Угроза ядерной войны меня нисколько не ебет, ведь в этом нет моей вины

Ночь прошла спокойно: несмотря на опасения, никто не пытался к ним вломиться. Морозило, и они спали на кровати втроем — Бен и Рей по разные стороны от Кайдел. А утром Кайдел сказала, что пойдет до города пешком, если понадобится. Что она хочет домой и ей плевать на мороз и на чье-либо мнение, она тут и на час дольше не останется. И они начали собираться, но ни Бен, ни Рей энтузиазма не выказывали. У них почти не было вещей, но они умудрились растянуть сборы на несколько часов. Бен складывал сумки в багажник, ощущая странно давящее чувство, когда на крыльцо вышла Рей, таща свой рюкзак. Бен выпрямился, глядя на нее, а Рей целеустремленно зашагала прямо к машине. Забросив рюкзак внутрь, она посмотрела на Бена и сказала: — Нам нужно поговорить, — Рей обернулась на хижину, а потом шагнула ближе, чтобы машина и открытый багажник скрыли их обоих. — Обо всем, что случилось. — Слушай, — начал Бен, — я не хочу это вспоминать… — Я тоже, — ответила Рей. — Но… — она нервно облизала губы. — Мы не должны были бросать там Кайдел, и я виновата. — Рей, я не хочу это вспоминать. — Бен помрачнел. — Она жива. Все в порядке. — Да, и слава богу, но, Бен, ничего не в порядке! — выпалила Рей. — Неужели ты этого не ощущаешь? Еще бы. Бен ощущал, просто теперь границы «в порядке / не в порядке» немного сместились и размылись. — Да, — сказал он с сомнением. Рей взглянула на него, будто ожидая продолжения. «И ты так это и оставишь?» — будто говорил ее взгляд. — Прости, — поспешно добавил Бен. — За то, что было ночью. Я не должен был… Прости. Рей грустно улыбнулась. — Теперь немного поздно. И, знаешь, я тоже там была. — Рей, то, что… — Бен осекся, и начал заново: — Мы можем просто забыть. Вернемся домой, как хочет Кайдел, попробуем узнать, что с родителями, попытаемся жить нормальной жизнью, насколько это возможно. Забудем все это. Под всем этим он действительно имел все: странные сны, людей из леса, ложную гибель Кайдел и чувство вины за то, что они оставили ее. Чувство вины за то, что он сделал сам. — Я не думаю, что у нас получится, — заметила Рей. Она отвела взгляд, глядя куда-то в лес. — То, что произошло, изменило нас. Я не знаю, что именно, но что-то внутри меня изменилось. — У нас получится, — возразил Бен. Он сам себе не верил и оттого принялся убеждать Рей. — Человек и не такое забывает. А среди других людей станет легче. — Я не смогу. — Рей покачала головой. Она снова посмотрела Бену в глаза, и ему стало не по себе от того, насколько печальным был ее взгляд. — Ты нравишься мне, Бен. И я знаю, насколько это неправильно. То, что мы чувствуем, неправильно. Так не должно быть, и не только потому, что мы родственники. Это другое, как… Она задумалась, подбирая слова, и Бен закончил за нее: — Нужда. «Как потребность дышать». — Мог бы добавить он. А вместо этого сказал: — Мне спокойнее рядом с тобой, Рей. Я чувствую себя на своем месте и не считаю это чем-то ужасным. Или неправильным. Рей улыбнулась чуть шире, но все еще печально. — Это не та любовь с первого взгляда, о которой мечтают все девчонки. Она сделала шажок к нему, поднялась на цыпочки и быстро поцеловала в губы. Бен только успел осознать, что она сделала, а Рей уже сделала шаг назад. — Идем, — сказала она. — А то Кайдел начнет что-то подозревать. Вещи были собраны, и теперь Рей методично расставляла все по местам, требуя, чтобы они оставили домик в том же состоянии, в каком и нашли. Кайдел была недовольна, но нехотя согласилась. Однако ее недовольство прорывалось то тут, то там, в раздражении, сквозившем