечером. Детвора, напуганная зарождающимся дождем, мигом исчезла с улиц, однако хмурое небо никак не отразилось на балагане «Берг и Кейр», расположившимся на площади. Несмотря на необычайно малое количество посетителей из случайных заблудших зевак, сегодня над палатками опять засияли яркие софиты, словно там готовилось какое-то новое представление. Я скользнула взглядом по площади и ощутила неприятный укол стыда от того, что пытаюсь разглядеть в толпе зевак цилиндр Тамзина. Даже не пытаюсь… А именно: хочу увидеть его. Прямо здесь и прямо сейчас. Словно от этого бы что-то поменялось. — Дура, — буркнула я сама на себя. Зачем мне сдался этот Тамзин? Откуда вообще взялся этот бурный трепет в груди, как у простодушной школьницы, безнадежно втюрившейся в старшеклассника? О, боже! Я упала лицом в ладони, явственно ощущая, как у меня запылало лицо. То ли от новых неожиданных открытий, то ли от унижения. Господин Кейр был далек от моих идеалов и вкусов. Что уж таить — и рядом не стоял. Особенно со своей дурацкой бородкой. Но что-то все-таки в нем меня зацепило. И причина крылась отнюдь не в его жутких магических способностях, превращающих мифы в реальность. Наверное, все дело было в том, что от Тамзина дурманяще веяло опасностью, в то время как от других мужчин в нашем городе неприятно сквозило скукой. Я вышла из автобуса ровно напротив офиса и была крайне удивлена, что вдоль улицы не стояло ни одной полицейской машины. Как будто наши местные и ленивые копы не верили, что преступник способен вернуться на место преступления. Или, может, они вообще никого не пытались искать. «Нашел!» Шепот, оглушающе громкий, на миг заглушил все звуки вокруг. За ним исчез шум дороги и шелест ветра, исчезла даже ухающая пульсация в висках. Я оглянулась и оцепенела. Вон он — Анри Гёст, собственной персоной. Возник впереди по улице. Высокий и широкоплечий, точно сошедший со страниц. В той же странной кожаной куртке и тем же ворохом спутанных волос на голове, как в тот день, когда толстяка Тони увезли на каталке с пробитой шеей. Ничего не поменялось. Разве что я не могла рассмотреть его лица. Мужчина стоял достаточно далеко, отчего его черты казались мне мутным пятном, и все-таки его силуэт на фоне мрачного неба выглядел весьма угрожающе. Поэтому я не стала задерживаться на улице и поспешила к стеклянным дверям, не проронив ни звука. Оказавшись в тепле вестибюля, я было вознамерилась позвонить старику Честеру и сообщить о появлении Анри, но затем передумала. Безумная мысль буквально окрылила меня и пронесла до стола ресепшена. Постучав по столешнице, я подумала, что раз все предыдущие дни Анри ни на кого не нападал, значит, не все еще потеряно. Возможно, в тот день жирный Тони просто спровоцировал его или чем-то напугал. Возможно, если Анри просто подождет меня на скамейке у входа, не привлекая внимания, то нам удастся спокойно поговорить. — Да? — Из служебной комнатки вышла темноволосая девушка с пухлым лицом, закутанная в белое платье, столь же бесформенная, как рисовый ролл. — А, это ты, Имриш. — А где Салли? — Я была рада видеть Айрис, но отсутствие Салли на рабочем месте меня обеспокоило. Вдруг с ней что-то случилось? Ведь за весь вчерашний день она мне так и не звонила, хотя раньше трезвонила по любой несусветной мелочи. — Салли еще вчера взяла отгул, — Айрис пожала плечами, и это заставило всколыхнуться два ее подбородка. — Она что-то совсем загрустила. Сказала, что не может работать после того случая с Тони и хочет пока отдохнуть. — Вот оно как. Айрис кивнула на железные двери лифта и широко улыбнулась, обретя невероятное сходство с жабой: — Проходи. Мистер Гармор тебя уже ждет. — А ты не знаешь, зачем меня позвали? — Откуда же мне знать? — Ладно. Я медленно поковыляла к лифту, а затем, словно на казнь — поплелась по красному ковролину к пристанищу Гармора на пятом этаже. Открывать дверь самого властного человека в этом здании мне не