Я-Никто

Небо серо-розового оттенка намекало на то, что уже вечереет. Капли дождя блестели на лепестках сакуры, уносимых ветром вдаль, словно в танце, только чтобы потом попасть под ноги случайным прохожим — вся эта сцена напоминала начало сюжета какого-нибудь романтического аниме. А плечо жгло и болело. «Опять в аптеку за мазью идти» — пронеслось в голове у зеленоглазого мальчика. Все это продолжалось уже довольно долго. Они увидели в нем врага, кого-то, на ком можно сорвать гнев, а Катсуки их поддержал. Похоже ему это показалось забавным, а Изуку и сам не заметил, как стал типичной жертвой. Это было неправильно для того, кто собирался стать героем. Хотя и весьма прозаично. Класс стал полем битвы, звонок с урока - сигналом тревоги, а от голоса Бакуго, который, казалось бы, совсем недавно ещё был «Каччаном». Изуку хотелось не то вскарабкаться на фонарный столб, не то под землю в канализационный люк рухнуть. Но подобное поведение можно понять — человек всегда стремится разрушить то, что отличается, чего он не понимает. Это инстинкт выживания. Не их вина. — А, и забыл сказать! Если ты так уж хочешь быть героем, иди-ка и спрыгни с крыши в надежде, что твоей причудой окажется Полёт… А нет, так получишь её в следующей жизни! На самом деле это был не первый раз, когда ему говорят убить себя. Но все в порядке. Могло быть и хуже. Он твердит себе это уже пять лет. Бакуго несомненно был одаренным, с удивительными способностями к обучению, мощной причудой и, несомненно, великим будущем. А значит, ему позволено все. И его невообразимо сильно бесило то, что «беспричудный отброс» смеет соперничать с ним хоть в чём-то, будь то спорт или оценки в школе. Он единственный, кто достоин быть героем, он — лучший. А Изуку всегда второй — его не поддержали бы, даже если бы он выигрывал в чем-то, или наоборот. «Ты молодец, парень, наверняка займешь руководящую должность в какой-нибудь крупной компании!» — было наибольшей похвалой, которую он когда-либо слышал, и это звучало снисходительно, ведь они знали, что он старается вовсе не ради этого. Все поддерживали его стремление стать героем, только покуда не узнавали о беспричудности. А после — либо презирали, либо жалели как будто он инвалид. Хотя, в мире где шестое поколение — молодое поколение на 99,3% состояла из людей с суперсилами — «причудами» — отсутствие их таковым и считалось. Но все хорошо. Изуку просто не будет обращать внимание на чужое мнение и продолжит стремиться к своей мечте. Маленький Мидория лучше всех знает право и химию, он куда менее хилый, чем может показаться (если бы Бакуго не целился мячом ему в лицо, возможно, Изуку был бы неплох в баскетболе), а дома его всегда ждёт мама, которая приготовит вкусный ужин, а плакат со Всемогущим вдохновит его не сдаваться. Ведь если у него не выходит, значит он просто будет стараться больше. У Мидории нет причуды, но это вовсе не значит, что он безнадежен, ему просто будет немного сложней. (ах, если бы)

***

— Прости, парень, но я не могу просто взять и сказать, что ты можешь стать героем даже без причуды. Попробуй стать, например, офицером полиции, их не берут в счёт, потому что им приносят злодеев на блюдечке, но они тоже приносят много пользы обществу и борются с преступностью… Мальчик смотрел на своего кумира с отсутствующим выражением лица. Изуку мог принять тот факт, что и у причуды Всемогущего есть свой лимит. Это на самом деле не было так уж удивительно, никто не способен владеть такой огромной силой и ничем не платить за неё. Или тот факт, что тому, кем он всю жизнь восхищался, мальчик сейчас словно блоха. Но после этих слов, Всемогущий просто ушёл, хлопнув дверью на крыше, и оставил его одного.

