Разрушатся рамки, исчезнут пределы, Далёкое станет близким. Услышу я то, чего знать не хотела. Оля & Монстр
У Ники перехватило дыхание. Тайне конец? Неужели убийца найден? Её переполняли смешанные чувства, можно ли вообще доверять словам Вадика? Возможно, он сам не понимает, что несёт, или хочет сделать назло, уколоть побольнее, а может и нет... Как понять? А если он действительно знает, кто убийца, а если лучше не знать правды? Нет, нужно выслушать, какая бы страшная она не была. Она так долго искала, рисковала, теперь всё напрасно? Нельзя себе позволить остановиться в самом конце. Решив, что правда ей дороже, Ника ещё внимательнее уставилась на Вадика. Мысленно перебирая все возможные варианты подозреваемых, девушка разрывалась в догадках, каждый казался ей виновным. Все повязаны, их руки в крови. Сердце стучало, как бешеное, она не могла больше ждать, ей нужно услышать имя. Всего лишь имя — и Маевская собственными руками придушит гадёныша. Вадик будто чувствовал волнение своей пленницы, сохраняя молчание, желая помучить её больше прежнего. Ему нравилась её беспомощность и его власть. Парень видел, как в карих глазах пылал огонь ненависти, с каждой минутой разгораясь всё больше. Опасный огонь, способный сжечь всё на своём пути. Он криво усмехнулся, склонив голову на бок, с наслаждением наблюдая за едва заметно дрогнувшими уголками губ. Ника старалась держать себя в руках, не выдавать своего волнения, чтобы не дать повода поиграть на своих же нервах ещё больше. — Интрига, — протянул Вадик, почесав затылок. — Сидим так хорошо: природа, солнце. Красота! Кто знает, сколько нам осталось, а всё ради такой мелочи. — Да, другой причины для такой тупой херни нет, — с сарказмом ответила Маевская, порядком уставшая ждать. За проведённое время, она успела притерпеться к данному окружению, к самой локации, к ограниченной свободе. Наверное, именно так чувствуют себя заключённые. — Я человек деловой, да и ты, я посмотрю, тоже, давай ближе к делу? Не зря же собрались в столь "уютном" месте. — Хочешь всё и сразу? — более хищного взгляда нельзя было и представить. Обстановка накалялась с каждой минутой, так долго тянувшейся и оттягивающей главный ответ всей жизни. Нике хотелось выбить из парня всю правду в прямом смысле этого слова, но старалась вести себя уравновешенно, будто уже ничто не сможет вывести её себя. Стоит только дёрнуться — и Вадик может передумать. — Хм... Предлагаю бартер. Имя в обмен на признание. Идёт? — Замётано, — вздохнула Ника, заёрзав на стуле. Колени болели, конечности занемели. Никаких сил, чтобы продолжать сидеть в одном положении не оставалось. — Ты первый. — Максим Максимов — ни о чём не говорит это имя? Вы знакомы, не так ли? Даже очень хорошо. Как не прискорбно это говорить, — состроив страдальческую гримасу, Вадик выдержал паузу, едва сдержав наигранные слёзы. Для Маевской эти несколько секунд показались целой вечность. Она с ужасом осознала намёк и уже не хотела слушать, но было слишком поздно. Эту пытку невозможно остановить, а признание резало по живому. — Он виновен в смерти твоих родителей.Настоящие вещи всегда так некстати.
— Ты знал всё с самого начала, но молчал, почему? — голос невольно дрогнул, слёзы вот-вот покатятся, как бы сильно девушка не старалась их сдержать. Все краски мира исчезли, прихватив с собой радость, веру, светлые воспоминания, связанные с сыщиком. Мир погрузился во тьму, по телу пробежали дрожь и холодок, словно маленькие разряды тока. Сохранять лицо оказалось непростым занятием. Так хотелось крикнуть, что всё ложь, он не мог, да и зачем?! Не требовалось никаких объяснений, чтобы понять: сердце девушки разбилось на тысячи кусочков. — Ты хоть и та ещё стерва, только подобного не заслужила. Жалко тебя стало. Ты так держалась за Виту, за него, не хотелось лишать тебя последнего близкого человека. Иначе совсем с катушек слетишь.И хочется голос подальше послать, Который достал, повторяя слова: Пожалуйста не сгорай, Ведь кто-то же должен гореть.
