♪A Model Of the Universe — Johann Johannsson ♪
Температура тела стремительно повышалась. Испарина выступила на лбу, маленькими каплями пота стекая по бледному лицу. Лихорадка. Тело дрожало то ли от холода, то ли от того, что ей снилось. А ей точно снилось что-то, ведь под закрытыми веками быстро двигались зрачки. Снилось ли? Синяя вспышка озарила комнату Каэр-Морхена, а кровать княжны опустела. Вивьен очутилась в месте, которое ей было знакомо. Вокруг голубого озера цвели цветы и росла зелёная трава. Вечное лето. Поляна Жизни. Место, в котором они с Геральдом спрятались от холодной осени и провели вместе прекрасную ночь. Место, в которое её позвал голос, казалось бы, самой Мелитэле. Ведь её зов на поляне слышен только носителям старшей крови. Вив осмотрелась, надеясь вновь услышать этот голос. Возможно, он бы дал ответы на все скопившиеся вопросы? Возможно, он бы вывел её из прошлого и помог отправиться домой? Княжна посмотрела по сторонам, замечая, что там, где кончалось лето, начиналась зима. Выход из Поляны Жизни. Что-то тянуло её туда, будто невидимая нить была привязана к телу. Вив не стала сопротивляться порыву, желая заглянуть за зелёную листву, за которой белыми хлопьями падал на землю снег. Наплевав на холод, княжна лишь только обняла себя руками и ступила вперёд, одной рукой отодвигая ветвь. Одна её половина всё ещё была украшена зеленью, а вторая нежилась в зимней спячке, укрывшись снежным одеялом. Среди бескрайнего холода Вивьен заметила мальчика. Он был явно чем-то недоволен и хмур. Единственное, что сразу же бросилось в глаза, был цвет его волос. Они были пепельными, похожими на снег. Вивьен вздрогнула, задумавшись на секунду о том, что мальчик был очень похож на знакомого ведьмака, поэтому сделала шаг вперёд, не замечая, как хрустнула сухая ветка под ногой. — Геральт? — Позвала она, даже не надеясь, что он услышит. Но мальчик обернулся. Он долго всматривался в её сторону, но кажется не видел княжну за сенью крон заснеженных деревьев. — Геральт! — Ещё раз, более уверенно. Она будто бы ждала, что он пойдёт. Будто бы всегда мечтала увидеть его другим. Узнать о том, каким ведьмак был до того, как превратился в ледяную глыбу без эмоций. Мальчик пошёл в её сторону, явно расслышав зов. Вив позвала его ещё раз. И ещё. И только когда он подошёл совсем близко, будто лишилась дара речи. Внутренние органы скрутились, а внешний мир изменился в мгновения ока. Вив открыла глаза, понимая, что лежала в своей постели в Каэр Морхене. Это был сон — очередной сумасшедший сон из-за лихорадки. Состояние заметно ухудшилось, ведь сегодня у Вив, кажется, не было сил даже для того, чтобы встать с кровати. Она задумалась о том, что видела во сне и невольно вспомнила о разговоре с Геральтом: «— Это было зимой, я точно помню, как шёл по снегу и не разбирал дороги. В храм возвращаться не хотелось, у меня никак не получалось верно сложить руки в знак Гелитроп. Я услышал своё имя, меня звал женский голос, привиделось скорее всего, ведь Поляна Жизни зовёт только тех, в ком течёт старшая кровь. У ведьмаков её быть не может. Так я выбрался в лето, это было необычно и удивительно. Сбегав за Эскелем, я решил показать ему это место, и мы стали часто приходить сюда, чтобы отдохнуть от зимы.» Вив напряглась. Был ли её сон связан с этим отрывком времени? Могла ли она из-за лихорадки невольно переместиться в прошлое? Была ли она там в тот момент? Стала ли тем самым голосом, который направил Геральта? Но что, если?.. Что, если их знакомство тянулось ещё с самого его детства? Княжне нездоровилось. Она никак не могла заставить себя пойти на занятия, но это не помешало задуматься о ведьмаке. С последнего разговора с Геральтом прошло уже два дня, но отношения, к сожалению, так и не изменились. Даже его откровения не повлияли на частоту встреч, отчего, помимо плохого самочувствия, ухудшалось и настроение. — Почему ты до сих пор не на занятиях? — Трисс вошла в комнату слишком тихо, поэтому княжна невольно испугалась резких слов, отвлёкших её от мыслей. — Прости, Трисс, я уже иду, — превознемогая боль в суставах, она встала с кровати, но в глазах сразу же потемнело, отчего