***
То, что Джеймса снова призвали на фронт, было для него не чем иным, как облегчением. Всё было лучше, чем пустые дни и привкус огневиски во рту. Здесь, несмотря на ужасы войны, Джеймс мог, по крайней мере, отвлечься на выживание. А с другой стороны, старший Поттер не видел в самой жизни прежнего смысла. Казалось, ничего не стоило затраченных усилий. — Джеймс, — позвал знакомый раздражающий голос. Поттер знал ещё до того, как обернулся, что это был Питер, наблюдавший за ним своими водянистыми глазами. Каким бы неприятным ни казался вид серых, умирающих деревьев и Пожирателей Смерти в масках, вид Питера Петтигрю всё же был менее предпочтительным. — Чего тебе? — сказал Джеймс, стараясь, чтобы голос не выдал всего его раздражения. Отчего-то даже выражение своих чувств, казалось, требовало в последнее время слишком много усилий. — Не ожидал увидеть тебя здесь, — ответил Питер, поспешно поравнявшись с Поттером. — Учитывая, что происходит с твоим сыном. — С Гарри? — Джеймс резко остановился и повернулся, схватив своего низкого собеседника за воротник. — О чём ты говоришь? Я уверен, что с ним всё в порядке, он в безопасности. Иначе школа связалась бы со мной… — О, он в безопасности, — тут же заверил его Питер, изо всех сил пытаясь высвободиться из железной хватки. — Пока. — У меня нет времени играть в твои игры, — рявкнул Джеймс. — Откуда тебе вообще знать, чем занят Гарри? Я и то не знаю, а я, между прочим, его отец. — Отец из тебя, честно говоря, не самый лучший, — вставил Питер, и от его слов у Джеймса на секунду перехватило дыхание. Затем он отпустил Петтигрю и отвернулся. Не говоря ни слова, Поттер молча зашагал дальше. — Я полагаю, ты слышал о Турнире Трёх Волшебников? — спросил Питер, поспешив за мужчиной. — Это опасное соревнование, где чемпионы из разных школ борются за славу и внушительный денежный приз. — Какое это имеет отношение к Гарри? — спросил Джеймс, страшась ответа, который уже знал. — Гарри не ищет ни славы, ни денег. — Может быть, деньги ему и не интересны, — согласился Питер. — Но для мальчика, который по сути лишён родителей и жаждет признания тех, на кого он равняется, слава крайне важна. «Что ж, у этого ублюдка неплохо получается сыпать соль на раны», — подумал Джеймс. — Гарри не стал бы участвовать в подобном. — В этом ты ошибаешься, — прямо сказал Питер. — Я знаю одного учителя из Дурмстранга, так что насчёт намерений Гарри я уверен. Поттер снова замолчал, шагая по грязи и переступая через валяющиеся тут и там тела, думая о том, что он только что услышал. Если Питер был прав — хоть Джеймс и не хотел ему верить, — то Гарри был в опасности. Одна только мысль о том, что может случиться с сыном, заставляла Джеймса паниковать. Гарри может серьёзно пострадать. Остаться калекой навсегда. Физически или умственно. Каждая клеточка существа Джеймса была против того, чтобы позволить своему сыну рискнуть и принять участие в этом турнире. Но мог ли он помешать Гарри участвовать? Стоило бы расспросить о подробностях, но Питер был единственным человеком поблизости, который хоть что-то знал о турнире. — Ты не сможешь остановить его, — ответил Петтигрю. — Он будет связан магически. — Тогда я могу помочь ему, — решил Джеймс, чувствуя тяжёлые удары сердца. Возможно, это был тот шанс, о котором он мечтал — возможность исправить то, что творилось между ним и Гарри. — Я мог бы его натренировать. Убедиться, что он сможет защитить себя. — Звучит здорово, — сказал Питер, но тон его голоса подразумевал обратное. — Но ты уверен, что понимаешь, чем рискуешь? — Что? — Ты, конечно, не обязан мне верить, но подумай хорошенько над тем, что я сейчас скажу, — продолжил Питер. — Если ты вдруг ни с того ни с сего появишься с намерением помочь, что подумает Гарри? Что ты не считал его достойным твоего времени, пока он не нацелился на всеобщее уважение и известность? — Что… Гарри в жизни бы так не подумал! — воскликнул Джеймс. — Мой сын знает, что я люблю его… — Я