Конфуций
Вместо приятного запаха кофе ранним утром Нику оглушили грохот жестяной миски Пса и отозвавшаяся на шум головная боль. Четвероногий настырно давил на жалость, выпрашивая завтрак: жалобно скулил, царапал лапкой пол, строил жалостливые глазки, словно бродячий, каков хитрец! Самый настоящий манипулятор. Тут же возник вопрос: где сам хозяин и почему все "радости" жизни с питомцем достаются ей, а не Максимову? Гостиная выглядела пустой, обычно всё время сыщик проводил здесь за просмотром телевизора, но сейчас пульт валялся возле книжного шкафа. Похоже, Пёс нашёл себе новую игрушку. Так случалось почти со всеми вещами, будь то матрас, приглянувшийся в первый день проживания в доме Макса, или подарок Леонидова для Лены на годовщину свадьбы, вылетевший в окно. И только после окончательного пробуждения стало возможным разобрать тихий шум воды, доносившийся из ванной. Ждать каких-то двадцать минут Пёс не собирался, вместо этого разбудив Маевскую, не просто так же ей тут жить. По сравнению с жёстким отходосом, когда думаешь, что сейчас сдохнешь, звон в ушах — цветочки. Пёс будто нарочно играл на и без того расшатанных нервах, скребясь возле ящика с кормом. Не выдержав пытки, Ника подскочила на ноги, метнувшись к заветному пакету с кормом. На протяжении всей ночи снились родители, не самое лучшее начало дня. Девушка не хотела встречаться с ними ни на секунду, даже во сне. И сколько бы она не пыталась выкинуть их из головы, ничего не вышло. С момента перелома в жизни она не вспоминала о матери и отце ни разу, зачем оно нужно? Слишком много обид накопилось? Возможно. Но на теме семьи лежало табу. Дедушка — вот по кому действительно стоит скучать. Его всегда не хватало. Вчерашний вечер полностью стёрся из памяти. Смутно вспоминался Ларин, точнее его нелепые подкаты и хвастливый рассказ о телевидении, а дальше... обрыв. Не натворила ли та чего постыдного? И натворила ли вообще? А если не помнит, может, так лучше? Спрашивать о случившемся у вышедшего Макса она не стала: отчитает по новой, ежели не сделал этого вчера. Как обычно умыт и не побрит, что безусловно ему шло. По проницательному взгляду серых глаз видно, что ничего из ряда вон выходящего не случилось. Хотя, зная Макса, там сложно разобрать, знает тот правду и тщательным образом скрывает, ожидая чистосердечного признания, либо правда всё хорошо. — Доброе утро, — налив кипятка в кружку, Максимов сделал глоток дымящегося напитка. — Доброе... — рассеянно ответила Ника, наблюдая за парнем. Что-то должно его выдать, не может быть спокойной обстановки после того, как она без спроса впрыгнула в уходящий вагон мести, как её накачали дрянью и едва не надругались. — Завтракать будешь? Там колбаса осталась и хлеб. Отрицательно мотнув головой, Ника не спускала настороженного взгляда с сыщика, как ни в чём не бывало закидывающего в мусорку ненужные обёртки от конфет, которыми была усеяна вся стойка; обошлась с ними таким способом никто иная, как Маевская, уж очень есть захотелось ночью. — Аспиринчика найди, — помявшись ещё немного и выждав момент, когда Макс отвернётся, чтобы не говорить с ним лицом к лицу, девушка добавила: — Кстати, там все живы?.. Понимаешь, о чём я? — Живы-живы, — Макс протянул стакан воды и таблетку, завалявшуюся на глубине металлической коробки, и то благодаря больному зубу. За этими словами скрывалось что-то большее, чем просто отговорка, не предвещающая ничего хорошего. — Послушай, — он отставил чай в сторону, сложив руки на столешнице. — Я понимаю, что уговаривать тебя сидеть на месте бессмысленно, но не лезь хотя бы на рожон. В следующий раз тебя просто могут убить, тогда ты ничего не докажешь. — А что я должна?! — неожиданно воскликнула Маевская, взмахнув руками, чуть не оступившись на ступеньке. Как он не понимает, что нельзя пускать дело на самотёк? И так много времени прошло, следы почти стёрты, детали забыты. — Ждать, когда те сволочи сдохнут от старости?! Ты говоришь о справедливости, о правосудии, а где это всё? Правильно, в твоей голове, иначе я давно бы взглянула на убийц и вцепилась в них мёртвой хваткой прямо в зале суда, — и невозмутимо добавила: — И да, я докажу. Сам знаешь, я живучая. — Не обольщайся на этот счёт, — ответил Макс приблизившись. — Если хочешь что-то доказать — думай головой, будь умнее и убери эмоции на задний план. — Неважно сколько придётся ждать, я терпеливая, дедушка многому меня