За гранью

Одна и та же ситуация может быть освещена по-разному с разных углов. Когда смотришь на свое отражение при свете солнца, картинка получается другой, чем если бы ты смотрел в сумерках в затемненном помещении. Каждое событие можно преподнести миллионами разных способов, и каждый их них будет смотреться правдиво и реалистично в глазах того, кто его увидел. Радислав любил Яна до самого конца. Любил, когда тот его ненавидел и желал ему смерти в самом начале их отношений. Любил, зная, что у них двоих просто нет шансов. Готов был отдать за него все, когда Ян разносил район, в котором они жили, во время их скандалов. Рад действительно обожал своего ненаглядного преданно и верно, несмотря на их вечное соперничество и постоянное желание быть лучше другого. Он выдерживал темп, заданный Яном ещё тогда, когда обоим было по восемнадцать. Радислав шёл с ним на равных, иногда выходя вперёд, иногда уступая своему другу и любовнику в некоторых сферах. По мере взросления разрыв между ними становился все более значительным. Филатову нравилось идти на первых ролях, а Хейз так и не смог смириться со своим вторым местом — и в списке лучших бойцов Америки, и в их отношениях. Радиславу было нормально отдаваться ему время от времени в постели, но позволять Яну вести их обоих он не собирался. Хейз при всей его сдержанности, холодности и закрытости иногда творил такую дичь, от которой Рад пил валерьянку, матерился на весь дом и летел прикрывать своего безрассудного любимого в самых опасных и безнадёжных ситуациях. Достаточно было вспомнить тот случай, когда Ян, зацепившись с главой какого-то крупного регионального треста, подорвал канистры с бензином, стоящие у того на заводе, и избил его бизнес-партнёра ночью в парке, отделав здорового, вооружённого парня так, что тот ещё месяц валялся в больнице. Как выяснилось, бизнес-партнёром соперника Яна оказался его приёмный сын, и разъяренный Альберт Дженсен поклялся себе отомстить обидчику своей кровинушки в несколько раз жёстче и безжалостнее. Подобное смывалось только кровью; Альберт задействовал все свои связи и отказался от многих выгодных сделок в угоду тому, чтобы набрать людей для мести Яну. Радислав узнал об этом совершенно случайно, разговаривая с одним из своих хороших друзей. Он жёстко послал своего любовника в ответ на его фразу о том, что разберётся сам, и позвал своих близких друзей, забив Дженсену стрелу. У Яна были свои методы ведения войны, свои связи и свои козыри, но Радислава это абсолютно не интересовало. Он знал, что Альберт пойдёт на все, чтобы убить его любимого, и не хотел подставлять Хейза под удар. Люди, подобные Дженсену, были особенно опасны в моменты сильных помешательств, и ожидать от них можно было все, что угодно. Если бы Рад уступил в негласной войне с Альбертом, тот бы пощадил его в обмен на деньги. Если бы в руки Дженсена попал Ян, он убил бы его в страшных мучениях. Рад прекрасно понимал это и поэтому не хотел, чтобы его любовник вообще появлялся в месте вооружённого конфликта. В тот памятный вечер он приковал Яна наручниками к тренажёру в их квартире, сделав вид, что хочет поцеловать его. Хейз тогда орал и материл его так, что было больно ушам. Он чуть не сломал себе запястье, пытаясь вырваться из удерживающих его браслетов, но сделать с тяжёлым железом ничего не смог. Радислав полетел на стрелку без него, но не учёл того, что Ян сможет отодрать от стоек сам тренажёр и в порыве злости разорвать цепочку о металлические перекладины. В таком виде он и появился в месте боевых действий — раскрасневшийся, злой до невозможности, с разодранными запястьями и отломанными на них наручниками. Ян сумел уложить кого-то в запале боя и даже добраться до своего основного врага, когда кто-то из людей Дженсена выстрелил прямо в него. От убийственной разрывной пули Яна не спасло бы ничего, даже Радислав, с криком метнувшийся к нему на помощь. У Филатова тогда сердце словно оборвалось и выбило воздух из лёгких, когда он увидел, как парень в чёрном костюме поднимает руку и стреляет в стоящего к нему спиной Яна. Хейз