***
— Гилди такой странный, — заявил Гарри позже за обеденным столом. — Он очень отличается от всех, кого я знаю. — Ну, раз уж ты зовёшь его Гилди, то в нем действительно что-то есть, — ответил Джеймс. — Узнал сегодня что-нибудь полезное? — Пока нет. Мне кажется, что мы просто теряем время, — по крайней мере, в данный момент. Однако у Гарри было ощущение, что после недавнего разговора с Локхартом всё изменится к лучшему. — Да ладно вам, — вздохнула Лили. — У вас ведь было всего пять занятий? Дайте ему время. Всегда сложно начинать обучение незнакомого человека. Он не знает твой текущий запас знаний и что ему следует делать. Чему учить. — Он говорит, что я должен перестать носить чёрное всё время. Он хочет вырядить меня в мантии всех цветов радуги, как павлина! — Вот это был бы видок, — пробормотал Джеймс. — У тебя, кстати, есть зелёный костюм. И синий. — Синий не совсем цвет Гарри, — заметила Лили, — зелёный, серый, чёрный, серебристый… пожалуй, вот эти цвета подходят вам лучше всего, молодой человек. — Может, вернёмся к моей проблеме? — спросил Гарри. — Ты ведь не заставишь своего единственного ребёнка одеваться во все цвета радуги? — Возможно, это будет для тебя хорошим опытом, — поддразнила Лили, заставляя сына в отчаянии вскинуть руки и покинуть кухню, где его родители старались не смеяться слишком громко. Поднявшись по лестнице, чувствуя, что весь мир ополчился против него, Гарри не был в настроении читать очередную книгу. С тех пор, как Гарри рассказали о Дурмстранге, он не мог перестать думать о нём. Он… он мог бы завести там новых друзей? На самом деле, это заботило его больше всего, потому что, пусть Гарри и было неловко общаться с другими детьми, он всё ещё чувствовал себя очень одиноким. Но что, если они все будут похожи на Драко? Не то чтобы Малфой был плохим парнем — просто невероятно эгоистичным и занудным. «Я, наверное, должен привыкнуть к этому, — подумал Гарри, — обучает-то меня тоже невероятно эгоистичный идиот», — однако он больше не был уверен в том, что Локхарт действительно идиот. Всё это было так странно — что он за человек? Вздохнув, Гарри решил пока не думать об этой проблеме и потянулся к дневнику, найденному в библиотеке. Может быть, сейчас самое время прочитать его? Вдруг в нём найдётся парочка полезных заклинаний? — Хейнс Поттер, — громко пробормотал Гарри, щурясь на кривую подпись. Мерлин, как чей-то почерк может быть таким паршивым? — Интересно, как давно он это написал? — страницы дневника уже были слегка коричневыми, но в принципе сохранились куда лучше несчастной обложки. Тем не менее, эти мемуары нельзя было отнести к жанру фэнтези, поэтому вскоре Гарри потерял к ним интерес. «Может быть, Гилди начнёт добросовестно учить меня, как только я стану носить поменьше чёрного, — неохотно подумал Гарри, — он выглядел серьёзным, когда говорил». Совсем недавние слова этого мужчины об индивидуальности и непредсказуемости заставили Гарри почувствовать, будто у него под носом лежали все части пазла, но он никак не мог сложить их в цельную картинку. Это было глупое ощущение. Если Гарри составит список того, чему он хотел бы научиться, будет ли это иметь смысл? Будет ли Локхарт игнорировать или всё-таки рассмотрит его? Гарри уже достаточно изучил теорию — он хотел чего-то, что действительно было бы полезно. Что-то, для чего он мог использовать свою палочку. Гарри медленно встал с кровати и сделал пару шагов, на мгновение уставившись на красную коробку, в которой лежала его палочка. Дрожащими руками он открыл коробочку и внимательно осмотрел волшебный инструмент. Одиннадцать дюймов, остролист. Перо феникса в сердцевине. Подумать только, и эта самая палочка, которая выглядела так безобидно, была близнецом палочки Тёмного Лорда. Это было поразительно, и Гарри не мог отрицать слабый трепет в груди от этой мысли. У него было что-то общее с Тёмным Лордом. Разве это не потрясающе? Тёмный Лорд Волдеморт был официальным правителем волшебного мира Британии и неофициальным лидером европейских волшебных обществ. Из того, что Гарри узнал, Тёмный Лорд пришёл к власти более десяти лет назад после загадочной смерти Альбуса Дамблдора и привёл их всех к новой эпохе мира и процветания. Гарри прочитал достаточно волшебных историй и сказок, чтобы опасаться всего, что слепо восхваляло власть имущих, но сам не смел высказывать свое мнение на такую тему. Политика. Одного этого слова было достаточно, чтобы заставить кожу Гарри покрыться мурашками. Любое дело становилось гораздо сложнее и запутаннее, когда подключалась политика. Гарри был просто рад, что его семья держалась подальше от всей гущи событий. Отец Драко принимал активное участие в политике, как и Сириус. С другой стороны… они оба были Пожирателями Смерти. Гарри же уже решил, что обязательно пойдёт по стопам своих родителей и никогда не станет заниматься политикой. Ни за что.***