— М-м-м, ну спасибо, — едва выдавила Ника, шмыгнув носом. До сих пор не верилось — факты говорили за себя. Как объяснить то, что Макс так упорно скрывал от неёдетали дела, выдавая общие факты, прикрываясь сгоревшей волгой, списал убийц, не удосужившись найти их, хотя это ни капли не походило на него, и кто вырвал страницы из дела? Огромная ненависть проснулась в хрупком тельце. Если она только увидит Максимова, то не задумываясь бросится на него с кулаками. — Ты прав. Я надеюсь, что вас всех посадят, потому что таким людям не место среди нормальных! Вы не заслужили ничего, кроме тюремного срока, где, надеюсь, вам вправят мозги. Поверь, я пущу все силы на то, чтобы тебе и твоим дружкам жизнь малиной не показалась. Тихие шаги вмешались в беседу старых друзей. Позабыв обо всём, Ника с тревогой развернулась к лестнице, выходившей на улицу. Она не ошиблась, вернулся главный похититель. Странно, почему так рано? Его появление не предвещало ничего хорошего. Маевская даже не успела придумать, как же всё-таки сбежать. Такой шанс упустила, пока надзиратель всего один. — Наша уважаемая гостья сделала правильный выбор? — мужчина сделал шаг. Под хорошо начищенными ботинками заскрипела кирпичная крошка и грунт. Вслед за ним вошли телохранители. Опасается одной связанной девчонки? От мертвенного спокойствия становилось не по себе, что за планы зреют в голове наркоторговца? Что он собирается с ней сделать? Мужчина остановился в нескольких метрах от девушки, демонстративно откинув край пиджака и оголив рукоять пистолета. — Вероника, Вы тратите моё время, я этого не люблю. Думаете, друг-полицейский поможет? Ошибаетесь. Предлагаю решить вопрос миром. Условия очень просты. И, если не будете сопротивляться, я, возможно, отпущу Вас. «Возможно» — как многообещающе. Конечно они не отпустят. Никому не нужны свидетели, особенно, если он может заявить в полицию, учитывая, что имеются связи и не абы какие. А Максим Максимов способен потрепать и нервы, и бизнес. С такими лучше дружить или вовсе не пересекаться. А Маевская являлась прямой угрозой, отпустить её все равно, что подписать себе приговор. Не дождавшись ответа, человек в костюме кивнул одному из охранников, мол, реши проблему. Она его узнала, это ему выпала честь затолкать её на задние сиденья машины. Тот размял толстую шею, похрустел суставами пальцев и резко, почти так же, как разряд молнии, обрушил на девушку удар. Маевская не успела понять, что произошло, рот наполнился кровью, щека онемела, потом сильно-сильно начала печь. Парень нанёс новый удар, ничуть не слабее первого. Из разбитого носа текли тоненькие багровые струйки. Словами не передать, сколько боли испытала Ника в тот момент. Наверное, сравнимо с аварией, так ей казалось. Вздох — мучительная пытка, переносица ныла, на бежевые штаны капала кровь, точнее, не переставая текла вперемешку со слюнями и слезами. Волосы нависали на лицо и пачкались вместе с одеждой. Помутившееся сознание никак не хотело возвращаться, её будто выбили из тела. Звуки пропали, глаза тупо уставились на окровавленные колени. — Поднимите её, — с плохо скрываемым раздражением главарь приблизился ещё на несколько шагов, вложив в ладонь пистолет, звонко щёлкнув предохранителем. Телохранитель послушно намотал на кулак длинные волосы пленницы, дёрнув их кверху. По сравнению с побоями, эдакий способ оживить Нику — детский лепет. Мелькнул силуэт. Взгляд сосредоточился на дуле пистолета, целившимся ей в лоб. Достойный конец достойного пути. Ника сделала всё от себя зависящее, чтобы наказать преступников. Видимо, именно такой конец истории и должен быть. — Flamma fumo est proxima, — Ника зажмурилась, ожидая неминуемого конца. Ей не было страшно, она старалась не думать о том, что сейчас прозвучит решающий выстрел. Курок спущен. Убийственный звук отразился от голых стен. Маевская ничего не почувствовала, так и должно быть? Это и есть смерть? Не похоже, она слышит беготню, кто-то падает с глухим звуком, невнятные крики. В помещение ворвался омон. И выстрел, предназначенный Нике, стал последним для человека в костюме, распластавшегося на земле, а его охрана арестована, и теперь им не поможет даже чудо. — Оружие на пол! Руки за голову! У заднего входа стоял Максимов, застыв с ещё дымящимся оружием в руках. Он не мог промахнуться, оставались считанные секунды, да и возможно ли такое? Убедившись, что враг повержен, сыщик обогнул лающего на двух отчаянно сопротивляющихся задержанных Пса и присел рядом с Никой, бережно отвязывая о стула. Маевская ошарашенно смотрела на Максимова не в силах сказать что-либо. Вот он. Виновник торжества. И что дальше? Как быть? Сказать прямо? Наступила долгожданная свобода! К рукам и ногам прилила кровь, но следы от верёвок не переставали гореть. Лицо Макса озарилось гневом. Вновь хочет её отчитать