хотелось, так что я просто прижалась к ней лбом и какое-то время пялилась себе под ноги, боясь дернуть за дверную ручку. Мне казалось, что она обязательно обожжет мне пальцы, но во всяком случае это было бы предпочтительнее разговора, ожидавшего меня по ту сторону двери. — Ладно, хватит… Я набралась смелости, задержала дыхание, постучала и вошла. Внутри никого не оказалось, так что я просто прошла внутрь и села на приготовленный стул, потирая вспотевшие ладошки. Кабинет мистера Гармора представлял собой геометрическое великолепие из угловатых стен, высокого потолка и круглых декоративных колонн, выставленных в два ряда. Вся комната буквально тонула в бело-серых цветах, заставляя любого, кто сюда зайдет, чувствовать себя маленьким, грязным и никчемным. Может, кто-то и правда верил, что белый цвет олицетворяет собой чистоту и властность, но я не чувствовала в кабинете господина Гармора ни того, ни другого. Скорее, сидя перед его широким столом и кожаным креслом цвета дерева, я ощущала себя не в логове начальника, а в приемном покое психиатрической больницы. И вот-вот передо мной должен был показаться врач, который будет задавать странные вопросы. Все вокруг было каким-то вычурным, слишком помпезным. Но с другой стороны… А как еще должен выглядеть кабинет директора главной городской газеты «Вестника Вэйланда»? — А вот и вы, — послышался за спиной голос Гармора. — Опаздываете, мисс Каллем. Дверь закрылась и в кабинет вошел низенький толстый человек с плешью на голове. Его строгий костюм был столь же белым, как и стены. — Здравствуйте, мистер Гармор. Наряд Фейта Гармора оставался неизменным, как и сытое брюхо с обвисшими боками, раздавшимися вширь. Удивительно еще, как его необъятные телеса не перевешивали ноги. Не человек, а гора сала: проще перепрыгнуть, чем обойти. — Наш разговор не будет долгим, — отметил господин Фейт и со скрипом сел в широкое кресло. Наверное, туда могло уместиться три меня. Не иначе королевское седалище под заказ делали, специально для самой широкой задницы нашего города. — Я слушаю. Директор сложил руки на столе и подался ближе, отчего до меня долетел неприятный запах табака и перегара. Ни для кого не было секретом, что наш Гармор любит выпивать на рабочем месте по поводу и без. — К сожалению, вынужден вам сообщить, мисс Каллем, что мы временно отстраняем вас от работы. — Что? — На мгновение мне показалось, что я ослышалась. Затем, понимая, что Гармор Фейт ничего не станет повторять дважды, я спросила: — С чего это? За какие проступки? — Из-за вчерашнего инцидента, мисс Калем, — Его голос стал жестче, когда свинячьи глазки превратились в маленькие щелки. — Так как вас преследует какой-то психопат, мы не можем подвергать наших сотрудников опасности и позволять вам здесь находиться. — Серьезно? В голове бегущей строкой проносились сотни ругательств, но я не могла выдавить из себя и звука. Адекватность никогда не была сильной стороной нашего руководства, но сейчас, кажется, господин Гармор превзошел сам себя. Без сомнения, если бы это был конкурс на самое неадекватное решение в мире, то сейчас бы мистеру Фейту аплодировали целые стадионы, а в небо летели сотни тысяч цветастых фейерверков. — Все это временно, конечно, — добавил директор, утерев пот с блестящего лба. — Пока того психа не поймают. — Нет… — Ярость разрасталась во мне со скоростью бушующего смерча. — Вы это серьезно? А нельзя было все это по телефону сказать? — Боюсь, что нет. Вам нужно подписать документы на бессрочный отпуск. — А нельзя было их как-то по переслать, чтобы я их распечатала и подписала? — Нет, — сказал Гармор, как отрезал. Может он и видел мое раздражение, но виду не подавал. — Нашей бухгалтерии нужна ваша живая подпись. Прямо сейчас. — Вы разве не понимаете? — Я нервно покосилась на окно за спиной Гармора. — Тот вчерашний мужик сразу же появился возле офиса, стоило мне сюда приехать! Он уже здесь! Вы накликали на