Безымянное озеро

      Джейсон двигался по влажной земле к месту назначения. Травинки, покрытые капельками росы, были окрашены в голубоватые оттенки рассветных лучей. На почве оставались следы тяжёлых ботинок, заполнявшиеся водой, пока он шёл вперёд.       Это было обычное начало недели. Проверив ловушки на наличие добычи, Джейсон по привычке направлялся на другую сторону своих земель. Путешествие занимало большую часть утра, поскольку приходилось пробираться через густой лес. Джейсон не боялся наткнуться на мрачную тень, с которой не так давно был вынужден взаимодействовать. Зимой тень почти не напоминала о себе, поскольку количество потенциальных жертв в это время года уменьшалось. И Джейсон мало беспокоился по этому поводу, потому что не горел желанием лишний раз сталкиваться с этой штукой.       Мыслями он вернулся к странному выплеску энергии прошлой ночью. Заряженный поток накрыл его, подобно ударной волне, пробрав до костей и пробудив ото сна, необходимого после путешествия по землям. Джейсон почувствовал, как по венам заструилось электричество. В растерянности ощутил чужое присутствие — кого-то, кто перемещался среди деревьев. На коже Джейсона проступили капельки пота. Он был сбит с толку, разбуженный столь бесцеремонным способом. Внезапно в его разуме вспыхнули зелёные глаза, зазвучал ангельский голос, спровоцировавший необъяснимое стремление узнать, что всё это значит.       Однако изменения коснулись не только его. Деревья шептались о ком-то, кого они знали в прошлом. Говорили о красоте и изяществе этого существа, заставляя Джейсона гадать, имелся ли в виду человек или животное. Лесные обитатели, впрочем, тоже сплетничали на своих языках, но к их разговорам он не слишком прислушивался. Так или иначе, Джейсон устал от постоянных блужданий без цели.       Теперь же вся природа будто пробудилась, возвращая ему давно забытые ощущения. Появилось некое умиротворение, которое он испытывал разве что в далёком детстве. Джейсон не мог игнорировать это. К нему словно вернулся тот, кого он когда-то потерял. Кто-то важный для этих земель. И для него самого.       Притяжение, которое он чувствовал в течение последних нескольких недель, усилилось, когда энергетический поток прошёл через его тело. Где-то в глубинах разума шевельнулся страх. Если уж он ощутил внезапные вибрации, свидетельствующие о чём-то неведомом, то и злобная тень, бродившая по лесу, не могла этого не заметить. Было бы ложью сказать, что Джейсон не испытывал лёгкого возбуждения при мыслях о том, что снова займётся очисткой собственной территории. И всё же это не сочеталось с медленно возрастающим беспокойством. Джейсон вообще не понимал, что должен чувствовать в такой ситуации.       Тем не менее, осознание того, что в лесу появилось некое существо, будоражило его гораздо сильнее, чем он ожидал. Новая энергия, что пронзила одно из деревьев, навевала мысли о переменах. Не обязательно хороших, но всё-таки переменах. Возможно, даже в том зле, которое отравляло его изнутри, оставляя неприятный привкус на языке.       Почему чувства, прежде дремавшие в нём, решили освободиться именно сейчас? Джейсон сделал резкий вдох, прерывая размышления. Его не должно это тревожить. Если тень вернётся, ему придётся уничтожить всех, кто находится в этом лесу. И беспокоиться следует только об этом.       Тёплые лучи касались рукавов его куртки. Проникали в изношенную до дыр ткань и щекотали кожу. Это было приятно после прохладных покусываний ночи. Преодолев очередную чащу, Джейсон вышел на небольшую поляну. Дневной свет пробивался сквозь густые кроны, придавая траве, покрытой капельками росы, бриллиантовое сияние. Журчащий ручей разделял поляну на две части, отражая на своей поверхности яркое солнце. Помедлив, Джейсон сделал шаг к простому деревянному кресту, что находился по другую сторону от ручья.       Он вздохнул. Цветы, росшие у основания, увядали от холода, упрямо обволакивающего лес. И такая погода должна была продержаться вплоть до смены сезона. Вскоре солнце начнёт палить сиянием тысячи лучей, и цветы останутся в живых.       Джейсон мысленно пристыдил себя. Всё, что он мог сделать — это пожелать растениям пережить холода. Его способности всё ещё были слишком слабыми. Он научится выращивать цветы, но по какой-то причине до сих пор не овладел искусством даровать им вечную жизнь.       