в ее голосе, в резких движениях. — Ты ведь просто хочешь тут остаться, — заметила она как бы походя, но Рей замерла, глядя на Кайдел. — Я хочу увидеть отца, — ответила она. — Как можно скорее. — Но ты не хочешь уезжать, — продолжила Кайдел, в упор глядя на нее. — Кайдел, — позвал Бен. — Хватит. — Я просто вслух обозначила очевидное. — Кайдел развернулась к нему и скрестила руки на груди. — Вы оба не хотите отсюда уезжать. Несмотря на… — Ее передернуло. — Мы хотим, — соврал Бен. Кайдел закатила глаза со знакомым выражением на лице: именно так выглядела мать, когда отчитывала его или ее. — Ага, а еще по радио объявили, что свиньи летать научились. Она уставилась на Бена в упор, и Бен ответил Кайдел тем же взглядом. — Погодите, — сказала Рей. — Вы слышите? Машина. Они прислушались и действительно услышали гул мотора на дороге. — Может это из города? Или военные? — предположил Бен. — Или местный шериф, — добавила Кайдел. Они прилипли к окнам и с удивлением и медленно нарастающей радостью признали в подъезжающей машине старый внедорожник Люка. Правда за рулем был совсем не Люк, в чем они убедились, когда высыпали на улицу навстречу, забыв про верхнюю одежду и холод. — Пап! — Рей кинулась на шею Хану, едва он вылез. Бен почувствовал облегчение, такое глубокое, что ему показалось, будто земля под ногами покачнулась. — Отец, — сказал он. Никогда раньше Бен не был настолько рад его видеть, даже в детстве. — Дядя Хан, — обрадованно сказала Кайдел. — Вы один? Что с мамой? Что в городе? — Я все расскажу, — пообещал Хан, — только давайте уже зайдем внутрь. Вы тут не голодаете? Я немного еды привез. — Нет, благодаря какому-то человеку, забившему кладовку макаронами и текилой, — ответила Кайдел. — Лучшее сочетание… Идемте уже! Хан достал из машины пакет с кое-какими продуктами, а из багажника — небольшую канистру, которую вручил Бену. — Подозреваю, она может пригодиться, — сказал он. Едва они вошли — Хан даже раздеться не успел, как Рей повторила вопрос: — Что случилось в городе? С Леей и Люком все в порядке? — Да, они в порядке, хотя их не желают выпускать из больницы, — ответил Хан. Он повесил куртку на вешалку, прошел к дивану и, крякнув, опустился напротив печки, вытянув ноги. — Даже увидеться не дают, общаемся исключительно по телефону в холле — дальше первого этажа никого не пускают. — Как в тюрьме, — заметила Рей. — Хуже, чем в тюрьме! В тюрьме ты хотя бы можешь взглянуть в лицо тому, с кем говоришь, — Хан вздохнул. — Что в городе? — спросил Бен. Он подошел поближе, пододвинул стул и сел на него, чтобы видеть Хана. Рей примостилась рядом с отцом на диване, а Кайдел подошла к Бену. — В городе творится сущий кошмар, — ответил Хан. — Я не ожидал, что вы уедете, но это было к лучшему. Электричества почти нет, из-за запрета больницы не могут использовать собственные подстанции, только генераторы, — он вздохнул. — Сколько народу умерло на отключившихся аппаратах ИВЛ — страшно сосчитать, и это только малая часть погибших. Кайдел поежилась и нервно обхватила себя за плечи. — Так и не объяснили, что происходит? — спросила Рей, но Бен перебил ее: — Почему их поместили в изолятор? — Какие-то новые требования безопасности. Они в порядке, как я и сказал, — ответил Хан. — Когда это все произошло, мы разделились — Лея и Люк были снаружи, я — в здании больницы. Потом в центре рвануло, где-то электричество вырубило, где-то наоборот… Я видел пять! — Хан продемонстрировал растопыренную пятерню — Пять шаровых молний! Все лампы в помещении полопались от подскочившего напряжения, возник какой-то разряд, и из него появились они. И