...this is me

      Девушка отставляет стаканчик с остывшим кофе подальше, чтобы не задеть, и, выпрямляет спину. Она просидела так уже почти час, не меняя позы, но слезать с неудобного бортика пока не планирует. Сидеть на краю крыши здания не самая умная идея, но сейчас ей плевать и на здравый смысл, и на неудобства.       Июнь невероятно щедр в этом году на солнечные дни, радуя и без того неизбалованных петербуржцев хорошей погодой. Вода в каналах переливается сотнями оттенков золота, отражая брызги света на фасады домов и сонных из-за раннего подъема прохожих, заставляя их смешно щуриться и недовольно шипеть точно выползших из своих вековых склепов вампиров.       Девушка задумчиво заправляет выбившийся из густой копны локон за ухо и тихонько вздыхает. Любимый город с высоты нескольких этажей над землей как на ладони – ей нравится иногда приходить сюда, чтобы понаблюдать за ритмом просыпающихся улиц в медитативном спокойствии питерского утра.       Это место – эта крыша – ее персональный уголок для философских размышлений или банальной прокрастинации: зависит от точки зрения и процента честности перед самой собой в разные дни.       Одно бесспорно – обзорный пост здесь шикарный. Странно, что за все время своих бдений она еще ни разу не встречала здесь никого, ни единой души! Жаловаться, конечно, грех, но все же ее не покидает ощущение, что не одна она, порой, любит уединяться в укромном закутке у парапета на этой самой крыше.       И, словно в ответ на ее мысли, где-то рядом что-то звякает, будто кусок черепицы скрипнул о бетон. Девушка вздрагивает от неожиданности, умудрившись не издать ни звука, но вот кофе из руки она все же выпускает, и приходится наблюдать за свободным падением стаканчика с остатками кофе, мысленно извиняясь перед всеми, кто этот позор потом увидит на тротуаре. По-хорошему, стоило бы спуститься, подобрать и выкинуть в урну, но лень и меланхоличное настроение побеждают.       Очередной тихий звук все же заставляет напрячься, навострив слух, и попытаться определить сторону его гипотетического источника. А секунду спустя, оглядываясь через плечо, она вздрагивает, натыкаясь на почти по-человечески удивленный взгляд большой и явно дикой кошки.       Не упасть с парапета ей удается только благодаря стальным нервам и потрясающей персональной черте – замирать, испугавшись или почуяв опасность. Едва дыша и стараясь не смотреть зверю в глаза – кто-то ей говорил, что кошки этого не любят – она пытается рассмотреть, есть ли на пятнистом черно-рыжем мехе ошейник, надеясь и разумно полагая, что дикие кошки в центре города обычно не пасутся, и, вероятно, это просто какой-то любитель экзотики позволяет питомцу гулять по крышам в свое удовольствие.       Не успевает она толком запаниковать, как эта самая кошка едва ли не демонстративно растекается мохнатой лужей по полу(крыше) и начинает громко мурчать, укладывая голову на передние лапы.       — И... Как это понимать? — от такого поворота событий она даже забывает, что вообще-то собиралась бояться и рыться в сумке в поисках чего-то, что можно было бы использовать, как средство самообороны. Кошке на ее планы откровенно плевать, она просто разлеглась в пятне солнечного света, прикрыв один глаз и всем своим видом показывая тотальную незаинтересованность в окружающем мире.       Несколько минут проходит в молчании, перебиваемом лишь звуками проезжающих машин и монотонного тарахтения приличных размеров пушистого тела в полутора метрах от нее. По-хорошему стоило бы тихонько собраться и уйти, пока хищник доволен и не обращает на нее внимания, но интуиция, вопреки ожиданиям, не вопит об опасности, и неожиданно для себя решает: а будь, что будет!       — Кис-кис, — ленивое вопросительное мурканье в ответ настолько умилительное, что невозможно не улыбнуться. Наверняка кошка и правда домашняя, раз так легко переносит соседство с человеком. Да и, если честно, и зверь-то не настолько огромный, как показалось сначала. Больше испугал окрас – почти как у леопарда. Может, порода такая интересная? — Красивая киса, — тянет девушка, неосознанно начиная ворковать, как если бы говорила со своими собственными кошками.       