тоже думаю, что он это знает, — спокойно ответил Питер. — Но если в этот раз что-то пойдёт не так, если ты придёшь к нему и снова всё испортишь, это уничтожит его. Можешь ли ты быть уверен, что тебе удастся всё исправить и спасти ваши отношения, Джеймс? Можешь ли ты быть в этом уверен, учитывая твои предыдущие провальные попытки? Слова были жестоки, и всё же Джеймс не мог не поверить им. Он уже так сильно подвёл Гарри. Он не хотел становиться обузой для своего сына. С другой стороны, сидеть сложа руки тоже нельзя, ведь так? Он не мог просто стоять в стороне, позволив Гарри принять участие в опасном турнире, и даже не пытаться помочь ему! — Я знаю, что ты хочешь быть ему полезен, — увещевал Питер. — Но, отправившись к нему, ты нарушишь его привычный образ жизни. Он не сможет сосредоточиться, потому что окажется занят лишь тем, что будет прятать от тебя спиртное. Ты подвергнешь риску его благополучие только потому, что желаешь облегчить груз своей вины. Ты хочешь помочь ему, Джеймс, но ты не можешь этого сделать, находясь рядом с ним. Держись подальше от него, мой друг. Самое полезное, что ты можешь для него сделать, — это отпустить его навсегда. Не утягивай его за собой на дно. — Он мой сын, — настаивал Джеймс, вина и неуверенность делали его слова пустыми и полными сомнений. — Он же не… Неужели он не хочет, чтобы я был рядом? — Джеймс, — вздохнул Питер с сожалением в голосе. — Посмотри на себя. Разве хоть кто-то хотел бы иметь такого отца, как ты?***
— Милорд, — произнёс Торфин Роул, опускаясь на колени перед Тёмным Лордом. — На нашу тюрьму в Турине было совершено нападение. Нескольким заключённым удалось сбежать. — Странно, — протянул Том, — всего несколько дней назад меня уверяли, что в Италии всё под контролем. А теперь оказывается, что это вовсе не так. — М-милорд… — Круцио. Однако даже стенания Роула не успокаивали. Тюрьма в Турине была одной из самых надёжных и охраняемых, и всё же мятежникам удалось проникнуть внутрь? Дело приняло совершенно новый оборот. — Я надеюсь, — сказал Том, снимая проклятие, — что у тебя хватило ума принести мне детальные доклады об этом происшествии. — Да, милорд, — прохрипел Роул, пытаясь унять дрожь во всём теле. — У меня… всё с собой… — Положи их на стол и уходи, — приказал Том, решив не задерживаться на устном отчёте. — И передай всем подразделениям, чтобы они немедленно уведомили меня, если снова произойдёт покушение. А сам возвращайся в Турин и проведи расследование. Убедись, что каждый заключённый, которому не удалось сбежать, устранён. Затем выследи беглецов. Верни их живыми, если получится, если нет — убей. — Да, милорд, — сказал Роул, затем поклонился так низко, что чуть не упал, и поспешил унести ноги. Том нахмурился, потянувшись за отчётами, которые передал ему Роул. Как мятежникам, Мордред их раздери, удалось провернуть подобное? Это нельзя было списать на простую удачу. Тот, кто был в ответе за убийства генералов, скорее всего, был замешан и тут. Просматривая впопыхах написанные отчёты, Том не мог избавиться от ощущения, что во всей операции было что-то не так. В одном из докладов, написанном подполковником Гиббсом, объяснялись некоторые детали нападения и побега, и во всех действиях было что-то смутно знакомое. «Такое чувство, что я должен это помнить, — подумал Том, вздыхая. — Видел ли я подобную тактику раньше? Кажется, да… Но где? Когда? Кто это был?» Повстанцам удалось взорвать оба входа в тюрьму, чтобы отвлечь охрану. Противоаппарационные чары и чары, ограничивающие использование заклинаний, остались нетронутыми. Однако те немногие охранники, которые не бросились проверять входы, утверждали, что коридоры заполнил непроглядный туман. Никаких заклинаний. Должно быть, кто-то использовал дымовые шашки. Такое точно не осталось бы незамеченным, но повстанцы и не стремились провести свою операцию скрытно. Железные двери камер беглецов были открыты без применения силы. Кто-то раздобыл ключ или нашёл