♪ Leshen — James Trapanese ♪
Осознание предательства больно ложилось на сердце. Ком застрял в горле, не подпуская слёзы к глазам, ведь резкий шок сковал всё тело. Княжна думала, что всё это — очередной сон. Глупый, невозможный, безрассудный, но сон. Ведь в реальности всё не могло оказаться так. Она не могла так просчитаться, не могла допустить такую огромную ошибку. Теперь всё погасло перед её будущим, ведь жизнь окончательно потеряла смысл. Это был не сон.
Княжна резко открыла глаза, озираясь по сторонам. Голова жутко болела, хотя Вивьен и помнила, что никто не пытался отрубить её физической силой. На её усыпление повлияла девушка, которую княжна заметила до того, как уснуть по её воле, и сразу после пробуждения. Незнакомка ехала верхом на чёрном коне неподалёку от командира армии. У девушки, которая, судя по всему оказалась чародейкой, были короткие чёрные волосы, а тёмную кожу украшали одежды из Нильфгаарда со знаками магии и хаоса. Кажется, кто-то из рыцарей назвал её Фрингильей. Вивьен старательно пыталась не демонстрировать своё пробуждение, однако всё же незаметно осматривала округу, чтобы понять, где они проезжали, и насколько далеко отъехали от Вызимы. Это было необходимо для подсчёта времени, прошедшего после ранения ведьмака с Лютиком. Княжну перевозили в прицепе с клеткой, как животное, а вокруг с лёгкостью можно было заметить полчище солдат. Её поймали Нильфгаардцы. Они везли княжну на юг, и, кажется, даже успели проехать лес Брокилон. Волнение за себя отошло на второй план, когда Вивьен вспомнила раненого ведьмака и пострадавшего барда, оставшихся в корчме. Сердце обливалось кровью, когда раздумья о том, что она потеряла их, врывались в голову со скоростью выпущенных стрел. Страх за свою жизнь был никчёмным по сравнению со страхом за них. И пусть княжну усыпили за неудачные попытки вырваться и сквернословие, вызванное потерей близких, она всё же примерно понимала, сколько они проехали. К тому же, солнце уже клонилось к закату, а это значило, что прошло немало времени. Княжна заметила, как солдаты остановились, явно намереваясь разбить лагерь. — Девчонка очнулась, — Вивьен услышала грубый голос, после чего почувствовала новый импульс сонливости. Перед тем, как закрыть глаза, она вновь взглянула на Фрингилью. Чародейка шептала слова сонного заклятия, неотрывно наблюдая за ней.***
Сильная головная боль сопровождала пробуждение барда. Он с тихим мычанием схватился за голову и громко выругался на тех, кто посмел разбить ему нос. Однако, его раны были никчёмны по сравнению с количеством крови, окрасившей шкуру на полу в винный цвет. Оглянувшись по сторонам, он заметил бессознательное тело Ведьмака, накануне поймавшего семь стрел, предназначавшихся княжне. — Чёрт, Геральт, — прошипел Лютик, подползая к своему другу. — Нашёл же ты время для самопожертвования! Он был рад, что Вив удалось уцелеть, ведь она стала дорога ему не только, как хороший попутчик и славный друг, но и как родной человек, будто они были знакомы уже сто лет. Однако, раны Геральта вовсе не радовали барда, да и Вив пленили гребаные Нильфгаардцы. Лютик поспешно оценил обстановку. Семь стрел. Семь ран. Море крови. И на фоне этого еле заметное тихое дыхание бессознательного тела. — Не вздумай перестать дышать, чёрт ты старый! С энтузиазмом отметив живучесть ведьмака, Лютик позабыл о собственной боли и решил действовать, поэтому для начала ринулся проверять, насколько серьёзными были ранения. Взяв в руку одну из стрел, бард с удивлением отметил странную структуру древка. Осознав, что толщина была вдвое меньше, чем у стрелы дриад, попавшей в Вивьен, Лютик быстро потянул её на себя. Вытащив стрелу, менестрель разглядел нестандартно короткий наконечник. Это подарило понимание, что вытащив их всех, он не повредит Геральту ещё больше, а значит облегчит его боль и подтолкнёт к восстановлению. Освободив спину ведьмака от остальных стрел, бард заметил, что раны оказались вовсе не такими большими, как должны были быть. — Они созданы не для того, чтобы убивать, — тихо прошептал менестрель, победно улыбаясь. Второпях поискав чистую тряпку в комнатах, он мигом смочил её и принялся вытирать спину ведьмака от крови. Найдя ещё и баночку с мазью на кровати Вив, Лютик предположил, что дополнительная обработка лечебным отваром не окажется лишней. Раны были совсем небольшими, ведь наконечники, как