Не обижайте колдуна

— Не говори мне, что все сделал правильно. Все ведь должно быть по-другому. — Должно. В прошлый раз, когда я был на твоем месте, у меня не было шрама на лице, и мне не пришлось собственноручно добивать Эллен. Все веселье прошло без меня… И тем не менее, сейчас мы имеем то, что имеем. Этого уже не переиграть. Послышался вздох. Два одинаковых голоса почти спорили друг с другом. Кажется, я сходила с ума. — Так, а в чем причина? В чем ты просчитался? Я открыла затуманенные глаза и поняла, что смотрю на восходящее над долиной алое солнце и полыхающее от низких облаков небо. На горизонте занимался рассвет. Лишь спустя мгновение я обратила внимание на две фигуры, такие похожие и разные одновременно. Они стояли чуть поодаль от меня, окаймленные ореолом оранжевого света, среди того, что осталось от обгорелых шатров и былого праздника. Мы вернулись на пепелище. Кое-где все еще вздымался дым. — Все началось с этого, — Тамзин в замызганной кровью рубахе показал на зарубцевавшийся шрам под глазом. — Это промедление, друг мой. Всего пара лишних минут, и все пошло прахом. Сначала шрам, затем внезапное появление Эллен. — Эллен… — опять тяжелый вздох. Маги немного помолчали, затем один передал второму знакомый пузырек. Отцовская настойка сегодня пользовалась невероятной популярностью. И тут я вспомнила… Отец! Моррис Каллем на чердаке дома, согнувшийся в нестерпимых рыданиях. Вспомнила взрослых мужчин, обрывки пережитого ада. Маленькую Имриш. Усталость, жажду. А вот страха не помнила. Совсем. И отвращения тоже. Вот они — удивительные метаморфозы ума. Убрать пару мелочей, и восприятие действительности бесповоротно поменяется. — Расскажешь, как тебя угораздило очнуться? Ты ведь должен был валяться в яме до прибытия Томми. Обгорелый, старый, но живой. Пузырек вернулся обратно к говорившему. — Меня вытащил какой-то обгоревший сероглазый черт и привел в чувства. Никогда его не видел. И не хотел бы увидеть снова. — Еще одна лишняя переменная? — Все может быть. — И как его сюда занесло? — Не знаю. Судя по всему, он пришел сам. И хорошо, что так. Иначе не знаю, как бы мы выкрутились. — Получается, каждый следующий раз будет отличаться от предыдущего… — Так ты сам это придумал. Тамзин в рубашке согласно закивал: — Чего только не сделаешь ради того, чтобы не умереть. Я села на месте и обнаружила, что все это время лежала на каких-то обгорелых досках, предусмотрительно накрытых сверху серым фраком. Тамзины, заметив движение, синхронно повернули ко мне головы. — Очнулась, наконец. Глядя на них против света, я не поняла, кто это сказал. — Как самочувствие, Имриш? — Головушка не болит? Я поморщилась и поднялась с места, вдыхая запахи потухшего пожара. Учитывая все, что произошло, моя головушка должна была расколоться как скорлупа грецкого ореха от удара молотка. Или остаться в руках Эллен. В любом случае: то, что я выжила и даже могла нормально соображать, нужно было воспринимать не иначе как «чудо». — Никаких чудес, — бросил один из Тамзинов, явно прочитав мои мысли, — всего лишь удачная стратегия, правильно подобранный момент и небольшая пригоршня магии для одной милой девушки с непростой судьбой. — Стратегия? — Пришлось повторить, потому что до меня не сразу дошел смысл этого слова. Я помнила: один Тамзин погубил Эллен и спас меня, а второй предал меня и бросил ей на растерзание. — Это была полностью моя идея, — отозвался Тамзин со свежим шрамом на лице и странной накидкой, скрывающей оголенные ребра. — Любой человек наиболее уязвим во время триумфа. Или же, когда счастлив. Нужно было дать Эллен то, что она хочет, чтобы она расслабилась и потеряла бдительность. Я подошла и остановилась в паре шагов от магов, стоически игнорируя взгляд Тамзина-предателя. — Так ты сделал из меня приманку? Нарочно? — Да, это было необходимо, — сказал тот, после чего кивнул на себя из будущего. — А