Летели недели, жизнь шла своим чередом. Гарри, к своему большому раздражению, всё ещё продолжал заниматься пять дней в неделю. Его блистательный, яркий учитель уже не был таким раздражающим, как вначале, и иногда учил Гарри весьма полезным заклинаниям. Однако мальчик не использовал их вне учебных занятий. — У меня есть вопрос, — сказал однажды Гарри, прерывая болтовню Гилди. Несмотря на все его странности и назойливость, Гарри недавно пришёл к шокирующему осознанию того, что ему на самом деле нравится Гилди. — Спрашивай, друг мой, — сказал старший волшебник. — Я здесь, чтобы пролить свет на твоё невежество, в конце концов. — Спасибо, — прямо сказал Гарри, — если Хогвартс предназначен только для детей из Британии, Дурмстранг сейчас принимает крайне мало, Шармбатон рассчитан примерно на столько же человек, что и Хогвартс, а Школа Флора Чарм предназначена для людей с особыми потребностями… тогда что будет с учениками? Куда их переведут? — В другие школы на других континентах, — ответил Гилди, — или на домашнее обучение. В маленьких деревнях местные жители часто собирают всех детей и проводят общие занятия, где родители каждой семьи преподают предмет, в котором что-нибудь соображают. Это довольно распространённая практика. — Я никогда не слышал об этом, — пробормотал Гарри. — Ну, нельзя сказать, что они такие же образованные, как и я, — пожал плечами Гилди, — но я к этому привык, не волнуйся. «А я привык к тебе», — подумал Гарри, когда заметил, что уже не может испытать прежнего раздражения по отношению к этому человеку. — Собственно, именно поэтому я здесь, — мягко продолжил Гилди, — чтобы спасти тебя от глупости и невежества, в которых ты погряз не по своей вине, малыш. Люди не могут все рождаться гениями, как я. «Хотя ладно. Всё-таки могу». — Мама говорила, что ты обсуждал с ней какую-то экскурсию, — сменил Гарри тему. — Это правда? — Да, конечно. Твоя социальная зажатость довольно печальное зрелище. Ты должен быть более общительным. Как я. — Я не думаю, что смогу быть похожим на тебя. — О, Гарри, — усмехнулся Гилди, — тебе нужно больше уверенности в себе. — Нет, правда, — сухо настаивал Гарри, — я не смогу. Куда мы пойдём? И когда? Надеюсь, это не показ мод или что-то в этом роде? Потому что если это так, то я не пойду. — Да ладно тебе, Гарри, друг мой. Не будь таким занудой. — Ага, так я прав! Зачем мне вообще глядеть на горы тряпок? — Это будет очень полезно, — сказал Гилди слегка осуждающим тоном. — Ты узнаешь много нового об одежде: какие из тканей защитят от огня, цены на сапоги из драконьей шкуры, которые не дадут тебе утонуть — или нырнуть, если уж на то пошло. Не говоря уже о том, что мой хороший друг Пеппита Пеппино покажет тебе свою линию одежды Электра, которую я ждал с прошлого Рождества. Кроме того, мы можем прикупить тебе что-то не чёрное. — И мое мнение… — Я слушаю то, чего жаждет твоя душа, а не то, что говорит твой рот. Мы отправимся завтра. Не надевай ничего чёрного, иначе я заставлю тебя переодеться в оранжевый. Итак, Гарри Поттер, мальчик десяти лет, одетый в темно-зелёные одежды, оказался на следующий день в Риме. Его учитель, облачённый в мантию цвета золота, порхал в толпе, которую он, казалось, знал очень хорошо. Гарри он, конечно, везде таскал за собой, и пёстрые надушенные дамочки потискали щёки мальчика уже бессчётное количество раз, так что они уже болели. — А это, Гилди, дорогой мой, перья авгурея! Смотри! — женщина с тёмными волосами, уложенными в очень сложную причёску с золотым лаком и лентами, говорила на английском языке с сильным акцентом. — Они отталкивают чернила и масло и, как правило, не пачкаются. Я пришила их на плечи и рукава, потому что таким образом — они ведь, как ты знаешь, отталкивают и воду — ты будешь защищён от дождя! Здорово, правда? — Пеппита, ты гений, — восхищённо сказал Локхарт, — это настоящий шедевр! Гарри, эй, Гарри! Посмотри на это. — Это