Иида был не уверен в том, что поступает правильно, но горечь в душе тянула его вперёд за собой, на поиски объекта жгучей ненависти. С ранних лет он восторгался своим старшим братом, старался быть на него похожим. Тот же,в свою очередь,никогда не зазнавался и не признавал своих заслуг, приписывая их другим или говоря что «такова работа героя». Он спас много жизней, был так рад, что может помогать людям, попавшим в беду. Так сильно гордился своей работой. Работой, которую он потерял из-за прихоти сумасшедшего.
Ноги сами понесли его вперёд. Без малейшей идеи или плана действий, он бросился на преступника. Катана чуть не снесла ему голову, если бы не шлем, он был бы уже мёртв. От удара он отлетел на землю, вмиг потеряв равновесие, в глазах плясали тысячи огней. Но он не мог сдаться сейчас. Всё: его взгляд, его голос — всё в нем было полно жгучей боли и ненависти.
— Ты! Тысяча лезвий и шарф, красный от крови! Это ведь ты — Убийца Героев!
Пятно лишь хмыкнул на это.
— Хм, ребёнок в костюме? Что ты тут делаешь? Уходил бы ты отсюда — детишкам здесь не место, но в зависимости от ситуации даже они могут стать моей целью…
— Так я даже не твоя цель? Ребёнок? Я — герой, брата которого ты ранил! Запомни имя героя, который уничтожит тебя — Ингениум! — Не похоже, что бы пафосные речи как-то подействовали на него. Ответ был краток и содержателен.
— Вот как… Умри.
Лежащий на земле, парализованный, неспособный ни сражаться, ни даже кулак сжать от ярости, он чувствовал, знал, что сейчас он умрёт.
Боль сводила его с ума, не столь физическая, сколь душевная. Шум и крики были слышны даже издалека. За крышами многоэтажек не было видно света. Глаза стали влажными от слез.
—
Ты слаб.Таким же слабым был и твой брат. Он не входил в список, и я оставил его в живых в качестве послания. Обычно я бы не тронул ребёнка, но ради тебя сделаю исключение. Уничтожишь меня? Ты даже его не можешь спасти. Гнев застилает твой взор, ты ослеплён своей яростью, глупый грешник. Какой из тебя герой? Лишь ещё одна фальшивка!
— Мой брат был хорошим героем… Он спас так много людей! И что бы ты там не говорил, ты лишь злодей, покалечивший моего брата!!!
— Фальшивки не достойны звания героя. Умри во благо будущего мира.
Кровавая катана в последний раз сверкнула в темноте, готовясь пронзить его сердце.
Вдруг Стейн дёрнулся и покачнулся. Из его правого плеча торчал странный шприц. Пара хлопков, и вот он уже отбивает летящие в него снаряды лезвием, а сам пятится назад.
Тишина повисла в переулке на несколько секунд. Потом раздались тихие медленные шаги.
Из темноты вышел неизвестный в длинном чёрном худи и ремнями, на которых висело несколько ножей. Маска и капюшон закрывали верхнюю часть его лица. Было видно, что он улыбался. Стейн покачнулся и уставился на незваного гостя.
— Нет… Ты… Невозможно… Я же убил тебя!!!
Несмотря на устрашающий вид незнакомца, в душе Ииды промелькнула надежда на лучший исход. И всё же, радоваться было рано.
— Хм? Убил, это да… Жаль, но этого не было достаточно. — На мгновение Пятно почти что выглядел напуганным, но затем его разразил зловещий смех.
— Даже мертвецы пытаются помешать мне!!! Ну вперёд! Атакуй! Я уничтожу всех виновных!!! Ты недостоин моей смерти!
-…Ясно. Мне действительно жаль, сэр. Вы отняли слишком много жизней. На этом пора бы уже закончить.
