Малиновый

      Ванильный аромат чувствуется особенно ярко, когда Чонгук склоняется к пышным кексам. Они ещё в формочках, жаром пышут, от них пар поднимается. Чонгук ваниль не любит. Ванилин тоже терпеть не может, считает этот ароматизатор излишне приторным и бесполезным, поэтому всегда просит маму печь изредка печенье и пряники без его использования. Но сегодняшние кексы он испёк вместе с мамой, активно помогал, сыпал щедро сахар, шоколад вливал. И ванилин маме в тесто разрешил добавить, потому что три кекса он хотел подарить Юнги. Он знал, что многие любят ванилин, смотрел, как родители с удовольствием ели выпечку вместе с этой добавкой. Не доверять родителям он не мог, поэтому с самого начала готовки сам достал с полки душисто пахнущий пакетик. Он чуть не упал даже, ударился коленом о край тумбы и едва не перевернул на себя вазочку с конфетами. Но не сказал ни слова, кинул пакетик к другим продуктам и пошёл поторапливать маму.       Волчонок отодвигается и осматривает стол, на котором немного беспорядок, шоколадные капли, мука рассыпана по поверхности. Чонгук не грязнуля вовсе, просто перевозбуждённое состояние не давало действовать медленно и осторожно. Да и какая тут осторожность, когда он не мог на месте усидеть, старательно подавал маме ингредиенты, выбирал формочки, смазывал их. — Почему у нас стоит банка с белой пылью? — Это сахарная пудра, Чонгук-и. — Кексы не сладкие? — хмурится мальчик, кусая губу и принюхиваясь. Он хочет пощупать горячий кекс, попробовать его и убедиться, но выдержку свою терять не хочет. Он ведь сильный, способен контролировать себя. Не всегда, конечно, но с какими-то кексами вести себя несдержанно не хочется. — Сахарную пудру посыпают сверху. Для украшения, — говорит мама и берёт противень с выпечкой, аккуратно двигая подальше от края стола. — Чтобы было красиво, — понимающе несколько раз кивает волчонок. Если кексы с этой пылью будут выглядеть ещё симпатичней — он не против. Он ведь Юнги собрался угостить, красивого и пахнущего очень сладковато. Он обязательно должен любить сладости. Чонгук не знает особо, как кролики относятся к сладкому, но, наверное, они его любят. Ведь Юнги такой маленький, тёплый, со светленькой кожей. Все кролики такие, скорее всего, но волчонку все не нужны. Один только, который согласился гулять с ним, играть. И от выпечки не откажется, потому что Чонгук так старался, пересиливал себя, боролся с нелюбовью к ванилину. Кролик должен понять, что Чон может всё: и защитить сможет, и накормить тоже. — Чонгук-и, не тянись голыми руками к противню, а то обожжёшься.       Волчонок выпячивает губы, но послушно отходит. Ему уже хочется завернуть кексы в пакетик, пока они горячие, и отнести Юнги. Но сейчас ещё рано, а до встречи достаточно долго. — Они остынут и будут невкусными, — бормочет волчонок, отодвинув пакет с мукой в сторону, не сводя глаз с кексов. — Не волнуйся, они останутся вкусными.       Чонгук маме верит, поэтому успокаивается. Ещё раз вдохнув запах с ванильной примесью, Чонгук морщится и отходит от стола окончательно. — Мама, хочу мясо. Давай поедим. — Сначала помоги мне убраться. И нужно ещё украсить кексы.       Чонгук убирать не любит, только если свои игрушки по привычке. Но настроение у него хорошее, а осознание, что скоро он будет делать кексики ещё красивее, — греет изнутри. Юнги хочется преподнести всё идеально и красиво, чтобы ему понравилось.       Чонгук через некоторое время уже завтракает, жуёт сочное мясо, запивая яблочным соком. Он рассматривает свою руку с ссадиной красной. Вчера, во время тренировки, он упал и ободрал ладонь до крови. Крови немного было, на самом деле, но боль была острая, пульсирующая. И коленкой волчонок ударился. Там тоже рана, тоже ноющая, и сейчас немного больно мотать ногой, потому что отдаётся ощутимо. Чонгук вчера не плакал, сжимал зубы сильно и порыкивал глухо, жмуря глаза. Дома всё обработали, и пена, которую воздушным облаком нанесли на ладонь, приятно холодила, снимала пульсацию. Травмы у Чонгука были нечастые, и он даже гордился ими, гордился собой, когда без хныканья терпел боль, видел полные страха глаза ребят из секции, волнение тренера.       Чонгук считает, что травмы его украшают, ведь он хищник.