твой… сын? — спросила Пеппита, глядя на Гарри. — Прекрасный ребёнок. Очень красивый мальчик. — Он мой ученик, — поспешил поправить Гилди, — я надеялся, что мы найдём здесь что-нибудь интересное для него. Бедный ребёнок, почти всегда носит чёрное. — Какой кошмар! — ахнула Пеппита. — Но больше вам не стоит беспокоиться! Пеппита позаботится о тебе, молодой человек. Сколько ему лет, дорогой Гилди? — Десять, и он уже скоро пойдёт в школу. — О, восхитительно! Как насчёт ботинок? Натуральная кожа! И не просто кожа, нет. Пеппита не изготавливает ботинки из какой-нибудь обычной кожи, — женщина покачала головой с самодовольной улыбкой на лице, прежде чем продолжить. — Это кожа клебберта! Гладкая, мягкая и зелёная. Зелёный цвет очень идёт тебе, дорогой. Так хорошо смотрится. — На самом деле я надеялся подыскать что-то более… особенное, — хитро сказал Гилдерой, и Гарри удивлённо моргнул при изменении его тона. Тот явно что-то затеял. — Гарри, вполне вероятно, может отправиться учиться в Дурмстранг. — Ах, — сказала Пеппита, и её лицо озарилось неким пониманием. Гарри не был уверен, что именно происходит, но он просто надеялся, что ему не придётся сильно унижаться. — Плащ-невидимка? Мы недавно нашли парочку демимасок и сумели сделать две накидки. — Нет, — сказал Гилдерой, качая головой, — это, конечно, тоже не совсем обычно, но нам нужно что-то другое. — Тогда как насчёт накидки из перьев диринара? — спросила Пеппита, прежде чем повернуться к Гарри. — Диринары известны своим необычным способом спасения от опасности: они могут исчезнуть, словно лопнувший воздушный шарик, в клубах своих же перьев, и появиться в другом месте. Эта накидка позволит вам провернуть такой же фокус. — Это всё равно что аппарация, которую Гарри в любом случае изучит. — Как насчёт куртки из кожи взрывопотама? Она отталкивает большинство проклятий. — Хм, — Гилди поджал губы и задумался на мгновение, но потом покачал головой, — Прости, дорогая, но я должен сказать нет. Существуют особые заклинания, которым она нипочём, а я не хочу подвергать Гарри опасности. — Понимаю, — кивнула Пеппита, — не волнуйся, дорогой, в конце концов мы что-нибудь придумаем. Знаешь, несколько дней назад один мошенник пытался продать мне что-то, называя это мехом нунду. Нунду! Ха! Да ведь даже пятьдесят волшебников вместе не могут убить нунду, чтобы получить его шкуру! — Эти продавцы подделок совершенно не имеют совести, — согласился Гилди. — Слушай, я вот хотел спросить тебя… о том платье, которое ты носишь. Кажется, оно с погребином? — Хорошо для маскировки, — подтвердила Пеппита с улыбкой, — люди замечают меня только тогда, когда я этого хочу. Гарри скучающе стоял, наблюдая за беседой. Честно говоря, свойства различных шкур и кож, используемых в изготовлении одежды, были интересны, но Гарри знал, что самыми распространёнными тканями были всё те же хлопок, шёлк, шерсть и другие «нормальные» материалы. Кроме того, мама была против того, чтобы животных убивали ради одежды. — Для Гарри я бы хотел подобрать что-то тонкое, пусть даже что-нибудь из старых коллекций. Как я уже говорил, он поступает в Дурмстранг, и я хочу, чтобы он был защищён, но другие люди не знали об этом. Внезапно кутюрье резко вздохнула и схватила Гилдероя за руку. Гарри напрягся, не понимая, что вдруг вызвало такую реакцию у женщины. — У меня есть как раз кое-что для тебя, — прошептала Пеппита, — но эта вещица слишком дорогая, и выставлять её тут просто так опасно, Гилдерой Локхарт. Я держу её в подсобном помещении, в сейфе, к которому только я имею доступ. Если хочешь, мы сейчас же пойдём и достанем её, но, если вы купите её, мальчик должен будет уйти в ней — это самый безопасный способ. Поверь Пеппите, Гилдерой, если кто-то узнает, что у мальчика есть такая вещь, то обязательно захочет её отобрать и даже не побоится убить его. — Что же это? — спросил мужчина, и Гарри уже ожидал, что женщина снова предложит что-то невообразимое. — Майка из шкуры мантикоры, как вы, англичане, зовёте этого зверя, — ответила Пеппита почти шёпотом, — кожа мантикоры отталкивает почти все известные чары и проклятия, независимо от того, насколько она тонкая. Носить эту майку можно под любой одеждой, и туловище точно будет защищено. Материал сильно растягивается, поэтому мальчик может использовать её в течение нескольких лет. Зависит от того, как быстро он вырастет. — Вы, моя