Пятно недолго думая бросился на своего противника, как и раньше забыв о жертвах. Это было именно то, что было нужно Никому. Он кувырком увернулся от лезвия и, встав на руки, ударил убийцу ногой в челюсть, заставляя того прикусить язык и потерять ориентир. Вместо того, чтобы снова вскочить на ноги, Никто вновь оттолкнулся от асфальта и проскользив под ним, вновь взмыл вверх. Катана разрезала воздух в миллиметре от его головы. Второй удар пришёлся так же ногой по челюсти, она же стала опорой для очередного уворота — Пятно вовсе не перестал пытаться разрезать его на части. Теперь Стейн поймет, что линчеватель знает о его причуде и следующая попытка атаковать его лицо будет стоить ему отсечённой ноги.
Всё, что оставалось Ииде — скрепя сердце наблюдать с земли за боем.
Внезапно, злодей покачнулся и схватился за голову. Никто отошел на пару шагов назад, ближе к Тенье и прошептал так, чтобы убийца не смог расслышать всего:
— Скорее всего его причуда имеет ограничение по времени. Как только сможешь двигаться — забирай Индейца и бегите.
Пятно издал грозный нечеловеческий рык.
— Что… Что ты там бормочешь… Что ты со мной сделал?! Ублюдок…
(Похоже, яд всё же начал действовать. А он удивительно упертый)
Иида что-то кричал, но Изуку не было до этого дела. Осталось всадить в него ещё один шприц, а дальше лишь продержаться еще немного. Это игра «Кто быстрей устанет?». И Изуку здесь в не самом удачном положении.
В итоге всё так и происходит. Стейн слегка дрожит, делает ещё один шаг и падает на асфальт в беспамятстве. Какими бы сильными не были бы твои убеждения, а наличие в крови переизбытка вредных веществ сделают свое дело.
Просто так и Изуку не отделался — его торс и плечо пересекала неглубокая кровоточащая рваная рана. Из-за адреналина, что всё ещё бушевал в теле, он не потерял контроль и самообладание, но порез всё равно жгло и стягивало. По крайней мере, такая заживет без особых последствий.
Отдышавшись, он обернулся к пытающемуся встать с земли младшему брату Ингениума.
— О, так ты уже можешь двигаться? Это хорошо. Твоё плечо выглядит не очень, но рана не смертельна, потерпи еще немного, я уже вызвал полицию. — Потом он обернулся к Индейцу.
— У них сейчас дел невпроворот, но я добавил, что здесь Убийца Героев, так что кто-то из героев должен скоро прийти.
Его голос был высоким, по нему Иида понял, что они примерно одного возраста, но в то же время пугающе спокойным и растягивающимся.
— Ох, спасибо тебе — Ранее молчавший Про подал голос. Изуку помог школьнику подняться и аккуратно прислонил того к стене, ближе к выходу, а потом, достал телефон.
— Иида-кун… Верно? Почему ты подверг свою жизнь такому риску?
— Я… Он… Он тот, кто!..
— Ранил твоего брата. — Перебил его линчеватель. — Да, так и есть. А значит, ему плохо сейчас, верно? Неужели ты считаешь, что твой старший брат был бы рад твоей смерти? Я очень надеюсь, что ты больше не будешь делать так. Не кори себя, но и постарайся не совершать тех же ошибок. Злость можно простить, но это было просто глупо.
Тенья хотел сказать что-то в ответ, но осекся. Слёзы вновь брызнули из глаз. Было стыдно и горько. Очень.
Внезапно для Ииды, незнакомец погладил того по голове и всунул ему в руки треснувшие очки.
— Ладно. У кого ты стажируешься?
Он привстал и направился к еще парализованному Индейцу. Юный Ингениум уже собирался ответить, но краем глаза заметил движение.
— ОСТОРОЖНО!
Отчаянье. Это почувствовали оба, когда увидели, как острие меча пронзает их спасителя. Ранее казавшийся поверженным, Пятно одним резким выпадом убил линчевателя.
