...this is me

      Вкидывая предложение о дуэте из Стармании в общий чат, Ярослав вообще-то совсем не думает, что его кто-то воспримет всерьез. И чего он точно не ожидает, так это того, что буквально в ту же секунду придет сообщение от Кирилла ровно с тем же содержанием. А еще через несколько минут обсуждения, Гордеев уже пишет ему в приват, где сам подбивает не откладывать в долгий ящик и порепетировать песню у него дома – якобы у него есть отличный перевод и официальное разрешение от автора на исполнение.       Яр честно раз десять перечитывает диалог, прежде чем тихо психануть перед экраном и почти словить паничку, но умный организм быстро пресекает проблему на корню, перекинув хозяина в его пушистую форму. Охреневшее лицо Игоря, когда черно-рыжий шерстяной комок проносится мимо него со скоростью звука, стоило бы запечатлеть на фото, но зверю немного не до того. Он скачет по квартире как ненормальный, кувыркается на диване, и, в итоге, оказывается повержен тяжелым пледом, запутавшись в складках, и съехав вместе с ним большой кучей на пол.       — И что это за перформанс? – Кроль цепляет плед за угол, приподнимая и заглядывая внутрь, чтобы удостовериться, что с мелким все в порядке.       Ответа, за исключением громкого тарахтящего мурчания, он ожидаемо не получает, хотя смутно подозревает, в чем дело, и со вздохом качает головой.       В назначенный день Ярослав почти спокоен, если не считать его обычного возбужденного состояния. Персональная репетиция с Кириллом, обалдеть можно! Когда-то он и думать боялся о возможности петь на одной сцене с такими известными артистами, которых волею судьбы и собственного упорства сейчас может называть коллегами, а теперь он вот так запросто приезжает в гости к одному из них. И даже без сопровождения брата!       Когда годами пашешь как проклятый, стараясь не обращать внимания на неудачи, сотни провальных попыток пробиться хоть куда-то самостоятельно и десятки захлопнувшихся перед носом дверей, довольно сложно просто так поверить в то, что за той единственной, которую тебе, наконец, открыли, дорога не ведет к очередному провалу. И, тем не менее, он готов пробовать, падать и подниматься столько раз, сколько потребуется, не переставая верить, что однажды у него все получится.       Люди злые – эту фразу ему часто повторяли в детстве. Вбивали в голову, что ему необходимо всегда быть осторожным с людьми, хорошо прятаться, и рассчитывать в жизни только на свои силы. Но Ярик с молодых когтей непробиваемо уверен: мир далеко не такой мрачный, как его пытались убедить, а музыка – универсальный язык, созданный кем-то свыше, для того, чтобы примирять и сближать.       Зачем жить и стремиться к чему-то в мире людей, если верить, что они все безнадежны? Ненависть – порождение глупости и незнания. Ненависть несет в себе только ненависть и сеет страх. Цель Ярослава же – нести людям через свое творчество огонь любви, красоты и гармонии. И если ради ее достижения ему нужно пройти длинный путь и разбить при этом парочку стен лбом, то он согласен. Честно-честно!       К тому, что стены при сближении с ними многострадального лба, вдруг начинают исчезать как мираж, он оказывается не готов, но падать, когда рядом нет никого из родных, впервые в жизни становится не страшно. С каждым пройденным шагом, по дороге к мечте, мир начинает собираться вокруг него во что-то крепкое и целостное, не грозящее теперь рассыпаться в мелкое крошево от чьего-то неосторожного слова или тычка в спину. И это ощущение обретения уверенности в себе и окружающих не сравнимо ни с чем.       Давняя мечта, смутные фантазии и идеи, долгое время копившиеся в голове неясными образами, точно так же постепенно собираются в единую историю, которую он уже мысленно обещает себе однажды поставить на сцене. Свое собственное Величайшее Шоу, где он – создатель и маг, у которого все-все получилось.       А пока задача максимум – не облажаться перед Кириллом и не начать перетягивать одеяло на первой же репетиции. Симпатии симпатиями, но свое видение выступления и немаленькие амбиции заталкивать поглубже ради выхода на сцену как такового он пока еще не научился. Тут даже помощь извне не всегда помогает.       — Ну-ка давай на полтона ниже попробуй, может?       — Неа, лучше я в этом месте наверх уйду, так звучать гармоничнее будет, — привычно возражает Яр и тут же чертыхается про себя. Ну вот, сейчас он разозлит Гордеева и им снова придется менять программу.       Но Кирилл, на удивление, легко соглашается на любые эксперименты без возражений, только брови насмешливо поднимает. Кир вообще весь вечер необидно подшучивает над младшим, много улыбается, покладисто пропевая одни и те же строчки в разной манере, и заваривает уже третий чайник чая.       