Он знал, что унаследовал способности от матери, которые она использовала в целительстве. Джейсон ощущал потоки энергии под кожей примерно так же, как люди чувствуют мурашки. Тем не менее, при свете дня он не мог пользоваться силой. Таков был запрет матери. Они с трудом вели мирную жизнь в поселении. Местные жители знали об его существовании, но понятия не имели о способностях, и с той поры он делал всё, чтобы никто ни о чём не догадался.       Однако он не забывал о тренировках, когда была возможность. Поздно ночью Джейсон отправлялся в лес, чтобы попрактиковаться в стрельбе из лука и отточить своё мастерство. По правде говоря, лук служил предлогом. Своеобразным алиби, на случай, если мама начнёт что-то подозревать.       — Куда ты? — спросила бы она. — Уже поздно.       И тогда он покажет ей лук, и она поймёт. Опасные существа бродили в окрестностях по ночам, а Джейсон обладал талантом охотника. Был лучшим в деревне. Благодаря ему местные переживали зимы, не голодая. И с матерью им всегда было чем подкрепиться. Кроме того, поселение получало немалые доходы с продажи мяса.       Таким образом, охота быстро стала для Джейсона отличным прикрытием настоящих тренировок.       Начинал он с самого простого. Щелчок пальцем, и травинка вырастет. Лёгкий поворот запястья, и бутон раскроется. Постепенно он оттачивал навыки, но раскрыть их было нелегко. Силы скрывались глубоко внутри него, и чтобы вытащить их на поверхность, требовались старания.       Со временем он стал лучше контролировать свою энергию. Учился преимущественно по ночам, а окружающая растительность свидетельствовала о его успехах и неудачах. В конце концов, он смог выращивать целые деревья. Вскоре после этого обнаружились его склонности к целительству. Органический материал служил хорошей проверкой навыков. Раненая птица или бабочка с повреждёнными крылышками были в числе тех, кому он помог, используя силы. Близость с природой склонила Джейсона к тому, чтобы использовать способности во благо.       Но однажды он обнаружил, что может не только исцелять — всё его нутро пылало таинственным жаром. Резкий взмах запястьем обрушил на сухую листву под ногами дождь из искр. Вспыхнуло пламя. Это испугало Джейсон, и он поспешно потушил огонь.       Который сам же и создал.       Возможно, это была ошибка, и листья он случайно поджёг чем-то другим. Тем не менее, он не мог отрицать странного жжения под кончиками пальцев. Бурление в груди нельзя было игнорировать. Но и пользоваться этим нежелательно. Однако очарование собственными силами настолько захватило его разум, что он принял решение изучить всё, на что был способен.       Тренировки, практикуемые ночью, усложнились. Джейсон учился контролировать внутренний огонь. И сопротивление порывам швырнуть пару искр в местных, позволявших себе насмешки в его адрес, шло только на пользу.       Он познакомился с тьмой, которая зародилась вместе с пламенем под кожей. Он понимал, что это было потенциальное зло, если использовать его неправильным образом. А затем поклялся никогда не обращаться к этой тьме, спрятать глубоко в себе да так, чтобы даже крошечной мысли не возникало. Конечно, тьма будет сопровождать его всегда. Теперь она — его часть.       Джейсон мог использовать силы, чтобы сжечь тех, кто убил его мать. И всё же не сделал этого. Что-то удерживало тьму изнутри. Или он просто забыл о ней за ненадобностью.       Тем не менее, у него оставалась возможность хоть что-то исправить в этом мире. После своего воскрешения и многих лет бесцельного существования он не устал протягивать руку помощи птицам со сломанными крыльями или мотылькам, слишком близко подобравшимся к берегу ручья. Однако оглядываясь в прошлое, Джейсон понимал, насколько бесполезны были его способности — он не мог исцелить обезглавленный труп матери. Перепробовал всё, что можно, но безрезультатно. Он был тем, кем его называли жители поселения.       Ничтожеством.       Но в настоящем кое-что поменялось. Он вырос, став выше большинства мужчин. И сильнее. Под бледной кожей скрывались тугие переплетения мускулов. Он буквально выковал своё тело потом и кровью и пользовался им по назначению. Джейсон больше не был ничтожеством. А те, кто считал его таковым, давно умерли и не могли задеть его злыми языками.       