выжил благодаря простой случайности: кто-то из его людей в последний момент изо всей силы толкнул агрессора, и пуля ушла по касательной, попав в человека, стоящего рядом. Как назло, им оказался Альфред Ган, бывший военный, морской пехотинец и хороший знакомый Рада. Вместе они пришли долгий путь, начиная от самого рассвета карьеры Филатова и заканчивая его уходом из спорта. Альфред был не самым близким другом Радислава, но тот действительно дорожил им и его смерть воспринял болезненно. Ему очень хотелось избить Яна в кровь, отпинав его ногами и доведя до больничной койки, но он сдержался, помня свое обещание, данное себе же еще в самом начале их отношений. Рад наказал своего любовника другим способом, более доходчивым и жёстким, зная о том, что секс — лучшая мера воздействия на него в любой ситуации. Ян так кричал под ним в ту ночь, что не спасала даже отличная звукоизоляция. В короткой, но яростной драке Филатов раздел его догола, разорвав на нем одежду, и уложил отчаянно сопротивляющегося Яна на обе лопатки, прижав его к полу. Хейз рвался из-под него, орал, вставал на мостик, метался по тёплым панелям пола, а под конец заорал зло и обречённо под более сильным соперником, не в состоянии подняться на ноги. Радислав долго мучил его пальцами, растягивая и намеренно не доводя Яна до оргазма, тискал за яйца, отшлепал его ремнем по жопе, а под конец, к сжигающему стыду и животному ужасу Хейза, заставил вылизать ему задницу — в назидание и в наказание. Ян после всего этого за тридцать секунд оделся и выметнулся из квартиры, стирая с лица сперму и задыхаясь от острого чувства унижения. Филатов не стал его останавливать — он слишком злился на него и не хотел вообще видеть Яна после всего, что между ними было. Смерть Альфреда охладила чувства влюблённого Радислава — охладила, но не свела на нет совсем. Их расставание было естественным и логичным. Ян даже не стал звонить ему; Рад в двух словах из сообщения узнал о том, что он теперь свободен. И даже тогда он все равно любил его. Любил так, что бросил все дела на Земле и прилетел за Яном на другую планету, рискуя при этом собственной жизнью и жизнью тех, кто полетел вместе с ним. И сейчас выяснялось, что Ян не испытывает к нему и половины тех чувств, которые он вызывал у Радислава. Хейз просто не смог принять то, что он с ним сделал, и признать, что в той ситуации виноваты были они оба. Не только Филатов, который сходил сейчас с ума от ревности. Он тоже был неправ. «Если бы мне в пятнадцать сказали, что мне разобьёт сердце мой лучший друг, я бы даже всерьёз это не воспринял», — с мрачной усмешкой подумал Радислав, уверенно ведя корабль по направлению к Земле. Факты, которые он узнал за последние несколько дней, холодно и ясно свидетельствовали только об одном — их совместная история с Яном, начавшаяся в одном из грязных детдомов Вегаса, заканчивалась здесь, в миллионах километров от дома, в безжизненной пустоте космоса, где обещанное сражение с Доберманом так и не состоялось. Нельзя было сказать, что они прилетели сюда зря — на борту «Солнечного» находились одиннадцать членов экипажа погибшей «Кассандры», — но тот, ради кого Радислав вообще затеял всю эту авантюру, больше не имел с ним ничего общего. Сказки про дружбу после отношений можно было смело засовывать себе в задницу. Никакой дружбы у них после всего этого просто не получилось бы. Даже несмотря на то, что начиналось все именно с двух детдомовских безпризорников, принесших друг другу клятву верности когда-то давно в детстве. Все истории когда-нибудь заканчиваются… Но их история не должна была закончиться именно так. «А как же одновременная смерть в бою или в машине на трассе?», — с горечью подумал Рад, делая себе кофе. «Это же я предложил эту идею, а Ян её поддержал.» Корабль Добермана оставался где-то сзади, а его военный крейсер мчался со скоростью в несколько десятков километров в секунду по направлению к Земле. Не все его дела оставались сделаны. Радислав должен был выполнить обещание, данное тому, кто дал ему этот корабль. Натан должен был быть мёртв.