этого дурака не вини. Он вообще не соображал, что делает, раз позволил зажать вас в угол. Пришлось импровизировать. Наставлять его при помощи телепатии. Я набралась смелости и перевела взгляд на Тамзина, с которым нам предстояло вернуться домой. Он глядел на меня виноватыми щенячьими глазами, в них отражался рассвет. — Прости меня, Имриш. Я… — Остальные слова замерли у него на губах. — Ты знал, что все так обернется? — Я соглашался на условия Эллен и смотрел, как я же приближаюсь к ней со спины. Она ничего бы не успела с тобой сделать. — Ты меня напугал, — заявила я, как будто весь прошедший день, исполняя роль Анри, он этим не занимался. Пришлось внутренне съежиться, вспоминая, как Тамзин повернулся ко мне спиной. Я ведь действительно подумала, что он приговорил меня к смерти. Обменял свою жизнь на мою, менее значительную. Это вполне в его стиле. — Милая моя, а как иначе? Если бы ты в мои намерения не поверила, то и Эллен бы вряд ли купилась. — Он кротко заглянул мне в глаза. — Прости меня. Пожалуй, это все, что мне хотелось услышать. Ощутив небывалое облегчение, я положила ему голову на плечо, и некоторое время мы так и стояли, ничего не говоря. Слова стали излишними. Выждав пару мгновений, он осторожно приобнял меня, и все прежние чувства ожили; он коснулся поцелуем лба, и мой дух воспарил. Видения прошлого окончательно развеялись, теряясь в рассветном зареве. Рядом с этим мужчиной я была в безопасности. Он не предавал меня и не собирался бросать монстру на растерзание. Он лишь подыграл Эллен, чтобы спасти нас обоих. Или… Оба Тамзина хотели, чтобы я думала именно так? — Что ж… вам еще не пора? — Тамзин с раненой щекой громко хлопнул в ладоши, привлекая наше внимание. — Хватит нарушать порядок вещей. Другой Тамзин кивнул ему: — Да, пора. — Тогда делаем, как и договаривались, — встрепенулся тот, — я отдаю тебе все, что у меня есть, ты стираешь мне память ровно до событий в шатре, относишь в ту пресловутую яму, где очнулся, а сам проваливаешь. — Он вновь судорожно втянул воздух через ноздри. — Только богами прошу, не сотри ничего лишнего. — И мельком взглянул на меня исподлобья. В нем я узнала Тамзина с карнавала, пообещавшего оживить Анри. — До свидания, Имриш. Мы скоро увидимся. Я кое-как вымучила из себя улыбку. В конце концов этот человек отделил мои страхи от прошлого, просеяв их через магическое сито. Я должна быть ему благодарна. Немного помедлив, Тамзин подошел к своей копии. Один маг покорно закрыл глаза, другой приложил безымянные пальцы ему к вискам, а большие — ко лбу, в то место, где людям обычно рисуют «третий глаз». А затем, удивив меня, Тамзин начал что-то сосредоточенно шептать, четко выговаривая каждый слог. Это походило на молитву, написанную на латыни. Он произносил четыре повторяющихся строки снова и снова. И чем громче и властнее становился его голос, тем сильнее менялся второй Тамзин. Кожа на лице мага обвисала и морщилась, расцветая старческими пятнами, волосы седели и редели, спина становилась более сутулой. Когда Тамзин закончил свой ритуал, перед ним уже стояла не копия, а сморщенный старикашка с нависающими веками и опушенными под тяжестью прожитых лет плечами. Невероятно тощий и хрупкий. Лет на тридцать старше старика, которого мне уже показывал Тамзин, когда я пришла к нему во второй раз после случая в «Вестнике». Тамзин действительно «забрал» у настоящего себя все. Если не считать неприятных обстоятельств с Эллен и заточения в ее плену, то еще вечером этот человек был хозяином грандиозного карнавала, имел сотню подхалимов и обожателей как среди артистов труппы, так и среди гостей, и скорее всего обладал нереальными деньгами для своего времени. А что теперь? Передо мной стоял босой одинокий и дряхлый старик, беспомощно взирающий на пепелище из своих надежд и мечтаний. Сегодня он потерял не только свое состояние, но и многих друзей, приглашенных