княжна упала обратно. — Хей, ты чего? — Трисс подхватила её и помогла лечь, после чего коснулась лба. — Ты вся горишь. Чародейка с волнением осмотрела Вивьен, наклонив голову набок. — Всё нормально, честно, я сейчас встану, — промямлила княжна. Горло отдало сухой болью, заставляя Вив прокашляться. — Ну да, я вижу, — Трисс неодобрительно качнула головой и подошла к двери. — Я за лекарствами, будь добра, не умри, пока меня не будет. — Постараюсь, — прошептала княжна, когда чародейка вышла из комнаты. Слабость окутала тело, накрывая его невидимой пеленой, вынуждающей закрыть глаза. Кажется, так плохо Вив никогда не было, но она никак не могла понять причину подобного самочувствия. Это была не простуда, и даже, скорее всего, никакая из известных ей болезней. Что-то высасывало её жизнь. Слишком стремительно. Слишком заметно. В полусонном состоянии, княжна не успела заметить, как быстро пролетело время. — Что значит, заболела? — В комнату ворвался ведьмак, голос которого заставил её вздрогнуть. Прохладная ладонь легла на лоб. В глазах Геральта читалось беспокойство, подогретое осознанием того, что температура её тела была неутешительна. Сердце сжалось с невероятной силой, ведь Вив по-настоящему было приятно чувствовать заботу с его стороны. — Ты вся горишь, — Геральт повторил слова, которые сказала Трисс несколькими минутами ранее. — Выходит, мне нужно было заболеть, чтобы увидеть тебя, — она приложила немало усилий, чтобы выдать что-то наподобие улыбки. — Не говори глупостей, — Геральт нахмурился, после чего уставился на Трисс, в руках которой было несколько колб. — Ты знаешь, как ей помочь? — Ещё нет, — чародейка пожала плечами и поставила колбы на прикроватную тумбу. — Сейчас посмотрим. Она подошла к Вив и взяла её за руку. Глаза княжны неожиданно засветились едва заметным, почти тусклым синим пламенем. Энергия василькового поля моментально передалась Трисс через прикосновение, отчего чародейка замерла в ступоре. — Что за чёрт? — Геральт встал с кровати, наблюдая за тем, как у Трисс закатились зрачки на время, пока чародейка впитывала в себя остаточную энергию Вивьен. Отпрянув, она глубоко вздохнула и спрятала руки за спиной. — Эм, — Трисс посмотрела на ведьмака удивлёнными глазами, пытаясь скрыть своё волнение. — Я смогу ей помочь, но мне нужна вода, принесёшь? — Я буду через минуту, — процедил Геральт и вышел за дверь. Тишина повисла в комнате словно лавина, готовая вот-вот сорваться и накрыть собою всё пространство, отнимая протяжный звон, до сих пор доставляющий дискомфорт слуху. — Что это было? — Растерянно спросила княжна слабым голосом, как только ведьмак покинул её покои, а остаточное действие от проникновения чародейки в сознание прошло. — Ты умираешь, — прошептала Трисс. Она не стала тянуть с ответом. Казалось, если утаит хотя бы на минуту, то придумывать что-нибудь для спасения будет уже поздно. — Что?! — Вив чуть ли не встала от шока, но нехватка сил не позволила ей этого сделать. — Что-то не так. Что-то происходит… ты не болеешь, это магическое воздействие, понимаешь? — Трисс ходила по комнате, не имея возможности найти себе место от нашедших переживаний. Она обняла себя за плечи, будто пыталась скрыться от той боли, что испытывало сознание княжны. — Что значит — магическое? Кто мог так воздействовать на меня? Я не покидала Каэр Морхен уже очень давно. Вив говорила с явным негодованием и возмущением, едва сокрытым за слабым голосом. — Не в этом дело, — чародейка задумалась, зажмуривая глаза. — Вив, с тобой что-то не так в этом времени, понимаешь? Княжна вскинула бровь и нахмурилась. — Но меня ещё нет в этом времени, — она пыталась отогнать головную боль, которая давила на мозг, мешая думать. — Как сказать… Ты в процессе появления, — благодаря тому, что Трисс видела все воспоминания княжны, она знала, что правом неожиданности, которое Геральту пообещал жених Паветты, была именно Вивьен. — Что-то угрожает твоему появлению на свет, ты можешь не родиться. — Что? — Вив округлила глаза и собиралась задать ещё много вопросов, однако появление Геральта с водой в руках, отвлекло княжну. Она поёжилась, вжимаясь в кровать и уставилась