способ обмануть ограничивающие чары. Большинство из сбежавших заключённых были слишком слабы, чтобы двигаться, некоторые были едва в сознании. Их, должно быть, вынесли под руки. Это был не особо изощрённый план, и всё же он был выполнен на ура. Чувство того, что вся операция кажется ему знакомой, сильно беспокоило Тома, и чем дольше он сидел в своём кабинете, пытаясь разобраться в ней, тем сильнее злился. В конце концов он решил вернуться обратно в дом, где остались Гарри и Нагайна. Возвращаться туда, где тебя кто-то ждёт, вызвало у Тома, пожалуй, одно из самых странных чувств, которые он когда-либо испытывал. Он не привык к нему и сомневался, что когда-нибудь привыкнет, и от этой мысли горчило во рту. И хотя Гарри совсем не шумел, в доме уже не было так тихо, как раньше. — Ты уже что-нибудь ел? — спросил Том, останавливаясь перед открытой дверью комнаты, которую занял Гарри. Тот покачал головой, оторвавшись от лежащих перед ним бумаг. Поттер несколько мгновений пристально смотрел на Тома, а затем нахмурился. — Что случилось? — Ничего, что касалось бы тебя. — Если что-то случилось, оно необязательно должно касаться меня, чтобы ты этим поделился, — сказал Гарри, отодвигая бумаги в сторону. — Иногда бывает полезно просто поговорить о своих проблемах. — Чтобы что? — спросил Том, прищурив глаза. — Чтобы ты меня успокоил и поддержал? Гарри мгновение тупо смотрел на него, потом вздохнул и покачал головой: — Возможно. — Брось. Я не занимаюсь подобными сантиментами. — А как же тот раз, когда ты обнял меня на похоронах мамы? — Минуточку, — запротестовал Том, — во-первых, я тебя не обнимал. Во-вторых, даже если я и обнял тебя, это было совсем не то… что пытаешься сейчас сделать ты. — Видимо, у тебя и впрямь трудности с эмоциональной поддержкой, — с восторгом выдал Гарри. — И между прочим, ты всё-таки меня обнял тогда. Я рыдал тебе в мантию, а ты просто стоял, как будто так и надо было. — О-о-о-о-о, — протянула Нагайна, и Тому показалось, что, если бы змея умела, она бы ещё и присвистнула. — Если ты когда-нибудь вспомнишь это снова, — прошипел Тёмный Лорд, — Я позабочусь о том, чтобы ты прорыдал всю свою оставшуюся недолгую жизнь. — Конечно, я в тебе не сомневаюсь, — вздохнул Гарри и, к своему большому ужасу, Том понял, что в голосе Поттера звучало скорее тепло, нежели страх.***
«Дорогая Луна, Я уже довольно давно не писал тебе, за что очень извиняюсь. Мне правда жаль. В последние дни свободного времени стало совсем мало. И как бы мне ни хотелось, чтобы это письмо было обычным напоминанием обо мне, боюсь, я пишу по менее приятному поводу. Я знаю, что могу доверить тебе любую тайну, поэтому не стану лишний раз просить твоего молчания. Однако мне всё же будет спокойнее, если ты уничтожишь это письмо, как только его прочтёшь. Следующей осенью в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников. Возможно, я буду в нём участвовать, и тогда весь учебный год мне предстоит провести в Хогвартсе. Я много слышал о ваших четырёх факультетах, но мне хотелось бы узнать побольше о наиболее ярких их представителях. О тех, с кем стоит быть осторожным. Были ли между факультетами какие-нибудь конфликты? Существуют ли у вас неписаные правила, которые мне нужно знать? И какие у вас преподаватели? Рон жаловался на некоторых, но, как ты, возможно, знаешь, в подобных вопросах на его слова не стоит сильно полагаться. Рон хороший парень, но всё-таки иногда довольно предвзят. Хотя так можно сказать про многих людей. Сейчас я занят тем, что готовлюсь к турниру со своим знакомым. Он любезно предложил мне свою помощь, и, поскольку больше мне просить некого, я счёл необходимым принять его предложение. Однако у меня всё равно достаточно причин для беспокойства. Ты наверняка догадываешься почему. Я надеюсь, что у тебя дела идут лучше, чем у меня. Не знаешь ли ты, как там Драко? Я полагаю, что, кроме тебя и Рона, только с ним я смогу проводить время, если отправлюсь в Хогвартс. Если только со мной не пошлют кого-то из моих друзей из Дурмстранга. И самое главное: как ты себя чувствуешь? Как проходят твои дни? Я ужасно скучаю по тебе и очень жду нашей новой встречи. Было бы здорово осенью попасть в Хогвартс и видеть тебя чаще. Искренне твой, Гарри»***