оказалось, даже не доставали до внутренних органов. К тому же, ускоренная способность ведьмаков к исцелению давала о себе знать. Спустя некоторое время, Лютик увидел, как ведьмак постепенно начал приходить в себя, чертыхаясь не меньше — или даже больше — очнувшегося накануне барда. — Геральт! Ты живой! Слава Мелитэле! — подскочив к другу, менестрель помог ему подняться. — Стрелы не убили тебя, наконечники были совсем маленькими, это значит, что… — Они были созданы для усыпления, — закончил фразу ведьмак, осознавая, что Вивьен не грозила смерть. — Мы сейчас же отправимся за ней. Ведьмак дождался уверенного кивка от барда, а после они быстро оделись и собрали вещи в дорогу. Всего через несколько мгновений, мужчины покинули корчму и оседлали лошадей, которых, на свою удачу, оставили в самых дальних стойлах. Не останавливаясь ни на миг, они мчались по следам Нильфгаардской повозки, понимая, что та не могла набрать большую скорость, а исходя из этого догнать их было вполне возможно. Они ехали целый день, даже не думая о том, чтобы отдохнуть; не жалели лошадей, надеясь лишь на их выносливость. Солнце клонилось к закату, когда мужчины заметили на окраине леса разбитый лагерь и развивающийся на ветру флаг Нильфгаарда. Они смогли догнать врагов. У них всё ещё оставался шанс спасти княжну. — Каков план? — тихо спросил Лютик в момент, когда они привязали уставших лошадей у огромного дерева с множеством кустов и спрятались за валуном. Геральт недолго думал, осмысливая всевозможные варианты развития событий. — Мы поступим следующим образом… — начал он, а Лютик, внимательно слушая друга, с трудом удерживался от едких комментариев, явно не радуясь доставшейся ему роли. Нильфгаардцы решили отдохнуть перед финишной прямой, ведущей прямиком в замок их империи. Всего в лагере было не больше десяти человек, включая предводителя и княжну. Как только солнце ушло за горизонт, а тьма окончательно поглотила весь свет, окутывая это место мраком, их слуха коснулась странная переливающаяся музыка в сопровождении завывания мужского голоса, доносившегося из глубины леса. — Что за чертовщина? — выругался один из солдатов, заподозрив что-то неладное. — Все за мной, — отдал приказ предводитель. — А вы, двое, следите за повозкой! — он кивнул двум стражникам, разодетым в самые крепкие доспехи Нильфгаарда и удалился вместе с остальными в лес. Они с настороженностью остались рядом с перевозной клеткой, прислушиваясь к внешним звукам, к любому тихому шороху или шелесту листьев. Оба Нильфгаардца были на стороже, вот только музыка никак не позволяла им нормально сосредоточить своё внимание. Внезапно раздался громкий крик одного из солдат. Что-то с треском утащило его во тьму, не освещаемую даже костром и факелами лагеря. — Очень смешно, Ватье! — крикнул оставшийся в одиночестве страж. Надежда на то, что товарищ исчез во тьме только ради шутки, было единственным, что всё ещё удерживало его на месте. Страж чуть сильнее сжал эфес меча, после чего неспеша направился в сторону, куда исчез друг. Удивлённый вздох смешался с громким возгласом в момент, когда перед ним предстал могущественный ведьмак в чёрной сияющей броне и с окровавленным мечом в руке. Мужчины мигом скрестили мечи. Звук скрежета железа окутывал округу, когда они раз за разом пытались пронзить друг друга прямо в сердце, но никто не планировал уступать сопернику. Бой был словно танец, такой же ведомый и разносторонний. Однако, в любом танце роль ведущего партнёра достанется только лишь одному. Бросив беглый взгляд на стоящую рядом накрытую грязным покрывалом клетку, Геральт не сдержался от очередного приступа гнева. Верно сложив пальцы, он сделал знак Аард, тем самым оглушив противника энергией, после чего, воспользовавшись моментом, безжалостно отрубил ему голову. Брызги крови испачкали ткань покрывала в момент, когда где-то далеко затихла музыка барда. Ведьмак сразу же понял, что ему необходимо ускориться. Быстро скинув покрывало, Геральт наконец-то увидел девушку, прижавшуюся к противоположным прутьям клетки. Её рот был завязан грязной тряпкой, а руки скованы между собой. С плеч ведьмака будто бы рухнул камень скопившегося беспокойства и волнения, когда она сразу потянулась в его сторону. В чёрных глазах мелькнула тень надежды и благодарности, вторя трепетным ударам сердца в груди. — Ты же не надеялась, что мы оставим