в потолок, сдерживая эмоции, которые так и грезили вырваться наружу. Он пришел слишком не вовремя. — Держи, — ведьмак поднёс кружку к губам Вив, после чего она залпом выпила практически половину. — Так ты сможешь ей помочь? Геральт выжидающе взглянул на чародейку. — Я в процессе, — она переглянулась с Вив, улавливая в глазах княжны беспокойство и мольбу, дабы не рассказывать Геральту правду. — Геральт? Я везде тебя ищу. Чёрт. Кажется, покои княжны этим утром стали проходным двором. Почему всем понадобилось прийти сюда, когда она чувствовала себя хуже разлагающегося утопца? Нервно оглядываясь, в комнату зашёл Весемир. По его виду было понятно, что старый ведьмак чем-то взволнован. На удивление, большое скопление народа в покоях княжны волновало её больше, чем здоровье. — Что случилось? Геральт мельком взглянул на вошедшего ведьмака, после сразу же возвращаясь мыслями к княжне. Что бы ни случилось, её самочувствие отчего-то для него играло первостепенную роль. — Пришли вести от Мышовура из Цинтры. Паветта умирает, у меня есть подозрения, что её могли нечайно отравить тем же ядом, что и вас, — проследив за взглядом Геральта, Весемир заметил княжну, которая неважно себя чувствовала. — Вивьен, почему ты не сообщила, что болеешь? Княжна перевела беспокойный взгляд на старого ведьмака. Кажется, шум в её ушах улетучился, стоило услышать имя собственной матери, стоящее в одном предложении со словом «умирает». Нет. Нет-нет-нет. Этого просто не могло быть. Это просто невозможно! Она ещё не успела родиться. Не успела запомнить улыбку матери в моменты, когда та пела юной Вив колыбельные. Мелодичность голоса Паветты всегда успокаивала маленькую княжну. Она ещё не успела насладиться её присутствием и запомнить шёлк светлых волос, так сильно отличающихся от её собственных. Она не успела появиться на свет. — Вряд ли. Калантэ не могла отравить собственную дочь, — Геральт отрицательно качнул головой, не соглашаясь с Весемиром. — Даже зная о том, что её дочь носит под сердцем дитя того рыцаря? Дани, кажется? — Весемир прищурился подходя ближе. Вив вздрогнула, едва ли не выдав своего негодования. Не Дани. Нет. Эмгыр. Эмгыр вар Эмрейс. — Подумай. Я не часто прошу тебя о помощи, к тому же, Вивьен — единственная, кто смог справиться с тем ядом, — старый ведьмак вышел из комнаты, оставляя Геральта в раздумьях. — Как он может думать о ком-то другом, когда с нашими людьми проблемы? — Возмутился он, вставая с кровати. Вив опустила его руку, не в силах удерживать ведьмака рядом с собой. Стало пусто. Пусто и невыносимо боязно, однако именно это придало ей сил. — Он прав, Геральт, только я смогу помочь Паветте, — княжна приложила немало усилий, чтобы подняться, но всё же заставила себя сесть. — Открывай портал, — обратилась она к чародейке. И плевать на собственное бессилие. Плевать на залёгшие тёмными пятнами круги под глазами. Плевать. Важнее всего сейчас спасти маму. — Ну уж нет, ты точно никуда не пойдёшь. Я не позволю, — свирепо проговорил Белый Волк. Он понимал, что в подобном состоянии Вив бы не смогла долго протянуть. Уж тем более он не позволил бы ей тратить силы на лечение кого бы там ни было. Ей нужно было восстанавливать собственные, а не растрачивать остатки на других. Она важнее других. Важнее, кажется, всех. Для него. — Геральт, если Паветта умрёт, то и твой ребёнок неожиданности… тоже, — со скорбью прошептала Трисс, донося до ведьмака всю суть проблемы. Именно теперь он ощутил тягучую боль в грудной клетке. Такое странное и необычное чувство. На кой чёрт его волновала судьба этого гребаного ребёнка неожиданности? Но она всё же его волновала. Он был растерян. Не знал, куда направить эмоции, не знал, откуда появились эти мысли, но… Но ни черта не мог с собой поделать. — Мы должны помочь ей, — на выдохе проговорил Геральт, даря княжне понимание, что его забота о ней началась ещё задолго до её рождения. — Но вдруг тебе станет хуже? Он сжал челюсти. Ответственность разрывала его на части. И если первая часть неумолимо тянулась к Вив, то вторая так некстати начала тянуться в сторону ещё нерождённого предназначения. — Вивьен выдержит переход через портал, а