— Можно разместить учеников Шармбатона в башне Когтеврана, — рассуждал Сириус, идя по одному из коридоров Хогвартса. Фредерик Яксли, директор Хогвартса, устало вздохнул и кивнул. — Ученики из Дурмстранга, вероятно, уживутся с гриффиндорцами. Что скажешь, Фред? — Скажу, чтоб ты не называл меня Фредом, — огрызнулся Яксли. — Мы не станем селить прибывших из Дурмстранга в Гриффиндоре, Блэк. Мы можем предоставить им их собственные покои. — Тогда у учеников Шарбатона должны быть те же условия. Мерлин видит, этот замок вместит всех. — Ты уже утвердил судей? — Конечно, — сказал Сириус. — Ты, Каркаров и мадам Максим, директриса Шарбатона, разумеется, входите в их число. Затем Араминта Мелифлуа — ты с ней знаком, она из школьного совета. И, последняя, Беллатриса. Без понятия, зачем её понесло в судьи. Я страшно хочу наконец увидеть, кто же станет чемпионом. Вам, ребята, повезло, что вам не нужно выбирать номинантов, как в других школах. Они… О-хо-хо, какие люди, Нюниус! — Цирцея, только не это, — простонал Яксли, заметив, что Мастер Зелий направляется к ним. — Блэк, перестань провоцировать его, он может отравить нас обоих в любой момент. Не давай ему повода. — Блэк, — коротко бросил Северус Снейп таким тоном, словно выплюнул оскорбление. — Яксли. «Совершенно нормально нервничать рядом с ним, — напомнил себе директор. — Это не делает меня последним трусом. Пусть я и не учился в Гриффиндоре — на это были свои причины». — Снейп! Как поживаете? — Действительно, как твои делишки? — хохотнул Сириус. — Мы со стариной Фредом тут обсуждали Турнир Трёх Волшебников. — Директор, похоже, не в восторге, когда его называют стариной, — заметил Снейп, глядя на Яксли с немалой долей презрения. — Ему просто не нравится, когда его зовут Фредом, — пренебрежительно отмахнулся Сириус. — Однако каким бы замечательным ни было это имя, оно просто меркнет по сравнению с Нюн… — Можно наложить на него чары немоты, — предложил Снейп Яксли. — Проблему это не решит, но так он станет более терпимым. Или вовсе его оглушить. Чем дольше он проваляется без сознания… — Кстати, а чего это ты выполз из своих подземелий? — спросил Сириус. — Мы здесь, между прочим, ничем криминальным не занимаемся. Всего лишь обсуждаем Турнир Трёх Волшебников, который состоится здесь в следующем учебном году. Скоро сюда нагрянет куча ребятни, они точно скрасят твои серые будни, Нюниус! — Ты что-то рассказывал, — поспешно встрял Яксли, пытаясь разрядить убийственную атмосферу. — О номинантах из других школ? — Что ж, никто ещё не знает, кого выберут, — сказал Сириус. — Но Хогвартсу не о чём волноваться. Мой крестник… — Ты не посмеешь допустить его участия в турнире, — перебил Снейп, выражение его лица изменилось со скучающего на потрясённо-возмущённое. — Сыну Лили ещё нет и четырнадцати. — Да с ним всё будет в порядке, — заявил Сириус. Хотя сам тоже беспокоился. Он давно хотел поговорить об этом с крестником, но слова Снейпа о том, что Гарри нельзя участвовать в турнире… были просто неприемлемы. — Он талантливый мальчишка. — Проблема не в отсутствии у него таланта, — прошипел Снейп, свирепо глядя на волшебника напротив. — Нельзя выставлять такого маленького ребёнка бороться против семикурсников. — Я не знал, что тебя так волнует его безопасность. — Меня-то не волнует, но я по глупости своей полагал, что она волнует тебя. — С Гарри всё будет хорошо, — настаивал Сириус. — Кроме того, кто знает, может быть, его вообще не выберут чемпионом! — Как ты можешь быть таким безответственным? — усмехнулся Снейп, качая головой. — Неужели ты хочешь, чтобы по твоей вине снова погиб… — Баубиллиус! — Протего! — Только не в коридоре! — закричал Яксли, поспешно отступая от двух сцепившихся волшебников. — Чёрт бы вас побрал… — Ступефай! — Петрификус Тоталус! — Немедленно прекратите громить мою школу! Блэк, клянусь Цирцеей…***