на праздник — людей, которых знал, любил и возможно ненавидел. Лишился труппы, молодости и даже возлюбленной. У него ничего не осталось. Даже сверхъестественных сил… Я нахмурилась и посмотрела на своего Тамзина: — Разве силы к тебе так и не вернулась после того, как мама умерла? Утреннее солнце начинало припекать. Я ощутила его жар на коже. Маг покачал головой, отстранившись от старика: — Нет. Я почти пуст. Оказывается, это так не работает. — Моя бедная, глупенькая Эллен… — вдруг прошамкал старик обвисшими губами и содрогнулся. Боги, у него даже зубов не осталась! — За что она так со мной, с нами… — Ты готов? — сухо буркнул Тамзин и опять поднес руки к вискам старика. Судя по всему, ему не терпелось избавить себя от своего же нытья. — Я буду по ней тосковать. — Старик чуть приподнял веки. Седые брови дрогнули. — Все еще впереди. Секунда, и у старого Тамзина подкосились ноги. Я уже испугалась, что тот сейчас упадет и расшибется, но маг поймал его бесчувственное тело и с легкостью подхватил на руки, как будто тот ничего не весил. — Сейчас вернусь. И понес его в сторону обгоревших покореженных машин к той самой яме, которая когда-то была альковом уединения. Я могла бы пойти за ним, но сознавала, что Тамзин должен попрощаться с прошлым самостоятельно, без посторонних глаз, так что я вернулась к месту, где лежал фрак и снова села на него. Кое-где обломки шатров еще коптились. Чувствуя, как солнце припекает голову, я глядела на черную вздымающуюся дымку, пока за ней не появился высокий человек, обернутый в странное одеяние. Неужели это тот пироман со сплошным ожогом вместо лица? Силуэт едва заметно мне кивнул и побрел куда-то прочь в сторону рассвета, пока не растворился в нем совсем. Я моргнула раз, второй. Человек исчез. Кто знает, может, за этим дымом и не было никого. Только мираж, рожденный утренним пеклом. Через несколько минут Тамзин вернулся ко мне и молча предложил руку, чтобы помочь мне подняться. На его плече с сохранившимся рукавом я увидела лямку от своего рюкзака. — Нам пора. Я подняла с досок его серый фрак, который не спасет теперь даже химчистка, и прижалась к магу, как и в прошлый раз. От него все еще слабо пахло духами. — Закрой глаза, милая моя. Я послушалась, и через мгновение жара пустыни сменилась прохладной тенью, а удушливый запах гари — терпкими благовониями. — Поверить не могу. — Я отпустила мага, начиная озираться по сторонам. Кинула фрак на кровать. Мы и правда вернулись назад. Причем, вернулись в то самое место, откуда «уходили». В трейлер Тамзина, где все это время горел свет. Дождь больше не барабанил по окнам и крыше. На настенных часах 5:02 утра. Стоянка снаружи расцветала в отблесках утреннего солнца и блики, отраженные от чего-то на улице, играли цветными пятнами на перегородках между «комнатами». Все закончилось. Кошмары исчезли. Проблемы остались позади. — Мы сделали это! — Радость вдруг вернулась ко мне, горячо вскипела, вскружила голову и буквально переполнила меня. Казалось, что сейчас я готова поделиться ею со всем миром; обнять каждого, кто в ней нуждался, и прокричать об этом с небоскреба. — Мы действительно это сделали! Мы живы! Я была уверена: теперь все будет по-другому. Я обернулась к Тамзину, чтобы об этом сообщить, но тут же обомлела, в миг растеряв все свое небывалое воодушевление. Лицо мага было бесцветным, совсем как у мертвеца. Кожа на лице медленно иссыхала и морщилась, темный цвет волос затерялся в белесой седине. Веки тяжелили, щеки обвисали, шею изрезали глубокие морщины. Тамзин поднес руку к лицу, будто пытаясь ее рассмотреть, но та иссохла быстрее, чем его лицо, и теперь напоминала залежавшийся на солнце корень имбиря. — Слишком… слаб, — сипло выдавил он, обреченно подняв на меня взгляд. И повалился на пол, едва успев скинуть с плеч мой рюкзак. Я растерянно глядела на старика, упавшего между кроватью и