тебя, так? — Геральт вновь использовал Аард, дабы разрушить преграду в виде железных прутьев. Открыв клетку, он сразу же притянул княжну к себе, освободив её от пут и верёвок. — Я думала, что они убили тебя! Святая Мелитэле, Ламберт, я думала, ты… — У нас нет времени, — прошептал он, не в силах выдержать её столь душераздирающее отчаяние, читающееся в глазах, наполненных радостью, граничащей с неверием и болью. Взяв девушку на руки, он поспешно добрался до лошадей, рядом с которыми уже стоял Лютик, который пытался отдышаться. Согнувшись, бард схватился за грудь и с тяжестью втягивал воздух. Заметив ведьмака, он выставил вперёд указательный палец. — В следующий раз ты будешь отвлекающим манёвром, — с отдышкой проговорил он, выпрямляясь и набрасываясь на княжну с объятиями. — Вив, разрази тебя гром, обещай, что больше не исчезнешь, не попрощавшись. Вивьен усмехнулась, сильнее прижимая барда к себе. — Постараюсь. — В следующий раз я с удовольствием посмотрю на то, как ты ловко отбиваешься от стражей своей лютней, — спарировал ведьмак, получая на это презрительный взгляд друга. — Вперёд, нам нельзя терять время.♪ Sworn to protect — Joseph Trapanese ♪
Моментально оседлав лошадей, Геральт усадил княжну рядом с собой на Плотву, и только после этого они отправились в путь, набирая скорость. Умчавшись вдаль по петляющей дороге, путники ехали так несколько часов, пока окончательно не стемнело. Княжна молчала всю дорогу, как и Геральт, грудь которого всё ещё стягивал необъяснимый канат тревоги. Его чувства обеспокоенности и волнения всё ещё были обострены, а мысли то и дело возвращались к девушке, сидящей совсем рядом. Казалось, — вот она, здесь, он мог коснуться её, прижать к себе, услышать ставший родным голос, вот только что-то всё равно не давало ему покоя. Заметив, что за ними нет погони, ведьмак хмыкнул, но понадеявшись на то, что им удалось оторваться, приказал лошадям остановиться. Плотва со Снежком были уже заметно уставшими, они преодолели невозможно большой путь, отчего ведьмак был им очень благодарен. Спешившись, Геральт погладил Плотву по мордочке, а бард, подражая ему, обнял Снежка, осыпая коня комплиментами. Только одна княжна отошла подальше ото всех и села на ближайший валун, устало проводя руками по лицу. Её состояние было вполне объяснимо, ведь княжна только что была в руках врага и, возможно, даже смирилась с той участью, что они для неё уготовили. Вот только… Геральту было совсем непривычно то, что она способна мириться с чем-либо. Он обвёл Вив оценивающим взглядом, думая, с какой стороны лучше начать диалог, но после выдохнул и решил действовать так, как подсказывало сердце. Ведьмак подошёл к девушке и сел рядом, устремляя взгляд на её уставшее лицо. — Порядок? — Могло быть и лучше, — устало выдохнула Вивьен и, придвинувшись, положила голову на увесистое плечо мужчины. — Вы чуть не погибли из-за меня… Эти стрелы и то, как… — Стрелы были не способны убить. Нам не грозила смерть, они только усыпили бы тебя, — Геральт чувствовал её, ощущал совсем близко, она касалась его плеча, но внутри отчего-то никак не испарялась та пустота, что зародилась в миг, когда её забрали у него. — Ты знаешь, почему? Почему я нужна им живой? Геральт прикрыл глаза, пропуская через себя всё то, что так хотел рассказать ещё тогда, в комнате, но что-то не позволило ему начать этот разговор сейчас. — Я расскажу тебе завтра, а сейчас нам всем следует отдохнуть. Пока лошади не восстановят силы, бессмысленно ехать дальше. — А вы? — она отстранилась, обеспокоенно заглядывая в его глаза. — Вы же будете здесь, со мной? Ведьмак кивнул, пытаясь всмотреться в эти чёрные глаза, которые влекли его, сильнее самой тягучей пропасти. Раньше. Странно, но… Княжна даже не стала настаивать на том, чтобы Геральт рассказал ей всё сейчас. Она улыбнулась и ушла, удобно устраиваясь на земле, дабы уснуть. Возможно, это усталость и страх так действовали на неё, возможно она просто напросто не хотела думать ни о чём, что было связано с Нильфгаардом. И всё же… — Что это с ней? — голос Лютика заставил ведьмака обернуться на друга, усевшегося рядом с ним. Геральт сощурился, замечая в Лютике те же сомнения, что терзали и его душу. Только вот… Сомнения ли это? Может, излишние переживания? А может… — Попробуй поспать, бард. Я справлюсь с дежурством, — вздохнув, ведьмак встал со своего места, направляясь