взорвались потом, слава богу никто не пострадал. В суете мы чуть не потерялись, а потом, когда мы добрались до врачей и нас опросили, меня отправили во временный лагерь для пострадавших, а их — в изолятор, потому что они видели эти огромные молнии снаружи, — Хан покачал головой. — В лагере меня мариновали пять суток, и только потом отпустили, ничего не объяснив. Я вернулся — а вы уже уехали. — Надо было подождать, — расстроенно сказала Кайдел. — Да не надо было ждать, правильно сделали, — сказал Хан. — Из города сейчас не уехать, комендантский час, патрули — все серьезно. Я еле выбрался. Поначалу были перебои с продуктами, но теперь вроде все наладилось. Ввели продуктовые талоны, мобилизовали всех медицинских работников и силовиков… — взгляд Хана упал на стоящую у печки полупустую бутылку текилы, и он прервал свою речь возмущенным возгласом: — Я все понимаю, но я покупал эту текилу не для розжига дров! — Всего разочек, — отмахнулся Бен. — Продолжай. Что не так с молниями и с электричеством? — Ничего не говорят, но слухи ходят, — ответил Хан. — Что это все из-за технологии «Первого ордена». Что, мол, они качали энергию из другого мира, и теперь… — Бред, — коротко и четко сказал Бен. — Конечно, бред. Но это ерунда по сравнению с историями про мужика, который увидел молнию, а потом начал запросто нагревать предметы руками до приличной температуры. Или про латиноса, который исцеляет прикосновением, — ответил Хан. — Люди говорят всякое. Что те, кто видел молнию или находился рядом, будто они хватанули лишнего оттуда, откуда «Первый орден» брал энергию. — Он ее брал оттуда же, откуда все берут! — отрезал Бен. — Может быть. Но недавно для пробы запустили старую законсервированную электростанцию возле Ач-То, без единого прибора «Первого ордена», и знаешь, что? — Хан с победным видом уставился на Бена. — Никаких взрывов, молний и прочего. Работает и коптит небо, как в старые добрые. Чем не доказательство? — И толку с таких доказательств? — рыкнул Бен. — Из-за этих подозрений мы даже не знаем, когда выпустят маму и Люка из этого карантина. Хан помрачнел. Кайдел нервно накручивала на палец прядь волос, Рей покусывала губы. — Извини, — глухо сказал Бен. — Ты меня тоже, — ответил Хан. — Наше дело маленькое, сын, сидеть и ждать, пока все наладится. И пользоваться электричеством по чуть-чуть, по исключительным поводам. — По крайней мере мы знаем, что с ними все в порядке, — сказала Рей. Она посмотрела на Кайдел: — Ты сможешь сама съездить и поговорить с мамой. — Так и сделаю, — сказала Кайдел. — А что дома? — Да ничего особенного, — ответил Хан. — Какие-то придурки влезли и унесли телек — мне интересно, зачем он им, без электричества-то? Гостиную погромили, может пьяные были, но наверх не поднимались. Похоже, что их спугнули. Ценных вещей не нашли — или не поняли, что ценное. Кайдел со стоном закатила глаза. — Вот уроды, — пробормотала она. — Когда поедем обратно? — спросил Хан. — Хоть сейчас, — быстро ответила Кайдел. Бен и Рей переглянулись. — А мы можем немного попридержать лошадей? Мне бы отдохнуть, — Хан с грустью взглянул на текилу. — Тогда завтра, — сказал Бен. — Сейчас рано темнеет, а ночью ехать не вариант. — Но мы уже и сами собирались ехать, полностью готовы, — сказала Кайдел. — Да? Она посмотрела на Бена, потом перевела взгляд на Рей, и Рей кивнула. — Ага, — сказала она. — Но Бен прав. Лучше переночевать тут. — Решено, — Хан оглядел их и наклонился вперед с видом заговорщика. — Теперь вы мне рассказывайте. Я же вижу, бутылок не хватает. — Пап! — Рей фыркнула. — Это мелочно! Хан улыбнулся, но его глаза были