Малиновый

— Ну давай поменяемся. Посмотри, у тебя нет таких.       Сначала Чонгук просит. Просит и стискивает в руке подложку с наклейками. Она хрусткая, оранжевая, такая лёгкая, что в любой неосторожный момент ветер может выбить из руки. Или наоборот — собственные пальцы могут смять, порвать. Но Чонгук вполне знает как нужно обращаться с хрупкими вещами, поэтому прижимает подложку ближе к себе. — У тебя есть два одинаковых набора наклеек с Белой Лисой, и у меня тоже есть лишний — с Чёрным Королём. Мы можем совершить обмен.       Потом Чонгук приводит аргументы. Он тараторит, вытирает взмокшую ладонь о кофту. Он чувствует себя взрослым, когда замолкает, подходит ближе к скамейке и хмурится. Худенький мальчик в клетчатой рубашке, с белоснежной панамкой на макушке, не обращает на волчонка никакого внимания, только отодвигается подальше и тянет ближе к себе игрушки. Маленькие фигурки супергероев, фиолетовый мячик, усыпанный серебристыми звёздами, небольшой корабль с развевающимся парусом, а самое главное — наклейки. И белая подложка, и синяя, и зелёная есть, но зацепившая внимание Чона — жёлтая, нераспечатанная даже. А рядом с ней лежит абсолютно такая же.       Чонгук думает, что мальчику без надобности два одинаковых вида наклеек. Ему самому сегодня утром в любимых кукурузных хлопьях попались в четвёртый раз наклейки с мистическим персонажем, отчего затопила грусть напополам с раздражением. У маленького волчонка была почти полная коллекция, девять наборов наклеек, а не хватало всего одного — с Белой Лисой.       Чонгуку впервые купили кукурузные хлопья пару месяцев назад, а когда он открыл пачку — внутри лежала прямоугольная бумажка. Волчонок тогда удивился, но мама осторожно вытянула находку, а после перевернула коробку. Чонгук завороженно стал рассматривать картинки с обратной стороны. — Ты должен собрать всю коллекцию, Чонгук, — кивнула мама, когда мальчик начал загибать пальцы. — Есть десять таких карточек, и к каждой прикреплены по семь наклеек. — Чёрный Король, Моки, Белая Лиса, — прочитал несколько имён волчонок, а после в поиске одобрения поднял глаза на маму. — Верно. Нужно собрать все наклейки. Если захочешь, конечно.       И Чонгук собирал, долго, потому что хлопья покупали не каждый день, а в основном за хорошее поведение. Волчонок старался в школе так, как прежде за всё недолгое обучение не старался, даже перестал спорить с противными мальчишками из соседнего класса, чтобы никаких на него жалоб не было. Стал самостоятельно убирать за собой игрушки, складывать одежду в шкаф. Один раз Чонгук решил приготовить родителям какао с мягким и ароматным зефиром, таким, каким угощали его в гостях у друга. Мальчик потянулся к чашкам на полке, привстал на носочки на стуле и схватил ручку кружки. Только пошатнулся, оступился и едва не упал на пол, но от неожиданности не смог расцепить пальцы и дёрнул белую, расписанную цветами кружку. Мама прибежала быстро, перешагнула нервно через крупные осколки и оттянула мальчика в сторону. У Чонгука сердце по-сумасшедшему билось, и жар по коже хлестал, несмотря на то, что был он в лёгкой футболке.       Мама не кричала, только выглядела так взволнованно, что волчонок тут же начал торопливо оправдываться. Но коробки с хлопьями появляться не перестали, и каждый раз Чон долго ощупывал их перед тем как открыть, будто через картонные стенки мог узнать, какие наклейки внутри. И он почти отчаялся, когда уже в который раз вытаскивал подложку не с Белой Лисой. У одноклассников игрушки были в разных наклейках, но таких, которые были в коллекции у Чонгука, ни у кого не было.       Волчонок был горд собой и в один день хотел прийти в класс со всеми подложками из коллекции, похвастаться и демонстративно начать прямо там обклеивать свою любимую игрушку — мутно-зелёный танк. А может, не стал бы отрывать наклейки, оставил бы коллекцию лежать на полке, рядом с грамотами и похвалами, чтобы каждому из своих гостей показывать и улыбаться широко.       Чонгук не решил ещё, потому что последнего набора у него нет. Он у маленького, отодвигающегося дальше мальчика в панамке. Волчонок подождал бы ещё, пока ему не попадётся в коробке нужная подложка, ведь не может же быть такого — чтобы никогда не попалась. Но сейчас, когда он смотрит на чужое, сжимает в руке своё, — внутри жар прокатывается. Чонгук не видит ничего плохого в том, чтобы поменяться, потому что это не вредные одноклассники, а незнакомый мальчик. Волчонок знал почти всех играющих на этой площадке, самых маленьких, более взрослых, таких, как Чонгук, но этого он видит впервые. А ещё Чону казалось, что родители всегда отдавали за хлопья много денег, потому что коробки были красивыми, а кукурузная сладость — вкусной. Такое не могло стоить дёшево, поэтому волчонок понимает, что может немного помочь родителям сэкономить. — У меня есть такие дома, — вдруг кивает незнакомый мальчик на руку Чонгука. — Мне не нужно больше. — Не верю, — подаётся вперёд Чон, радуясь отклику. — Не верь.       