— Портключ перенесёт тебя обратно в Дурмстранг в пять часов, — сказал Том, протягивая Гарри маленький камешек. — Как только начнутся летние каникулы, я свяжусь с тобой. — Хорошо. — Не забывай время от времени заглядывать на вокзал, постарайся найти моих людей. Как только появится свежий труп, я пришлю тебе голову. — Фотографии будет достаточно, спасибо, — поёжился Гарри. — Голов мне не надо. Если ты её у кого-то отпилишь и пришлёшь мне, я… — Ты что? — спросил Том. — Крайне осуждающе на меня посмотришь? Как страшно… — Я могу поместить воспоминание о том, как ты обнимал меня, в омут памяти, — сказал Гарри. — И показывать его тебе каждую нашу встречу. — Я тебя презираю. — Не сомневаюсь. — Ты должен сосредоточиться на учёбе, — сказал ему Том. — Думать о турнире. Поставь себе цель победить, а не просто выжить. Список номинантов будет готов через несколько недель. Я пришлю свою рекомендацию в середине мая. — Спасибо, — ответил Гарри. — Не знаю, что бы я делал без тебя. — Как и весь мир. — Постоянно преувеличивать — скверная привычка. — Я вовсе не преувеличиваю, это чистая правда, — сказал Том, наблюдая, как Гарри читает вручённые записи. — Что делать, когда тебе кажется, что ты что-то забыл, хотя вроде как должен это помнить? — Чего? — растерянно нахмурившись, спросил Гарри, глядя на Тома. — Не мог бы ты перефразировать свой вопрос, а то что-то я ничего не понял. — Это потому, что ты не такой умный, как я, — проворчал Том и тяжело вздохнул. — Предположим, повстанцы кое-что сделали. — Предположим. Ага. — И тактика их действий кажется очень, очень знакомой. — Но ты не можешь понять, почему тебе так кажется? Может быть, такое случалось раньше, и ты просто забыл, — предположил Гарри. — При твоей отличной памяти, вполне вероятно, что ты каким-то образом намеренно заставил себя забыть об этом. — И с чего бы мне… — А учитывая твои проблемы с самооценкой… — У меня нет никаких проблем с самооценкой! — взъярился Том от одной мысли о подобном. — Я думаю, завышенная самооценка так же нездорова, как и заниженная, — ответил ему Гарри. — В общем, учитывая твоё высокомерие и раздутое чувство собственной важности… — Если бы на твоём месте был кто-то другой, у него из пор уже сочилась бы кровь за такую дерзость, Поттер. — …Вполне возможно, что тебя когда-то уже провели этой техникой. Просто попробуй вспомнить всех волшебников и ведьм, которым удалось перехитрить тебя за последние несколько десятилетий. Том нахмурился, глядя на Гарри с насмешкой. Как бы ему ни было неприятно это признавать, в словах Поттера была некая логика. — Считай, что ты тренируешься принимать поражение, — мягко сказал Гарри, потянувшись за курткой и готовясь отправиться в Дурмстранг. — Тебе это пойдёт на пользу. — Давай уже, проваливай, — фыркнул Том. — Иди, досаждай кому-нибудь другому. А лучше запрись в библиотеке и готовься.***
И Гарри послушно готовился. Прошло уже несколько недель со дня возвращения с пасхальных каникул. Гарри и все его однокурсники пытались одновременно учиться, готовиться к надвигающимся экзаменам, тренироваться и находить при этом время для сна. Летние каникулы должны были начаться уже через месяц, и Гарри был уверен, что не он один с нетерпением их ждал. Собрание по поводу турнира, на которое советовал сходить профессор Любен, состоялось шестнадцатого мая, через час после ужина. Гарри решил перед ним заскочить в библиотеку, чтобы вернуть несколько книг, и остальные ребята пообещали занять ему место. По дороге в кабинет, где должно было пройти собрание, он столкнулся с Виктором Крамом. — Привет, — поздоровался Гарри, радостно улыбаясь. — Как поживает наша звезда квиддича? Крам покраснел и вдруг стал внимательно рассматривать пол под ногами. — Привет, Гарри, — сказал он. Он говорил медленно, тщательно выговаривая