леди, — глубоко вздохнул Гилдерой, — жемчужина. — Я знаю, — сказала волшебница, кивнув, — в конце концов, я Пеппита Пеппино! — Ты слышал это, Гарри? — спросил мужчина с широкой улыбкой, положив руку ему на плечо. — Разве ты не рад, что именно я твой учитель, а не кто-то другой? Готов поспорить, ты счастлив, что я привёл тебя сюда. Пеппита, дорогая, кроме этой майки, я хочу купить ему вон ту куртку, — сказал Гилди, указывая на блестящую серебряную куртку, которая переливалась чешуйками, — натуральная кожа? — Дуриворан, — подтвердила Пеппита, — хорошая вещь, одна из моих лучших курток. Дуривораны, или ишаки, обладают способностью уменьшаться и расти в зависимости от того, что им нужно, — это означает, что одежда, изготовленная из их кожи, корректирует свой размер по мере роста того, кто их носит. — И куртка, к слову, очень симпатичная, — пробормотал Гилдерой, — давай, Гарри, давай, примерь-ка её. «Значит, эта поездка была не напрасной, — подумал Поттер, следуя за учителем и кутюрье, — может, он всё-таки хороший че…» — Гарри, друг мой, — сказал Локхарт, поворачиваясь к мальчику, — теперь, когда у тебя есть что-то для самозащиты, тебе ведь не нужно изучать заклинания, я прав?***
Прошло несколько месяцев, которые принесли с собой значительные перемены. Ситуация с мятежниками — международной группировкой, которая выступала против Тёмного Лорда Волдеморта и хотела положить конец его режиму — становилась всё хуже, что заставляло родителей Гарри работать куда больше и усерднее, чем раньше. Даже Сириус, занимавший высокий пост как Пожиратель Смерти, с головой ушёл в свои обязанности. Это привело к тому печальному факту, что Гарри приходилось проводить гораздо больше времени с Гилди. — Осталось совсем немного до экзамена, — сказал он в один дождливый понедельник, — как ты себя чувствуешь, Гарри, друг мой? — Я даже не знаю, — хмыкнул тот, не отрывая взгляда от книги. Гилди несколько секунд смотрел на него, а потом вздохнул и повернулся, чтобы поправить шляпу. Локхарт мысленно поклялся себе больше никогда не носить красное. Это был явно не его цвет. — Если ты пройдёшь, то твоя семья будет очень гордиться тобой. И я, конечно, потому что я твой наставник. Не то чтобы у меня было мало поводов для гордости. Я ведь, в конце концов, герой Гилдерой Локхарт. — Раз ты герой, почему же не сражаешься с мятежниками? — Потому что забочусь о тебе. Я жертвую всеми своими возможными орденами Мерлина, просто чтобы убедиться, что ты не одинок. — Твоё отсутствие несильно меня огорчит. — Ах, моё отсутствие, — вздохнул Гилди, — «Словно дивное виденье ты исчезла, и без толку я тебя найти пытаюсь у ручья и на лугу…» — Чего? — нахмурился в ответ Гарри. Блондин подмигнул ему и широко улыбнулся. — Джордж Линли. Девушки такое обожают. «Интересно, какая девушка стала бы заводить с ним отношения», — подумал Гарри, прежде чем покачать головой и вернуться к своей книге. Гилди задумчиво сдвинул брови, чувствуя подступающую скуку и порыв поделиться своей мирской мудростью обо всём на свете. — Ты постоянно читаешь сказки, — заметил Локхарт, — но это же просто выдумки. Многие утверждают, что такая литература лишена всякого смысла. — Некоторые истории действительно чистый вымысел, — ответил Гарри, не отрываясь от своей книги. — «Воображение и фантазии составляют более трёх четвертей нашей жизни». — Ты… атакуешь меня цитатами, — удивлённо сказал Гилди. — Тогда как тебе такое? «У того, кто имеет воображение, но не знания, есть крылья, но нет ног». Джозеф Жубер. Ты его знаешь? — Нет. — Ну, он был сквибом. Одним из самых известных, но всё же сквибом. — Я понял. — Ах, Гарри, как грубо. Это потому, что мои знания заставляют тебя чувствовать себя глупее? Гарри, дорогой, не волнуйся, у меня ведь на двадцать лет больше опыта, чем у тебя. — Опыта в чём? — спросил тот. — В жизни, — ответил Гилди, — в том, чтобы быть героем. В славе. Всё это учит меня жить по-другому. В отличие от тебя, у меня есть враги. У тебя же их нет. — Пока, — поправил Гарри, — папа говорит, что у каждого человека с собственным мнением есть враг. А мама говорит, что у меня по слишком многим вопросам есть своё мнение. — Это просто невероятно печально. И скучно. Скажи, что ты думаешь о том, чтобы ещё раз сходить на показ мод? — Ты сошёл с ума? — Почему все спрашивают меня об этом? — пробормотал Гилди, качая головой. — Хорошо. Ну и читай свою глупую книгу, дорогой Гарри. Только не думай, что я это одобряю. — Всё в порядке, — заверил его Гарри, — главное, что это нравится мне самому. И это была правда. Ведь книги, в отличие от его семьи, были рядом и оставались прежними, независимо от мятежников.***