Маленькие аккуратные ушки тут же дергаются на звук, хотя минилеопард, как она его про себя окрестила, никакой иной реакции на ее слова не выдает. Приняв это за хороший знак, она снова немного расслабляется, вспоминая, что вообще-то пришла сюда порефлексировать в одиночестве, залипая на любимый город. Но раз уж так получилось, что компания сама ее нашла, то пусть ее молчаливый визави побудет этим утром ее персональной плюшевой жилеткой.       Начинает она неуверенно, запинаясь, потому что раньше и не думала рассказывать о таком даже близким друзьям, но с каждым произнесенным вслух словом говорить становится все легче. И на душе, как ни странно, тоже. Иногда просто нужно выговориться кому-то, чтобы суметь посмотреть на ситуацию по-новому, в целом, и снять с себя груз накопившихся проблем. Но вот найти того, кто выслушает...       В какой-то момент она понимает, что больше не слышит тарахтения и оборачивается, чтобы снова столкнуться с внимательным взглядом удивительных голубых глаз. С места зверь за время ее излияний не сдвинулся, но вот голову повернул и теперь сверлит девушку внимательным взглядом. Кажется, даже не моргая.       Она вздыхает и встряхивает головой, пропуская пальцы сквозь густые волнистые локоны. И рассматривает кошку в ответ. Та немного наклоняет голову в бок, но все еще не отводит взгляда. Невероятно осмысленного взгляда.       — Ты потрясающий слушатель, ты знаешь? Самый внимательный. То, что нужно, на самом деле. А я тебя тут загрузила, извини. Сижу и ною как последняя тряпка. Но мне это, кажется, было очень нужно, — она подтягивает к груди колени, обхватывая их руками, и упирается в них подбородком, — Спасибо.       Неловкое не то ворчание, не то запнувшееся мурканье раздается неожиданно и как-то совсем уже по-человечески смущенно.       — Ты ведь не... Ты аниморф, да? — очередная игра в глядели заканчивается, не начавшись: после этих слов кошка тут же теряет всякую заинтересованность, начиная неловко вылизывать бок.       — Ты все равно косишься на меня одним глазом, ты в курсе? Палевно. Хотя тебе с такой внешностью следить за поведением, конечно, бесполезно.       Возмущенный сердитый мявк звучит настолько пронзительно оскорбленно, что вместо того, чтобы расхохотаться, ей, вдруг, становится даже как-то совестно.       — Извини-извини. Я имела ввиду, что ты похожа... Или похож? На леопарда скорее, чем на домашнюю кошечку. Красивая шубка. И сердечко на... На спине зачетное, — хихикает девушка и отворачивается, чтобы снова залипнуть на город. С души словно камень сняли и дышится как будто чуточку легче. С этим уже можно жить и даже работать.       Она потягивается, расслабленно улыбаясь сквозь прикрытые веки и тут же ойкает: в ее бедро врезается, судя по ощущениям, что-то смахивающее на неуклюжую думку. Ворчливое мурканье в исполнении этой "думки" звучит потрясающе живо и по-человечески. И невозможно уютно.       Живое вибрирующее тепло под боком быстро вводит в некое подобие транса, и на некоторое время девушка будто выпадает из реальности. Она даже ловит себя на мысли, что было бы неплохо проводить так пару дней в месяц, но понимает, что вряд ли это возможно. Аниморфы редко водят дружбу с людьми и в лучшем случае просто их сторонятся. Тот, что сидит сейчас рядом с ней выглядит расслабленным, но эта безмятежность обманчива. Он или она не подтвердит ее догадок и, скорее всего, исчезнет так же бесследно, как и появился.       Девушка вздыхает, чувствуя, как стремительно прохлада разливается по телу с той стороны, где минуту назад спала большая теплая кошка.       — Хэй, ни здрастье, ни до-свидания. Уходишь как настоящий кот, но меня не обманешь, я твою усатую морду запомнила.       В ответ – снова то самое непередаваемо-эмоциональное мурканье. И смешно и немного грустно. Жаль, что они так и не поговорят по-человечески.       — Знаешь, что? Я думаю тебе не стоит бояться людей. Во-первых, не все такие мудаки, какими вы их считаете, а во-вторых... Во-вторых, если ты всю жизнь будешь прятаться, это будет означать лишь то, что они победили. Не позволяй отнимать у себя право на полноценную жизнь. — Вид с крыши снова притягивает внимание – она решает не провожать взглядом, раз уж ее визави и сам принял решение свалить, не прощаясь.       — Меня, кстати, Аня зовут.       — Ярослав...       Мягкий звук голоса раздается уже спустя некоторое время, но обернувшись она, как и ожидала, видит только пустую крышу – будто и не было никого.