каждое слово. Это было довольно мило, и Гарри поймал себя на том, что снова улыбается. — Ты тоже идёшь послушать про Турнир Трёх Волшебников? — Да. Хотя скоро нас ждёт не только турнир. Ещё ведь пройдёт чемпионат мира по квиддичу. Я слышал, ты будешь играть? — Да, — сказал Крам. — Меня приняли… в болгарскую сборную. В этом году мы надеемся выйти в финал. Пока что мы выиграли все матчи. — Здорово. Желаю вам дойти до финала, — согласился Гарри. — Мы с друзьями уже купили билеты на него. В этом году он пройдёт в Англии, я буду очень рад посмотреть, как ты играешь. — Э-э, я… — пробормотал Крам, залившись краской ещё гуще. Когда они наконец дошли до нужного кабинета, на лице Виктора отразились одновременно разочарование и облегчение. — Я был рад снова поговорить с тобой, — сказал Крам. — Ну… увидимся? — Конечно, — пообещал Гарри с лёгкой улыбкой и направился к свободному месту между Трулсом и Бьёрном. Клеменс расположился прямо перед Поттером и слегка повернулся, чтобы поприветствовать его. — Как думаешь, в Хогвартсе будет интересно? — прошептал он, и Гарри в ответ ухмыльнулся. — Я очень на это надеюсь. — Было бы здорово отправиться туда вместе, — сказал Трулс. — Хотя это крайне маловероятно. — Не хочешь поспорить? — дерзко спросил Бьёрн, как раз когда директор Каркаров вошёл в класс в сопровождении нескольких профессоров. Мужчина ни капли не изменился с тех пор, как Гарри впервые увидел его почти три года назад. Ученики сразу замолчали и занервничали, ожидая, когда директор возьмёт слово. — Я рад видеть здесь столько людей, — начал он. — Столько талантов, страстно желающих представлять нашу школу на этом международном турнире. «Интересно, скольких человек из присутствующих волнует честь школы, — подумал Гарри, — а скольких только личная выгода». Он знал, что и сам принадлежал к последней группе, и оттого почувствовал небольшой укол вины. — Из всех подавших заявки, — продолжил директор Каркаров, — будут выбраны семь человек. Их объявят через месяц на торжественном ужине по случаю окончания учебного года. В течение последующей недели эти семеро человек получат конверты с пачкой важных документов. Получив конверт, первым делом вы должны будете найти бланк подтверждения вашего участия, заполнить его и отправить лично мне. «Надеюсь, для этого мне не понадобится подпись Джеймса. Интересно, сможет ли Том как-нибудь помочь мне с этим…» — Вам раздадут индивидуальное расписание занятий, а также протестируют ваше владение английским языком. Кроме того, вам предстоит пройти несколько физических и психологических тестов. Мой вам совет — ознакомьтесь с программой заранее, чтобы не отстать от занятий. В конце концов, вы будете представлять всю нашу школу. Некоторые занятия, в частности зельеварение и трансфигурацию, вы будете посещать совместно с учениками Хогвартса, однако остальному вас будут обучать профессора Дурмстранга. Мы намерены соблюдать наши высокие образовательные стандарты независимо от обстоятельств. «Спасибо, что не дадите нам заскучать». — Хогвартс предложил нашим участникам личные покои, так что о размещении можно не волноваться. Я, ваш директор, буду сопровождать отобранных студентов в Хогвартс вместе с профессорами Хайнером и Виландом. Во время моего отсутствия руководство школой возьмёт на себя мой заместитель, профессор Томас Любен. «Жаль… как по мне, лучше бы профессор Любен поехал с нами, а не кто-то другой». — Это прекрасная возможность, — продолжал директор Каркаров. — Ваш шанс проявить себя. Если вам повезёт и вас выберут — не только в качестве номинанта, но и в качестве чемпиона Дурмстранга, — вам будет предоставлена уникальная возможность. Покажите нам — покажите всем — что вы её достойны.***