к Плотве. Ему нужно было подумать. В одиночестве. — Но, я… — Ты и так сделал много. Спасибо за твою помощь, Лютик. Без тебя мне пришлось бы намного дольше возиться со стрелами. Услышав тихие звуки то ли всхлипов, то ли радости, Геральт обернулся на барда, замечая его полные восторга глаза и нескрытую улыбку на лице. — Ты… ты… — Бард, — предупредительно выдохнул ведьмак. — И сотни лет не прошло! А я-то думал, что никогда не услышу таких слов! Иди сюда, старый ты чёрт, — он раскинул руки для объятий, но был грубо остановлен ведьмаком, на лице которого читалось недовольство. — Иди спать, бард. Присмотри за Вивьен. Я буду здесь. Бард кивнул, всё никак не убирая довольную улыбку с лица и ушёл в сторону деревьев, где расположилась княжна. Геральт тяжко вздохнул, осознавая, что его ждала ночь, полная раздумий, ибо сердце всё ещё неспокойно сжималось где-то в районе груди. Утро настало, на удивление, быстро. Не отвлекаясь от созерцания дороги и собственных раздумий об отсутствии погони и странном поведении княжны, Геральт заметил, как проснулись его попутчики. У обоих было довольно хорошее настроение. Вивьен улыбнулась друзьям и попросила их как можно скорее отправиться в противоположном от Нильфгаарда направлении. — Ты как? — спросил Геральт у подошедшей к лошади княжны. Казалось, что он переживал за её состояние больше, чем она. — Всё в порядке? — Всё прекрасно, любимый. Ты ведь в очередной раз спас меня, — ответила княжна, улыбнувшись и собираясь оседлать Плотву, но Геральт мигом отдёрнул её, прижимая к ближайшему дереву и с уверенностью сжал хрупкую шею. — Эй… воу, ты чего?! — крикнул Лютик, поднимая руки вверх и выпучивая от удивления глаза. — Кто ты, чёрт тебя дери? — озлобленно процедил ведьмак, смотря прямиком на испугавшуюся княжну, которая небрежно схватила его за руку, сжавшую её горло. — Что… ты… творишь, — с трудом прошипела она, задыхаясь от недостатка воздуха. — Отпусти её! — недовольно воскликнул Лютик, всей душой переживая за Вив. — Что ты за тварь? — ведьмак повысил голос, всё ещё безжалостно душа княжну. Ему необходимо было выбить всю правду. Он практически был уверен в том, что делает. Он чувствовал это, ощущал на каком-то душевном уровне чувств предназначения. — Это я, клянусь! — с жалостью прошептала княжна, поднимая взгляд бездонных глаз на яростные — ведьмака. — Ламберт… прошу, отпусти, — в глазах девушки появились несвойственные ей слёзы. Геральт убрал руку, мысленно уничтожая себя в случае, если он окажется не прав. Княжна схватилась за горло, пытаясь откашляться, с жадностью вдыхая воздух. Ведьмак просто не мог причинять боль девушке, которая была перед ним. Он не мог душить её, смотря в эти чёрные, поглощающие глаза, особенно в тот момент, когда в них появились слёзы. Именно поэтому, зажмурившись, ведьмак вынул серебряный меч из ножен и резко проткнул Вивьен в живот. — Геральт! — не думая о сохранении имени ведьмака, прокричал Лютик, подбегая ближе в попытке придержать Вив от падения, но мужчина остановил его жестом руки. Девушка скатилась по дереву, пыхтя от боли и одной рукой прикрывая опаляющую кожу рану. Её лицо начало медленно меняться, растворяясь в новом мужском облике. Кожа стремительно бледнела, принимая светло-синий оттенок и становилась сухой, мертвенной, а глаза налились кровью. — Гребанный допплер! Где они её держат? — прорычал ведьмак, ударяя существо по лицу. Эта тварь умела обращаться в человека, которого видела слишком близко, перенимая его облик, мысли и память. — Отвечай, чёрт тебя дери! — Уже поздно, — существо хрипло рассмеялось, сплёвывая кровь, появившуюся во рту. — Ты никогда её больше не увидишь, ведьмак, — победно произнёс он, после чего Геральт крепче сжал рукоять меча, проводя остриём вверх по его телу, распахивая живот и грудь допплера. Закрыв глаза, дабы не видеть подробности убийства, Лютик всё ещё стоял рядом, как вкопанный. Он был потрясён всем, что только что увидел, и не мог проронить ни слова. — Мы сейчас же едем в Нильфгаард, — процедил разозлившийся ведьмак, оборачиваясь в сторону друга. Его чувства не подвели его. Геральт знал это ещё со вчерашнего вечера, однако… Он упустил слишком много времени из-за этого отвлекающего манёвра. Слишком много времени, которого было не вернуть.***