серьезными. А когда он спросил: — У вас все в порядке? — Бен посмотрел на Рей, на Кайдел. Ему казалось, что это очевидно, что они все что-то скрывают, когда Кайдел ответила: — Все отлично. Правда скука смертная, и мы беспокоились о вас всех… Но теперь сразу стало легче. — Мне тоже. Еще бы Лее рассказать. — Хан откинулся обратно на спинку дивана. — Ладно, переночую тут ночь, хотя моя несчастная спина вряд ли это переживет. — Переживет. — Кайдел неожиданно шагнула к Хану, наклонилась и крепко обняла его. — Я очень рада, что вы приехали. Что с вами все хорошо. — Ну-ну, Кайдел... — Хан похлопал ее по плечу. — Не смущай меня. Лучше загляни в пакет, там есть кое-что получше макарон… Или кто тут у вас за готовку главный? Бен? Рей, я знаю, на тебя рассчитывать не приходится. — Я уже обиделась, — предупредила Рей, посмеиваясь. Бен почувствовал, что его губы тоже сами собой растягиваются в улыбке. Сегодняшний вечер был гораздо уютнее предыдущих. Кайдел улыбалась и хмурилась, расспрашивала Хана обо всем, Рей тоже не отходила от него ни на минуту. Бен держался в отдалении. Иногда он встречался глазами с Рей, но ничего не говорил — у них еще будет время, когда все улягутся. А вот Хан, устав от трескотни Кайдел, сам подошел к нему. — Как текила? — спросил он. — Я не распробовал, — ответил Бен. — В сложившихся обстоятельствах… — Да. — Хан кивнул. — Хорошо, что у нас есть этот домишко. — Да уж. — Бен помолчал. — Как ты сам? — Нормально, — ответил Хан. — Я цел, жив и здоров, не считая больной спины. И не в изоляторе. Не на что жаловаться. — Хочешь побыстрее вернуться? — спросил Бен. — Кайдел не дождется. — Не знаю, — ответил Хан. — Думал насчет кое-какого дела… Сам понимаешь, сейчас такое время, можно поднять денег то тут, то там, вещи меняют свою ценность. Бен негромко хмыкнул. — Ну, конечно, — сказал он. — Ты не меняешься. — С чего бы мне меняться, — ответил Хан. — А вот ты стал спокойнее с прошлого раза. — Старею, — ответил Бен. — Утомили они тебя? — Хан кивнул в сторону девушек. — Не то слово. — Бен хмыкнул. — От них уже голова болит. — Твоя мать в последнее время тоже жаловалась на головные боли, — заметил Хан. — Во время наших разговоров. Все твердила, что видеть не может эти стены, что хотела бы уехать подальше от города. — А Люк? — спросил Бен. — Он разделял ее пожелания, — ответил Хан. — Сказал, что на свежем воздухе голова не болит. — Взглянул бы он на Кайдел, — сказал Бен. — Вот уж кто на каждое изменение погоды готов укладываться в постель. — Я рад, что вы уехали, не только из-за комендантского часа. Знаешь, — Хан понизил голос. — Эти молнии… они действительно странные. И люди, которые видели их, и тем паче те, в кого они попадали, они делали странные вещи… — В кого-то попала молния? — спросил Бен. — Да, были случаи. Я сам знаю очень мало. — Хан задумался. — Когда ехал сюда, чуть не сбил человека. Пошел снег, а он вышел прямо на дорогу и стоял там неподвижно. Снег нарос на нем шапкой, он весь был белый, как снеговик. Я еле успел свернуть. Мы встретились с Чуи, перед тем, как я выехал. Он говорил, что в изоляторах полно людей, которые попали туда после всяких сомнительных историй. Что некоторые из них оправдывались, якобы нечто заставило их это сделать — какое-то ощущение. Поверишь так в иные миры и одержимость духами. Хан хмыкнул. Бен тоже выдавил из себя усмешку. А Хан, не заметив, хлопнул его по спине и с некоторым трудом потянулся. — Думаю, пора спать, — сказал он. — Не представляю, как я усну на этом прокрустовом ложе, которое занимал Люк… — Нормально, — сказал Бен. — Только холодно. — У меня с собой свой