холодильником. Понимала, что стою с разинутым ртом, но все никак не могла его закрыть. Тишина зазвенела в ушах. Тамзин как упал, так и не двигался. Я даже не видела, чтобы у него вздымалась грудь при дыхании. Боже. — Сделай же что-нибудь, Имриш… — сказала я сама себе и на дрожащих коленях опустилась возле него. Сначала нащупала пульс, слабый, но ровный, а потом проверила дыхание. Сообразив, что не все так плохо, я затащила Тамзина на кровать. Он показался мне невесомым, как будто был полым внутри. Я села рядом с ним, сжала его сухую руку в своей. Нет ничего удивительного в том, что Тамзин так резко свалился и постарел. Сколько требуется сил, чтобы искривлять время и пространство? А чтобы перемещаться на десятилетия вперед и назад? Вероятно, очень много. Да и к тому же мы с ним почти ничего не ели… Усталость, стресс, потеря крови, обезвоживание, алкоголь. Это все сильно сказывается на здоровье. События пережитого дня оставили бы отпечаток на ком угодно, так что единственное, что я могла сейчас сделать, это дать Тамзину время отдохнуть и позаботиться о том, чтобы его никто не тревожил. Его руку чуть дрогнула, слегка сжала мою. Я улыбнулась. И все-таки… даже в виде старика он нравился мне. Причем не внешне, а тем, что у него внутри. Да, Тамзин не попадал под мои идеалы, рисованные в голове, может и хорошим человеком он не был. Боже, он даже не был человеком! Но, несмотря на все свои чудовищные недостатки, жуткое прошлое и нездоровую тягу к кровопролитию, он относился ко мне лучше, чем кто-либо другой. Лучше, чем обезумевшая мать. Лучше, чем безответственный отец. Сегодня Тамзин показал настоящего себя. И мне это понравилось. Никто не защитит меня лучше, чем он. Где-то через час, убедившись, что дыхание старика окрепло, я решила себя чем-нибудь занять. Сон не шел, сколько на себя его не нагоняй, так что я нашла в трейлере душ и смыла с себя всю грязь, принесенную из пустыни. Кошмар, сколько синяков! Только сейчас, встав голой напротив зеркала, я осознала, что выгляжу так, как будто меня избивали и мучили всю ночь напролет. Темные пятна всех цветов и оттенков усыпали меня, как далматинца, но страшнее всего выглядела шея и нога. Нога — из-за длинной раны и растекшейся вокруг нее синевы, а шея — из-за четкого отпечатка руки Эллен. — Мама… Я боязно приложила свою руку к отпечатку, сравнивая размеры пальцев — очень скверный прощальный подарок от родной мамочки. Если бы синяк кто-то увидел, то наверняка бы решил, что я стала жертвой насильника. Нужно было его как-то спрятать. Грязное порванное платье полетело в корзину для грязного белья, окровавленный и подранный фрак Тамзина, испачканный в золе — тоже. Что надеть? Я без спроса полезла копаться в чужом комоде с вещами, так как не желала одеваться в то, в чем маг притащил меня из дома. Удивительно, но в нижнем ящике я нашла еще одно платье. Совершенно новое, запечатанное в пакет, с неснятой биркой и ценником. От цены платья я в ужасе распахнула глаза: оно стоило больше моего месячного заработка в «Вестнике». Но деваться было некуда. Оно оказалось моего размера, так что я с удовольствием в него влезла. Тем более это платье, как и предыдущее, полностью закрывало шею воротником, а руки — длинными рукавами. Темно-фиолетовое с золочеными пуговицами, строгое и консервативное, оно село на мне почти идеально. Вероятно, Тамзин не был любителем современных безвкусных платьев с глубоким декольте и до сих пор придерживался взглядов прошедшей эпохи. И хорошо. Мне такое тоже нравилось. Уложив волосы и приведя лицо в порядок, я устроила набег на его холодильник, понадеявшись, что маг не будет против пропажи несколько кусков хлеба и сыра. Также я нашла банку с растворимым кофе, электрочайник и чистую кружку. Я сделала себе завтрак и ушла с ним в соседнюю комнатушку за перегородку, где все окна были плотно закрыты от солнца. По центру стоял диван с