Задолго до нашей встречи у нас бывали одинаковые сны
Владимир Набоков
Утро. Петербург. Зимний дворец. Было около 10 часов, на улице уже сияло солнце, а на Дворцовской площади уже протекала жизнь. СССР должен был приступить к своим занятиям, но, к удивлению учителя, он не появился в кабинете. Кажется маленький сорванец захотел, чтобы его в очередной раз наказали, а в этом случае отпороли, хотя это больше зависело от настроения отца. Казалось наследник мог просто проспать, зачитавшись перед сном книгой, но в комнате мальца не оказалось. Удивительно. — Куда же подевался ученик, — задавался вопросом иностранный учитель. Оказывается юноша встал раньше и в это время прогуливался по улицам города. Мальчугану было лет 12. В город он оделся не ярко, в обычную русскую рубаху, штаны и сапоги до колен, а лицо, чтоб никто не узнал, прикрыл картузом, надеясь на то, что рыжие волосы не создадут подозрений. Союз понимал, что если его узнает один из солдат, патрулирующих город, об этом точно узнает отец, а Александр не планировал новых наказаний. Он проходился по рынку, здесь было особенно шумно, куча детей, женщин, юношей, мужчин, стариков… Наследник с любопытством обращал внимание, на манеру речи людей, на их одежду, на то, что они продают. Здесь можно было приобрести всё что угодно — от еды до новеньких автомобилей. Рынок выглядел как каменное здание с аркадами, оно выглядело старым, совсем недавно здесь был установлен новый корпус, он включал в себя мясные, молочные, овощные и фруктовые ряды, гостиницу для колхозников, столовую и даже собственную почту. Вдруг рыжика заинтересовал прилавок, с только что приготовленными булочками: сайка, каравай, крендели, пироги и другие, не уступающие по красоте и запаху, булки. Саша никогда на столько не хотел съесть что-либо, а точнее эти булки, хоть одну, он хотел попробовать хоть кусочек. Наверное такой порыв хотения, был вызван из-за голода, так как вчера союз был не допущен к обеду из-за очередной выходки. Минуту Саня смотрел на аппетитные булочки и пускал слюнки, параллейно думая о том, как ему достать одну, ведь денег наследник с собой не имел. Наверное сын Российской Империи был слишком наивен раз решил, что продавец не заметит, как наглые ручонки какого-то воришки тянется к его прилавку, даже если сейчас он разговаривает с покупателем. Поэтому сразу после того, как рука Союза оказалась рядом с калачом, он услышал недовольное: — Эй! Саня быстро отреагировал, схватил плюшку и рванул, не думая, через толпу. Сзади он слушал маты и фразы по типу: «Вор!», «Ловите!». Было слышно, как этих слов становилось больше и они были всё ближе и ближе и как будто окружали с разных сторон. В этот момент юноша понял, что наделал. Он не должен был этого делать! А вдруг его узнают?! Тогда СССР достанется не только за побег в город! От этого сердце мальчика начало биться не только от бега. Его зрачки бешено бегали по всей улице, он не знал куда бежать, что делать, может сдаться? Вдруг воришка врезался во что-то. После того как он это осознал, его сердце забилось ещё сильнее, его же сейчас поймают! Но, к удивлению Сани, он не врезался ни в столб, ни в стену, а в человека, мальчик понял это, когда поднял голову и увидел перед собой аристократа, так к тому же ещё и иностранца. Союз покраснел от стыда, он уже и сам не понимал что натворил и зачем это начал. Итальянец вздрогнул и повернулся в сторону того, кто посмел нарушить его покой. Рыжик дрожал, на глазах собирались прозрачные капли слез. Двадцатитрехлетний мужчина поднял голову и увидел как продавец, что-то рыча, подходит к нему. Так как иностранец был не глуп, он мог догадаться, что мальчонка что-то украл и теперь его ждет наказание. Тяжелый вздох со стороны аристократа. — Сынок, что ты опять натворил? — На ломаном русском начал говорить он, приобняв мальчика одной рукой. Продавец остановился. — Это ваш сын?! — Недоумевая спрашивал владелец прилавка с выпечкой. Рыжий мальчик, явно не похож на этого иностранного мужчину, ни по внешности, ни по статусу с виду. Хотя… ему было как то наплевать, главное чтоб «Папаша» воришки заплатил за украденный товар. — Мой, — твёрдо ответил иностранец. Пока итальянец вел переговоры, его рука начала гладить кудри мальчонки, который немного подуспокоился, но еще чувствовал стыд, — Простите его, сейчас я все оплачу. Продавец, получивший деньги, ушёл к прилавку. Иностранец присел и улыбнулся Александру. — Что ж ты, сорванец, — Мальчик подрагивал, видно его мозг отказывался принимать то, что все в порядке, — Ох, ну что ты, не бойся, — продолжает Фи положив руку на его щеку. — П-простите меня, пожалуйста, — СССР уже в сотый раз проклял себя за этот бездумный поступок. Как можно было так в ляпаться. — Как твое имя, радость моя? — Все так же, по доброму улыбаясь спрашивает спаситель. — Александр. — Я Филиберто, — Мужчина выделялся… Выделался он не только необычной внешностью, но и одеждой. Темно синий мундир было сложно не увидеть на фоне всех этих людей с их серым одеянием. Александру было интересно как такой красивый дяденька, по всему видимому королевских кровей, забрел на этот рынок с кучей народа. Спрашивать он не решался, ведь они знакомы всего несколько минут… Небольшой промежуток времени в котором сын Империи и Филиберто узнали друг друга немного лучше, путем задавания вопросов итальянцем. СССР перевёл взгляд на часовню: — Чёрт! — Воскликнул