спальный мешок, — ответил Хан. — Не замерзну. *** Хан ушел спать первым. За ним Кайдел, демонстративно позвавшая Рей ложиться тоже. Очень скоро Бен и Рей остались вдвоем. Стоило им встретиться взглядами, или случайно коснуться друг друга, как что-то будто вспыхивало между ними. Какая-то искра. Взаимопонимание, когда не нужно гадать о чувствах другого, когда все кристально ясно, и предвкушение того, что произойдет позже, вызывает приятную дрожь в солнечном сплетении. Тихо потрескивали поленья и ветки в печи. Из маленькой комнаты доносился приглушенный храп Хана. Никто их не беспокоил. Они наконец-то могли поговорить. — Что будем делать? — спросила Рей. Она стояла, прислонившись к столу. Бен усмехнулся, прищурившись, пристально глядя на нее. Рей закатила глаза, сдерживая улыбку. — Я имела в виду, что раз мы не собираемся спать, может хоть в города сыграем перед отъездом? — А ты хочешь уезжать? — спросил Бен. — Не имеет значения, чего я хочу, — ответила Рей. Она как-то вдруг резко погрустнела, хотя в ее словах сквозила напускная бодрость. — Это факт. Завтра мы уедем. Попытаемся забыть все, как ты и говорил, — она улыбнулась Бену, но улыбка вышла невеселой. Бен вздохнул и опустился на диван. — Иди сюда. — Он поманил Рей рукой. Рей нахмурилась, но медленно подошла и уселась рядом с Беном. — А что если, — начал Бен, глядя в ее обеспокоенное лицо, — мы не будем уезжать? Останемся здесь немного дольше. Рей пожала плечами. — Тут может быть опасно, — сказала она. — Ты сам знаешь. — Там тоже может быть опасно, — возразил Бен. Он наклонился к Рей, заглядывая ей в глаза. — Ты ведь не хочешь ехать. Как и я. — И как мы это объясним? — спросила Рей. — Почему ты вообще решил, что мы способны ужиться тут вдвоем? Бен пожал плечами. — Мы придумаем, как это объяснить, — сказал он, мимоходом подумав, что сейчас Рей выглядит особенно мило, несмотря на то, что хмурится. — А если я тебе надоем — сразу же вернемся обратно. Он замолчал, разглядывая ее, а потом спросил: — Могу я тебя поцеловать? — Ты же понимаешь, что все, что происходит — неестественно? — спросила Рей. — Да, — ответил Бен. — Но мы разве можем что-то с этим сделать? — Да, — Рей отвела взгляд. — Мы можем бороться. Противиться этому. — А ты этого хочешь? — спросил Бен. — Бороться с этим? Рей взглянула на него, вскинув брови, наполовину непонимающе, наполовину страдальчески. — Но это же… — она запнулась. — Я не хочу стать как они. Те, в лесу. Они тоже видели молнии, они тоже… они как мы. — Ты не станешь. — Бен притянул ее к себе и обнял. — Я вот не чувствую тяги уходить в лес, спать под елками и перерезать людям глотки. А ты? — Нет, — ответила Рей. — Но если… — Я знаю только одно. — Бен деликатно отвел прядь волос от ее лица и завел за ухо. — Если мы вернемся сейчас, то можем угодить в карантин. Как Люк и Лея. Нужно подождать. Мы ведь никому вреда не причиняем? Просто дождемся, пока они избавятся от оборудования «Первого ордена», и все придет в норму. Рей слабо улыбнулась. — А если это займет год? — Это ты говорила, что тебя учили охотиться, не я. — Бен усмехнулся. Рей слегка помрачнела. — Я не знаю, что происходит, — сказала она. — Все… не такое. — Вот поэтому нам и надо подождать, — сказал Бен успокаивающе. — Привыкнуть самим. Разобраться, что к чему. Ты согласна? Рей подняла на него взгляд, и Бен без слов понял — согласна. Он наклонился и поцеловал ее, медленно, со вкусом, наслаждаясь ощущением ее губ. Больше не нужно спешить. Она — с ним. Он прижал ее к себе крепче, чувствуя, как разгорается в груди какое-то доселе неизвестное ему чувство: смесь радости и почти