себя беду из-за какой-то сраной подписи! Мистер Гармор смотрел на меня как на дуру, хотя дураком, без сомнения, здесь был только он. — Не переживайте насчет безопасности, мисс Каллем. — Он потянулся к ящику стола мясистыми ладонями и положил передо мной какие-то бумажки, в которых не было никакого смысла. — Мы усилили охрану. Никто сюда не пройдет. Я вдруг поняла, почему Гармор такой раздутый: его маленькое тельце просто физически не могло вместить в себя столько напыщенного самомнения, вот он и набухал, как на дрожжах. — Да ну что вы? Мне вдруг захотелось, чтобы надежды Гармора обратились в пыль. Какая к черту охрана? Лысые мужики с дешевыми пугалками вместо пистолетов, у которых пивное брюхо перевешивается через ремень? Никто не мог противостоять Анри! И если он захочет, то войдет куда угодно, проливая реки крови. Дверь за спиной вдруг открылась, и я обернулась на едва слышимый скрип петель. — Вам чего? — Мистер Гармор нахмурился, поджав губы. — Как вы сюда попали? Каково это — потерять дар речи? Я поняла значение этих слов, когда Анри Гёст заглянул в кабинет, оскалив ровный ряд зубов. Я не могла ни пискнуть, ни пошевелиться. В этом столь реальном месте Гёст казался чем-то вымышленным. Чей-то глупой шуткой. Лишней деталью на картине, которую забыл стереть художник, рисующий судьбу. Гармор вскочил из-за стола и кресло, подпрыгнув, отъехало от него: — Стойте, где стоите! Если я что-то и смыслила в мужской красоте, то этот Анри показался мне воплощением идеала мужественности. Точно такой же, как на обложке «Легенд». Без изъянов. Он был хорош собой во всех смыслах, пускай что-то в его белых шрамах на смуглой коже и заставляло меня нервничать. Нехорошим оставался лишь его взгляд, впившийся в Гармора, Такой же, какой был у меня мгновение назад, когда мне сказали про отстранение. Куртка Анри блестела в свете ламп. К сожалению, на черной коже плохо видна кровь. Следы от его кожаных сапог оставляли кровавые разводы на мягком белом ковролине. «Я чувствую твой гнев, он зовет меня». Гёст шагнул через порог и посмотрел на меня глазами, в которых не было цвета — только безумие и страсти. «Хочешь, я убью его?» — Нет! Но вряд ли бы он меня послушал. Быстрым движением крепко сколоченного тела Анри подлетел к Гармору и глубоко вонзил нож в его обвисший подбородок, заменяющий директору шею. Причем, не столовый нож, а гигантский ножище, которым вполне можно вспороть брюхо медведю. Странный звук вырвался из моей груди вместе со всхлипом, когда Гармор с грохотом повалился на пол. Наверное, нечто похожее издают испуганные утки, которым сворачивают шеи. Вот он — главный человек «Вестника Вэйланда». Только полюбуйтесь на него! Человек, которого все боялись и уважали, облизывали ему ботинки и задницу, примазывались дорогими подарками. И ради чего все это было? Гармор Фейт в одно мгновение потерял свое влияние, наращиваемое годами, стал обычным человеком, который боится умереть. И никакие богатства, подарки и лесть не могли ему помочь. Арни Гёст какое-то время безучастно глядел на конвульсии задыхающегося Гармора, вытирая кинжал о край куртки. Похоже, человеческая жизнь для него ничего не значила, ровно как и законы современного мира. В бесцветных глазах читался холод безразличия. «Он заслужил», — мысленно сообщил Анри, и я попятилась к выходу, судорожно хватая ртом воздух. Дурой я была, что сразу не позвонила в полицию Честеру. Дурой, потому что не приняла во внимание происхождение Анри и его прославленные в «Легендах» инстинкты убийцы. «Пускай подождет меня у входа», — ну что за опрометчивая дурость! Он никогда никого не ждал и всегда оставался глух к чужим мольбам и просьбам. Он был самоуверен, не из тех, кто признает свои ошибки, если ошибется, и не из тех, кто будет учтиво стучаться в дверь, если ее можно проломить собственным лбом. Для Анри не было преград и тупиков — для него существуют только цели. И этой целью сегодня была я. Как