Тот, не издав и звука, безжизненной куклой осел на асфальт, когда Стейн выдернул катану из его тела, а из раны потекла заветная алая жидкость.
Пятно уже хотел было вновь что-то сказать, но вместо этого настороженно прислушался.
— Эй! Здесь кто-то есть? — В их сторону уже бежало несколько человек. Среди них был Гран Торино, Лемиллион и Справочник, уже ищущий своего стажера.
Иида в оцепенении не мог выдавить из себя даже хрип от ужаса, но Индеец не стал ждать своей гибели и собрав последние силы прокричал:
— НА ПОМОЩЬ!
Старик в жёлто-белом костюме и блондин атаковали злодея. Справочник же пытался оттащить раненых, потом пришёл ещё кто-то… Тенья не слышал их голосов.
Он смотрел на то, как лужа крови от трупа линчевателя сначала белеет, а потом словно вновь впитывается в его тело.
Не знающие о его причуде, и Гран Торино, и Лемиллион были парализованы в мгновение ока, но Никто не дал безумцу совершить задуманное — из его спины уже торчал кинжал, а сам Никто вновь загородил собой героев.
Кажется, до Ииды дошло, что имел ввиду злодей.
— Ха-х… Ты действительно так хочешь защитить их? А-ха, у Ингениума хороший защитник. Ты действительно достоин называться героем. Но ты защищаешь не тех… А значит и ты — фальшивка!
Это звучало так, будто тот окончательно свихнулся. Со рта капала слюна, а сам он дрожал как в припадке, но всё равно не сбавлял в силе и скорости.
— Заполнившие общество фальшивки и преступники, страдающие хернёй, заслуживают страшной кары!
ТЫ ФАЛЬШИВКА И ДОЛЖЕН БЫТЬ УНИЧТОЖЕН.
После этих слов каждого окатил ужас. Даже те, кто не находился под действием причуды перестали дышать или двигаться, словно кролики, смотрящие на фары приближающегося автомобиля. Ярко-алые, словно его кровавый шарф, глаза мерцали во мраке ночи, вселяя животный страх во всех окружающих.
— И от фальшивки… Останется лишь…
Тихий уставший шепот прервал его речь.
— Да заткнись ты.
— …Что?
— МОЛЧАТЬ
Кто дал тебе право судить их? Глупец, как смеешь ты быть столь надменным.
Как смеешь ты судить их и превозносить свои идеи словно всеобщий долг?
ОНИ ФАЛЬШИВКИ? А ТЫ КТО?
Изуку не кричал. Но его голос был полон чистейшей ярости. Он был зол. Злее, чем когда-либо в жизни. Он даже сам не понимал, что он говорил. Не помнил и не хотел вспоминать. Но его впервые за долгое время услышали. Не могли не слышать.
***
Настроение было дерьмовым (впрочем, как обычно) и всё, чего тогда хотел Даби — так это хорошенько напиться, но нет, кому-то чрезвычайно надо было испоганить его планы. Не успел он пропустить и пару стаканчиков, как в бар ворвалась толпа каких-то ублюдков. Первой и самой рабочей идеей было сжечь там все нахрен, но оказалось, что с хозяевами бара повздорила соседняя группировка и похоже они были настроены очень серьёзно — против огнестрела и пламя не всегда поможет. Было бы неплохо, если бы он сумел поджарить их до того, как те попробуют нажать на курок, но уж очень не повезло попасться мудаку с какой-то странной усиливающей причудой. И вот он летит в окно. Полёт не проблема, стекло тоже — его выбивают там не в первый раз, несмотря на то, что обычно в баре тихо, так что оно, разумеется, было дешевым и хрупким.