животного возбуждения. Ладонь Рей уперлась ему в грудь. — Эй, — прошептала Рей, отстраняясь. — Нас могут увидеть. Давай подождем до завтра. — Я не могу ждать, — пробормотал Бен. Он снова поцеловал ее, настойчиво, обхватив ее лицо ладонями. Прохладные пальцы Рей прикоснулись к его щекам легко и нежно, будто она боялась навредить ему, и от этого прикосновения Бен словно обезумел. Он забыл про Кайдел и Хана, забыл обо всем — только Рей занимала его мысли, ее близость, ее запах и тепло. Бен начал покрывать поцелуями ее шею и плечи. Рей откинула голову назад с тихим вздохом и вцепилась в его плечи. — Бен, — слова застревали у нее в горле, и вместо них получался звук, похожий на хриплый стон. — Пожалуйста. Они услышат. — Нет, — Бен оторвался от нее ровно для того, чтобы сказать одно слово. Его руки уже были под ее рубашкой, будто он пытался прикоснуться к ней целиком, не пропустить ни сантиметра кожи. Рей медленно легла на диван, и Бен навис над ней. — Если нас увидят, — тихо сказала она. — Нам конец. — Он уже наступил, — ответил Бен. На них было слишком много одежды, и снимать ее всю, когда Кайдел или Хан могли проснуться в любой момент было опасно, и Рей тихо запротестовала, когда Бен расстегивал ее рубашку и снимал с нее джинсы — но не более. Когда его пальцы проскользнули ей между ног, Рей снова застонала, потому что все ее существо хотело этих прикосновений и ждало их. Она притянула Бена к себе и поцеловала, жарко, неряшливо, потому что хотела его целиком, полностью в себе. Забыть о холоде, забыть о тьме — Рей хотела, чтобы он наполнил ее. Что-то глубоко в ее мозгу отозвалось этим мыслям: наполнить, слиться в одно целое — как эхо чего-то, о чем Рей забыла. — Повернись, — хрипло приказал Бен. — На живот. Рей без промедления исполнила приказ. Не видя его, она почувствовала себя беззащитной, и когда его ладони легли ей на талию, Рей вздрогнула. — Все хорошо, — прошептал Бен. Казалось, что воздух звенит от напряжения. Бен мягко провел ладонями по спине Рей, к бедрам, а потом Рей почувствовала, как его пальцы прикасаются к ее входу — пока лишь поддразнивая. Легкие, невесомые движения заставили ее кожу покрыться мурашками, и Рей нетерпеливо двинула бедрами. Бен негромко рассмеялся и наклонился, чтобы поцеловать ее в плечо. Он протолкнул в неё один палец, медленно двигая им вперед и назад, затем второй. Его большой палец лег на ее клитор, и Рей вздрогнула. — Пожалуйста... — Она с трудом выдавливала из себя слова. Терпения Бену хватило ненадолго. Рей успела разочарованно выдохнуть, когда он убрал руку, и она почувствовала, как его член проталкивается внутрь нее, легко, не встречая сопротивления, и выгнула спину, двигаясь ему навстречу. Рука Бена сдвинулась вверх, и он сжал ее грудь, медленно вталкиваясь внутрь и выскальзывая наружу — приятно, но недостаточно приятно. Рей хотелось больше. Их тела издавали влажные, порнографические шлепки, и Рей приходилось кусать подушку, чтобы не застонать в полный голос. Ей казалось, что их слышно на мили, их тяжелое дыхание, скрип дивана, но она не остановилась, ни за что бы не остановилась, даже если бы небо упало на землю. Возможно, оно уже упало, просто они не заметили. Что-то заставило ее поднять взгляд. Рей заметила, что дверь в спальню открыта. Кайдел стояла в дверях, и выражение ее лица было сложно описать. Ее глаза расширились в глубоком шоке, рот был приоткрыт. Едва она увидела, что Рей смотрит на нее, она тут же шагнула назад и бесшумно прикрыла дверь. Стыд от того, что их увидели, странным образом мешался с наслаждением, и Рей кончила, выстанывая в подушку имя Бена. *** Кайдел