Малиновый

      Чонгук не отрывает глаз от рук Юнги, который прихлопывает песок ладошкой и ловко переворачивает красное ведёрко. Чонгук придвигается ближе и смотрит на появляющуюся из-под поднимаемого ведёрка фигуру из песка. Она и на башню похожа, и на торт небольшой. У Юнги уже несколько таких сделаны, в ряд стоят и такие ровные, аккуратные. Небольшие трещинки есть, но всё равно смотрится симпатично. — У тебя песок слишком сухой. Добавь побольше воды, — говорит крольчонок и протягивает ему наполовину пустую бутылку. — Делать песочные пироги не очень интересно.       У Чонгука ладони грязные, песок противный не хочет вылазить из ведёрка. Волчонок бьёт по пластику лопаткой пару раз и осторожно тянет вверх. У него пирог из песка сбоку отламывается и осыпается. Чонгук губы поджимает и отворачивается. — Это не пироги, а песочные башни, — поправляет Юнги и смотрит из-под кепочки. У него руки тоже испачканы, кое-где влажный песок уже прилип к коже, застыл. — Этот песок у меня в сандалиях уже. И руки от него грязные, — бурчит волчонок и рассматривает ладони. — Ты больше не хочешь играть?       Юнги спрашивает это спокойно, смотрит с ожиданием. Обычно так спрашивает, а у Чонгука всё переворачивается, и сердце начинает сильно стучать. — Хочу! Я очень хочу играть, но ты уже сделал пять красивых и аккуратных пирогов из песка. И если бы они настоящими были — я бы съел все! — Чонгук в песочнице подскакивает и садится на доску, которая ограждает от травы. Он едва не запинается о ведёрко чужое, потому что волнуется и не хочет что-то плохое сказать.       Кролик опускает голову, хихикнув. Такой приятный звук, что волк Чонгука скулит следом, мордочку вытягивает и вслушивается. Кролик и сам очень приятный, конечно же, но такими милыми вещами не часто радует Чонгука. Мальчик хочет и улыбку его видеть, и смех слышать, и запах радости вдыхать. И слушать нежный голос тоже очень хочет.       Юнги копается в своей сумке с игрушками, которую Чонгук помог ему донести, и достаёт оттуда прозрачный пакет. Волчонок смотрит, как Юнги аккуратно выкладывает на песок небольшое яблоко, странноватое на вид, баночки консервные, как в магазине, овощи разнообразные, рожок мороженого. Чонгук едва не ахает, когда видит сладость на песок положенную, а после переводит взгляд на руки крольчонка и… — Это мясо!       Юнги вздрагивает от удивлённого вскрика, но не выпускает из руки кусок стейка. — Юнги, ты хочешь устроить пикник?       Чонгук не против, но хочет не так. Он бы для такого сам вынес чего-нибудь из дома, бутерброды бы сделал, овощей побольше бы взял, сладкой газировки. Юнги, наверное, овощи очень любит, а волчонок был бы не против покормить его самостоятельно, показать, что он в состоянии это сделать, что так хочет его угостить. — Оно ненастоящее.       Кролик протягивает Чонгуку мясо, и он замечает вблизи, что оно из пластмассы, скорее всего. Но сделано так правдоподобно и аппетитно, что… Нет, Чонгук уже пообедал — очень вкусный суп съел — и слюни пускать ни в коем случае не хочет. — Хорошо сделано.       Остальные продукты тоже оказываются игрушками, и Чонгук крутит в руках яблоко красное, рассматривает банан, коробочку небольшую. — Юнги, ты голоден? — Я поел дома. — Хорошо, — удовлетворённо кивает Чонгук. Хорошо. Очень хорошо, что им не придётся с голодом смотреть на красивые игрушки. — Это из игрового набора «Магазин». У меня даже это есть, — восторженно говорит Юнги и достаёт коробку оранжевую. — Это касса.       Он вытаскивает маленькие бумажки белые и изрисованные. Чонгук рассматривает цифры на них написанные и понимает, что это деньги игрушечные. Выглядит очень красиво. — Ты хочешь поиграть в это? — Нужно больше ребят, — пожимает плечами крольчонок. — Вдвоём будет не очень весело.       Чонгук кивает и интерес к этим игрушкам пропадает: он не хочет играть с кем-то ещё, звать ребят, которые поблизости играют. — Хочешь, в убежище пойдём? Пазлы пособираем или… Или в шашки поиграем.       В шашки Юнги действительно умеет играть и в прошлый раз выиграл у Чонгука одну игру, улыбаясь при этом так открыто и тепло.       