Тон мальчика осторожен, потому что, скорее всего, он успел рассмотреть более старшего на вид ребёнка, его торчащие серые уши и выглядывающий из-за ноги хвост. И у Чонгука неприятно поджимается внутри от понимания, что его опасаются: если бы прямо сейчас здесь был Чхве, один из одноклассников Чонгука, то последний без сожаления вступил бы в перепалку, проигнорировав чужое опасение. Внезапное любопытство распускается в груди, движется по венам, вплетается в мышцы. Чонгуку отказывают и не хотят идти на контакт, и от этого что-то сродни азарту опаляет внутри. Волчонок принимает его позицию, но отступить не может. — Тогда что ты хочешь взамен? Давай я с тобой поиграю, а ты отдашь мне наклейки? — Я играю один, — приподнимает голову незнакомец, и волчонок видит его круглое лицо, аккуратный нос и карие глаза, над которыми чёлка каштановая слегка спутанная. Чонгук прямые чёлки не любит и всегда выражает недовольство, когда родители предлагают ему такую стрижку. Но мальчику незнакомому чёлка идёт, она оттеняет светлую кожу, и волчонку кажется, что чуть пониже правого глаза у мальчика родинка есть. А может, это солнце так ослепляет с голубого неба, что даже здесь, в полутени деревьев, его золотистые искры попадают на хрусталики, замутняют обзор.       Чонгук сжимает в кулаке низ своей полосатой кофты и подходит ближе. — У меня много игрушек, они там, — дёргает он рукой в сторону кустов у недалёкой беседки, — то место — моё, поэтому никто больше туда не может попасть. — Тогда зачем предлагаешь мне? — тихо спрашивает ребёнок, и Чон инстинктивно чувствует, что чужой страх немного угасает, и мальчик дышит более ровно. Но игрушки сжимает по-прежнему крепко. Чонгук не видит, не ощущает в его движениях агрессию в свою сторону, желание из упрямства или прихоти не идти на контакт. Потому что он не уходит демонстративно, не повышает голос. Он вообще почти не шевелится, будто примёрз к лавке. Чонгук вдыхает очень слабо уловимый аромат опаски и какого-то напряжения.       Значит, красивый мальчик просто защищается? Боится, что Чон обидит? — Тебе разрешу. Только если согласишься отдать набор наклеек с Белой Лисой, — твёрдо говорит Чонгук, едва не прикусывая язык от накативших чувств. — Я никуда не пойду с тобой.       Чонгук теряется, потому что никто до этого от его предложения не отказывался. Многие ребята соглашались или спрашивали первыми, но он сразу же качал головой и с приятно клубящейся в животе гордостью и самодовольством отвечал, что не может пригласить их поиграть.       А потом он вспоминает, что младший, скорее всего, его не знает, и не знает, что означает предложение волчонка. — Меня зовут Чонгук, — он подходит ещё ближе и тянет руку к мальчику, отчего тот вдруг вздрагивает и ещё сильнее жмёт к себе свои игрушки. — Я не отниму их, — хмурится волчонок, но руку не убирает, потому что ждёт, что незнакомец скажет своё имя. — Отойди от него!       Чонгук медленно поворачивает голову в сторону крика и видит бегущего рыжеволосого мальчишку с рюкзаком в руках. Чонгук замечает, как пугливый незнакомец на скамейке начинает ворочаться, двигаться к краю, не выпуская игрушки, словно оттаивает. — Я его не обижаю, — выпячивает грудь волчонок, спиной повернувшись к младшему и скрещивая руки на груди. Этот рыжеволосый шумный, дышит тяжело, когда останавливается совсем рядом. Он смотрит с недовольством и кидает рюкзак на землю, выпрямляясь во весь рост. Высокий, довольно высокий для своего детского лица, но Чон не трусит, поэтому в позу встаёт уверенную, вслушиваясь в тяжёлое дыхание.       И вообще, почему этот рыжеволосый агрессивно смотрит на него и явно хочет прицепиться? — Чонгук!       Мама кричит вдалеке, но Чон узнаёт голос сразу и, пока мальчишка впереди переминается с ноги на ногу, не спуская с него глаз, оборачивается. Он запихивает наклейки в правый карман, достаёт из другого маленькую коробочку с засахаренным мармеладом и кладёт на скамейку рядом с замершим мальчиком, сделав большой шаг к ней. — Угощайся. Мне пора идти, так что поиграем завтра, хорошо?       Ответ Чонгуку в принципе не нужен, потому что он уже бежит в сторону мамы, понимая, что пора домой. Ему хочется остаться у лавки подольше, дождаться полноценного разговора, а главное — избавиться от чужой панамки и узнать, кто этот незнакомый мальчик, который появился в поле зрения Чонгука только сегодня.