Угроза ядерной войны меня нисколько не ебет, ведь в этом нет моей вины

Провести Рождество дома было плохой идеей. Выслушав мать по телефону, Бен сказал ей, что постарается, про себя планируя в тот день оказаться подальше от семейного гнезда. И у него почти получилось — если бы не По Дэмерон. Бен просто обмолвился о том, что мать планировала семейное собрание, и Дэмерон, ее верный фанбой, присел ему на уши. Возможно, Бен потому и согласился, чтобы больше не слышать его увещеваний. Прощание вышло скомканным. Хакс спросил: «Ты ещё здесь?», Фазма заметила, что Рождество это семейный праздник и Бен не вписывается в их компанию одиночек. На замечания Бена, что По, в таком случае, тоже может проследовать отсюда прямо домой, они лишь смеялись. Таким образом Бен оказался дома. Припарковавшись на обочине, он какое-то время сидел в машине, слушая как постукивает остывающий двигатель и глядя как медленно падает снег — погода была самая рождественская. Вечер был тихий, в меру прохладный, снег нарастал пушистыми шапками на крышах и деревьях, гирлянды весело перемигивались, и в каждом доме окна были освещены. Бен тяжело вздохнул, и в этот момент Фазма запостила видео, в котором По и Хакс распевали рождественский гимн (первый — с широкой улыбкой, второй с выражением «как же меня все задолбали» на лице). Бену стало обидно, он вылез из машины, сунул телефон в карман и побрел к дому. Ворота были открыты, дорога расчищена. Гирлянд на доме не было — мать всегда считала это безвкусицей, да и не сочетались гирлянды с массивными каменными колоннами и каменной же отделкой. Зато гирлянды были на деревьях, освещали дорогу приятным жёлтым светом. Бен поднялся на крыльцо, обстучал обувь и нажал на звонок. Он прозвонил где-то в глубине дома, но ответа не было. Бен ради пробы нажал на ручку, и дверь оказалась незаперта. Он совсем забыл, что тут не запирают двери по вечерам. Самый приличный и самый тихий район, какой только можно себе вообразить. Бен прошел внутрь, снял куртку, повесил ее на крючок и пошел на звук включенного телевизора. Кайдел развалилась на диване, залипнув в телефон. Она ничего не слышала из-за своих меховых наушников со стразами, и Бен подобрался к ней неслышно и схватил за плечи. — Твою мать! — Кайдел вздрогнула. — Бен, козлина! Я думала, меня инфаркт хватит! — Все ещё боишься, что тебе отрежет уши тот псих? — Бен хмыкнул. Обойдя диван, он плюхнулся рядом с Кайдел. — Ты ни за что бы его не услышала в этих наушниках. — Ты просто завидуешь. На твои локаторы никто не покушается! — Кайдел пихнула его рукой в бок. — Где все? — спросил Бен. — Разве сейчас не время усаживаться за стол? — Мама поехала встречать Хана, потому что он заблудился, дядя все ещё в дороге. — Кайдел слегка растянула губы в улыбке. — Удивительно, но ты приехал первым. Они помолчали. Кайдел не отрывалась от телефона, а Бен размышлял, может стоит уехать, пока не поздно. — Как дела в колледже? — спросил он. — Как всегда, — ответила Кайдел, не поднимая глаз. — И даже никакого завалящего маньяка в кампусе? — Нет… Что? Бен довольно хмыкнул, а Кайдел снова пихнула его рукой. Они начали бороться в шутку, но их прервал звук открывающейся двери в холле и голоса. — О, они вернулись, — Кайдел слезла с дивана, не забыв по пути дёрнуть Бена за ухо, а он в ответ попытался снять с нее наушники. Шанс на побег растаял. — Кайдел, Бен приехал? Чья машина возле ворот? — Нет, просто кто-то решил запарковаться возле вашего дома в рождественскую ночь, — негромко сказал Бен, обращаясь к самому себе. Он не торопился, слушая голоса, доносящиеся из холла. Ему ужасно хотелось вернуться обратно