«Дорогой Гарри, Меня очень обрадовал твой возможный приезд в Хогвартс на целый год. Ты так много тут ещё не видел — я уверена, что библиотека Хогвартса покажется тебе особенно очаровательным местом. Я, конечно, не знаю, как заведено в Дурмстранге, но здесь нам на завтрак часто подают великолепные кексы. Тебе непременно надо их попробовать. Я думаю, что ты знаешь о дружеском соперничестве между Гриффиндором и Слизерином. Твой друг Драко Малфой очень активно в нём участвовал, иногда накаляя отношения между факультетами, хотя с прошлого года он ведёт себя значительно спокойнее. Сейчас оба факультета проявляют враждебность друг к другу в открытую разве что накануне матча по квиддичу. Твой знакомый профессор Локхарт произвёл неизгладимое впечатление на всех в школе. Он популярен, и многие студенты рады, что он у нас преподаёт. Он, конечно, часто напоминает, насколько счастливее он бы был, если бы тут работал и мистер Крауч-младший, но, как ты мне и советовал, я стараюсь не слушать эти его жалобы. Никто из учеников не слышал о турнире, о котором ты писал. Сплетни в Хогвартсе распространяются быстро, и я уверена, что Джинни рассказала бы мне, если бы что-то слышала…»***
— Готово, — выдохнул Гарри, сжимая свой чемодан в размерах и засовывая его в карман. — Я закончил. — Наконец-то, — сказал Трулс с усмешкой. — Как так вышло, что ты пакуешь вещи в последнюю минуту? Обычно ты всегда готов одним из первых. — Не знаю! Так получилось. Видимо, это всё из-за тебя. — Сваливаешь свой косяк на невиновного, Поттер? Как тебе не стыдно! — Ага, как же, невиновен он, — ухмыльнулся Гарри. — Ладно, нам пора идти. Ужин уже начался, надеюсь, и нам что-то останется. Не исключаю, что Бьёрн и Клеменс попытаются съесть как можно больше, чтобы нас оставить голодными. Сам знаешь, какое странное у них чувство юмора. — И не говори, — согласился Трулс. — Слушай, а ты не хочешь встретиться за несколько дней до финала чемпионата? Я думаю, было бы здорово просто… ну, знаешь, провести немного времени вместе. — Мерлин, да, — с готовностью ответил Гарри. — У меня такое чувство, что последние несколько месяцев я тебя почти не видел. У тебя есть какие-нибудь планы на начало каникул? — Не особо, — признался Трулс. — Думаю, первые недели две я буду только спать и есть. Если, конечно, меня не выберут участником на Турнир. А ты? — Тоже, наверное. Хотя я очень нервничаю из-за сегодняшнего объявления. Бьёрн не рассказывал, делал ли он на кого-нибудь ставки? — Энтони Лестрейндж — любимчик публики, но ты и так это знаешь. — Да, — вздохнул Гарри, думая о старшекурснике. Он никогда напрямую не общался с Лестрейнджем и не испытывал особой необходимости в этом. На первый взгляд, Энтони был высокомерен, порой откровенно груб. — Я просто немного… беспокоюсь о том, что может нас ждать. — Да, я понимаю, — ответил Трулс. — Впрочем, скоро мы это выясним. — Привет, ребята, — весело сказала Филиппа, махнув им рукой и подзывая поближе. У девушки на тарелке уже лежал картофельный салат, и только тогда Гарри понял, насколько он голоден. — Такое чувство, что я не ел весь день, — сказал он, садясь и утягивая за собой на скамью Трулса. — Бьёрн, не хочешь ли нам оставить немного рулета? — Ага, ещё чего! — заявил рыжий, придвигая блюдо поближе. — Он мой! До последней крошки! — Ребята, заткнитесь, — нервно вздохнула Хайди, закатывая глаза. — Просто поешьте и ждите спокойно, когда директор Каркаров скажет, кто поедет в Хогвартс. Я так взволнована! — А что, если Николай поедет, а ты нет? — спросил Клеменс. — Будешь плакать? — А что, если Гарри поедет, а ты нет? — огрызнулась Хайди в ответ. — Ты будешь плакать? — Почему он должен плакать? — недоумённо спросил Гарри. — Честно говоря, ребята, иногда вы странно себя ведёте. — Слышать это от тебя так смешно, — сказала Хайди, но её улыбка смягчила резкость слов. — Кстати, когда мы собираемся встретиться этим летом? Я думаю, нам стоит выбрать какое-нибудь место встречи, прежде чем мы отправимся на финал Кубка мира по квиддичу. — Согласна, — отозвалась Петронелла, отодвигая тарелку с супом в сторону. — Мы должны решить, где нам собраться. — Если Гарри не против, мы можем встретиться у него дома в тот же день около