за "безрассудный" риск жизнью, вновь пошла одна, никого не предупредив, и многое другое. Что ж, Нике тоже есть что сказать! Макс вывел девушку на улицу, где расположился экипаж полицейских. Несколько машин уехали, забрав с собой преступников. Лена уже спешила с чемоданчиком. Увидев раны сестры, женщина ужаснулась. От лица ничего не осталось, лишь глаза и некоторые участки кожи. Нос раскраснелся, размазанная кровь, губа разбита, плюс ко всему щека вскоре превратится в сплошной синяк. Почти так же выглядел Максимов, возвращаясь с задания, может быть, с минимальной разницей. — Давай обработаю, предложила Лена, хмурясь и до сих пор не веря в увиденное. Её холодные пальцы слегка прикоснулись к переносице, отозвавшейся терпимой болью. — Ничего страшного, перелома нет. Вот, приложи. Похоже, вы с Максимовым и дня прожить не можете без драк. Приложив проспиртованную ватку к носу, Ника слегка поморщилась, принявшись обмахивать место удара ладонью. Она не знала, с чего начать разговор, и не хотела говорить при всех, а тут ещё и Леонидов пожаловал, окинув недобрым взглядом горе-родственницу. Злился за инцидент с женой, а Лена словно всё забыла. Сильно испугалась за сестру, за её жизнь. Всё же единственный член семьи, как бы отвратно она себя не вела. От Жаровой исходила волна жалости, и если бы не окружающие, то непременно бы с лаской и объятьями, как-будто Ника бродячий щенок. — Как вам удалось меня найти? — спросила девушка, желая избавиться от неловкого молчания и напряжения между всеми присутствующими. — Твоя соседка позвонила Лене, — объяснил Лёша, отведя взгляд в сторону. Нарочно показывает, насколько ему неприятно находится рядом с Маевской, он всегда всяческими способами пытается это лишний раз показать, как и с Максом, только там уже дела любовные. — Да, — согласился Максимов. — Потом я приехал к дому, посмотрел видеорегистраторы с машин, запеленговал твой мобильник, просмотрел камеры на выезде из города, а дальше вариантов не очень много. Вокруг деревни, а завоз давно стоит, и никто сюда носа не сует. — Я думала, что никто не хватится. Отойдём? — выбросив красную ватку, девушка подошла к машине Максимова, прислонившись спиной к капоту. Там же отдыхал Пёс, подставив лохматую голову под дрожащую руку, требуя поглаживаний. Оставшись наедине и убедившись, что посторонние не услышат, Маевская выдала: — Я долго искала, ломала голову, убийца всегда находился рядом, дышал мне в спину. Ты был самым лучшим другом, самым близким человеком и даже больше, я видела в тебе защиту и могла бы пожертвовать собой ради тебя, но ты же был и самым злейшим врагом. Я очень долго не понимала этого. Максимов потупил взгляд. Отпираться не имело смысла. Он понимал, к чему приведёт разговор, и дастся это нелегко для обоих. Всё тайное становится явным. Всегда. Макс не перебивал, не старался оправдаться. Бесспорно, он виновен, он причина аварии и перемен в жизни всей семьи. Исправить уже ничего невозможно, но объяснить, расставить всё на свои места — да! Макс никогда не был убийцей и не будет. — Всё не так, как ты думаешь, Ник. Я должен был сказать раньше, но не мог. Сам себя я никогда не прощу. Не прощу, что поставил справедливость выше всего, выше семьи, а тем более жизни людей, и этот груз будет со мной до конца жизни... — Я верила тебе! Открылась! А ты всё время врал мне! Даже потом, после поцелуя, ты врал! Ты ничуть не раскаиваешься, раз поставил мою жизнь под угрозу после всего, что случилось! — Просто послушай, — оба находились так близко, напоминало тот самый роковой поцелуй, лишь сейчас Максимов осознал, насколько дорога для него Ника, и потерять её будет огромной ошибкой. — Два года назад я занимался делом о крупном наркоторговце. Всё так удачно сложилось: свидетели, улики, видеозаписи. Спустя несколько месяцев вышел на след, собирался брать... Он сам меня нашёл. Подкараулил вечером у дома и внятным языком "объяснил", что будет, если я не брошу дело. Я тогда не обратил внимания, думал, возьму его раньше, чем он доберётся до вас. Не мог подвести ни себя, ни Громова. А потом ты подсела на наркоту, таким образом он давал понять, что держит меня на крючке. Ты правда думаешь, что я не посадил их?! — Ты знаешь, я все два года думала, как раздавлю эту мразь, что совершила это, даже в тюрьме ему от мня не скрыться, а теперь выходит, что убийца ты, и я почему-то не смогла нажать на курок, не смогла даже втащить тебе, я не понимаю, почему, — понемногу Нику начало отпускать, она усмехнулась, ей стало весело, несмотря на ситуацию. — А как у тебя это получается? Начал с тестя и тёщи, потом вошёл во вкус, теперь, наверное, моя очередь? Но я почему-то этого не боюсь. Я тебя просто ненавижу. Мне нечего тебе сказать. Я больше не хочу тебя видеть. — Ника!.. — только и успел крикнуть Макс спешно уходящей девушке.