широкими подлокотниками, а перед ним — телевизор с игровой приставкой и разбросанными вокруг коробками от компакт-дисков. Интересно. Я отставила завтрак и сгорая от любопытства полезла читать названия на коробках. Ну кто бы сомневался! Сплошь игры про вторую мировую войну и современные японские хорроры. Тамзин бы не был Тамзином, если бы периодически не играл в стрелялки и не гонял зомби и привидений. На приставке и геймпадах не было пыли, так что играл он достаточно часто. Как знать, может уже совсем скоро мы сможем во что-нибудь поиграть вместе. Вернувшись к дивану, я включила телевизор и под какой-то дрянной сериал на первом попавшемся канале насладилась утренней трапезой. Когда кофе закончился, я решила, что стоит, наверное, помочь Тамзину сменить рваную рубашку на что-то более приемлемое. Свежих рубашек у него в комоде хватало, так что я взяла одну и подошла к кровати. Признаться, я никогда не раздевала стариков и мне это не особо понравилось, но оставлять Тамзина в лохмотьях мне не нравилось больше. Поэтому пришлось свершить задуманное. Я расстегнула одну пуговицу, вторую, третью… Взгляд зацепился за старые уродливые шрамы на ребрах, как о очередное напоминание об Эллен. Глядя на них, я почему-то вспомнила про дом и портрет матери в прихожей. По возвращении нужно было его снять. Закончив с рубашкой, я выкинула окровавленные и грязные лохмотья в мусорку, после чего снова вернулась в комнату с телевизором. Только со второго захода я обнаружила, что здесь в самом углу на вешалке висит кожаная куртка Анри, а под ней лежит любимый тесак Тамзина, отведавший крови несчастных, ни в чем не повинных журналистов. Я сделала вид, что ничего не видела, и плюхнулась на диван, возвращаясь к просмотру дурацкой мыльной оперы. Казалось бы, кофе был крепким, но нескольких ложек мне оказалось недостаточно. Телевизор нагнал на меня дремоту и спустя несколько минут я провалилась в сон. И проснулась от того, что снаружи начался какой-то ненормальный переполох. Голоса выдрали меня из умиротворяющей тишины и тем самым разозлили. Я тут же встрепенулась, подскочила к окну и глянула на стоянку, чуть отодвинув шторку. У трейлера Тамзина собралась целая толпа; люди в цветастой одежде и намалеванными лицами — часть его труппы. Их яркие костюмы напомнили мне, что сегодня у Тамзина день рождения. Может, они пришли его поздравить? Конечно, нет. Это было бы слишком просто. Лица артистов казались серьезными и выглядели совсем не празднично. — Мистер Кейр! Откройте! — позвал испуганный женский голос. — У нас проблемы! — Дерьмо… — буркнула я. Артисты так и продолжат толпиться у трейлера, пока им кто-нибудь не откроет. — Мистер Кейр! В железную дверь настойчиво постучали. Я закатила глаза и направилась к выходу, мельком оглядев кровать. Старый Тамзин лежал в той самой позе, в которой я его оставила. Вряд ли он сейчас был способен решать проблемы своего балагана, так что нужно было объясниться перед людьми и сослаться на его плохое самочувствие. И попросить их не трогать мага хотя бы до вечера. — Мистер Кейр! — вновь воззвал пищащий голосок. Я встала на ступеньках возле самой двери. Как эта штука открывается? Где тут замок? В «прихожей» трейлера оказалось так темно, что искать его пришлось на ощупь. В конце концов пальцы что-то нащупали, и я щелкнула дверным механизмом. Вот и все. От толпы меня отделяла только тонкая дверца. Я вдохнула, сжала всю смелость в кулак и распахнула ее, явив себя публике. Все артисты тут же повернулись ко мне, весьма озадаченные тем, что дверь трейлера открыл не Тамзин Кейр. В этот краткий миг я тоже озадачилась и задалась вопросом, зачем я вообще все это делаю. Снаружи ярко светило солнце, от асфальта пахло прошедшим дождем. — Ой! — воскликнула стоящая у двери женщина, увидев меня. — Ой, — передразнила ее я. В ней я признала ту полуголую белобрысую дурочку с хвостиками с