её энергия нуждается в выплеске. Поэтому, при использовании магии она может вылечиться. Геральт, ей станет лучше от помощи Паветте, мы только выиграем, если отправимся в Цинтру, — чародейка удачно продумала историю, которая не вызвала вопросов у Белого Волка, поэтому он отправился за своим рюкзаком, прося девушек немного подождать. Трисс навела свои руки на княжну, как только ведьмак удалился. Вив всем нутром ощутила воздействие незнакомой энергии, которая начала покалывать внутри, вызывая не шибко приятные чувства. Это точно не были лечащие чары, но они меняли что-то, определённо. — Что это? — Спросила Вив, когда чародейка закончила вырисовывать фигуры руками в воздухе. — Никто в замке не поймёт, как ты выглядишь на самом деле. Для них — ты совершенно другой человек, а для нас с Геральтом останешься собой. Трисс улыбнулась, присаживаясь рядом с княжной. Она видела, что Вивьен металась, не находя себе места ровно столько, сколько металась и её душа. Княжна тяжко выдохнула и дотронулась до своего лица, раздумывая о том, как предстанет перед своими родными, однако сейчас её это мало волновало, ведь осознавание встречи с матерью и другими родственниками ложилось на сердце тяжким грузом, который с невероятной силой сдавливал грудную клетку. Вив плохо помнила Паветту, поэтому ожидание встречи вызывало у неё волнение и беспокойство, заставляя руки дрожать. Что будет, если княжна захочет обнять свою мать или расплачется прямо у всех на глазах? Что, если она не выдержит натиска? Что, если нечаянно предостережет её о будущем? Только мысли о том, что Вив должна была спасти свою семью, могли её успокоить.***
♪ Light of the Seven — Ramin Djawadi ♪
Прибытие в Цинтру вымотало Вивьен, отнимая и без того угасающие силы. Она ощутила, как отразилось внутри самой души сильное недомогание и то, как энергия начала угасать. Угасать, кажется, начало всё её естество. Княжна оступилась, не имея возможности твёрдо стоять на ногах, но в один момент, сильная рука схватила её за талию, удерживая от падения. Вив благодарно взглянула на ведьмака, замечая в жёлтых глазах волнение, которое он уже перестал скрывать. — Ты точно уверена, что хочешь идти? Княжна кивнула, не раскрывая рта. Выдавливать из себя слова становилось всё сложнее. Путники подошли к воротам, где Вив встретило знакомое и до боли родное лицо. Ступор овладел ею, а сердце пропустило удар от поселившегося в нём мандража, когда она увидела мужчину, который её практически вырастил — Мышовура. — Добрый день. Я рад, что вы пришли, — маг и советник семьи Вивьен выглядел намного моложе, чем во время, когда он учил и растил молодую княжну. Она не могла даже подумать, насколько тяжело могла дастся встреча с близкими людьми, которые были мертвы в её времени. Отчего-то одинокая слеза, которую не удалось удержать от бессилия, скатилась по щеке. Удерживать себя от порыва — обнять чародея было крайне трудно. На мгновение в голове промчалась мысль, что Вив будет трудно не рассказать своей матери правду. Она хотела поделиться с ней всем на свете, рассказать о жизни, попросить совета. Ей хотелось хоть немного почувствовать материнскую любовь и подарить ей свою. С другой стороны, было глупо думать, что кто-либо мог поверить в россказни про путешествия во времени. Поэтому, княжна отправилась за советником прямо во дворец, который не видела на протяжении долгого времени. Пусть и сердце не позволяло желать встречи с матерью, ведь это могло просто уничтожить её изнутри. Попав в родные стены замка, Вив чувствовала невыносимую ностальгию и скорбь: всё выглядело безумно знакомым, родным и… целым. В последний раз она была здесь на собственной свадьбе. На собственной свадьбе с нелюбимым мужчиной. А после тот, кого она полюбила всей душой и сердцем собственноручно пронзил её мечом под внушением родного отца. И вылечил. Здесь. Спас от самого себя и был рядом. Вивьен ненароком бросила на ведьмака взгляд, наполненный теплом. «Только бы ты не натворил глупостей в будущем. Только бы не винил себя.» Трисс заметила, насколько тяжело было Вив, но не могла сделать хоть что-то, что могло бы ей помочь. Когда княжна увидела во главе тронного