кролик на убой. К счастью, я бегала отлично. И потому, не дожидаясь продолжения малоприятной мысленной беседы, я рванула прочь из кабинета. … И тут же споткнулась обо что-то, рухнув на ковер. — Мать твою! Я отползла к стене от бездыханного тела какого-то паренька, лежащего лицом вниз. Его белая рубашка на спине стала багряной; такой же, как и пол в кабинете Гармора возле стола. «Ты куда?» Анри молча высунул голову из кабинета, как сова из дупла. Почему-то он показался мне весьма озадаченным и даже расстроенным, как будто я его обидела своим скорым уходом. Страх — отличный мотиватор. Он поднял меня на ноги и заставил бежать. Только вот побежала я, увы, не в сторону выхода, увидев на стенах кровь, а прочь от него, углубляясь в лабиринты узких коридоров в поисках безопасного места. И, я не сомневалась, что Анри бездумно последовал за мной. Славный офис «Вестника Вэйланда» не отличался хорошей звукоизоляцией и потому люди начали выглядывать из кабинетов с недовольным видом, едва заслышав мой топот. Очень зря. Их лица были грозными при виде меня, но когда за моей спиной появлялся Анри — их пронзал ужас. — Что происходит? — Из-за белой двери высунулся мужик, похожий на гориллу, сбежавшую из зоопарка. — Закройся! Пробегая, я ударила кулаком по двери, но мужчина только сильнее ее распахнул, подставившись под удар. Анри влетел в несчастного на всем ходу, вонзив кинжал в грудину — прямиком в сердце. Тот даже понять ничего не успел. Я знала этого ублюдка. Кажется, его звали Генри. Когда-то давно он добился своего высокого поста исключительным лизоблюдством, и порою орал на своих подчиненных так, что стены дрожали. «Эти люди полны грязи и порока», — заявил Анри, словно сам был безгрешен. В кабинете Генри послышались вопли и крики. Недолго поразмыслив Гёст кому-то улыбнулся и нырнул через дверной проем, после чего оттуда в панике повалили люди в белых рубашках, перепрыгивая через труп бывшего начальника, как будто его никогда не существовало. Я помчала дальше, вспоминая, что где-то был рядом пожарный выход. По крайней мере Анри отвлекся и принялся ради забавы сеять панику среди сотрудников, так что время у меня было, пускай и не много. Дверь на запасную лестницу оказалась не заперта, но через пару лестничных пролетов ниже все было завалено старыми столами и коробками — какой-то дебил решил складировать офисную мебель прямо на лестнице. Так что мне пришлось выйти на третьем этаже и вновь пуститься бегом по коридорам. Надежда — очень странная штука. Она не хуже страха придает сил тогда, когда человек уже должен был сдаться. Надежда говорила мне, что я отрывалась от преследователя. Надежда убеждала меня, что вот-вот я окажусь на главной лестнице и спокойно в пару рывков смогу сбежать через главный вход. Но потом за спиной раздался какой-то странный скрежещущий звук и Анри обрушился на меня подобно урагану; нагнал и сбил с ног. Я упала, захрипев от удивления, хотя это было неизбежно с того самого момента, как я увидела Гёста на улице, пялящегося на меня издалека. Он уселся на меня, вжав лицом в пол. Странно, но это все на мгновение оживило блеклые детские воспоминания с занятий по борьбе, на которые меня водил отец. Там я тоже частенько отхватывала тумаков и лежала ничком, вжатая в матрац. Задыхаясь и хрипя, я с трудом перевернулась на спину. Анри глядел на меня с неподдельным интересном и немного зловещей ухмылкой, показывая подточенные клыки. Чего он ждал? Хотел бы убить — давно бы это сделал. Я попыталась спихнуть его с себя, но он с легкостью поймал мои руки и сжал. — Сука! Анри был тяжелый, как гранитная плита; ни отжать, ни скинуть. Почему-то от его одежды пахло благовониями. Сладковатым сандалом, щекочущим ноздри. — Чего ты ждешь?! Чего же? Отчаянья на моем лице? Или горестных стенаний и мольбы о пощаде? Он не ответил, даже мысленно. Продолжал улыбаться. Я знала Анри как никто другой и догадывалась, что о чем-то его