подняла их рано, даже раньше, чем Хана. В этом был смысл, потому что у него могли бы возникнуть вопросы, увидь он их, спящих вместе на диване. А вместо этого их разбудили тычки под ребра и недовольный голос Кай: — Подъем! Пора готовить завтрак! Бен слабо пошевелился под одеялом: казалось, его мускулы превратились в желе. Все, чего ему хотелось, это лежать недвижимо и видеть сны. Да, сны были неплохой вещью… Но Рей села, и одеяло сползло, холодный воздух обжег кожу, и Бен недовольно заворчал. Рей уже натягивала на себя джинсы, а Кайдел включила радио и раздувала огонь в печи. Домик быстро наполнился звуками, и Бену ничего не оставалось, кроме как встать и тоже начать одеваться. К тому моменту, как Хан вышел из комнаты — довольно бодрой походкой для человека, который вчера жаловался на неудобную кровать — уже был сварен кофе, а Кайдел и Рей общались между собой настолько мило, насколько могли. Бен тоже был готов. Мысленно он подбирал слова, чтобы сказать Хану, что они не собираются уезжать. И Кайдел. Она будет возмущена. — Все-таки, Люк был прав, — заметил Хан, усаживаясь за стол. — Свежий воздух творит чудеса. У меня ничего не болит, как двадцать лет скинул. — Вот и отлично, — рассеянно заметила Кайдел. — Думаю, в городе целительный эффект пропадет. Бен и Рей переглянулись. — Отец, — начал Бен, — Кай… Мы, э… Мы с Рей решили остаться здесь. — То есть? — спросил Хан. Кайдел помрачнела. Она ничего не спросила, но уставилась на Бена таким взглядом, в котором читались все обвинения, не проговоренные ею вслух. — Мы подождем, пока все окончательно наладится, — продолжил Бен и бросил быстрый взгляд на Рей. Она закивала. — Да. Ты сам сказал, там комендантский час, посты на дорогах. Я не хочу угодить в карантин как Лея и Люк. — Вы не угодите, — ответил Хан. — Вас опросят, может быть, досмотрят… — Нет, — Рей покачала головой. — Пап… Я просто не хочу. Ничего не случится, если мы просидим тут на неделю дольше. Она посмотрела на Бена, и он подхватил: — Езжайте. Бензин у нас есть, если что-то случится, мы доберемся до городка, или до военных. Они патрулируют шоссе… — Вы уверены? — спросил Хан. Он внимательно всмотрелся в лицо Рей, потом посмотрел на Бена. — Бен, я прекрасно помню, как ты ненавидел поездки на природу. — Торчать под прицелом я ненавижу еще больше, — ответил Бен. Ему в голову пришла мысль. — Кто знает, может они начнут арестовывать сотрудников «Первого ордена». Последний довод пронял Хана гораздо сильнее прочих. Возможно, все дело было в магии слова «арест». Или там, в городах, с «Первым орденом» и его сотрудниками и впрямь не все было ладно. — А ты? — спросил Хан у Рей. — Прослежу, чтобы он тут не умер, — ответила Рей, кивнув на Бена. — Ты меня знаешь. Я легко проживу тут хоть год. — Ну, не год, — Хан тяжело вздохнул. — Мне не нравится эта идея. — Мне тоже, — мрачно сказала Кайдел. — Мы вернемся, — пообещал Бен. — Оставайтесь с нами, — предложила Рей. — Ну уж нет, — отрезала Кай. — Заманчиво, но я вынужден отказаться, — Хан нахмурился. — Кто-то же должен сообщать вам новости. Через неделю? — Может, чуть дольше, — ответил Бен. — Вряд ли все успокоится быстро. — Я постараюсь приехать, если получится, — ответил Хан. — Никогда не знаешь, что случится завтра. — Точно, — Бен кивнул. — Вы уверены? — еще раз спросил Хан. — Да, — сказала Рей. — Тогда не будем тянуть кота за яйца. Завтракаем и смываемся, так, Кайдел? — Да, — мрачно сказала Кай. — Я перенесу твои вещи в машину Хана, — сказал Бен, вставая из-за стола. Кайдел кивнула и опустила голову, уткнувшись взглядом в тарелку. — Мы справимся, — пообещала