Время тянулось невозможно медленно, и Гарри, казалось, уже целую вечность ждал, когда же наступит июль. И теперь, когда месяц наконец начался, младший Поттер даже не знал, что делать. Вступительный экзамен в Дурмстранг должен был состояться уже через три дня, и Гарри слишком нервничал, чтобы заниматься. «Что, если я не пройду его? — думал мальчик. — Ну, конечно, у меня есть и другой вариант — Хогвартс, но всё же». Решив немного прогуляться перед сном, он вышел из комнаты, но остановился, услышав голос матери. — Примут только десять детей, — нервно говорила Лили, — не понимаю, почему их система изменилась. — Ходят слухи, что Тёмный Лорд хочет сделать из Дурмстранга военную школу, — ответил Сириус. — По-видимому, мятежники становятся опасными, и он хочет как можно скорее собрать армию тренированных бойцов. — Мятежники, — вздохнул Джеймс, потирая глаза. — Как бы я хотел, чтобы они уже сдались… Зачем им вообще сражаться? За что? — Превосходство грязнокровок, — резко сказала Лили, и Гарри вздрогнул, какой-то частью подсознания ненавидя мать за её слова, учитывая, что та и сама была «грязнокровкой» в глазах многих людей. — Лилз… — Что? Они так и… — Не нужно использовать это слово, — тихо сказал Джеймс, — нет ничего плохого в том, чтобы не быть чистокровным. И ты знаешь это как никто другой — поэтому нет никакого смысла злиться. — Я… — Я не думаю, что Гарри не пройдёт, — поспешно вмешался Сириус. — Каркаров ведь знает, что он мой крестник. Главный вопрос сейчас — уверен ли ты, что хочешь отправить Гарри в Дурмстранг, зная, что это потенциальная военная школа? Быть может, именно поэтому Тёмный Лорд и посещал его всё это время? Мерлин, как же я мог быть таким слепым? Да это ведь совершенно логично! — Гарри станет Пожирателем Смерти, и неважно, в какую школу он пойдёт, — твёрдо сказала Лили, — так что да, я уверена, что в этом случае Дурмстранг предпочтительнее. — Да, — повторил Джеймс, менее уверенный, — просто сейчас всё так непредсказуемо. — Жизнь всегда непредсказуема, — сказал Сириус, пожав плечами. — Больше всего меня беспокоит то, что кто-то может узнать о палочке Гарри, — призналась Лили, — Сириус, какой, ты говорил, будет тест? — Ну, ему сказали, что это будет своего рода магический тест на предрасположенность, но лично я уже не уверен, так как многое изменилось, — ответил за него Джеймс, — а что ты думаешь, Сириус? — Я не знаю, что думать, — честно сказал Блэк, — я просто чувствую, что меня всё сбивает с толку, и понятия не имею, как много там изменилось и почему. Я даже не знаю, окажутся ли слухи о планах на Дурмстранг правдой. Зачем Тёмному Лорду специальный отряд Пожирателей Смерти? Почему он вдруг стал так ему нужен? Неужели повстанцы теперь настолько опасны? — Ты думаешь, — выдохнула Лили, наклонившись вперёд, — от нас скрывают что-то? Нечто очень важное? — Я не знаю. Я всё-таки генерал-лейтенант, и найдётся очень немного того, о чём я не осведомлён. Если мятежники — куда более серьёзная проблема, чем мы думаем, тогда я, безусловно, знал бы об этом. — Учитывая то, что в Дурмстранге будет очень мало учеников, риск того, что Гарри станет выделяться, будет выше. — И это не всё, — сказал Сириус, — если Гарри поступит и будет середнячком, не проявляющим особых амбиций — его заметят. В плохом смысле этого слова. — Об этом мы будем беспокоиться в своё время, — решил Джеймс. — А сейчас всё, что мы можем сделать, — это сказать Гарри, чтобы он был осторожен и старался не привлекать к себе внимание, если это возможно. Хотя у него и так хорошо получается. Кажется, будто люди просто… забывают о нём. Не замечают. — Это очень легко может измениться, — отметила Лили, — и всё из-за какой-то палочки! — Это не просто какая-то палочка, — напомнил ей Сириус, — и, признаюсь, мне очень любопытно, почему Гарри выбрала именно сестра палочки Тёмного Лорда. Может ли здесь быть какая-то связь? — Не говори так! — воскликнула Лили, думая о том, что могло бы произойти, если бы действительно существовала какая-то связь между Тёмным Лордом и её сыном. — Гарри нормальный. Он обычный ребёнок. — Мы знаем, — заверил её Джеймс. — Пока, — добавил Сириус.***