Вивьен очнулась уже утром, отмечая, что больше не находится в перевозной клетке. Пока она спала, её, судя по всему, пересадили в карету, скрывая от посторонних глаз, но, конечно же, не развязывая руки. И это было неудивительно, учитывая то, что ввозить кого-то во врата их хваленой империи на грязной повозке было бы крайне неуважительно по отношению к правителю. Княжна прильнула к окну, пытаясь разглядеть ненавистное ей место. Карета уже преодолела внешний двор и, въехав во внутренний, неторопливо подъезжала к замку. Повсюду развивались флаги Нильфгаарда, восхвалявшие их любимые золотые цвета, ибо на каждом было изображено солнце на чёрном фоне. Они показывали гордость жителей за место, в котором они живут, демонстрировали их «силу» и «независимость». Вот только по мнению Вивьен, они были зависимы больше, чем кто-либо ещё. Карета остановилась у одного из чёрных ходов замка, судя по тому, что он вовсе не был похож на парадный. Кто-то, открыв дверь, накинул на голову княжны мешок, а после заставил её идти прямо, на что получал нескончаемое сквернословие и угрозы убийства. Вив не собиралась сдаваться, кажется, даже на смертном одре. Спустя какое-то время мешок наконец-то убрали. Тьма была жутко непривычна для глаз Вивьен, но осознать было не трудно: княжну бросили в темницу. Услышав протяжный скрип решётки и громкий поворот звонких ключей, она осознала, что осталась совсем одна. Здесь, среди тёмных каменных стен и уничтожающей тишины можно было найти лишь холодный пол и горстку соломы в углу. Неужели это всё? Неужели Нильфгаардцы теперь просто будут держать её здесь до самой смерти? Мысли о возможном будущем вовсе не радовали девушку, но когда её глаза привыкли к темноте, она всё же отправилась на поиски возможных выходов. Не теряя надежды на побег, Вив осматривала каждый угол, каждый камешек темницы, каждую солому. Однако, всё было тщетно. Княжну Цинтры наверняка бросили в самую крепкую и защищённую камеру из всех прочих. Громко выругавшись, она ударила кулаками по ненавистным решёткам и обессилено уселась на пол, ругая себя за то, что не может справиться с побегом. За то, что не смогла изучить свою неизвестную силу. За то, что гниёт в темнице, а не спасает своих друзей, которые пострадали исключительно по её вине.***
Тем временем Снежок и Плотва, уже вновь почти лишённые сил, подъезжали к могучей империи Нильфгаард, а люди, оседлавшие их, не имели представления о том, как будут спасать девушку, уже сокрытую в стенах замка, пробраться в который было практически так же невозможно, как и сбежать из него. — Что мы будем делать, Геральт? — спросил Лютик, уже готовый к любому плану своего друга. — Нам нужно пробраться внутрь, а дальше будем действовать по обстоятельствам, — ведьмак кивнул в сторону замка, после чего спешился и отвёл лошадь в сторону, привязывая её к скрытому от глаз дереву. — Мы ещё обязательно увидимся, Плотва, — лошадь фыркнула, слегка кивая головой, не желая прощаться со своим верным другом. — Знаю, ты соскучилась по княжне. Я буду с ней, обещаю. — Я говорил, что твои планы всегда гениальны?! — пытаясь не демонстрировать своего очередного неодобрения, Лютик слез с коня и привязал его рядом с лошадью. — Снежок, следи за Плотвой. Мы скоро вернёмся… Я надеюсь. Мужчины встали рядом, обращая свои взгляды на огромный замок, наверняка охраняемый многими стражниками, но это их не пугало. Их уже ничего не пугало, ведь главным сейчас было идти к поставленной цели, даже ценой собственной жизни. Вивьен ждала их, и они это знали. Знали, что только они в силах помочь княжне, у которой не осталось ничего… никого, кроме них.***
Княжна просидела в каменной темнице уже порядком нескольких часов, которые, казалось, длились бесконечно долго. Это была отвратительная вечность, ждавшая её впереди. Пытка, которую невозможно было пожелать даже врагу. Сидеть здесь, когда самые близкие люди находятся в неизвестности, когда княжна не знает, живы они или уже мертвы, было хуже смерти. Мысли уничтожали девушку, заставляя её сердце сжиматься с болью и ненавистью к самой себе. Больше всего она боялась за жизнь ведьмака, ведь перед глазами вновь и вновь мелькали воспоминания о его ярко-пламенных глазах и упавшем без сил теле. Княжна бесконечно много винила себя, вспоминая их первый день знакомства. Лучше бы Вив отказалась идти на бал в Диллинген вместе с ними, и тогда бы, возможно, они не пострадали по её вине. Как же сильно ей хотелось всё исправить, выбраться отсюда