***

«Придурок. Просто придурок». Ян откровенно не понимал, из-за чего Рад так сильно на него взбесился. Хейз не знал, что в кабине того челнока, на котором он прилетел, велась запись всех разговоров и трансляций. Ян злился на Радислава из-за того, что он рисковал собой, ставя на кон все, блеснул актёрским талантом, которого у него сроду не водилось, ради спокойствия своего любимого, а тот жёстко послал его и без объяснений бросил Яна здесь. Нахрена, спрашивается, вообще спасал? Оставалось только радоваться, что Натан повёлся на его плохо отработанную игру только из-за своей наивности и любви к нему. В любом другом случае Яна расстреляли бы ещё на подлете, а военный крейсер «Солнечный» мог бы серьёзно пострадать. Принцип бритвы Оккама. Им совершенно не нужно было лишних смертельных рисков. Не здесь, не на таком огромном расстоянии от дома и от любой помощи. Надо уметь обходиться тем, что есть, используя минимальные силы. Видимо, Раду этот принцип не был известен. «Ну и хер с тобой, идиот. Сам разберусь». После этой некрасивой сцены, полной противоречий, они ни разу нормально так и не поговорили. «Солнечный» с тех пор не вышел на связь. Ян связал обоих пленников и запер их в какой-то подсобке, лишённой мебели и оружия. Там два не особо умных товарища по несчастью, которых он решил временно оставить в живых, могли нанести ему наименьшее количество вреда. Он взял управление кораблём полностью на себя, понимая, впрочем, всю сложность этой проблемы. Помогла только способность с ходу разбираться в технике и умение правильно читать инструкции. Через полчаса роскошный истребитель Натана осторожно тронулся с места, а после начал постепенно набирать скорость, взяв курс на невидимую отсюду голубую точку Земли. «Поговорим, когда прилетим», — отправил Ян сообщение на «Солнечный», все ещё злясь на своего ненаглядного за его странный поступок. «И только попробуй что-нибудь сделать моим людям», — написал он вдогонку, не особо веря, впрочем, что это на него подействует. Начинался долгий полет обратно на родную планету. В разных кораблях. Без тепла. Без связи. Оба так и не поняли, почему же в их отношениях что-то в один момент пошло не так.

***

8 ноября 2100 года неопознанный истребитель класса С-2 с буквенным идентификатором 'Alpha-22' вошёл в верхние слои атмосферы Земли, проигнорировав запрос какого-то мелкого планетарного челнока, несшего патруль над Соединенными Штатами Америки. В 19:45 по Гринвичу огромный полихромовый истребитель с грохотом приземлился в безлюдной пустыне Канзаса, подняв облака пыли и распугав птиц, клевавших труп какого-то животного в двадцати метрах от места посадки. Капитан корабля Натан Фостер с замиранием сердца слушал, как начинают свою работу резервные двигатели. Он молился только о том, чтобы тот, кто обманным маневром и грубой силой захватил этот истребитель, сумел разобраться в управлении и посадить судно аккуратно, так, чтобы все находящиеся на борту люди не пострадали. Или хотя бы просто остались живыми. 