Несмотря на то, что было уже начало июля, день экзамена выдался холодным и ветреным. — Ты себя хорошо чувствуешь? — спросил Джеймс с обеспокоенным хмурым взглядом, когда увидел, что его сын дрожит. — Он просто нервничает, — сказала Лили, — со мной тоже бывает. Когда волнуюсь, всегда бросает в холод и дрожь. — Портключ готов? — спросил Сириус, поправляя воротник. — Нам уже пора. — Да. Все собрались? Гарри, вот и всё. Палочка с собой? — Да-а-а, — протянул тот, чувствуя себя действительно больным. Столько всего могло пойти не так, и единственное, что давало ему утешение, это слова отца о том, что не стоит переживать, когда они ещё даже не добрались до школы. Руки Гарри вспотели, и его замутило, когда он схватил портключ, а по прибытии едва не стошнило. Лили положила ему на лоб холодную руку и пробормотала заклинание, и мальчик почувствовал себя немного лучше. Теперь он хотя бы мог идти. Дурмстранг предстал перед ними именно таким, как его описал Сириус, и вызвал табун мурашек своей мрачностью. Крёстный Гарри провёл их через толпу — вокруг было множество других семей, все родители провожали своих детей до экзаменационного зала и желали удачи. — Здесь, должно быть, не меньше тысячи ребят, — прошептал Джеймс, невольно впечатлённый. — Дурмстранг очень соблазнителен, — сказал Сириус, пожимая плечами, — но пройдёт только десять человек на курс. Одним из них будет наш Гарри. Ну что, малыш? Мы отведём тебя к экзаменационному залу. Как ты? Нормально? — Я в порядке, — нерешительно ответил Гарри, когда они вошли в здание. Казалось, что всё оно было построено из необычного сочетания камня, дерева и стекла, и хотя снаружи школа выглядела неброско, внутри она была поистине впечатляющей и немного зловещей. Сириус заговорил с темноволосым мужчиной, чья улыбка была, пожалуй, слишком широкой и натянутой, чтобы казаться искренней. Гарри вздрогнул от плохого предчувствия. Вдруг Сириус повернулся и жестом пригласил Гарри подойти к нему. Лили схватила Джеймса за руку, и они остались на месте, а младший Поттер направился к своему крёстному. — Это Гарри Поттер, — представил его Сириус. — Гарри, это Игорь Каркаров, директор Дурмстранга. — Для меня большая честь встретиться с вами, сэр, — нервно сказал Гарри, и в глазах Каркарова блеснуло что-то, что мальчик не смог разобрать. — Взаимно, юный Поттер. Хочешь здесь учиться? — Очень, сэр. — Дисциплинированный и вежливый, — пробормотал Каркаров, — мне это нравится. Пойдём. Я сам провожу тебя на экзамен. Сириус, ты можешь подождать здесь с родителями мальчика. Гарри не успел даже взглянуть напоследок на своего крёстного, так как Каркаров развернулся и направился к залу, и Поттеру пришлось бежать, чтобы не отстать от директора. «Интересно, что это будет за экзамен? — взволнованно подумал Гарри. — Такое чувство, что я уже забыл всё, что учил». — Тебе ведь одиннадцать? — внезапно спросил мужчина. — Десять, — ответил Гарри, — но уже через несколько недель мне исполнится одиннадцать. — Про экзамен тебе расскажут здесь, — пояснил Каркаров, когда они вошли в просторную аудиторию, уже почти заполненную, — количество желающих поступить к нам в этом году превышает тысячу, и пришлось выделить несколько залов, чтобы у каждого было место. Ты готов? — Я не знаю, — честно ответил Гарри, и неискренняя улыбка директора стала более настоящей. Не весёлой, но гораздо более живой. — Хороший ответ, — сказал он, — Сириус, твой крёстный, — мой очень хороший друг. Он хочет, чтобы ты прошёл, и заверил меня, что ты обязательно станешь выдающимся волшебником. Я пока не могу судить, ведь совсем не знаю тебя. Так что постарайся и докажи, что он прав. — Я попробую, сэр, — осторожно ответил Гарри. — Теперь садись и подожди, когда профессор Любен выступит с речью, — на этом Каркаров ушёл. Гарри остался в аудитории, одинокий и не уверенный ни в чём. Столько ребят сейчас пытались попасть в Дурмстранг… как Гарри мог войти в десятку лучших? Это казалось невозможным подвигом! «Нас не станут тестировать по отдельности, поэтому должен быть какой-то процесс массового отбора, — подумал Гарри, пытаясь успокоиться. Потеря уверенности сейчас была бы серьёзной ошибкой. — Дядя Сириус сказал, что это будет не письменный экзамен, и столы пусты, но…» Громкий хлопок закрывшейся двери зала испугал Гарри, тут же вынырнувшего из своих мыслей. Он оглянулся и увидел сотни других мальчиков и девочек его