к Хаксу и Фазме, и плевать на Дэмерона… Отца видеть он не хотел. Он услышал шаги матери — она стремительно прошла сквозь гостиную, быстро заглянула на кухню, а, возвращаясь, потрепала Бена по голове. — Мам, — недовольную сказал он, уворачиваясь от ее руки. — Терпи. С тех пор, как ты вырос, мне тяжело до тебя дотягиваться, — ответила Лея. — Я рада, что ты приехал. — А уж я как рад, — мрачно ответил Бен. — Люк с вами? — Нет, он ещё в дороге. Написал, что опоздает. — Лея склонила голову набок, глядя на него. — Я тоже рад тебя видеть, — сказал Бен негромко. Это не была ложь, и не правда тоже. Он был рад ее видеть, но предпочел бы не слышать, говоря начистоту. Лея улыбнулась. Но она не была бы самой собой, если бы не добавила: — Пожалуйста, постарайся вести себя прилично. Мы так редко собираемся всей семьей. — По-моему, кого-то не хватает, — заметил Бен с ехидцей. — Твоего второго мужа, например. Лея закатила глаза. — Веди себя хорошо, ладно? Мне бы хотелось встретить этот праздник мирно. — Я не начну, если никто не начнет, — откликнулся Бен. — Вот и чудесно, — Лея улыбнулась. — Через пятнадцать минут встречаемся в столовой. Не забудь помыть руки. И она упорхнула прочь. — Мне казалось, я уже лет двадцать как вышел из того возраста, когда об этом надо напоминать, — сказал Бен ей в спину. — Просто взгляни на своего отца, — донёсся до него ответ. Бен не пошевелился. Он отыскал в подушках пульт от телевизора и решил, что вполне может развлечь себя в эти пятнадцать минут, выискивая наиболее неподходящий для просмотра в Рождество канал. Услышав лёгкие шаги позади себя, Бен, не оборачиваясь, спросил: — Эй, Кайдел, как думаешь, на Хастлере тоже крутят специальные рождественские выпуски? — Не знаю, но могу предположить, что там будет что-нибудь про Санту, наказывающего плохих девчонок в рождественскую ночь. Голос был незнакомый. Бен обернулся и встретился взглядом с девушкой, которую раньше никогда не видел. Должно быть, недоумение отразилось на его лице, потому что девушка добавила: — Я Рей, — будто это все объясняло. — Ну… Отлично, — ответил Бен. — Я Бен. Первой его мыслью было, что это кто-то из прислуги не успел уйти: на девушке были потрёпанные джинсы и рождественский свитер, который был ей велик, а волосы были прихвачены в три небрежных пучка. Но прежде чем Бен успел сказать что-то ещё, в гостиную вошла Кайдел, устремляясь точно к гостье. — Не обращай на него внимания, если он тебя достает, — сказала Кайдел, обнимая Рей за плечи. — Это мой... Это наш с тобой тупой братец. Бен показал ей средний палец. — О-о-очень по-взрослому, — расхохоталась Кайдел. — Да нет, все нормально, — ответила Рей. Кайдел потянула ее в сторону столовой, продолжая говорить: — Идём, Рей. Расскажешь, как у вас там живётся в Техасе… Значит это — дочь Хана. Его сестра. На мгновение Бен почувствовал разочарование, которое сменилось раздражением. Нежелание видеть отца резко усилилось и, за неимением самого Хана Соло поблизости — где он, в конце концов? — неведомым образом перенеслось на его дочь. Бену совсем не хотелось идти в столовую вслед за сестрами. Но другого выхода у него не было. Бен переключил канал, засунул пульт поглубже между диванных подушек, чтобы было не найти, и под воркование и вздохи откровенно одетой (или скорее раздетой) секретарши, поздравлявшей шефа с рождеством, покинул гостиную. Хан сумел опоздать на ужин даже находясь в доме. Свечи горели, ёлка распространяла свежий запах хвои, а они собрались за большим столом, где свободных мест было больше, чем занятых, в ожидании. Говорила мать — она расспрашивала Рей о жизни, иногда в разговор