научил. Пусть я не работала долго и не нажила множество врагов, как ты, но я знаю, что делаю, — рук коснулась мягкая шёрстка Пса, вертевшегося возле ног. Он тоже слушал разговор. — И я могу за себя постоять. — Именно. Вчера ты живо доказала свою самостоятельность. До сих пор для Ники оставалось загадкой, почему Макс избегает этой темы, разве ему есть что скрывать? Вот и сейчас он молча допил свой чай и вопросительно посмотрел, мол «Поедешь со мной в отдел?». И это оказалось очень вовремя, ибо девушка сама намеревалась туда отправиться. — Случайность! Всё равно, что словить пулю на задержании, — парировала Ника, зашнуровывая кеды, а вот второй ботинок решил спрятаться. Ни за диваном, ни в углу и даже под столом обуви не оказалось. Она в нём пришла или потеряла? Если да, то не удивительно, ключи от машины потерялись точно так же. — Пёс, ищи ботинок. Собака с умным видом уткнулась носом в пол, побрела в коридор и свернула направо. Хм, довольно странное месторасположение. Через минуту возле ног лежал изгрызенный до невозможности когда-то белый, а сейчас слюнявый кед. Невозмутимо отдав игрушку, Пёс удалился к хозяину. — Пёс! Скотина! — отбросив испорченную обувь в сторону, Ника одарила Пса злобным взглядом и, не найдя ничего лучше, чем остаться босиком, не обращая внимания на изумлённого Макса, вышла на площадку. Переобуться не во что, а у Ленки на работе есть сменка, придётся конфисковать её. Тем более на улице тепло, и в машине никому нет дела, что у неё на ногах.***
Возле отдела творился настоящий беспорядок. Парковка заставлена автомобилями, куча людей собралась возле главного входа, активно обсуждая и споря друг с другом, в том числе Жарова и Леонидов. Должно быть, готовится грандиозный захват преступников, раз уж подключили спецназ и весь отдел. Вот по чему приходилось скучать — адреналин, когда сердце стучит, как бешеное, в голове мелькают разные мысли, ходы, просчёт врага и всех его действий. Когда играешь с ним в кошки-мышки, и каждый вздох может стать последним. Не хватало Гнездилова, он топтался в стороне от компании возле своей машины, врезавшейся бампером в мусорные баки. Руки заняты целым арсеналом фломастеров. А дальше творилось что-то совсем необъяснимое, но очень свойственное Игорю. Всё лицо разрисовано чёрным и зелёным цветами, из шляпы торчали ветки, приклеенные изолентой. Заметив наихудших сотрудников полиции, как всегда "мешающих" расследованию, застывших на лестнице, Гнездилов с гордым видом и высоко поднятой головой направился к ним. — Ну, — презирающим тоном бросил Гнездо, выпятив грудь. — Чего вылупились? Это маскировка. — Молодец, — похвалил Макс, показав класс на фоне хихикающей Ники. — Вообще-то, это делают специальной краской, — переборов смех, добавила Маевская, потирая босую ногу о вторую. — К-как? — сник Игорь, тревожно взглянув в зеркальце. — Ой, много вы понимаете! — быстро опомнился тот, стараясь не терять лица. — Что, Максимов? Нашёл собутыльницу? Всё вынесли из дома и за обувь принялись? — намекнул Гнездилов, бросив взгляд на его спутницу. — Я дизайнер, это модное решение, — быстро ответила девушка, как ни в чём не бывало поднимаясь по ступенькам родного отдела. К троице незаметно присоединилась Лена, перехватив чемоданчик со всем необходимым другой рукой. Сегодня она выглядела особенно элегантно в новой бордовой блузе и классических брюках. Длинные волосы волнами спускались по плечам, поблёскивая на ярком солнце. Решила сменить стиль? Изменения ей к лицу. — Что у вас тут опять происходит? — поинтересовалась женщина, переводя взгляд с Гнездилова на бывшего мужа. — Да вот, Игорь решил посвятить своё лицо искусству, — невозмутимо ответил Макс, указывая на разрисованного сослуживца. — Занялся авангардом. Видишь, прям просится на выставку в Лувр. — Слыш, сам иди в ливер! — развернувшись спиной к ребятам, Гнездилов скрылся в толпе, попутно любуясь на себя в зеркало. — Ну как там Ника? Всё хорошо? — язвительно заметила Лена, провожая сестру взглядом. — Вижу, вы неплохо спелись. Ещё не сорвалась? — Хорошо, — с нажимом ответил Максимов, оглядываясь по сторонам. — А почему без обуви? — допытывалась Жарова, поднявшись на ступеньку ближе к Максимову. — Для ног полезно, — Макс подозвал Пса, снующего возле Леонова, и поднялся в отдел, больше не желая участвовать в допросе. Не дожидаясь, когда Макс и Лена закончат обмениваться любезностями, Ника прошмыгнула в