карнавала, постаревшую на двадцать лет. Годы ее не пощадили. — Мистер Кейр, он… — залепетала бывшая красавица, старательно пытаясь на меня не смотреть. — Он болеет, — отрезала я таким жестким тоном, что сама его испугалась. — Чего вы хотели? — Полиция оцепила площадь, — встревоженно крикнул кто-то из артистов. — Они начали обыскивать торговые ряды! — Мы не знаем, что нам делать! — раздался еще один незнакомый голос. «Вашу мать!» Страх незаметно подобрался ко мне и впился когтями в сердце. Я схватилась за дверной проем, чтобы не упасть. Мысли начали водить тревожные хороводы. Даже если бы Тамзин сейчас очнулся, то у него наверняка не хватило бы времени и сил, чтобы спрятать улики. У него в трейлере почти на самом видном месте висела куртка Анри, под ней валялся его тесак, а в корзине для грязного белья лежал окровавленный фрак. Если в трейлер зайдут полицейские и обнаружат все это, то загребут мага почти с поличным. А если они обыщут его жилище чуть тщательнее, то скорее всего найдут еще тонны огнестрельного оружия. Очевидно, нелегального. Сколько лет тюрьмы светит Тамзину после этого? Его сразу обрекут на пожизненное заключение? Или вообще к смертной казни приговорят? Я прикрыла глаза и перед мысленным взором тут же промелькнула картина, как его поджаривают на электрическом стуле. Мне это не понравилось. В любом другом случае, верни Тамзин себе молодость и силы, ему бы никакая казнь не навредила. Но сейчас, когда он так слаб… он мог умереть от чего угодно. Насовсем. Артисты выжидающе смотрели на меня, а я смотрела на них, больно закусив губу. Нужно было что-то срочно предпринимать. Но что? Да, чтобы соскочить с этого несущегося в пропасть поезда под названием «Берг и Кейр» я могла прямо сейчас кинуться к полицейским, показать синяки и придумать какую-нибудь невероятную историю о том, как меня истязал старый извращенец. Поверили бы они мне? Конечно. На этом можно было бы распрощаться с карнавалом, Тамзином и со всеми событиями прошедших нескольких дней. Умом я понимала, что это было бы самое взвешенное и верное решение, но учиться на чужих ошибках иногда необходимо. Эллен наглядно показала, что «правильно» — не всегда хорошо. Так что я обвела собравшихся взглядом и кивнула мужчине лет тридцати пяти в красном пиджаке. — Томми, да? — Я признала в нем знакомые черты. Вот он, мальчишка из старого пикапа. Из гадкого утенка он вырос в настоящего красавца. Светлые чуть вьющиеся волосы, ясные голубые глаза, широкая челюсть. Он походил на прекрасного принца из книжек, которые любят читать девочки. Артист закивал, крайне удивленный тем, что я назвала его по имени. — Кто у вас тут главный? — Мистер Кейр, — ответил он голосом приятным и бархатным. Его тембр почему-то меня смутил. — Я имею в виду после мистера Кейра. — У мистера Кейра нет заместителей. Раньше еще была мисс Эллен, но… Раньше — это двадцать лет назад. Я упала лицом в ладони. — Проклятье! — Помощи ждать было не от кого. — Значит, я сегодня за Эллен. Никто из артистов даже не возразил. Забавно. Значило ли это, что во многих из них до сих пор жили воспоминания об Эллен: жесткой и строгой женщине, способной держать ситуацию в своих руках? Я была даже готова поспорить, что кто-то из артистов даже думал, что она — это я. — Как вас зовут? — крикнул кто-то из толпы. «Вас?» — Я Имриш Каллем. Публика зашепталась, особенно актеры в возрасте. Из чьих-то уст я точно услышала имя матери. — Ребята, послушайте сюда, — обратилась я к артистам, задумываясь над каждым словом. Мне еще не приходилось произносить речи перед такой огромной толпой. — Мистер Кейр сейчас очень болен и ему как никогда нужна ваша помощь. Пускай полицейские обыскивают что хотят, но чем дольше их не будет здесь на стоянке, тем лучше. Это понятно? Девочки, — я остановилась взглядом на группе молодых девиц в коротких облегающих платьях, — знаете, в чем секрет шоу? Они