или хотя бы изменить то, что натворила, но она была бессильна, сидя здесь. Она ничего не могла изменить, ничего не могла сделать, и за это ненавидела себя ещё больше. Наконец-то мысли прервались тихим шуршанием в тёмном коридоре. Княжна затаила дыхание, мгновенно продумывая план о том, как нападёт на стражника, как только он откроет дверь камеры. Уставившись во тьму, Вивьен ожидала чего угодно, но глаза отказывались разглядеть во тьме хоть намёк на чужое присутствие. Она лишь слышала шуршание. Шуршание и… шаги. Спустя несколько мгновений у решётки показались два силуэта, заставившие её замереть на месте, разглядывая лица мужчин… такие знакомые и вселяющие надежду. Девушка ощутила слабость от неверия в происходящее, отчего ухватилась за прутья, чтобы удержаться на ногах. — Ламберт… Лютик, я не верю своим глазам, вы живы, — глаза безжалостно наполнялись щиплющей солёной влагой. Княжна никогда не показывала своих эмоций, но сейчас, в этот момент, ей было всё равно. Они живы! Они здесь! Они пришли за ней… Невозможно было сдерживать эмоции, которые вторили её живому бьющемуся сердцу. — Сейчас мы вытащим тебя отсюда, — прошептал Ведьмак, доставая ключи из кармана. — Нам повезло, что именно у того стражника, которого разрубил Ламберт, оказались эти ключики, — радостно проговорил Лютик, уставившись в ожидании на замок. Решётка со скрипом отворилась, и девушка сразу же бросилась в объятия ведьмака, напрочь отбрасывая все убеждения и мысли. Он здесь, живой, он рядом. Этого было достаточно для того, чтобы ощутить больной укол, смешавшийся с угасающей надеждой. Вивьен резко втянула воздух, открывая глаза и осматривая темницу. Очередной сон врезался в её сердце ядовитой стрелой. Прикосновения мужчины так сильно запомнились ей во сне, будто его объятия были правдой, она до сих пор ощущала сильные руки Ламберта на своей талии. Именно в этих руках она была готова раствориться, остаться в них навсегда, напрочь забывая о поисках своего настоящего предназначения — Геральта из Ривии. Вот только Ламберта не было здесь. Как не было и Лютика и её «предназначения». Никого не было. Только она одна. Вивьен коснулась своей талии и тяжко вздохнула. Отчего её сознание было подвержено подобным снам: уничтожающим, разрывающим на куски от тоски и горя? Разве она заслужила подобное? Разве… Шум в коридоре повторился, но теперь это происходило в реальности. Грудную клетку сдавило от ожидания. Вивьен встала со своего места, аккуратно заглядывая во тьму. Силуэт человека показался вдалеке чёрной дымкой, а после стражник подошёл к прутьям, заставляя девушку напрячься. Не отворяя решётку, он забросил внутрь какую-то вещь и выпрямился. — Скоро я вернусь за Вами, — бросил он, уходя обратно во тьму. Девушка подошла к вещи, которая лежала на полу. На её удивление, вещью оказалось не что иное, как платье бежевого цвета шёлк был расшит золотой нитью, имел длинные рукава и красивую пышную юбку с корсетом. Платье, которого достойны только девушки высшего статуса. Похожие она носила в Цинтре, когда всё ещё была княжной. Отвращение и любопытство смешались внутри княжны: она не желала связываться с подачками от Нильфгаарда, но грязная одежда говорила сама за себя. Переодеться действительно стоило. К тому же, никто не знал, как повели бы себя эти звери в случае отказа Вивьен. Княжна всё же переоделась в платье, с удивлением отмечая то, как оно подошло ей по фигуре. Справившись с корсетом, девушка достала оттуда лишнюю верёвку и завязала себе волосы в косу. Это было лучше, чем выходить к Нильфгаардцам голой.♪ The time of Axe and sword is now ♪
Стражник вернулся, как и обещал. Он отворил решётку и попросил Вивьен следовать за ним, на что она кивнула, решив, что найдёт место получше, чтобы сбежать, а пока осмотриться в замке, запоминая места, обставленные охраной. Преодолев множество каменных коридоров и пролётов лестниц, девушка, на удивление, оказалась в огромном тронном зале. Он был величественным и смотрелся в действительности богато, хоть и вызывал у княжны только отвращение. Колонны возвышались к высокому потолку, а белизна стен явно отличало это место от темниц. Подведя девушку на выступ, где стояло два трона, стражник встал по стойке смирно рядом с Вив. Она уже хотела спросить у него, что происходит, пока большая дверь справа от тронов с шумом не открылась, пропуская внутрь кого-то, пока