лабораторию, захватив переобувку, затаившуюся под столом, и не собираясь сообщать об этом обладательнице туфель, переместилась в архив, куда сбагрили толстую папку под названием «Маевские». Кроме Палыча, присматривающего за порядком, а на самом деле дремавшего на рабочем месте, ни единой живой души не нашлось. Вдоль стен расположились высокие стеллажи, уходящие вдаль. Казалось, им нет конца и края. В воздухе витал запах пыли, сырости и старых интриг. Из-за невыносимой духоты и заколоченных окон, дабы не вынесли всё самое ценное, запах чувствовался ещё ярче. Кучи набросанных кое-как папок, отдельные, пожелтевшие от времени листы захламили всё маленькое пространство. Спустя некоторое время поисков заветная папка весом со слона плюхнулась на одинокий столик в углу. Подумав, стоит ли открывать давно забытое, Ника всё-таки развязала загрубевший бантик из веревочек. А может, ей не понравится увиденное? Может, не стоит ворошить прошлое? С виду материалы дела выглядели куда внушительнее, чем её собственные копии. Как оказалось потом, ей выдали тщательно отфильтрованную информацию, из которой почти нереально выудить что-то стоящее. Интересно, кто так постарался? Времени тут предстояло провести, по меньшей мере, до утра. Но это того стоило. Маевская читала и приходила в ужас: сколько всего от неё попросту скрыли. Неужели она не имеет права знать?! Попадались новые и шокирующие факты. Сколько же всего нужно проверить... Но больше всего поразило, что на одном из бланков фигурировало имя знакомого. Получается, он знал и молчал? И в сотый раз Ника убеждалась, что никому нет веры. От переизбытка информации голова отказывалась соображать. Так прошёл не один час, болела спина, колени, затекла шея от одного и того же положения. Откинувшись на жёсткую спинку стула, чтобы дать немного отдохнуть организму, она не заметила, как её одиночество нарушил вошедший Максимов. Постороннее присутствие обозначила лишь тень, перекрывшая лучики света, проникавшие через мутные стёкла окна. — Как успехи? — рядом появилась коробочка с чем-то вкусно пахнущим и явно сладким. — Принёс тебе подкрепиться, ты же у нас сладкоежка. Точно. Ника не представляла жизни без сладкого и постоянно ела то или иное лакомство, не боясь за фигуру. — Знаешь, — устало отозвалась Ника, подперев подбородок кулаком. — Оказывается, баллистическая экспертиза пуль, которые нашли возле машины, исчезла. Не знаешь, как такое может быть? — Может, переложили, смотрела среди других документов? — Макс свёл брови и, пододвинув пыльную папку к себе, принялся шелестеть бумагами. — Смотрела. Их выдрали, — пояснила Ника. — Остались следы клея и кусок бумаги. Также нет протокола осмотра с места происшествия. Кто-то заметал следы. Без этих документов обвинению не на чем строиться. — Подожди, они же не могли прийти, взять и выдрать из дела половину материла. Им бы просто не удалось это сделать, к тому же оно постоянно находилось под личным контролем Громова, — в сомнениях Макс уставился в стену. Версия с намеренным похищением выглядела очень правдоподобно. — Думаешь, крыса? — Возможно, — вздохнула Маевская, раскрывая принесённое угощение. — Но вряд ли. Краснова убили, а больше подобных личностей у нас нет. Кто-то правда постарался проникнуть в отдел. И давай будем честны: выкрасть дело в то время, как два пальца... Только почему они всё не забрали? — Тогда бы все переполошились, а два листа вот в этом омуте, — Макс указал на папку, — сложно заметить. — Логично, — согласилась она, отправляя кусочек сладости в рот. Блаженство! Да, Макс приятно удивил таким незамысловатым подарком. А как приятно! Ника готова была визжать от радости, но, как могла, старалась держать себя в руках. Макс смотрел на девушку, радовавшуюся простому пирожному, словно на ребёнка, и видел в ней отголоски своего учителя, Жарова. Такая же пробивная. Он мог ей гордиться, если бы дожил. Вспомнилась фраза, поначалу показавшаяся Максимову странной, за несколько дней до его убийства. У Ники только-только закончилась первая неделя стажировки в полиции, она постоянно говорила, что недостаточно хороша, недостаточно профессиональна по сравнению с другими работниками, сидя с дедушкой на крыльце. Жаров сказал: «Пусть ноет, сколько хочет, всё равно сделает». Спустя годы Макс, наконец, понял её смысл. А в это время в голове юного детектива крутилось только одно — имя. Имя человека, знающего больше, чем говорит.