не ответили, но заинтересованно посмотрели на меня. — Задницы и сиськи, — сказала я и ухмыльнулась. — Если вы действительно хотите помочь мистеру Кейру, то попробуйте отвлечь ребят в форме. Мешать им не нужно, а вот покрутиться вокруг них не помешает. Улыбайтесь им, насядьте на уши, пустите пыль в глаза. Это должно их задержать… хотя бы ненадолго. По сосредоточенным лицам артисток я поняла, что причины «зачем» и «почему» называть не нужно. Работая на Тамзина, они наверняка знали, что он за человек, кого из себя представляет и сколько странностей вокруг него происходит. Возможно, они даже знали о нем больше, чем знала я, и все равно работали на него, безгранично доверяя хозяину балагана и храня в секрете его тайны. Интересно… чем же Тамзин так заслужил их преданность? — Есть вопросы? И опять никаких возражений. Девицы кивнули и засеменили к палаточному городку, выглядящему в сотни раз скуднее того, что двадцать лет назад стоял посреди пустыни. Подул ветер, и нас накрыло тенью пролетающих по небу облаков. — Это касается и всех остальных. — Я вновь обвела артистов труппы взглядом, цепляясь за набеленные и раскрашенные лица. — Не дайте полицейским добраться до парковки. Чем дольше вы продержите их на площади, тем лучше. Толпа стала поспешно расходиться. Взвесив все «за» и «против» я вышла из трейлера и поймала мужчину в красном пиджаке за рукав, когда тот уже собирался уйти. — Томми, останься. Иди за мной. — Если кому-то и довериться, так это человеку, назвавшему Тамзина отцом. Он возражать тоже не стал и молча зашел за мной в обиталище мага. Лицо артиста казалось серьезным, почти что каменным, но стоило мне привести его к Тамзину, как маска суровости треснула и Томми побелел от испуга. — С Тамзином уже такое бывало? — О, нет! — Увидев старика, Томми протиснулся мимо меня и в два шага оказался возле кровати. Затем опустился возле него и начал нащупывать пульс на дряхлой морщинистой шее. — Только не опять! Старый дурак совсем себя не бережет! — Может его, это… надо в больницу? Томми оглянулся на меня через плечо с широко распахнутыми глазами, и в нем я увидела того перепуганного мальчишку, сидящего за рулем пикапа. — Ни в коем случае! — испуганно бросил он. — В прошлый раз, когда такое случилось, мистер Кейр сказал везти его куда угодно. Хоть сразу на кладбище. Но только не в больницу. Я нахмурилась: — Почему? — Он не объяснил. Только сказал, что это приведет к чему-то плохому. Вот уж действительно странная отговорка. Неужели Тамзин боялся врачей? Или думал, что его сразу начнут изучать и разбирать на органы? — Томми… — Произнесла я и закусила язык. Странно было называть незнакомого мужика, который старше меня, ласковым прозвищем. — Томас, насчет прошлого раза, когда Тамзин был таким… — Я позвала его за собой к ванной комнате, достала из темноты корзину с грязной одеждой и показала окровавленный фрак. — Мы только что оттуда. Секунду-другую артист бездумно пялился на фрак. Казалось, Томас хочет крепко выругаться, но слова будто застревали у него в глотке. Сипло зашипев, он просто приложил руку ко лбу. На пальцах блеснули громоздкие серебряные перстни. — А я все думал, в чем подвох! — Сокрушаясь, артист покачал головой. — Почему Тамзин вылезал из пикапа в одной одежде, а нашел я его в совсем другой. Да и раны у старика были свежими. Невероятно! От этого человека и правда можно ожидать чего угодно. — Томас, это все нужно куда-нибудь спрятать. Время на исходе. — Я потрясла корзиной, обращая на себя внимание. — Поможешь мне? Если мы этого не сделаем, то Тамзина мы больше не увидим. А если и увидим, то его явно объявят в федеральный розыск, и про «Берг и Кейр» всем придется забыть. — Да, да. Конечно! — Мужчина встрепенулся с головы до пят. Взглянул на меня ясными глазами. — Имриш, правильно? — Да. — Тут я поняла, что мы с ним в ту жуткую ночь и словом не обмолвились. — Спасибо, что