умолять — не самый лучший вариант. Его бы это только раззадорило. И тут — выстрел. Оглушающе громкий, заложивший уши. Улыбка на лице Анри тотчас увяла, и он выпустил мои руки. — Ч-что? На одну блаженную секунду мне показалось, что он сейчас вот-вот упадет без чувств и сегодняшний кошмар закончится, но вместо того, чтобы помереть, Гёст поднялся с меня и обернулся, продемонстрировав дыру от пули на кожаной куртке. С той стороны, откуда я прибежала, стоял охранник с окровавленным лицом и пистолетом в руках. Скорее всего Анри хорошенько приложил его, когда входил в офис, но тот все равно смог подняться и пойти по его следу. Только вот все пошло не по его плану. Лицо охранника вытянулось в глубочайшем испуге, когда Гёст угрожающе выпрямился в полный рост после выстрела. Я увидела, как у мужчины в форме дрогнули руки, и он отступил назад. Еще бы. Любой бы дрогнул перед бессмертным. Сотканного из магии человека вряд ли можно убить обычной пулей. Или шрапнелью. В принципе, даже если бы охранник подошел ближе и отрубил Анри голову острейшим мачете, она бы наверняка приросла обратно. А потом охранник заорал, выронив пистолет. Анри шагнул к обидчику и тот упал на колени, извергая из себя душераздирающие вопли. Глаза бедолаги наполнились кровью, из носа потекла красная струя. Он начал скрести голову руками, оставляя надрывы от ногтей. Бедный, бедный мужик. Я поднялась с пола и медленно, на дрожащих ногах попятилась подальше от всего этого безумного действа. Не знаю точно каким образом Тамзин создавал людей из ничего, но если бы для этого ему пришлось кидать ингредиенты в котел, то он явно с ними переборщил. Можно сказать, что он «выкрутил» все способности и характеристики Анри на максимум. По книге Гёст никогда не был столь сильным и безжалостным. Да и грязные телепатические приемчики, вроде поджаривания мозгов, он использовал только на сильных и достойных врагах, вроде своего дяди с похожим набором способностей. Но бедняга охранник не был сильным. Он ему и в подметки не годился. Получается… По офису «Вестника Вэйланда» разгуливал не Анри, а какая-то безумная неубиваемая тварь, внешне похожая на книжного персонажа. — Черт, черт, черт, черт… Я мчала вперед мимо раскрытых дверей пустых кабинетов и слушала свое прерывистое дыхание, как у загнанного зверя. Ладони потели, взгляд метался в поисках выхода или хотя бы какого-нибудь оружия. Умом я понимала: если Анри окончательно слетит с катушек, мне не поможет даже дробовик. Но лучше помереть с какой-нибудь палкой в руках, сражаясь за жизнь, чем скулить у ног Гёста побитой дворовой собакой. «Где ты?» Вновь этот шепот, предвещающий беду. Неужели Анри меня потерял? Я остановилась, и в этот миг завыла пожарная сигнализация, замигав красными лампами на потолке. — О! — Мое внимание привлек слабый отблеск металла. На стене за стекольцем висел пожарный топорик. Я нервно сняла с себя куртку, намотала ее на кулак и двинула по стеклу. Может оно как-то иначе и открывалось, но у меня не было времени размышлять. Мне нужен был топор. И хоть чуточка удачи. Итак, преодолев еще несколько поворотов по пустым коридорам я наконец вышла на главную лестницу около лифта. Только вот… Я ее не узнавала. И чем ниже я спускалась, тем темнее становилось вокруг, как будто тени поглощали любые проблески света. Неужели ловушка Анри? Я потерла шею от растущего беспокойства. Чем дальше вниз, тем тише вой от сигнализации. А затем тот и вовсе растворился в тишине, в которой я различала только уханье собственного сердца. Какой это этаж, первый? Непроглядная мгла. Разве что впереди блекло мерцала лампа, как одинокий маяк. Где стол ресепшена? Где толстушка Айрис? Где свет из окон и стеклянные двери? Все казалось каким-то ненастоящим, будто спускаясь по лестнице мне «посчастливилось» незаметно пройти через дверь в бесконечную ночь, за которой оживают самые страшные кошмары. Я осторожно шагала вперед, держа перед собой