Он блуждал по густым зарослям вдоль восточного берега озера. Проверив расставленные ловушки на наличие дичи, он вспомнил, что накануне совсем забыл поесть. Отчасти в этом был виноват выплеск неизвестной энергии, гудевшей среди деревьев. Случившееся оставило новый привкус на его языке, и трудно было отыскать что-то более аппетитное.       Голод был одной из немногих слабостей Джейсона и походил скорее на необычное ощущение в желудке. Чаще всего он просто игнорировал чувство голода, отдавая предпочтение повседневным занятиям. В конце концов, желудок начинал болеть, и Джейсон был вынужден останавливаться на перекус, коим нередко становилась дичь, угодившая в ловушку.       Он поднял взгляд, отвлекаясь на шёпот листьев в густой кроне. В любое другое время он бы с удовольствием послушал несмолкаемые беседы окружающей природы, но сейчас был слишком измождён.       Будь у Джейсона работающее сердце, он бы непременно ощутил, насколько сильным стало притяжение. Тьма злилась, требуя от него отыскать источник перемен и либо отпугнуть, либо сделать то, что он делал со всеми остальными в прошлом — то есть, уничтожить. Однако источник пока что находился за пределами его досягаемости. Если это зверь или человек, он ещё не появлялся на его землях.       Тогда чем объяснить внезапный выброс энергии?       Покачав головой, Джейсон снова побрёл в направлении креста. Он сделал его из найденной верёвки и двух досок, чтобы отдать дань уважения памяти матери. Крест выглядел грубовато, но значение имело лишь то, что Джейсон собрал его собственными руками и таким образом показал матери, что действительно заботится о ней. И невероятно скучает.       Опустившись перед крестом на колени, Джейсон почувствовал резкий укол эмоций в том месте, где было его сердце. Он вспомнил, как тело матери безвольно покоилось на земле, а рядом лежала отрубленная голова. Теперь там росла трава, благодаря годам, в которые Джейсон активно практиковал свои способности, чтобы место смерти его матери расцвело новой жизнью.       Он вспомнил свои чувства в тот день, когда стал свидетелем случившегося. Она была убита. Он видел тот самый удар и ощущал себя мешком из мяса и костей с зияющей в груди дырой. У него не осталось ничего, кроме бурливших эмоций и жажды мести. Именно тогда он хотел использовать все свои силы, чтобы вернуть мать. И этих сил ему не хватило. Он понял, насколько одиноким был на самом деле, а потом пытался снова и снова, прежде чем сдаться.       Он был не более чем беспомощным ребёнком, похоронившим родителя. Сухие эмоции обволакивали его подобно мху на древесных стволах. Он силён, но недостаточно. Он вынужден сдерживать боль. Спустя много лет он был испещрён шрамами, которые пронизывали его нутро.       Мне очень жаль, мама, обратился он к небесам и кресту перед собой. Мне жаль, что я не смог спасти тебя.       Медальон, который он захватил из своего дома в момент погони, был давно потерян. Джейсон задавался вопросом, куда он мог деться, но не осмеливался нырнуть в озеро, чтобы поискать его на дне. Возможно, для начала стоило осмотреть другие места, но он предпочёл этого не делать. Медальон был ещё одним напоминанием о прошлом. Ещё одним осколком, глубоко засевшим в душе.       Протянув руку к кресту, он поправил его, после чего опустил взгляд на растительность у основания. Увядшие цветы лежали на прохладной почве. Они продержатся неделю и погибнут к моменту его следующего обхода. С наступлением более тёплой погоды выращивать цветы будет легче.       Джейсон протянул руку, держа ладонь параллельно земле. Обратился к покалывающей внутри себя силе, взывая к помощи. Почувствовал, как по венам растекается энергия, затем срывается с кончиков пальцев и попадает в землю. Спустя несколько мгновений сквозь потемневшую почву начали пробиваться крошечные зелёные ростки. За ними формировались бутоны, распускавшиеся оттенками оранжевого и пурпурного. Всё произошло буквально за минуту.       Его мать любила лилии. Убрав ладонь, Джейсон посмотрел на проделанную работу. Он смог вырастить по крайней мере три разных вида лилий. С лепестков капала роса, в которой отражались лучи солнца. Так Джейсон общался с матерью. Или, по крайней мере, пытался общаться.       Он стоял, наблюдая за тем, как солнечный свет ласкает почву. Окружающая атмосфера чуть ли не звенела от потоков энергии. Джейсон чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Он внимательно прислушался к шёпоту природы, на этот раз неразборчивому. Пожав плечами, повернулся, чтобы уйти. Его работа была сделана.       