Проблемой было приземление, ведь полетел он не просто в окно, а ещё и куда-то вверх… Что ж, в боку у него определенно что-то хрустнуло. Кто бы что не говорил, а сгруппироваться в полёте, а тем более найти опору практически нереально: всё, что ты видишь — это мелькающие огни и полосы, а тело тянет по инерции в сторону, и оно не слушается тебя. Пока картина мира потихоньку восстанавливалась, перед глазами скакали грёбаные солнечные зайчики. Похоже, башкой он стукнулся знатно, хотя бывало и хуже. Что бесило куда больше — он так и не понял, как это произошло. Но похоже, на этом сюрпризы не закончились.
— Эм, добрый вечер?
Когда сознание наконец вернулось к нему, тот сидел в куче хлама на чьём-то балконе, а напротив него был кучерявый парень с круглыми глазами и странной улыбкой. Что было дальше Даби помнит сквозь туман из-за небольшого количества алкоголя и огромного количества адреналина. Крики, выстрелы, вой сирен… Они смогли отдышаться лишь спустя двадцать минут беспрерывного бега — стоило уйти как можно дальше во избежание погони.
Сейчас, спустя день после произошедшего, лежа на старом грязном матрасе в снятой у такой же старой злобной старушки псевдо-квартире, где его соседями были такие же отпетые ублюдки и головорезы, а воздух был пропитан зловониями, и вертя в руке нож, он постепенно вспоминал подробности его обыденных приключений.
Даби довольно быстро пришел к выводу, что странный парень с балкона и странный парень из бара, о котором шептались все ком не лень, одна и та же персона. А когда до него наконец дошло, то он также осознал, что сия persona grata* уже 11 часов как свалила в неизвестность. Почему это вдруг стало важно для пофигистичного к окружающему миру и ненавидящему всё живое человеку вроде него? Потому что парниша был умен и загадочен, а потому известен всем посвящённым в узкий круг преступной шпаны вне зависимости от их желания быть в этом осведомленными.
А, и ещё он вроде как ему шкуру спас. И это не жажда отблагодарить спасителя, даже не надейтесь. Почему? А потому, что в гробу он таких спасителей видывал. Слишком уж подозрительно. Слухов о нем ходило больше, чем о Пятне, Чёрном рынке, Самураях, Лиге и Якудза вместе взятых. Одни говорили, что он линчеватель, другие, что он психопат, третьи, что он посланник новой могучей организации. Откуда столько слухов? Ну…
Его возраст не вяжется с его манерой речи и знаниями. Пацана пытались прижать целых пять разных группировок и ни у одной не вышло. За ним невозможно проследить, он никогда не говорил ни имени, ни прозвища, поэтому каждый дает ему свою кличку или называет по одной из уже имеющихся. Его осыпали проклятиями и угрозами, а он продолжал с улыбкой вежливо беседовать о незаконной торговле так, как будто бы рассуждал о погоде.
Ясно было одно — с головой у него не все в порядке.
Не то чтобы у Даби с ней было хорошо. Но быть спасенным из вчерашней заварушки ходячей загадкой всего города, было отнюдь не подарком. Хотя нет, как раз таки подарком. От неизвестно кого, с неизвестным содержимым — то ли печенье, то ли граната. Уж лучше бы была граната — с печеньем ещё больше проблем и загадок, придётся ещё гадать, а не отравлено ли и по какому ж это бл*ть поводу. Раздражает.
Несмотря на отсутствие всякой логики, что-то его в этом привлекало.
Тодороки Тойя был давным-давно мертв. О нем забыл весь мир, его семья перестала пытаться найти его. Семья?
Да пошли вы. Он больше не хочет вспоминать этот ад.
Дрожащие бледные руки сестры заботливо наносят мазь на очередной ожог, перевязывают его руки, покрытые омерзительными волдырями. Из соседней комнаты доносится тихий плач матери. Она никогда не подойдет к нему как к сыну, не взглянет на него с той же нежностью и грустью, что и на его сестру или брата — Тойя слишком похож на отца. Идентичные ярко багровые волосы и пронзительные голубые глаза, полыхающие тем же адским пламенем, что и его ладони. Нацуо — его близнец, такой похожий и такой другой, полностью перенявший мамин облик, подглядывает за отцом, что в пылу гнева после очередной неудачного эксперимента с его огнестойкостью уничтожает спортзал. Хорошо хоть не их. Тогда еще было больно.