включалась Кайдел. Бен молчал. Он помнил, что обещал вести себя хорошо, да и не интересно ему было, как там в Техасе. Он не хотел знать о жизни отца ничего — и о жизни его дочери тоже. Бен с тоской посматривал на рождественского гуся с запечённой корочкой — единственной реальной причиной, чтобы присутствовать тут — и мысленно поторапливал Хана, перейдя на непечатные ругательства. И Хан появился. — Лея! — отец даже не вошёл в гостиную, просто заглянул. — Люк звонил. Он сейчас в больнице. — Что случилось?! — воскликнула Лея. — Почему он не позвонил мне? — Не знаю, почему. Ничего серьезного, просто занесло на обледеневшей дороге, но он хотел бы, чтобы мы забрали его из больницы. — Едем, — решительно сказала Лея. — Дети, подождёте нас дома. Все равно в машину все не поместимся. Должно быть, судьба смилостивилась над Беном, раз давала ему второй шанс, пусть и ценой благополучия дяди. Нужно было только дождаться, пока уедут родители, попрощаться с Кайдел и уехать самому — если она не будет настолько занята новой подружкой, что вообще не заметит ухода Бена. Поэтому Бен поднялся, с независимым видом отрезал себе здоровенный кусок гуся, стоило матери встать, и положил к себе в тарелку. Мать заметила это, но ничего не сказала — просто закатила глаза. Кайдел тоже решила воспользоваться отсутствием родителей — по-своему. Стоило им уйти, она дотянулась до одной из бутылок с вином и доверительно сказала Рей: — Я за штопором. Рей вскинула брови, переводя взгляд то на Кайдел, то на Бена. — Вас совсем не беспокоит судьба дяди? — Хан же сказал, что ничего серьезного, — ответил Бен. — Положить тебе гуся? Закуски? — Нет, спасибо, — ответила Рей. На предложение Кайдел, когда она вернулась со штопором, Рей тоже ответила отказом. — Тогда ты. — Кайдел решительно — в точности как мать — сунула Бену в руки штопор и бутылку. — Поухаживай за дамой. Бен подчинился. Подумав, он налил и себе, решив, что от одного бокала с ним ничего не сделается, а все полицейские давно покинули посты и сидят по домам. — С рождеством тебя, братик, — Кайдел подняла бокал. — Оставайся таким же мудаком, как и предыдущие двадцать девять лет твоей жизни. — И тебя, сестричка, — в тон ей ответил Бен, чокнувшись с ней бокалом. — Оставайся такой же сукой. Рей молча наблюдала за ними широко раскрытыми глазами. — Обожаю семейные праздники, — ухмыльнулась Кайдел. А потом добавила, обращаясь к Рей: — Не пугайся. Это только между нами с ним. «Да конечно», — подумал Бен и спрятал ухмылку, отпив ещё вина. — Тебе не обязательно нам подыгрывать, — закончила Кайдел. — Я, пожалуй, лучше телек посмотрю, — сказала Рей, встав из-за стола. — Приятного аппетита. Бен отсалютовал ей бокалом, и Рей ушла. А он принялся считать про себя: раз, два… На цифре семь Рей крикнула: — Кайдел, а где пульт? Бен прыснул, но изо всех сил попытался сохранить невозмутимое выражение лица. Кайдел подозрительно посмотрела на него и крикнула в ответ: — Должен быть там. Давай поищем. Она ушла, но вернулась почти сразу. — Бен! — зашипела она. — Где пульт? — Я не знаю, — ответил Бен. — Я его там оставлял. — Я не хочу в Рождество смотреть, как именно его отмечают грязные мамочки. — Но это ведь тоже рождественская программа, нет? — Ведешь себя, как школьник. Тупой школьник! Кайдел резко развернулась на каблуках и умчалась в гостиную. Бен налил себе ещё вина, решив, что может задержаться ещё немного. Он ведь всегда может пойти спать, если ему надоест, правильно? Подхватив свой бокал, бутылку и бокал Кайдел, Бен прошел в гостиную, прислонился к косяку и поставил бутылку и бокалы на низкую тумбочку рядом, наблюдая за поисками.