Яр чувствует себя так, будто в лотерею выиграл. А еще здоровенный пушистый котяра у него на коленях забавно щурится и топчется. Он по себе знает, как приятно, когда чуткие пальцы зарываются в шерсть или чешут за ушами, а вот самому потискать настоящего зверя шанс выпадает не так часто – родители всегда разумно опасались заводить домашних животных, не смотря на все заверения Ярика, что он обязательно найдет общий язык с четвероногим сожителем. А после переезда к брату эта идея уже не была для него настолько актуальной.       Оказывается, находиться по другую сторону – тоже хорошо успокаивает. Ярик и сам бы сейчас с удовольствием к Кириллу на ручки забрался, но будучи кошаком попеть точно не получится. Разве что поорать дурниной от переизбытка эмоций, но это всегда успеется, а пока – репетировать.       В какой-то момент Ярик окончательно расслабляется, жестикулируя одной рукой в диалоге с Киром, а второй не забывая почесывать за пушистым ушком гордеевского питомца. И почти умудряется прошляпить попытку кота нагло дезертировать, пока он буквально на несколько секунд отвлекается, отрывая пальцы от пушистого цветного бока. Нечеловеческие инстинкты пробуждаются совершенно не к месту, и Ярик подрывается с дивана, молниеносно умудряясь сцапать хвостатого за заднюю лапу. Он даже испугаться не успевает, не то, что подумать и оценить свои действия, как в следующую секунду уже обнаруживает себя лежащим на большой, теплой и явно человеческой тушке.       — ТЫ МЕНЯ ЗАДОЛБАЛ.       Истеричный возглас Казьмина отдается звоном в ушах и медленно накатывающим осознанием ситуации.       — Сашечка? Ты что, аниморф? — данный факт невероятен настолько же, насколько и внезапен. Заподозрить в Казьмине меняющегося просто нереально, раз даже Ярик, точно знающий на что стоит обращать внимание при поиске себеподобных, за все время их достаточно близкой дружбы так ни разу и не заметил ничего, что указывало бы на его звериную сущность. И это немного напрягает, ведь подчеркнуто человеческое поведение аниморфа даже в кругу друзей буквально кричит о каких-то серьезных проблемах. Яр тянется убрать челку с лица, распростертого под ним парня, чтобы окончательно убедиться, что не бредит, но финт не удается – тот брыкается и рычит на него, тоже вполне по-человечески.       Кирилл же, как обычно, спешит выступить буфером, отвлекая общее внимание, пока парни приходят в себя, переваривая произошедшее. В другой раз Ярик непременно бы ловил момент и наслаждался от всей своей ласковой кошачьей души, но сейчас он даже не осознает, что Кир его буквально на руки подхватывает, освобождая Казьмина от придавившего его веса.       Состояние друга сейчас в разы важнее всего остального, поэтому он ни капли не сомневается перед тем, как открыть и свой секрет Сашке, чтобы дать тому почувствовать себя в безопасности. Чем повергает его в очередной шок. Кажется, что Казьмин будто внезапно выключается: он просто затихает и некоторое время беззвучно открывает и закрывает рот, видимо, силясь что-то сказать.       — Все к лучшему, Сань, не куксись. — Кир ухмыляется, хлопая тому по плечу и тут же отходя с поднятыми руками, поймав негодующий взгляд исподлобья.       Кирилл спешит заверить, что вообще-то не планировал так подставлять Сашу и был абсолютно уверен, что соседа до позднего вечера дома не ожидается, а сам Саша, видимо, и не счел нужным оповестить его об отменившихся планах, и, в итоге, вышло как вышло.       А спустя всего каких-то 15 минут, несколько долгих, задумчивых казьминских взглядов и еще один чайник чая, Кирилл вдруг заговорщически ухмыляется и усаживается четко между парнями.       — Я тут что подумал, друзья мои сердешные. А давайте, раз уж мы все здесь и настрой все еще рабочий... Рабочий ведь? Так вот, давайте еще одну песенку к концерту забацаем? На троих, так сказать. Я вот как пить дать уверен – вам понравится это предложение. — Гордеев наклоняется к Сашиному уху, интимно понижая голос, и тихонько напевает до боли знакомые строчки из великолепного мюзикла, — Последний вальс, последний вальс, остаааанется заа мнооооой. Ммм? Что скажете? По-моему круто должно получиться, если грамотно разложим партии. Ярослав, знаю, у тебя уже должно быть куча предложений, и я жажду услышать их все до единого прямо сейчас. Жги, мой юный и гениальный друг.       Кирилл улыбается, как ни в чем не бывало, притискивая Ярика за плечо к своему теплому боку, но краем глаза Баярунас успевает заметить то, что тут же старательно выкидывает из головы, настойчиво убеждая себя, что это не его дело. Саша на другом конце дивана совершенно в несвойственной ему манере смущенно улыбается, отводя взгляд от руки Кира, расслабленно обосновавшейся на его бедре.       В одном Гордеев оказывается прав на сто процентов: идей в этот момент в его голове рождается просто невероятное количество. И все они тянутся бесконечным черным потоком из огромной трещины, откуда-то появившейся в основании его идеального мира. И края ее постепенно расходятся все шире, грозя уничтожить все то, что он так долго и с любовью создавал, мечтая однажды воплотить в реальность.       — Мне нравится. Три Смерти вместо одной. Концентрат гениальной красоты, пережить которую не сможет никто в зале. Я в деле.