зала свою бабушку — Калантэ, сердце замерло от пережитых эмоций. Именно этот человек держал её за руку, побуждая найти Геральта из Ривии и раскрывая тайну о предназначении. Ком подступил к горлу, не позволяя ей удерживать слёзы. Если бы не мешала слабость в теле, княжна бы сорвалась с места к родному человеку, по которому безумно скучала. Сейчас её, кажется, не волновало то, что Калантэ лгала о силах матери, о великой чистке, обо всём. Сейчас было плевать на всё, ведь она была жива. Так рядом, что можно было дотянуться рукой, коснуться… Однако, у Калантэ были более важные дела, поэтому им не удалось поговорить, но это было даже к лучшему. Со временем, Мышовур проводил путников к покоям Паветты. — Я очень надеюсь, что вы сможете нам помочь. Мы не знакомы с таким ядом, но Паветта беременна и… — маг замолчал, опуская голову. Княжна не смогла скрыть грустной улыбки, замечая, что чародей любил её мать и её саму с самого детства. Он заменял княжне многое, давал разнообразные советы и обучал жизни. Он сам был неотъемлемой частью. И ей так сильно хотелось прижаться к нему, шепча благодарности и точно зная, что у неё не будет такой возможности перед его неминуемой смертью. — Всё будет хорошо, — Трисс дотронулась до руки Мышовура в утешительном жесте и посмотрела на Вив. Княжна собралась с мыслями, отбрасывая грусть и выпрямилась, собираясь с последними силами. — Я пойду одна, — она хотела бы побыть с матерью наедине, хоть и не сомневалась в том, что выдержать в одиночку это будет невыносимо трудно. Нестерпимо. — Не говори глупостей. Геральт всё ещё придерживал её за талию, помогая стоять на ногах, поэтому даже не представлял, как мог оставить её в одиночестве. — Геральт, — Вив нашла в себе силы и встала напротив мужчины. Она умоляюще заглянула в его пропитанные сожалением глаза, после чего оставила лёгкий, но продолжительный поцелуй на губах. — Позволь мне сделать это самой. Пожалуйста. Белый Волк слегка опешил от серьёзности, с которой были произнесены эти слова. Ему не хотелось оставлять Вивьен. Он не мог даже представить, что она лишится его поддержки в столь болезненном состоянии, но мольба в бездонных глазах заставила ведьмака принять сложное решение, и всё же отпустить её одну. Возможно, это было доверие. Возможно, осознание, что он не мог ей перечить. Или же предчувствие. Предчувствие того, что Вивьен в действительности должна попасть к Паветте в одиночку. Он ничего не сказал, просто с особой осторожностью отпустил её руку и позволил уйти. Перед входом в покои Паветты, Вив глубоко вздохнула и пообещала себе не плакать, хотя признавала, что вряд ли обещание продержится долго. Войдя в комнату, княжна заметила юную девушку, которая лежала на кровати. Её пепельно-белые волосы были заплетены в две толстые длинные косы, что делало принцессу Цинтры слегка отличающейся от дочери. Всё же внешность досталась Вивьен от отца, хоть и тёплая любовь к матери была куда сильнее. Подойдя к кровати, княжна заметила, что Паветта находилась в сознании и смотрела на неё своими большими зелёными глазами. Хоть княжна и помнила, что для людей Цинтры представала совершенно с иной внешностью, она заметила во взгляде матери нечто особенное, будто бы глубоко внутри Паветта чувствовала что-то по отношению к ней. — Добрый день, меня зовут Вивьен, я пришла, чтобы помочь вам, — сквозь боль кричащей души прошептала княжна. Смотреть на живую мать было крайне сложно. Невозможность, ставшая реальностью. Мечта, воплотившаяся в жизнь. Вив практически не помнила её из-за слишком раннего ухода, поэтому никак не могла скрыть свой заинтересованный взгляд, блуждающий по родному лицу. — Послушайте, — прошептала Паветта. Говорить ей было крайне сложно, ведь яд — или что-то иное — окутывал всё тело. — Возможно я не смогу жить, но если есть хоть малейший шанс спасти моего ребёнка, я прошу вас, попробуйте, — по щеке принцессы потекла одинокая слеза. Вивьен, не раздумывая, моментально взяла свою мать за руку и села на колени рядом с кроватью. — Я не позволю вам умереть, — её голос был слабым и сиплым, а мокрые щёки наверняка не внушали доверия. Волнение Паветты за её жизнь окончательно