возраста, которые ёрзали на стульях и беспокойно ждали чего-то. Перед рядами парт стоял высокий старик с густой седой бородой и такими же седыми волосами, сплетёнными в короткую косу, а на его носу сидели очки. Он непринуждённо стоял с уверенностью волшебника, чётко знающего, кто он и где находится. — Меня зовут Томас Любен, — начал он усталым голосом, мягко прокатившимся по огромной аудитории. — Я заместитель директора Дурмстранга, а также профессор истории магии. Сегодня вы пришли сюда, чтобы попытаться поступить в эту школу, и ваши успехи будут зависеть от результатов вступительного экзамена. «Ну, началось», — подумал Гарри, глубоко вздохнув. — Поскольку вы пока не учитесь в школе, мы предполагаем, что вы не знакомы ни с какими заклинаниями. Однако у вас всех есть волшебные палочки. Над головой вы можете видеть перо и лист пергамента. Ваша первая задача — достать их при помощи магии. Я скажу вам слова заклинания и продемонстрирую движение палочки. Если у вас всё получится, вы возьмёте пергамент и ответите на вопросы, после чего сможете встать со своего места. К вам подойдёт помощник и отведёт вас на следующий этап экзамена. «Наверное, это будет заклинание призыва, — подумал Гарри, — интересно, многие ли уже знают его?» — он знал нужное слово и точный взмах — родители использовали заклинание достаточно часто — но сам не был уверен, что сможет всё сделать правильно. — Вам нужно произнести «Акцио», — сказал профессор Любен, — и направить палочку на предмет, который хотите призвать, или просто назвать его. У вас есть один час. Можете приступать. — Главное — концентрация, — сказал себе Гарри, глядя на пурпурное перо и свёрнутый в трубочку пергамент, зависшие сверху в ожидании. Он услышал, как девочка позади него несколько раз грустным голосом повторила заклинание, и Гарри попытался абстрагироваться. Палочка потеплела в руках, и он невольно подумал о ней, как о брате-близнеце, которого у него никогда не было. Он доверял своей палочке больше, чем самому себе. Гарри слышал звуки шуршащих пергаментов и перьев, падающих вниз, врезающихся во что-то или даже взрывающихся. Он мог слышать и шипящие проклятия окружающих, и своё собственное ровное дыхание, когда наконец поднял палочку и произнёс заклинание. Свиток и пурпурное перо дрогнули и опустились на стол перед ним. Понимая, что первый этап теста был пройден только наполовину, Гарри пока не позволял себе радоваться раньше времени. Он резко сорвал печать, скреплявшую бумагу, и прочитал несколько вопросов. Кем вы видите себя через семь лет? Какие курсы в учебной программе Дурмстранга вас больше всего интересуют? Насколько вы осведомлены о текущей политике? Вы скорее подчинитесь приказу или поступите так, как сами считаете правильным? «Это похоже на опрос, — понял Гарри, записывая расплывчатые ответы, которые он, скорее всего, забудет в скором времени, — и зачем это? Не похоже, чтобы эти вопросы как-то определяли, достаточно ли мы хороши, чтобы здесь учиться. Интересно, сколько человек пройдут этот этап?» Быстро закончив, Гарри встал и огляделся. В стороне от него стояли только три мальчика и одна девочка, и через несколько минут к ним подошёл тот, кто, как Гарри понял, был помощником. Поттер почувствовал руку на своём плече и позволил вывести себя из зала. — Молодец, — сказал парень, сопровождающий его, и остановился, чтобы повернуться к Гарри. Молодой человек был высоким голубоглазым брюнетом в чёрных одеждах и с веснушчатым лицом. — Я Феликс. Староста, учусь на седьмом курсе. Правда, у тебя всё здорово получилось… заклинание вызова может казаться лёгким, но на деле довольно непростое. Хм, ты нервничаешь? — Зачем был тот опрос? — спросил его Гарри вместо ответа. — Он кажется немного бессмысленным. — Оценка личности, — ответил Феликс, продолжив идти, — их будут учитывать только в конце отбора. — Какой следующий этап? А сколько здесь старост? А учеников? — Многое изменилось с прошлого года. Число студентов сократилось просто немыслимо, хотя ты наверняка уже знаешь это. — Куда вы меня ведёте? — спросил Гарри. — Далеко не все дети проходят первый этап, но всё же слишком много. На следующей части отсеют ещё больше, и останется только первая десятка, — Феликс нахмурился и покачал головой, прежде чем, наконец, остановился перед дверным проёмом. — Мы на месте. Заходи. Гарри кивнул, нервно сглотнув. Он глубоко вздохнул и открыл дверь. А потом в глазах потемнело.***