'Alpha-22' приземлилась относительно аккуратно. Каплей дегтя в бочке мёда стал только тот факт, что перед самым касанием, когда до земли оставалось меньше двадцати сантиметров, Ян совершил неприятную ошибку и отключил резервные двигатели. Корабль неэстетично плюхнулся на каменистую почву холодной пустыни, с неприятным скрежетом металла проехавшись по ней днищем, и остановился в паре метрах от старой заросшей дороге, по которой когда-то в прошлом ездили машины на бензине. Индикатор общего состояния корабля осветился красным, пронзительно завопили сирены, набирая интенсивность и амплитуду звучания, противопожарные датчики дали предупреждающий сигнал. Яна, находящегося в кресле главного пилота, хорошо так приложило об панель управления, швырнув его лицом прямо в десятки кнопок разного размера и назначения. Откуда-то сверху, сработав по каким-то неизвестным алгоритмам, с журчанием полилась вода, видимо, предотвращая возникновение пожара на борту, а нейтральный голос корабельного помощника убийственно спокойно объявил о повреждении двадцати четырёх процентов ходовой части и пяти процентов систем электроники. Приземление прошло успешно. Пока промокший насквозь, злой как черт, матерящийся Ян силой выволакивал из подсобки связанных Сида с Натаном (гордое имя Доберман уже утратило для последнего актуальность), Канзас приветствовал их традиционным ноябрьским дождём. Сырая, промозглая погода, проникающая под одежду роса и непрерывный вой сирены истребителя не добавил никому из них особой радости по поводу возвращения на родную планету. Тяжёлые тучи заволокли горизонт, растянувшись по огромному куполу неба настолько, насколько хватало глаз. Ветер холодил спину и швырял в лицо мелкий гравий, заставляя щуриться и непроизвольно поводить плечами. И все же, несмотря ни на что, впервые после месяца пребывания в космосе, они были дома. Ян кинул взгляд на пыль под ногами, думая о том, что в какой-то момент, находясь на погибшей «Кассандре» в миллионах километрах отсюда, он уже не надеялся увидеть все это снова. Родная планета встретила их отвратительной погодой и провалившимся патрульным преследованием, но в общем и целом Ян с уверенностью мог сказать, что чувствовал себя удовлетворенным. — Убьёшь нас здесь? — глухо спросил у него Сид Голден, обречённо приваливаясь к гладкому борту замершей машины. Натан только зло взглянул на Яна, все ещё не веря в то, что тот просто воспользовался его чувствами. Слишком больно было признавать тот факт, что Ян кинул его только благодаря наивности самого Натана и бессовестно воспользовался этим кораблём для возвращения домой. В этой ситуации проиграли все, кроме самого Хейза, который смог спастись сам и прилететь на Землю в гордом одиночестве, без Радислава, который, как был уверен Натан, насиловал его сутками и использовал по своему усмотрению. Фостер-старший упрямо не признавал вероятность погибнуть по время космической бойни и искренне считал, что Ян помешал ему убить своего младшего брата. Иронично, но Филатов, оставленный своим любимым, думал точно так же, проклиная про себя Яна и жалея об упущенной возможности. На самом же деле, Ян спас жизнь им обоим. — Не вижу смысла, — холодно ответил он на вопрос Сида. — А что тогда? — спросил тот, разминая затекшие руки. Бинты больно натирали кожу. От наручников болели мышцы. — В тюрьму, — усмехнулся в ответ Ян. — Обоих, — добавил он, набирая что-то на своём телефоне. — Что, возьмёшь и отвезешь нас туда? — поинтересовался Натан, с ненавистью глядя на своего бывшего. — Тебе самому сейчас нельзя светиться перед властями. Нас всех нет для остального мира. — Вас — да, — непробиваемо отозвался Ян. — А тебя? — вскинул бровь Натан. — У меня документы на другое имя, — лаконично ответил тот. Его собеседник ещё какое-то время просто смотрел на него, прожигая взглядом и пытаясь показать Яну, насколько его предательство стало для него неожиданностью и какой болезненный удар он нанёс тому, кто