*******

После еще двух бокалов вина Кайдел явно воспрянула духом и повторила попытку найти пульт от телевизора, втянув в эту затею Рей. Бен сидел со своим бокалом, наблюдая за ними и отмалчиваясь на все вопросы. Кайдел легко могла выключить телевизор, попробовать перезагрузить приставку, найти запасной пульт или принести свой ноутбук, раз уж ей так хотелось зрелищ. Но она, с упорством, достойным лучшего применения, перетряхивала все вокруг, не догадываясь согнать Бена с его места. Телефон зазвонил. На экране высветился номер Хакса, но когда Бен ответил, то услышал он голос По. — Как проводишь вечер со своими горячими сестричками? — спросил он, старательно выговаривая слово «сестрички». — Зачем ты отнял у Хакса телефон? — спросил Бен. — Он сам мне его дал. Когда мы смотрели инстаграм твоей сестры, — По помолчал и добавил: — Той, которая блондинка. Она горячая. — Ещё одно слово, По. — Чист’я правда! — Ага! — провозгласила Кайдел и направилась прямо к Бену, вознамерившись согнать его с места и поискать пульт. — Эй, я вообще-то с вином тут сижу! — возмутился Бен, когда она стала сталкивать его в сторону. — Чем там занимаетесь? — спросил По и икнул. — Объект твоих воздыханий пытается избить меня и облить вином, — ответил Бен. — Кайдел! Я серьезно, эта гребаная рубашка стоит, как один месяц в твоем сраном колледже, и если из-за тебя я обольюсь… Внезапно выключился свет, и одновременно с этим связь отрубилась. Все замерли от неожиданности, и тишину нарушал только тихий писк в динамиках телефона Бена. — Ну, привет! — недовольно сказала Кайдел. Она со вздохом отлипла от Бена и одним махом допила свои бокал. — Бен, посмотри, на улице у всех света нет или только у нас? — Почему бы тебе самой не посмотреть? — вяло огрызнулся Бен, но встал. Темноту рассеивали только экраны телефонов. Бен подсвечивал своим, чтобы не споткнуться ни обо что в темноте. Он даже со своего места видел, что на улице тоже темно. А потом земля вдруг вздрогнула, зазвенело стекло в шкафах и на люстре, и задребезжал витраж во входной двери Кайдел испуганно вздохнула: — Что это было? Бен, в этот момент занятый тем, что пытался понять, померещилась ему слабая бело-голубая вспышка снаружи перед грохотом или нет, ответил не сразу. — Идёмте наружу, — предложил он. Они не единственные высыпали на улицу: многие соседи вышли из домов и во дворы. Где-то надрывалась автомобильная сигнализация. Взгляды всех приковало к себе небо на северо-западе, вспучившееся рыжим и черным, будто сами облака горели. — Там ведь, — Кайдел тяжело сглотнула. — Там ведь центр… Она торопливо достала телефон и выругалась: — Связи нет! Бен? — У меня тоже, — ответил Бен. Он не отрывал взгляда от оранжевых облаков. С такого расстояния было не увидеть пламя, но оно было там. С трудом он заставил себя посмотреть на девушек. Кайдел перезагружала свой телефон, будто это могло помочь. Рей не шевелилась, обняв себя руками, и тоже глядела на облака. А у самого Бена в голове вдруг образовалась гулкая пустота. Будто Бен находился в одной вселенной, а облака полыхали, и электричество отключилось совсем в другой. — Пойдем в дом, — сказал он, наконец. — Тут холодно. И может быть небезопасно.