что не попадавшего в её обзор. Княжна напряглась в ожидании. Все стражники, находящиеся в зале, мгновенно встали по стойке смирно, что означало появление самого императора Нильфгаарда. Наконец-то встав напротив княжны, мужчина ввёл её в ступор. Его чёрные волосы, уложенные в идеальную прическу, густые брови и тёмные глаза были почти отражением её самой. Его императорские одеяния мгновенно определили в нём правителя Нильфгаарда. Она долго смотрела в его лицо, не веря своим глазам. Мысли спутались, а дыхание и вовсе спёрло, пока сердце отбивало неестественно быстрый стук, заглушённый её эмоциями. Девушка ничего не понимала. Она словно оказалась в самом нереальном сне, в горле пересохло, но ей всё же удалось кое-как выдавить лишь одно слово: — Папа? — дрожащим, ничтожно сиплым голосом спросила княжна. — Добро пожаловать в Нильфгаард, дорогая, — он улыбнулся одним уголком губ и кивнул собственной дочери, явно радуясь тому, что стражам удалось привести её. — Но… — непонимание овладело всем её телом и мыслями. — Как? Ты… Нет. Ты не можешь… — Милая, я знаю, твои мысли путаются из-за вопросов. Позволь мне всё объяснить. Сглотнув, Вивьен кивнула, старательно игнорируя дрожь тела и норовящие подобраться к глазам слёзы. — Ты помнишь меня, как Дани, твоего отца и мужа Цинтрийской княжны Паветты. Здесь же, я известен под своим настоящим именем — Эмгыр Вар Эмрейс. Я знаю, что ты считала нас с матерью погибшими. Отчасти это так, ведь Паветта действительно скончалась, — начал он, сразу же взывая к воспоминаниям о тех ночах, когда княжна проливала слёзы по утерянным жизням матери и отца из-за рокового кораблекрушения. — Но не всё, что рассказывала твоя бабушка, правда. Твоя мать не знала о моей принадлежности к царскому роду Нильфгаарда, но на твой юбилей это раскрылось, ведь я унаследовал Нильфгаард от умерших на тот момент родственников и, знаешь, когда я поделился с Паветтой радостными новостями, она категорически отказалась подписывать мирный договор, отказалась отдавать земли Цинтры мне! — руки княжны непроизвольно сжались в кулаки. Её волнение от встречи с отцом постепенно перерастало в ярость и злость. — Естественно, меня разозлило непослушание твоей матери, и я стал улучшать войска и угодья этого княжества, дабы доказать Паветте богатство этих земель, доказать ей, что Цинтра достойна присоединиться к нам! Но она была неумолима. Честное слово, я не повинен в её смерти, это был несчастный случай, — усмехнулся отец, качая головой. — По крайней мере, это всё, что тебе нужно знать о ней. Ярость достигла высшей точки кипения. — Сукин ты сын, — выплюнула Вив сквозь сжатые челюсти, обращая свой гнев против отца. — Ты напал на Цинтру! Из-за тебя погибли невинные люди, и всё из-за твоей чёртовой жажды власти?! — Тише! — он моментом прервал выпад дочери. — Калантэ разве не учила тебя уважительно обращаться со старшими? Особенно с отцом! — процедил Эмгыр. — Дело не только во власти! Я не буду скрывать, что на стороне у меня был ребёнок, он появился за шесть лет до твоего рождения, и сейчас является единственным наследником Нильфгаардского трона. Твоя бабушка никогда в жизни не одобрила бы ваш брак, дабы объединить княжества. Но теперь… Их нет, а ты принадлежишь мне. Теперь, когда твоя мать и бабка мертвы, никто не помешает мне совершить задуманное. Тело девушки затряслось от услышанного, она не верила в то, что сейчас происходило, — реально. Её отец свихнулся, спятил. Он же говорил ужасные вещи! Он, чёрт возьми, планировал поженить собственных детей… и всё ради чего? Вив неотрывно смотрела на меч, выглядывающий из ножен отца, желая воспользоваться им, дабы никогда больше не слышать этого голоса. Эти мысли были абсурдны, но желание отомстить за весь свой род было намного выше всего остального. — Даже не думай, — усмехнулся Эмгыр, проследив за её взглядом. — Здесь полно стражи… — Ваше императорское Величество! — один из рыцарей ворвался в тронный зал, умоляя Эмгыра о прощении за то, что отвлёк его от разговора. Отец княжны коротко кивнул ему, позволяя тому нести вести. — Мы нашли этих двух в замке, они ошивались недалеко от темниц! — в тронный зал вошли ещё четверо стражников, ведя перед собой ведьмака и Лютика, чьи руки были скованы железными цепями. Вся прежняя ярость отступила на задний план, когда сердце сжалось от их присутствия, от того, что они не погибли в