***

      Мальчик хмурится, когда у беседки видит стоящего младшего. На нём кофточка с капюшоном белая, мягкая на вид, большая такая. А на кофте звёзды разноцветные. Штаны коричневые и кроссовки с белыми шнурками. И кепочка красивая белая. Волчонок хмурится, потому что на улице прохладно довольно, ветрено. Он сам в свитере, а зелёную курточку в руках сжимает. — Ты почему так легко одет? — громко спрашивает Чон и быстро идёт к нему, едва не спотыкаясь о поребрик. Бежать хочется, но нога побаливает всё ещё, а сильнее травмироваться сейчас волчонок не хочет. — Холодно же! — Мне тепло, — отвечает Юнги и слегка двигается в сторону, когда старший приваливается плечом к беседке. — Не верю. — Не верь.       Волчонок поджимает губы, а руки так и тянутся, чтобы впихнуть курточку. Но Чонгук достаёт лишь из её кармана кексы в бумажной обёртке, сжимает их немного, а после протягивает кролику. — Что это? — Кексы. Я помогал их печь и украшать, — приподнимает голову волчонок и нервно бьёт хвостом, когда подарок не берут. — Ты любишь кексы? — Я никогда их не ел, — медленно отвечает Юнги и тянет руки, принимая угощение. — Они шоколадные, с сахарной пудрой, — говорит Чонгук, облизывая губы. Греет изнутри понимание того, что Юнги попробует впервые именно его выпечку. В которую он вложил силы и желание. И ожидание, да, ожидание, что она понравится и запомнится кролику надолго. — Ты завтракал? - спрашивает он из любопытства. — Угу.       Чонгук не понимает, что делать дальше. В игры, которые он знает, Юнги не захочет играть, скорее всего. Да и вдвоём в них не поиграть: нужно больше ребят. Чонгук с кем-то ещё сейчас играть не хочет. И знакомить Юнги тоже. Они ведь договорились, что кролик будет играть вместе с ним в обмен на защиту, но защищать пока не от кого, а поиграть волчонку хочется и необходимо. — Ты живёшь недалеко? — спрашивает Чонгук, пиная ногой камень. — Через дорогу. — И один ходишь сюда? — поднимает голову старший. — Меня провожает брат. Он не может задерживаться, поэтому уходит. Но он почти всегда забирает меня.       Чонгук помнит вчерашнего высокого парня, который забрал Юнги. Они попрощаться успели и договориться о встрече, как кролик быстро побежал в чужую сторону. У высокого кролика тоже были уши, подлиннее, правда, чем у Юнги, но такого же цвета. Волчонок тогда губы поджал, наблюдая чужие объятия. — Ты не боишься находиться тут в одиночку?       Чонгуку любопытно. — Здесь спокойно, не так, как у меня. И мы с тобой теперь дружим, — опускает глаза кролик и покачивается на месте. — Поэтому не боюсь.       У волчонка внутри будто взрывы, он улыбается широко и кивает важно. — Верно. Ну… Пойдём в моё убежище. Я всё тебе там покажу. И угоститься там сможешь кексами.       Они идут рядом, Чонгук почти касается чужого тела и смотрит только под ноги, в волнении сжимая курточку. — Зачем ты взял её, если не надеваешь? — спрашивает Юнги, поправляя кепочку. — Так нужно, — бормочет Чонгук, чувствуя жар в лице. Ему неловко немного, но он не виноват, что мёрзнет быстро, поэтому взял на всякий случай куртку. Все взрослые ведь мёрзнут, и он не исключение. Юнги тепло, потому что он маленький ещё и нежный, не ощущал ещё плохую погоду на себе. Волчонок уверен в этом. — Что с твоей рукой? — Подрался, — громко врёт Чонгук, пугая маленького чумазого тигрёнка в песочнице, который смотрит на них, не отрывая глаз. Они проходят мимо. — На тренировке. Я ведь борец. — А-а. Больно, наверное. — Да.       Да, падать больно. Определённо.