Первым, что Гарри почувствовал, был сырой холод, липший к телу. А потом твёрдая деревянная поверхность, на которой он лежал. Странный стук колёс поездов, разносившийся вокруг, успокаивал. Гарри наконец открыл глаза и сел, увидев почти пустой вокзал, посреди которого сейчас и оказался. «Холодно, — подумал Гарри, потирая руки. — Где я?» — казалось, что он был во сне… всё это место было словно подёрнуто лёгким туманом, да и как Гарри вообще очутился на вокзале ночью совершенно один? — Итак… зачем ты здесь? — спросил голос, и Гарри испуганно повернулся и увидел старика, стоящего рядом со скамейкой, на которой сидел сам мальчик. Мужчина был высоким и худым, с длинными серебряными волосами и доходящей до пояса бородой. Блестящие голубые глаза необычайно ярко сияли — Гарри таких ещё никогда не видел. — Кто вы? — осторожно спросил Гарри. — Мертвец, — спокойно ответил старик, — один из многих. Однако я редко вижу здесь кого-нибудь из вас, молодых. — Вы не можете быть мёртвым, — выдохнул Гарри. — Я не… Я… О Боже! Экзамен! Я был в Дурмстранге на вступительном экзамене! Что я здесь делаю? Почему я здесь?.. Где я? — Этого вокзала нет ни на одной карте, — сказал старик и сел, — вступительный экзамен, говоришь. — Да, — подтвердил Гарри, вставая и оглядываясь вокруг с нарастающей паникой, — я должен сейчас быть на втором этапе, а не здесь! Мои мама и папа… — Может, ты до сих пор там, — любезно заметил старик. Он сказал что-то ещё, но проходящий мимо поезд заглушил слова своим шумом. Гарри снова оглянулся, пытаясь сохранять спокойствие. Если ему не удастся попасть в Дурмстранг, то он просто поедет в Хогвартс. Никакой паники. Спокойно. — Куда идут эти поезда? — спросил он внезапно. — Могу ли я добраться на одном из них до дома? — Эти поезда? — старик усмехнулся. — Нет. Они идут… никуда. — Это глупо, — сказал Гарри. — Этого не может быть. Если они уходят отсюда, они идут в какое-то другое место. Они не могут никуда не идти! — Возможно, я не совсем правильно выразился. Они идут в Никуда. По крайней мере, некоторые из них. Остальные идут куда-то ещё. — Я не понимаю. — Мало кто понимает. Ничего страшного. — Кто вы? — повторил свой вопрос Гарри. — Как мне попасть обратно? — старик задумчиво улыбнулся ему и вздохнул. — Молодые. Всегда такие нетерпеливые. — Куда мне идти? — спросил Гарри. — Помогите мне, пожалуйста. — Но тебе не нужна помощь, — сказал мужчина, явно удивлённый, — ты ведь пришёл сюда сам, значит, можешь сам и уйти. — Но как? — Как ты попал сюда? — Я не знаю! — Мальчик мой, для начала успокойся, — мягко сказал старик, — твоя магия привела тебя сюда, она же выведет обратно, если ты ей позволишь. — Но экзамен… — Это всё может быть частью экзамена. Ещё при моей жизни Дурмстранг был известен своей изобретательностью. — Вы учились там? — с любопытством спросил Гарри. Старик покачал головой: — Нет, нет. Я был студентом Хогвартса. Но… мой когда-то близкий друг учился в Дурмстранге. — Кто? — Ты вряд ли его знаешь, — сказал старик, слегка прикрыв голубые глаза, — это было очень давно. — Вы сказали, что это может быть частью экзамена. Как? — спросил Гарри. — Кто знает, — ответил мужчина, и Гарри увидел, как он ещё что-то говорит, но ничего не услышал. Как будто мальчик вдруг оглох. Живот странно скрутило, словно он использовал портключ, и…***
Гарри проснулся, задыхаясь. Он сел, чувствуя себя совсем разбитым. — Номер три! — громко провозгласил женский голос. — У нас здесь номер три! Проснулся третий. — Поздравляю, мистер Поттер, — сказал мужчина, и Гарри едва его понял, — вы прошли второе испытание. — Что? — слабо спросил Гарри, нахмурившись и пытаясь бороться с пульсацией в голове. — Что происходит? — Когда вы вошли в комнату, вас оглушили, — объяснил мужчина, — как и всех остальных, кто прошёл первое испытание. Затем мы сняли заклинание и применили сонные чары. Первые десять человек, которые смогут найти способ проснуться, сдадут экзамен. — Сонные чары? — переспросил Гарри. — Так я спал? Значит, вокзал мне просто приснился? Но это было так… реально. — Да, — сказал мужчина, подтягивая Гарри, чтобы тот встал. — Вы проснулись третьим. Поздравляю. Теперь пойдёмте, найдём ваших родителей, оформим пару документов и потом увидимся уже в сентябре. — Спасибо, — ошеломлённо сказал Гарри, следуя за мужчиной. У него получилось. У него и правда всё получилось.