Внезапно воздух застыл. Шелест листьев прекратился, оставив после себя напряжённую тишину. Джейсон огляделся, пытаясь понять причину такой перемены. Никаких посторонних движений, кроме миниатюрных волн и журчащем ручье.       Затем его окутало тепло. Только, в отличие от солнечного, оно проникало гораздо глубже, практически до самых костей, и отдавало чем-то знакомым.       Джейсон, что-то звало его. Он помотал головой, чувствуя, как искрится воздух, переполненный энергией, которую он не мог до конца распознать. Джейсон, выслушай меня.       Он растерянно обернулся. Голос, звучавший в его голове, казалось, исходил от самого креста. До боли знакомый голос. Он столько лет слышал его во сне. Тот самый голос, приказавший ему бежать. Он узнает его где угодно. Обладательница этого голоса вырастила его, научила выживать. Исцеляла его, когда он был болен. Помогала подняться, когда падал. Благодаря ей он принял тот факт, что не был похож на других детей. Это голос единственного человека, который по-настоящему любил его.       Голос его матери.       Джейсон, эхо звучало заботливым тоном, именно таким, как он запомнил. Он практически чувствовал ласковые материнские ладони на своём уродливом лице. Джейсон медленно опустился на колени; тело била мелкая дрожь, он боялся, что голос пропадёт. Джейсон, ты особенный. Жизнь жестоко с тобой обошлась. Но ты лучше, чем думаешь о себе. Ты сильнее всех своих врагов.       Он не понимал, что она имеет в виду. Да и сам факт того, что она говорила с ним, сбивал его с толку. Джейсон попытался прислушаться, но теперь его окружала лишь мёртвая тишина. Ни единого шороха или движения. Казалось, сам лес затаил дыхание.       Я знаю, что ты растерян. Но цель твоего существования на этой земле совсем не та, о которой ты думаешь. Голос матери обволакивал его, наполняя теплом. Но ты и сам наверняка догадался. Ты всегда был умным мальчиком.       Джейсон моргнул, глядя на крест и ощущая тревогу в груди. Его дыхание сбилось. Он не смел пошевелиться.       Кое-кто появился здесь ради тебя. Снова заговорила она. Ты должен найти и защитить этого человека. Тогда и только тогда ты исполнишь своё предназначение.       В этот момент Джейсон как никогда жалел, что не может говорить. Он бы хотел извиниться перед матерью, попросить утешения. Но его рот был ничем иным, как бесполезным инструментом, поэтому он постарался мысленно обратиться к ней.       Я всегда гордилась тобой, мой дорогой Джейсон. Сказала она. К его разочарованию, голос постепенно утихал. Не забывай, кто ты, и знай, что ты лучше того зла, которое тебя окружает. Этот человек поможет тебе. Просто доверься ему.       О ком она говорит? Кого он должен спасти? Ни разу в жизни он не спас ни единой души. Так почему именно сейчас?       Доверься своим чувствам… Они помогут тебе придерживаться правильного пути…       Голос окончательно пропал. Джейсон чувствовал, как медленно отступает родное тепло, позволяя горечи холодного утра просочиться обратно в его нутро. Он вздрогнул от внезапного изменения температуры. Ранее он не придавал значения своим ощущениям, которые никогда не помогали ему в выживании.       Тем не менее, стоя на коленях перед крестом, он не мог не почувствовать, как чувство утраты заполняет его тело, разбиваясь о внутренности подобно бурлящим потокам воды. Тошнотворное отчаяние грозило сломать его хрупкую душу, которая и без того была на грани раскола. Если бы он мог, то разрыдался бы. Слезами объявил миру о своём горе. Но он не мог. Джейсон был вынужден продолжать свой путь в одиночестве, держа на плечах всю тяжесть прошлого.       Слова, сказанные матерью, вызывали у него множество вопросов. О ком она говорила? Что за «предназначение»? И ответов ни на один из них он дать не мог.       Джейсон посмотрел на созданные цветы, стараясь избавиться от мыслей, после чего покинул поляну. Его конечности била дрожь; острые ощущения раз за разом напоминали о себе. Что-то выскользнуло из уголка глаза, и он тут же поспешил стереть это. Кончики его пальцев блестели солёной влагой на солнце, пока он огибал берег озера.       Джейсон беззвучно плакал, возвращаясь домой. Когда-то давно он поклялся больше не поддаваться слезам, и теперь реакция собственного организма казалась ему чуждой. Но не совсем.