Рей. — Не сомневаюсь, — пробормотала Кайдел вполголоса. После завтрака, они вышли на улицу. Легкий морозец покусывал за щеки и за пальцы, будто подгонял уезжающих, солнце светило сквозь ветви деревьев, снег искрился в его лучах, и по лесу протянулись голубые тени. Выйдя на веранду, Кайдел остановилась, глядя себе под ноги — она шла первой. Бену не было видно, что она там обнаружила, но Кайдел недолго держала их в неведении. — Нет, вы поглядите, — мрачно сказала она. — Дохлый дрозд. Мало нам трупов… может он не умер? Кайдел присела и потыкала комок перьев пальцем. — Я бы не стал его трогать, — заметил Бен. — Орнитоз и всякое такое… Но комок перьев встрепенулся, зашевелился, и очень скоро дрозд забил крыльями и на дрожащих лапках попрыгал в сторону. — Хоть этот живой, — прокомментировала Кайдел, а потом встала и обтерла палец о куртку Бена, чем вызвала взрыв недовольства с его стороны. Пора было прощаться. Хан крепко обнял сначала Рей, потом Бена, шепнув ему на ухо: — Приглядывай за ней. Он ушел разогревать машину, и осталась только Кайдел. Она скрестила руки на груди, внимательно осмотрев и Бена, и Рей, а потом серьезно сказала: — Божечки, только не вздумайте заводить детей! — Кай!.. — Бен поперхнулся и посмотрел на машину. Кажется, Хан их не услышал. — Ты бы еще на весь лес крикнула! — А что? — Кайдел уперла руки в бока и уставилась на него с ехидным прищуром. — Ты стесняешься того, что трахаешь сестру? Да ладно, Бен, в Алабаме все так делают! Бен шагнул вперед, одной рукой обхватывая Кайдел за плечи, а второй закрывая ей рот. — Кайдел, честно!.. — прошипел он. — Еще хоть одно слово… Кайдел вырвалась и сердито зыркнула на него. — Я серьезно, — предупредила она. — Это единственное, о чем я могу вас попросить. Будьте благоразумны. Я… Мы… Я переживаю за вас, хоть ты, Бен, мне и не поверишь! — Мы будем благоразумны, — заверила ее Рей. — Насколько это возможно. Кайдел хмыкнула. — Важное уточнение, — заметила она и вздохнула. — До встречи. Я надеюсь, что мы встретимся. Она порывисто и коротко обняла сначала Рей, потом Бена, а потом отступила. — И я, — ответил Бен. Он сам не понимал, почему, но в его горле образовался странный ком. Как будто они навсегда прощались. Кайдел уже повернулась, чтобы уйти, но Бен окликнул ее: — Кай! — Что? — Кайдел мрачно взглянула на него. — Обходи врачей стороной, ладно? — сказал Бен. — Хотя бы пока все это не закончится. Никому не говори, что… ты видела. Никаких военных, никаких медосмотров. — Ладно, — Кайдел кивнула. Она в последний раз окинула взглядом Бена и Рей и пошла к машине. Хан завел мотор, они с Кайдел помахали им, и он сдал назад, разворачиваясь. И они уехали. Бен и Рей смотрели им вслед, пока машина не скрылась из виду, а потом вернулись в дом. Рей привычным жестом включила радио и подошла к печке, грея руки. Бен остановился за ее спиной, хмурясь. Вокруг было непривычно тихо, и даже звуки музыки казались какими-то далекими. — Беспокоишься о них? — спросила Рей. — Да, — ответил Бен. Неважно было, о ком именно Рей спрашивает — о Кай, о Хане или матери с Люком. Он беспокоился о них всех. — Слушай… Есть одна мысль. Они с Рей уселись на диван, крепко держась за руки. Бен попытался сосредоточиться на мыслях о матери, но постепенно приглушенная музыка и треск поленьев ввели его в странное, гипнотическое состояние: не дрема, не бодрствование, но что-то между. Рука Рей сжимала его руку, и Бен почувствовал вдруг, как стены их маленького домика будто раздвигаются. Он словно наблюдал в огромное окно, как расходится серая туманная завеса, а за ней он видел очертания знакомых фигур…