любил Хейза до безумия. На Яна эти попытки задеть его за живое никак не подействовали — пробить его на эмоции вообще было очень сложно, а старший брат Радислава не вызывал у него абсолютно никаких чувств, кроме угасшего влечения. Ян хрустнул пальцами, отключил телефон и снова вернулся в каюту. У него оставалось ещё одно дело, которого не терпело отлагательств. Если он не хотел провести следующие несколько недель в изоляторе и иметь серьёзные проблемы с законом, следовало сделать все по возможности быстро. — Нас всех посадят, — бросил ему вдогонку Натан, с усилием поднимаясь с земли. — К вечеру они засекут нас здесь. Возникнет много вопросов. Ян слегка улыбнулся. — Нат, они уже нас нашли. На подлете за нами погнался полицейский челнок. Я смог уйти, но за нами отправили копов. Они будут здесь минут через десять. — Тогда какого хера ты такой спокойный? — с надрывом спросил Сид, резко оборачиваясь к нему. В вечерних сумерках его лицо казалось старше и бледнее обычного. — Или твой Демиан отмажет тебя от срока? — при упоминании имени их общего одногруппника по сборной в его голосе невольно проскользнул злой сарказм. Ян что-то быстро набрал на панели управления. Какой-то датчик загорелся зелёным. — Меня к тому моменту здесь не будет, — информировал Хейз, открывая шлюз с челноком, на котором он прилетел сюда с «Солнечного». Глаза Сида потрясённо расширились. — Ах ты сукин сын… — прошептал он, со злобой и невольной завистью глядя на своего бывшего коллегу по одной организации. — Ублюдок, — бросил Натан, кусая губы в кровь. — Зачем я вообще с тобой познакомился, тварь? Без тебя я бы без проблем грохнул его в одиночку, — имея в виду Радислава. — Я так не думаю, — покачал головой Ян, выходя из корабля и подходя к открывшемуся шлюзу. — Удачи, Нат. Думаю, больше пятнадцати они тебе не дадут. — Блять, Ян! — рявкнул Фостер-старший, до которого наконец дошёл весь печальный смысл ситуации. — Угнал мой корабль и выставил преступником меня же! Тот только бросил на него мимолетный взгляд через плечо. — Прости, — без особого раскаяния отозвался он, запрыгивая на подножку своего челнока. — Я бы убрал с дороги любого, кто пошёл бы против Дема. — Шлюха, — с осязаемой ненавистью процедил сквозь зубы Сид Голден, дергая связанными руками в бесплодной попытке освободить их. — Чтоб ты сдох, сын подзаборной бляди. — Обязательно, — фыркнул Ян, открывая дверцу и устраиваясь в кабине пилота. — Счастливо, Сид. — Прощай… — прошептал Натан, с болью в сердце глядя, как медленно заводится третий «лазутчик», раскаляя двигатель и разогревая системы движения. — Я очень хочу, чтобы с тобой кто-нибудь поступил бы так же, как ты сделал со мной. Челнок с военного крейсера «Солнечный» сначала неровно дёрнулся вперёд, а потом под нарастающий рев нескольких цилиндров медленно вылетел из шлюза и рванул вверх и в сторону, стремительно набирая скорость. Натан проследил взглядом быстро удаляющуюся черную точку, отчётливо выделяющуюся на фоне темно-серого неба, и закрыл глаза, откинувшись на холодный борт своего истребителя. Ян успел исчезнуть за три минуты до того, как за двумя оставшимися пленниками, прибывшими с другого конца Солнечной системы, прилетели стражи правопорядка, патрулирующие воздушное пространство Америки. Бывший капитан научно-исследовательской экспедиции «Кассандра» пропал со всех радаров, когда за его транспортным средством образовался хвост из двух полицейских вертолётов, вооружённых по последнему слову техники.