примчал тогда на своем пикапе. Ты нас очень выручил. Томас улыбнулся, и за его спиной в трейлере все расцвело от полуденного солнца, выглянувшего из-за туч. — Если потребуется, я сделаю это снова. И мы принялись прятать улики. Точнее, Томас начал что-то усердно искать в ящиках столов и тумб, а я собрала в кучу все кровавое тряпье с курткой и тесаком Анри и тупо дожидалась, пока артист закончит свои поиски. — Надеюсь мы не понесем это на улицу, — высказалась я, представляя, как бы комично это выглядело со стороны. Выбегаем мы на стоянку, а там нас встречают копы с распростертыми объятиями. — Нет, мы спрячем все в подпол, — послышался из-за перегородки голос Томаса. — Только вот старик вечно куда-то перекладывает этот чертов ключ. Причем, потом и сам ведь вспомнить не может, куда его положил. В памяти тут же всплыла картина, как Тамзин носится по своему старому трейлеру в поисках чего-то, что он так и не нашел, а потом открывает дверцу тайника с оружием весьма варварским способом. Вот она — привычка, прошедшая через года. Я уже хотела было предложить Томасу раздолбать дверь в подпол ногой, как это сделал Тамзин, но артист вдруг воскликнул: — Я нашел! Дальше все оказалось куда проще. Мы отодвинули диван, откинули в сторону ковер, лежащий под ним, и открыли ключом небольшую дверцу, замаскированную под половицы. Если бы не Томас, я бы вряд ли самостоятельно отыскала тамзиновский тайник. Внутри все как прежде: знакомые ящики с оружием, ножи, мечи и кинжалы. Я скинула все улики вниз, предварительно стерев все отпечатки пальцев, и насупилась, когда тесак Анри неприятно о что-то звякнул. — Я закрываю? — спросил Томас, сидя на корточках возле дыры в полу. — Подожди. Я принялась осматриваться по сторонам. Ничего ли не забыла? Фрак и платье, разодранная рубашка без рукава, куртка и тесак… О! — Бронежилет! Вон он, болтается на вешалке прямо на самом видном месте. Наличие его вряд ли бы как-то опорочило Тамзина, но вот отметины от пуль наверняка бы вызвали у полицейских ненужные вопросы. Томасу дважды повторять не пришлось: он мигом сбегал за бронежилетом и скинул его в дыру ко всем остальным малоприятным вещам. — Все? В ушах громко застучало сердце. Мне не нравилось ощущение глобальной ответственности, обрушившейся на мои плечи. Ведь если я что-то пропущу, то достанется как мне, так и Тамзину. А еще Томасу, поскольку он согласился помочь мне в сокрытии улик. Мы двое стали невольными соучастниками совершенных преступлений, и обратного пути уже не было. — Вроде все, — наконец, выдохнула я. Услышав это, Томас закрыл дверцу, провернул ключ и… положил его в рот. Неужели проглотил? — Что? — Он весело рассмеялся, взглянув в мое удивленное лицо. — К нам далеко не в первый раз наведываются полицейские. И не такое прятать приходилось. Я не стала задавать лишних вопросов. В неловкой тишине мы просто расстелили ковер и вернули диван на прежнее место. — Я пошел, — сообщил Томас, отряхивая руки. — Посмотрю, что там творится. Побеседую с офицерами. А ты, Имриш, готовься встречать гостей. И к худшему. — В смысле? — От его слов все похолодело внутри. Взгляд Томаса сделался жестче, приятное лицо посуровело. — Я так понял, что ты теперь останешься с нами. — Это прозвучало, как неотвратимый приговор. — Мистер Кейр вряд ли бы таскал тебя по своему прошлому, если бы на это не рассчитывал. Так что готовься. Если что-то пойдет не так, сниматься с места придется очень быстро. Он чуть приподнял пиджак, и я увидела кобуру с пистолетом, прицепленную к поясу штанов. У меня ком застрял в горле. Опять оружие. Неужто этот безумец собирался учинить перестрелку с полицией? Боже, а кто из труппы еще был вооружен? Что они замышляли?! — Я ко всему готов, — со смиренным спокойствием заявил Томас и как ни в чем не бывало вышел из трейлера, оставив меня наедине с Тамзином и тягостными думами. Я отчаянно захотела домой.