добило княжну, ведь сожаление окутало её с ног до головы. Она ненавидела весь мир за то, что не успела пообщаться с матерью. Хоть Калантэ и дарила ей заботу, это не могло сравниться с материнской любовью. — Главное спасите мою доченьку, прошу, — Паветта закрыла глаза, а слабость в теле Вивьен возросла. Казалось, осталось ещё немного, и княжна не смогла бы более находиться в сознании, поэтому, не обращая внимания на слёзы, она положила руку на живот своей матери, ведь оттуда исходила непонятная энергия, которая манила княжну своей мощью. Она словно шептала, звала, тянулась к ней изо всех сил. Как только Вив коснулась живота, собственная энергия соединилась с исходящим потоком. По руке пробежал непонятный ток, который моментально прошёлся по всему телу, словно молния. Глаза вновь засияли синим пламенем, в голове зазвучало огромное множество разнообразных голосов, которые давали чёткое представление о дальнейших действиях. Энергия сияющей синей дымкой окутывала два силуэта, влекомая Вив. Она наполнялась силой, исходящей от самой себя, впитывала то, что досталось ей ещё до рождения. Как только княжна прикоснулась второй рукой ко лбу Паветты, огромная сила с импульсом вырвалась из недр сознания яркой вспышкой, после чего всё угасло. Но синее пламя в глазах так и не угасло. Они, кажется, навсегда позабыли чёрный цвет. Самочувствие моментально улучшилось, а Паветта наконец-то открыла глаза и села на кровати. Они долго смотрели друг на друга, думая о том, что произошло в этой комнате. Вивьен ощутила, как её нутро наполнилось сильнейшей магией, осознавая произошедшее. Всю жизнь она была пустым сосудом, ведь сама же забрала свою силу до своего рождения — сейчас. Ибо эта сила смертельно влияла на Паветту — настолько могущественным была маленькая, только зародившаяся Вив. Вот почему она так плохо контролировала свою силу. Вот почему не могла пользоваться ей в полной мере. Она была пуста. Пуста потому что сама вытянула из себя всю энергию, оставляя лишь самую малость — для жизни. — Вы спасли меня? Неужели у вас получилось? — Голос принцессы разнёсся по комнате, возвращая Вив слышимость. Будто все звуки обрели новую, более яркую игру, а краски знакомой комнаты засияли иначе. — Почему вы думаете, что у вас будет дочка? — После недолгого молчания спросила княжна, пытаясь отдышаться и принять новое чувство, разливающее по жилам вместе с кровью. Собственную силу. — Я так чувствую. Что-то мне это подсказывает. Знаете, скажу вам по секрету, я очень сильно хочу именно дочь, я уверена, что мы с ней найдём общий язык, — Паветта дотронулась до своего живота и улыбнулась, отчего у княжны вновь выступили слёзы. «Ты даже не представляешь себе, как сильно я хочу, чтобы это не заканчивалось…» — Вы будете потрясающей матерью, — уверенно сказала княжна, вставая с пола. Ей нужно было быстрее ретироваться из покоев, чтобы не желать остаться здесь навсегда. — Стойте, — принцесса встала с места и обняла Вивьен, прижимая к себе и заставляя впасть в ступор. — Спасибо вам огромное! Как я могу вас отблагодарить? Вивьен опешила, вдыхая аромат василькового поля. Такой знакомый и родной… То, что досталось ей от матери. То, что навсегда будет жить вместе с ней. Она обняла её в ответ, пытаясь навсегда сохранить этот момент в памяти. — Мне ничего не нужно, правда, я была очень рада помочь вам и хотя бы немного пообщаться. Княжна искренне улыбнулась. Мать ушла из жизни, когда ей было всего пять лет, поэтому узнать Паветту сейчас с самой прекрасной стороны, было уже большим подарком. Весь этот день стал для неё одним большим подарком. — Нет, что вы, я не могу так! — Принцесса отпрянула и задумалась, всматриваясь в голубые глаза княжны. — Вивьен, позволите ли вы назвать мне свою дочь в вашу честь? Вив замерла, не веря, что слух её не обманывал. Она вздрогнула, пропуская через себя эту ситуацию, прокручивая в голове её такой важный для будущего вопрос. — Конечно… — выдохнула она, сдерживая ком, который драл горло. — Это будет для меня честью. Сердце княжны быстро забилось от переизбытка эмоций, счастье смешалось со слезами, но одно она поняла точно — этот день ей не забыть никогда.