корчме. Грудная клетка сжалась от боли и волнения, не позволяя княжне молчать. — Ламберт! Лютик! Вы живы… — воскликнула девушка, ощущая секундное облегчение после всех ужасных новостей, что ей пришлось услышать. С трудом сдерживая слёзы, она обратила взгляд на мужчин. Вивьен не знала что делать: радоваться за то, что они живы или же сопереживать тому, что их поймали. — Ламберт? — удивление императора застыло в воздухе, после чего тронный зал заполнился противным смехом Эмгыра. — Ты серьезно скрыл от неё своё имя? Неужто и про право неожиданности промолчал? Княжна никак не могла понять, откуда её отец был знаком с ведьмаком, отчего с волнением осмотрела обоих. — О чём он говорит? — всё же рискнула спросить княжна, переводя взгляд на молчаливого Геральта. — Ох, милая, до твоего рождения я по глупости пообещал право неожиданности, по которому ты принадлежишь этому ведьмаку. Да, Геральт? — обратился император к мужчине. Сердце, кажется, вовсе перестало биться. — Геральт? — спросила девушка, ощущая, как ком скопившегося отчаяния скопился в горле, перекрывая напрочь доступ к кислороду. — Геральт, милая, Геральт из Ривии. Я вижу, ты так рада его появлению... Интересное получается представление: он ведь отказался от права неожиданности в твой девятнадцатый день рождения, так как не хотел вешать на себя, как ты тогда сказал? — спросил он у ведьмака, щёлкая пальцами, пытаясь вспомнить. — Ненужного ребёнка, который станет обузой, и будет лишь мешать твоему образу жизни? Так вот… — император вновь посмотрел на девушку. — В тот день мы заключили с ним сделку. Я, как славный император Нильфгаарда, пообещал ему деньги и избавление от права неожиданности взамен на то, что он доставит тебя ко мне. Он согласился и отправился на твои поиски, чтобы позже передать дочь отцу, но как-то не особо спешил выполнить своё обещание. Вивьен никак не могла поверить словам своего отца. Это было невозможно. Ламберт не мог оказаться Геральтом, он не мог оказаться её последним шансом, продавшим княжну тому, кто уничтожил всю её семью. — Ты лжёшь! — яростно проговорила она, пряча ком обиды. — Ламберт, прошу, скажи, что… Это ведь ложь? Он ведь врёт мне сейчас? Ламберт?.. Девушка в надежде уставилась на мужчину, но тот лишь перевёл яростный взгляд на короля, ничего не сказав ей. Он молчал — это и стало самым правдивым ответом. — Нет, — прошептала она, мысленно наступая себе на горло, дабы не позволить слезам вырваться наружу. Она не может показать свою слабость. Только не сейчас. — За сколько? — спросила она отца. — За сколько он согласился привести меня к тебе? — О, не так много, дорогая. Ему куда важнее было просто скинуть обязанности за твою жизнь. Но теперь он не получит ни гроша, ведь не довёл обещанное дело до конца. Лучшей его наградой станет виселица. Осознание предательства больно ложилось на сердце. Ком застрял в горле, не подпуская слёзы к глазам, ведь резкий шок сковал всё тело. Княжна думала, что всё это — очередной сон. Глупый, невозможный, безрассудный, но сон. Ведь в реальности всё не могло оказаться так. Она не могла так просчитаться, не могла допустить такую огромную ошибку. Теперь всё погасло перед её будущим, ведь жизнь окончательно потеряла смысл. Это был не сон. — Дай мне поговорить с ней, — процедил сквозь сжатую челюсть Геральт. — Конечно, — с претворным дружелюбием ответил император, — Последнее желание перед смертью — закон. Только вот… захочет ли этого она? — Нет, — отрезала девушка, отступая назад. Она бы не выдержала разговора с ведьмаком. — Уведите меня отсюда, — попросила Вивьен перед тем, как отправиться в сторону темниц. Перед лицом ведьмака мелькнул её уходящий силуэт. Он расстроил её, стал виной душевной гибели. И он прекрасно знал об этом, но не имел ни малейшего представления, как исправить то, что натворил. То разочарование и потеря смысла, что читались на её лице, заставили Геральта ощутить укол в сердце. Ему даже не удавалось произнести слова прощения, ведь он знал, что извинения здесь не помогут. Всё кончено. Завершено. Он стал главной причиной их последней встречи. Встречи, которая поменяла слишком много, раскрыла все карты и уничтожила её зарождающееся уважение и привязанность, её преданность и веру в людей. Именно он уничтожил в ней всё хорошее, и вина за это вечно будет лежать непосильной ношей на его плечах. Он потерял её. Потерял навсегда.