полудня, — предложил Клеменс. — Мой дядя может сделать портключ, который доставит нас туда, где будет проходить матч. — Я не против, — сказала Филиппа, кивая, и никто из остальных не выказал никаких признаков несогласия. — Хорошо, — сказал Гарри, улыбаясь. Если повезёт, его отца всё равно не будет дома в тот день. — Двадцать второго августа. Приходите в любое время, но, пожалуйста, не раньше девяти утра. — Как будто кто-то из нас стал бы вставать в такую рань, — усмехнулась Хайди. — В полдень подойдёт. Наконец, как только ученики закончили свой ужин и еда исчезла со столов, директор Каркаров встал. По привычке он начал длинную речь, напомнив всем ученикам об их важности, о репутации школы, об обязанностях эту репутацию отстаивать. Обычно все засыпали к концу его речи, однако в этом году каждый слушал с жадностью. Директор на мгновение замолчал, разглядывая учеников, прежде чем к нему подлетел свёрнутый пергамент. Гарри глубоко вздохнул, сдерживая дрожь. Рука Трулса нашла его ладонь под столом, и они крепко переплели пальцы. «Понеслась», — подумал Гарри. — Я знаю, мы все этого ждали, — сказал Каркаров. — Среди многочисленных претендентов было отобрано семеро на основе их оценок и рекомендаций, которые мы получили в течение прошлого месяца. Со студентами, имена которых я сейчас назову, я свяжусь позже лично. До тех пор от вас ничего делать не требуется. Затем волшебник потянулся за свитком. Гарри мог поклясться, что никогда прежде в школе не было так тихо — даже во время экзаменов. Тихий шелест пергамента был единственным звуком, который можно было услышать, и, казалось, директор разворачивал его целую вечность. Наконец Каркаров приготовился зачитать написанное. — В состав участников, которые отправятся в Хогвартс в сентябре следующего учебного года, вошли… — начал он. Его голос громко звенел по залу, отскакивая от стен. — Из учеников, переведённых на седьмой курс: Ингрид Мальте. «Кто?» — пронёсся по скамьям слабый шёпот, и высокая девушка с длинными светлыми косами громко ахнула. — Из учеников, переведённых на шестой курс: Митта Эрлинг, Виктор Крам и Энтони Лестрейндж. «О, Виктор прошёл! Может, я ещё увижусь с ним до его отъезда», — подумал Гарри, прислоняясь к Трулсу. — И та девушка, в которую влюблён Бьёрн, тоже поедет. Я и не знал, что она подала заявку». — Из учеников, переведённых на пятый курс: Мария Рюрик. — Остаётся два, — нервно прошипела Филиппа. — Ещё двое. — И из учеников, переведённых на четвёртый курс, — закончил Каркаров, стрельнув глазами. — Гарри Поттер и Трулс Кеттил.***
— Что ж, ещё один год остался позади, — вздохнул Томас Любен. — Однако, какое интересное окончание. — Я полагаю, что мы все здесь озадачены одним и тем же вопросом, — сказал Ульрих Дитмар, профессор тёмных искусств. — Кто такой Гарри Поттер на самом деле? Я думал, он никто. — Видимо, это не так, — усмехнулся Каркаров, — если его рекомендовал сам Тёмный Лорд. Я просто не могу взять в толк, как такое могло произойти! Я знаю, что крёстный отец мальчика, Сириус Блэк, входит во Внутренний Круг, но он не настолько важная личность. — Сам Поттер тоже не производит особого впечатления, — признал Любен. — Он, очевидно, талантлив и, похоже, не испытывает проблем с учёбой. Но есть же много учеников умнее него. Лучше него. — Думаю, нам стоит просто довериться выбору Тёмного Лорда, — тихо сказал профессор Элис с невесёлой улыбкой на лице. — Он, очевидно, знает о Поттере что-то, чего не знаем мы. — Что важнее, так это то, окажется ли его… особенность достаточно значимой, чтобы нас о ней просветили. — Я бы лучше не лез в это дело, — неохотно протянул Любен после минутного размышления. — Достаточно и того, что Тёмный Лорд знает. Я бы предпочёл не делать ничего, что могло бы случайно навлечь на нас его гнев. К тому же, мы не можем сказать наверняка, не отдал ли он свой голос за Поттера наугад. «Вот только ты не учёл, — подумал Каркаров. — Что Тёмный Лорд ничего не делает наугад».