Волчонок из бутылки поливает на руки младшего, свои отмывает. Они всё ещё недостаточно чистые, но руками до глаз и рта они касаться точно не будут. Волчонок вытирает руки о свою толстовку и предлагает её кролику. — Но она ведь чистая, — бормочет Юнги, но сам руки осторожно тянет вперёд. — Ты не испачкаешь её сильно.       Чонгук млеет немного, правда. Он смущён ещё и взволнован жутко, и хвост бунтовать начинает. Ресницы кролика действительно очень пушистые, а губы такие розовенькие, будто малиной испачканы. Чонгук голову поднимает и ждёт, когда малыш руки вытрет об его одежду. Юнги шумно дышит и тщательно ладошки сушит о ткань, взгляд отводя в сторону. — Ты не нервничаешь? — М-м?       Чонгук замирает от блестящих глаз карих, которые неожиданно смотрят в упор, моргают быстро. — В прошлый раз в моём убежище ты не очень комфортно себя чувствовал. — Там…там волком пахнет. И тихо очень. — Тебя это пугает? — закусывает губу волчонок и отодвигается назад, когда толстовку отпускают. — Ты не хочешь… — Это непривычно для меня, — быстро мотает головой крольчонок, ладони потирая, — я никогда не был настолько близко к кому-то сильному, как в последнее время. Я волнуюсь. — Я тоже волнуюсь, — кивает судорожно Чонгук. Внутри жар пышет от таких слов малыша. Чонгук сильный, конечно, защитить может. Он гордится этим. Подтверждать это тоже очень любит. Нужно ведь не только на словах, а на деле. То, что Юнги так просто говорит о сущности волчонка… Чонгука радость затапливает безудержная. — Я понимаю тебя, Юнги.       Чонгук очень сильно волнуется, потому что с такими маленькими и нехищными он не был никогда до этого. Не вдыхал прежде витающий сладкий аромат, не хотел сжать пальчики хрупкие. Они наверняка хрупкие, но очень ловкие: вон какие красивые песочные пироги крольчонок делает! Юнги весь такой лёгкий на вид и в убежище Чонгука идеально вписывается, закутанный в его одежду. Чонгук, как и в прошлый раз, хочет закутать его тепло, усадить поближе не к выходу, а к стенке, к сундучку поближе. Чтобы Юнги не скучно было и он мог рассматривать коллекцию игрушек старшего. Чонгук бы вкусности приносил, фонарик, чтобы посветлее было, и стерёг бы выход. Тяжело, конечно, одновременно играть и следить за незваными гостями, но Чонгук взрослый ведь уже. Да и гостей там не бывает, только букашки какие-нибудь лазят.       Чонгук думает об этом пока они собирают игрушки, отряхиваются. У него курточки нет с собой, только ткани в убежище на полу, но Чонгук в них красивого крольчонка кутать не хочет: по ним ведь ногами ходят. Не грязные они, конечно, — Чонгук ведь не грязнуля, — но для кокона тёплого не подойдут. — Тебе не холодно? — спрашивает серьёзно волчонок, пихая в сумку кассу игрушечную. — На улице довольно тепло, — пожимает плечами кролик и кепочку поправляет. Чонгук с одной стороны доволен, что малыш носит убор, что никто не видит его ушки прекрасные, но с другой — недоволен. Он знает, что убор может мешать слуху, или ушки могут плохо себя почувствовать, ткань может натереть их. Рассуждать об этом очень сложно. — Хорошо.       Кролик в кофте бежевой, симпатичной, с молнией будто золотом покрытой. Кофта не длинная, до бёдер доходит. Чонгук думает, что она очень мягкая. Щупать ткань он не собирается, конечно, неприлично ведь. Это так, из любопытства. Чонгук, между прочим, любопытный очень.       Волчонку идея приходит в голову и он в ведро начинает песок насыпать, плотно утрамбовывая. — Зачем ты набираешь песок в ведёрко? — спрашивает Юнги, перешагивая через ограждение деревянное. — Отнесём песок к убежищу, — взбудораженно отвечает волчонок и едва не переворачивает пустое красное ведро. Случайно совершенно, потому что торопится очень. — Тебе помочь? — заинтересованно спрашивает крольчонок и подходит ближе. — Не нужно. Я добуду это!       Он лопатку отряхивает и в сумку кладёт, а после за ручку ведёрка берётся. Сумку с игрушками он решает понести с Юнги вместе, чтобы удобнее было. — Ты добавишь воду и сделаешь рядом с убежищем красивый пирог из песка, ладно? Там трава, прутики и листья есть, а это хорошо: для украшения подойдёт.       Чонгук добытчиком побыть не против, если Юнги не откажется что-то из его подношений сделать.