***

Тело работает на неясных инстинктах и не слушается своего хозяина, все эмоции вмиг пропали, их место в голове заняла чёткая и неоспоримая цель — спасти Каччана. Изуку не знал зачем, но знал как. Тело слизи явно неустойчиво к огню, раз Каччан смог так долго продержаться, но огня у Изуку не было, а значит бить надо по слабым местам. Портфель смело летит железной бляшкой в глаз злодея. Одной рукой схватить, другой разгребать слизь. Он действовал без единой заминки, покуда кашель, а затем и яростный крик вывели его из транса и заставили запаниковать, осознав ситуацию: — ЧТО ТЫ БЛЯТЬ ТВОРИШЬ, ДЕКУ?! Возможно, ему следовало пафосно сказать «спасаю тебя», но это правда не то, о чём думают люди в таком положении. — Я НЕ ЗНАЮ?! — Его решительное выражение лица и целеустремленность пропали в неизвестном направлении буквально за полсекунды, но он все равно продолжил всеми силами пытаться оттащить Бакуго от противной полу-жижи, которая еще и выла белугой от боли. Вдохнув долгожданный кислород, парень вытянул из скользкой ловушки руку и взорвал «оборзевшую тварь». С подсказкой, которую ему дал Деку, он знал куда нужно целиться. Ослепленный монстр перестал отдавать отчёт своим действиям — его приоритетом стало разгромить всё вокруг. Слизь сама отшвырнула их куда подальше. — ВСЁ ХОРОШО! ПОЧЕМУ? ПОТОМУ ЧТО Я ЗДЕСЬ!!! Ударная волна сносит всё подчистую, и злодея как ни бывало. А потом героев, что стояли и смотрели на происходящее, хвалят за совместную работу, Всемогущего окружают огромные толпы репортеров, к школьникам спешат медики. Но ничто не в порядке — Изуку дрожит как осиновый лист. Ему не было больно, когда их оттолкнула слизь, было больно, когда его ветром швырнуло о кирпичную стену соседнего дома — сила Всемогущего поражает мальчика ещё больше, теперь, когда он почувствовал её часть на себе. Но больнее всего Мидории было от странной нахлынувшей на него апатии. Было больно, но не страшно. Ничто не было хорошо. В полицейском участке, где Изуку отчитали за безрассудство все, кому не лень, у его матери случилась истерика. И снова, он лишь мог извиняться, повторяя «прости» словно мантру или молитву. Он знает, что она не накажет его, но ей и не надо — за Инко это сделает совесть. Вероятно, этой ночью, чтобы уснуть, ей придется пить снотворные. Она правда заботилась о своем сыне, иногда даже слишком. В принципе, их общение к этому и сводилось. Совершенно изнеможённый, он даже не снимая одежду упал спиной вниз на кровать. Изуку попробовал уснуть, но несмотря на усталость, глаза просто отказывались закрываться. День хуже некуда, так отчего ему не больно? Может, он просто настолько привык к боли, что теперь это стало нормой? Больно было почти постоянно, если так об этом подумать. От извинений матери, неспособной солгать сыну, чью мечту разрушила беспричудность, от ударов Катсуки, каждый раз, когда ему вдогонку неслось полное ненависти и презрения «Деку», больно было от осознания собственной беспомощности и бесполезности. И если раньше он как-то жил с этим, то теперь Изуку словно перестал чувствовать эмоции вовсе. Он пролежал так до часу ночи. Вспомнив о снотворных матери, мальчик тихо встал с кровати и пошел в ее комнату. Обычно он бы спросил её о таком, но сейчас её лучше не будить. Он тихо берёт упаковку таблеток и бредёт на кухню за водой. Если Изуку снова уснет на уроке, получит не только наказание от учителя, но и испорченную форму или ворованный пенал. Смутно помня дозировку, он размышляет о том, где мог бы быть рецепт на лекарство, пока наливает дрожащими руками воды в стакан. Пожав плечами, он бросил в рот сразу три и запил их. Спать хотелось неимоверно. Поэтому он просто лег на кровать и закрыл глаза, дожидаясь, когда лекарство подействует. «Кто тут хотел почувствовать себя живым? На, получай!» Примерно это хотел сказать Изуку его организм, когда парень проснулся с головной болью от звона будильника. В ушах стоял гул, в горле пересохло, в живот как будто ножом пырнули. В принципе, бывало и хуже, но от этого легче не становилось — хуже может быть всегда. С трудом доковыляв до ванной, он открыл кран и умылся, а затем жадно припал губами к струе воды и не остановился, пока не выпил наверно, где-то пол литра. Непохоже, что это помогло — голова все еще раскалывалась и его тошнило. Мысли путались и убегали в сторону, но даже так прийти к логическому выводу было до жути просто. Отдышавшись, он стал шарить по полкам в поисках злополучных таблеток. Взглянув на упаковку от снотворного он испытал весьма смешанные ощущения — не то страх, не то удивление, хотя в первую очередь, он почувствовал себя полнейшим идиотом. На ней было другое название. И другая дозировка — эти были мощнее. Суточная норма «лоразепама» -10 миллиграмм, и эта партия отличалась от предыдущей. — Твою мать… Он поражённо уставился в пустоту. «Я превысил норму в три раза. И я ещё жив.» Есть один такой феномен — выученная беспомощность. Довольно простой, и оттого пугающий психологический трюк, который заставляет человека или животного не предпринимать каких-либо попыток к достижению цели или улучшению своего состояния, даже если для этого есть всё, что нужно. Это состояние достижимо, если уверить субъекта в том, что его действия не возымеют последствий. Очередной закон собаки Павлова и наиболее распространённый в нашем обществе. Обычно тех, кто совершает одно и то же действие и ждёт разного результата называют безумцами, но так ли это? Да и в конце концов, если цель не одна, у каждой несколько способов достижения, а связь между ними постоянно меняется, разве это вообще имеет смысл? А ещё есть теория о том, что беспричудность последнего поколения — невозможна, в конце концов, не все причуды можно обнаружить в раннем возрасте, некоторые не связаны геномом, а другие просто требуют определенного действия для активации. Например — убить кого-нибудь. Например себя. Только для того, чтобы понять, что это не возможно. Действительно, интересный феномен.

***

Бакуго рвал и метал. Да кем он себя возомнил, этот чёртов Деку? Спасать он его попёрся. Нихрена сам не может, а все равно лезет в герои. Да чтоб ему пусто было, ещё и сбежал потом, его толком не выслушав, как последний трус. Ещё и эти «герои». Окружили его и несли какую-то чушь, будто он какой-то сопляк, которого надо успокаивать. А Деку пусть подавится, Катсуки его не о чем не просил и ничего ему не должен. С этими мыслями он и шёл в школу, одновременно болтая о каких-то глупостях с другими отбросами ребятами из класса. Вот только Деку нигде не было видно. В принципе, это было совершенно нормально — тот приходил впритык к началу занятий и всегда старался свалить как можно раньше. Но на этот раз он не появился ни на первом уроке, ни на втором. Это очень расстроило Бакуго, который все это время предвкушал как он будет опускать с небес на землю бесполезный мусор, страдающий синдромом героя. Ну, так он себе говорил. На деле же, Катсуки просто не мог выбросить из головы странный взгляд бывшего друга. Что-то было не так. Деку не пришёл в школу. И на следующий день тоже. На третий день старуха сказала, что тётя Инко звонила. Ботаник пропал.