***

Двумя днями ранее военный крейсер «Солнечный» прилунился в одном из тысяч безымянных кратеров, которые украшали собой обратную сторону спутника Земли. Лунная база 34 располагалась в таком месте, что ни один взлетающий/заходящий на посадку корабль не мог помешать другим бортам и рейсам и привлечь к себе ненужное внимание. 34 база работала абсолютно легально и официально, просто не все корабли, проходящие через неё, имели законные цели. Одна-две поправки в записях учёта — и вполне можно было приютить у себя шаттл с беглыми преступниками, которые летели работать на Марс, или пролетающий мимо крейсер с наркотиками на борту. Разумеется, это все стоило огромных денег, усилий и потраченного времени, но командир «Солнечного» имел достаточно ресурсов, чтобы обеспечить себе и своей команде комфортную посадку. Юлиан Вишневецкий, сын богатого инвестора и по совместительству один из хороших друзей Радислава, сделал все, чтобы «Солнечный» совершил посадку на неровную лунную поверхность. Он первым встретил Рада, проходящего в терминал прилетов, и с радостью пожал ему руку, всем своим видом выражая вселенское облегчение от того, что его друг после всего этого жив. — Ты убрал Ната? — осведомился он ещё раз, желая удостовериться в этом полностью. Филатов устало кивнул ему, руководя распределением своих солдат и людей Яна. По прилёту у всех из них возникли определённые проблемы с законом. Рад прекрасно понимал, что знать о возвращении целого экипажа погибшего корабля знать не должен никто. Америка смогла успешно выдать версию взрыва двигателя на «Кассандре» и даже отметить день траура в честь этого, похоронив тринадцать человек, якобы не выживших при обширной аварии на объекте. При малейшем подозрении на то, что хотя бы один член двенадцатой венерианской миссии каким-то неведомым образом вернулся на Землю, на него открылась бы негласная охота, чтобы раз и навсегда закрыть рот свидетелю правительственной ошибки. Такие вещи в Штатах делались быстро и безжалостно; никто не должен был знать о том, что на самом деле произошло на борту «Кассандры» и почему никто не спас людей, оставшихся без единой надежды на помощь в другом планетном регионе. Поэтому у тех, кого Радислав невольно спас в ходе вызволения своего любимого, должна была начаться новая жизнь. С нуля, с чистого листа, в постоянных бегах от лиц из правительства и с подставными документами. Филатов ощущал на себе ответственность за судьбу всех этих людей, раз уж их сволочной капитан улетел с его корабля, поэтому распорядился отправить их всех на Землю в Мексику, к своему товарищу, у которого можно было временно расположить бездомных учёных. Впрочем, одна девушка с борта «Кассандры» выбрала остаться с его командой, а не полететь с остальными. Диана Тернер осознанно захотела связать свое будущее с Ангелиной Даниловой, которая по прилёту, не раздумывая, предложила ей руку и сердце. Остальные с ужасом свалили с лунной базы 34 при первой же возможности, желая оказаться подальше от своих спасителей-насильников. Юлиан Вишневецкий изъявил желание отправиться на Землю на крейсере Филатова, арендованного у некого благотворителя. Он был в курсе, что у Рада осталось незаконченное дело, и выразил готовность помочь другу разобраться с этим. Узнав об их расставании с Яном, Юлиан умудрился при лунной гравитации разбить чашку с кофе и пораженно глянул на Радислава, не веря тому, что услышал. — Почему?! Единственный вопрос, который смог сформулировать потрясенный Вишневецкий. Филатов холодно изобразил непонимание. — Он любит другого. Между нами уже ничего не получится. Друг и агент Радислава подошёл к нему ближе и обеспокоенно заглянул в его тёмные непроницаемые глаза. В прошлом у этих двоих были довольно крупные разногласия, но со временем их отношения выровнялись и вышли на новый уровень. После того, как Рад спас ему жизнь во время глупой автомобильной аварии, Юлиан (а в миру — Рик Андерсен) проникся невольным уважением к своему недругу и перестал относиться к нему с таким предубеждением. — Кого он там любит? — фыркнул Вишневецкий, не веря тому, что услышал. — Дем, можем поспорить на все, что угодно. Я уверен — ты ошибаешься. Филатов только невесело усмехнулся и налил себе крепкий ирландский виски. Смысла спорить с упрямым, как баран, Юлианом, он не видел. Через несколько часов они должны были лететь на Землю. В город, где когда-то он был счастлив со своей единственной и неповторимой любовью. Радислав не знал, имеет ли смысл вообще возвращаться, если там, в Лос-Анджелесе, в их огромной светлой квартире, теперь никто не ждал его и не надеялся на скорый прилёт своего любимого. Но у него оставался долг перед одним человеком. Доберман, Натан Фостер или просто его старший родной брат оставался живым, и Филатов в скором времени собирался исправить это досадное недоразумение.