Пока не сгорел. Это до сих пор больно, но теперь он привык.
Теперь он стал олицетворением своего имени. Он все еще более-менее адекватный человек
(на самом деле не очень), но сломанный, все его эмоции были поверхностными, напоказ, что бы самого себя убедить в том, что он ещё жив, ещё существует ради чего-то. А в глубине души поселилась глухая тусклая, но разрушающая ненависть ко всему. Не только Старателю или героям, ко всему миру и себе в том числе.
Пожалуй, это единственное, что держало его в этом мире.
Плечо болит и ноет, липкая алая жижа смешивалась с потом и впитывалась в одежду, стекала с его тела и капала на асфальт, но Даби это не волнует. Кожа снова иссохла и натянулась, если бы не пирсинг, скобами стягивающий ее в определенных местах, то она, и так уже кое-где кровоточащая, совсем лопнула бы, оголяя беззащитный перед собственной причудой организм.
Плевать, не в первый раз. Дешевые сигареты загораются сами, без фокусов или зажигалки, лишь по велению его мысли. Лазурный огонёк, переливающийся в отблесках уходящего солнца и городских цветов, полыхнул и так же быстро погас, не оставляя после себя лишнего дыма. Курево в зубах, капюшон закрывает пол лица, руки в карманах.
Белые воротнички, подростки, спешащие домой, болтающие по телефону пафосные дамочки да офисные планктоны резво сновали мимо него, даже на секунду не задумываясь о том, что курящий в сторонке человек в чёрной маске и толстовке вовсе не уставший студент, а злодей, истекающий кровью. Краем глаза подметив изменения в копошении человеческого муравейника, называемого толпой, Даби слегка повернул голову в сторону шепчущихся между собой индивидов, что задрав к верху головы взирали на экран голограммы на соседнем небоскрёбе. Другая кучка людей собралась вокруг лавочки и сосредоточенно пялилась в телефон. На удивление резко стало тихо. Лениво прошагав в сторону большого экрана, он стал вслушиваться в людские голоса.
— Сегодня вечером в районе Хосю произошла массовая атака злодеев, ситуация была объявлена чрезвычайной, сотни героев сражались с ужасными монстрами и эвакуировали жителей…
Серийный убийца по кличке Пятно, более известный как Убийца Героев, был пойман и обездвижен неизвестным, часть битвы заснял наш корреспондент…
Ранее остававшийся в тени линчеватель по кличке Аноним столкнулся в бою с давно разыскиваемым серийным убийцей, защищая жизнь пострадавших от рук злодея героев…
— Вау, как они сумели это заснять?..
— Тихо, помолчи ж ты!
— А кто сражается?
— О, это
тот самый линчеватель!
— А кто это?
— Нихрена, так это и есть Пятно?
— Жуть, от его взгляда мурашки…
— Боже, там же столько раненых, что происходит…
— Почему героев не было на месте…
Последовав их примеру, Даби вгляделся в экран. Услышал слова, узрел смазанную картинку происходящего. Он так и застыл на месте. Он не один сделал это: происходящее за камерой ранее неизвестного журналиста казалось сюрреалестичным и ввергающим в полнейший шок. Даже не было ясно, что именно заставляло ситуацию быть таковой, но она не могла не вызвать бурную реакцию. Все мышцы его тела резко сократились и напряглись, а недокуренная сигарета упала на мокрый после дождя асфальт. Он забыл как дышать, а его глаза были широко распахнуты. Он узнал его. Он слышал.
Он и не знал, как же долго ждал этих слов. И он услышал.
Голос, полный презрения и холода.
— Как смеешь ты судить их и превозносить свои идеи словно всеобщий долг?
А потом в нем словно что-то щёлкнуло.