топорик явно не предназначенный для драки с монстром. Рукоять скользила в руках. В животе крутило и булькало. От страха волоски встали дыбом на коже. — Ну давай, выходи! Я знаю, что ты здесь! — крикнула я, удивившись столь неожиданному порыву храбрости. И, о чудо, темнота впереди заструилась подобно дымчатым лозам. Анри показался предо мной и свет лампы выхватил из темноты его черты, осветив изгиб его скул и лоб, оставив глаза во мраке. — Пойдем со мной, — его голос звучал холодно и властно. Настолько властно, что хотелось беспрекословно ему подчиниться. Гёст протянул ко мне руку. — Пойдем, — повторил он настойчивее, — скорее! — Ну уж нет! Если во мне еще и были силы, то я их использовала на то, чтобы отвести взгляд от Анри. Я рванула наобум в темноту и впечаталась в какую-то дверь, ударившись об нее щекой. Дернула — оказалась не заперта — и зашла внутрь. Где-то в душе я понадеялась, что найду за ней выход, но вместо него я нашла тупик — какую-то тесную каморку, в которой отвратительно пахло сыростью. Не помню, чтобы такая в нашем офисе вообще была. Я провела ладонью по влажным стенам, достала смартфон и включила фонарик. Действительно, каморка. Со швабрами, ведрами и ржавыми стеллажами. Только вот в самом углу правой стены у пола красовалась какая-то дыра, заколоченная досками. Я упала перед ней на колени и подставила лицо. Сквозняк из дыры вместе с холодом принес за собой тошнотворные запахи общественного туалета. В любом другом случае я бы даже не взяла в расчет столь сомнительный путь для побега, но выбирать не приходилось. Я принялась резво кромсать доски топориком, положив «фонарик» на стеллаж. Дверь за спиной вдруг вздрогнула и мне показалось, что на этом все и закончится: вот-вот в дверном проеме появится Анри, и последнее, что я увижу — его жуткую бессердечную ухмылку. Но нет. После грохота я подождала пару секунд, затаив дыхание, но когда больше ничего не произошло — с большим усердием продолжила колоть доски. Спина взмокла, щепки летели прямо в лицо. Когда, наконец, путь в дыру оказался свободен, оттуда снова вырвался запах, от которого меня чуть не вырвало. Но выбирать не приходилось. Не было времени размышления, и уж тем более — сомнения. Жить захочешь — и в дерьмо с удовольствием нырнешь. И потому я отломала последнюю доску, сложилась в три погибели и поползла неведомо куда в грязи и пыли. Если бы не мобильный фонарик, мне бы пришлось ползти в кромешной темноте. Тянешь руки вперед — хватаешься за неровности — отталкиваешься ногами. Хватаешься — отталкиваешься. Раз, два. Раз, два. Впереди дыра сужалась, так что приходилось как можно сильнее прижиматься к холодному камню под собой. Меня утешал только прохладный сквозняк, время от времени касающийся моего взмокшего лица. Раз, два. Раз, два. Что-то зацепилось за куртку и болезненно впилось в бедро. Раз, два. Раз, два. — Черт! Выступ впереди порезал мне ладонь. Раз, два. Раз, два. Я прикусила язык в попытке заглушить ужас. Раз, два. Раз, два. Иногда я бросала косые взгляды за спину, как будто из темноты могла показаться загребущая рука Анри, а иногда начинала извиваться как гадюка, думая, что вот-вот застряну. А потом впереди замаячил блеклый свет, и я приложила все силы для того, чтобы до него доползти. Когда же откуда-то издали послышалось отчетливо бульканье воды, я схватилась за край дыры, находящийся под наклоном и заскользила вниз, рухнув на мокрую плиту возле какого-то быстротекущего зловонного ручья. Какое-то время я просто лежала ничком на ровной плите, пытаясь отдышаться. Затем перевернулась на спину и бездумно уставилась в каменный потолок, чернеющий над головой. Сверху, чуть правее, потолок прорезали ослепительно яркие полосы света, за которыми отчетливо слышался шум от проезжающих мимо машин. — Канализация… — хрипло выдохнула я, не поверив, что этот сиплый испуганный голосок принадлежит мне. — Я в канализации. И расплакалась от облегчения.