малец. Он опаздывал на урок на целый час! Опять страх. Он побыстрее попрощался с неожиданным знакомым и побежал к Зимнему дворцу. Союз запыхавшись подбежал к зданию. Там его уже ждал отец: — Ч-чёрт… — Пробежало в голове СССР. Кажется сейчас ему достанется. Русский приготовился к наказанию. Он даже не знал, что лучше, чтоб его отпороли или оставили без завтрака. — Где ты был? — Строго спросил Император, скрестив руки на груди и нахмурив светло-русые брови. — Гулял… — Шёпотом ответил наследник сквозь отдышку. Он не смотрел отцу в глаза, было ужасно стыдно, главное чтоб он не узнал про кражу, так ещё то, что за него заплатил арестократ, а если РИ его знает, а если тот мужчина его узнал?! — В городе? Ты мог погулять в саду! Что тебя туда так тянет?! — Продолжил Российская Империя, но не дождавшись ответа, он вздохнул, — Ладно, сейчас у меня нет времени с тобой разбираться. Переоденься и иди на занятия. И не опаздывай к завтраку! У нас гости. — Гости?.. — Наследник чуть подуспокоился от того, что отец не сильно зол, да, наказания ему скорей всего не избежать, но он хотя бы поест. — Да. Попей воды и иди на занятия! — Сразу после этого монархист отправился в свой кабинет, ведь из-за сына ему пришлось отвлечься от работы.***
Время подходило к часу дня. СССР со своей семьёй стояли около Зимнего дворца и ожидали гостей. Подъехала карета, довольно знакомая Союзу. Он даже нахмурил брови и задумался, где он мог её видеть. Из кареты вышли иностранцы. Вдруг сердце Союза забилось чаще. Это же был тот самый аристократ! Он не должен был его узнать! Подросток попытался спрятаться за отцом, но Империя ушёл приветствовать итальянского правителя и его сына. Совет прикрыл лицо рукой, — О нет, нет, нет., — Шептал он тихо себе под нос. Итальянец сразу обратил внимания на мальчика, рыжий цвет волос всё-таки. Гостей быстро провели в зал. Александр всё так же пытался находится как можно дальше от них. — Ох где мои манеры. Я совсем забыл познакомить вас с моей семьёй, — Российская империя представил Польшу и Финляндию гостям. Оглянувшись РИ задался вопросом, где его наследник. Ещё раз внимательней обойдя взглядом зал, он нашёл его и подозвал к себе. Союз, сделав глоток и опустив голову, подошёл к отцу, — А это мой наследник! Александр, — Российская Империя чуть похлопал сына по спине, чтобы он поздоровался. Теперь уже точно не сбежать. Союз опять сглотнул и поклонился после чего поднял голову на гостей, — Приветствую, — сказал он, выдавив из себя неловкую улыбку. Филиберто был шокирован, тот воришка которого он спас на рынке наследник Российской Империи, такого поворота он не ожидал. Покашляв в руку он продолжал пялиться на нового знакомого. Нужно сказать что Совок выглядел в этом наряде не как простой мальчишка который возле своей избы бил палкой гусей, а как организованный парнишка, очень ответственный для своего возраста, хотя возможно он ошибался. Саша прошелся глазами по гостями. Вдруг его взгляд упал на Фи, взгляды встретились, это заставило мальчика нервно сглотнуть и слегка покраснеть. Он отвёл взгляд и сжал кулаки от волнения. Ему ещё никогда не было настолько стыдно.***
Завтрак. За столом говорили только взрослые. Иногда Союз замечал на себе взгляды Филиберто, а от любопытства сам поглядывал на брюнета. Союз продолжал «молится» в голове, чтобы Филиберто не рассказывал ничего отцу, он до последнего надеялся на это. Ведь если этот молодой человек помог «обычному ребёнку крестьянина», то, наверное, он мог бы помочь и обычному ребёнку Императора… Опять пересеклись взглядами. Да что ж такое! Саша снова покраснел. А Филиберто, когда замечал, как мальчишка краснеет, слегка ухмылялся. Это было мило, и, не скрою, очень привлекало иностранца. Даже через чур.***
Рыжий мужчина за несколько дней после трагичного расставания совсем осунулся. Мешки под глазами уже сползали на веснушки. Растрепанный и помятый вид заставил бы любого на улице отшатнуться. Именно по этой причине Совет не выходил на улицу, от слова совсем. Темная кухня, в которую не проникал ни один лучик света, благодаря шторам, таким же темным как и лживое сердце Филиберто. Александр опрокинул еще одну стопку принося в свой организм новую дозу алкоголя. Взгляд помутневших глаз перевелся на место у плиты... Хах, а ведь когда-то это были доверчивые, яркие и счастливые глаза. Некогда на этой кухне Александр готовил завтрак, а за столом, на этом самом месте сидел Филиберто и читал утреннюю газету попивая кофе, только что приготовленное супругом. Совок прикусил губу. Хотел ли он плакать? Да, безусловно хотел, но его слезы закончились еще вчера. Сердце СССР разбито, на много маленьких осколков и их, черт возьми, не собрать. Сказки и реальность различаются: Сказка заканчивается хорошо, в ней нет такой жестокости, а вот в жизни... — Да как ты черт возьми мог, подонок?! Только глухое эхо ответило ему, будто передразнивая затуманенный разум Саши. Сейчас в его раздробленном сердце не осталось ни единого места для предателя. Только для Габри. Мальчик ни в чем не виновен! Он не виноват в том, что Филиберто бросил Александра! Он всегда был лучиком счастья Совка и последний точно знал, что он утонет во тьме без него. Нужно что-то делать... Но СССР просто не в силах... Союз снова выпил рюмку. Его мозг словно мотор, в который мужчина обязан подливать новое топливо, чтоб он заводился. И вот новые воспоминания, такие же горькие, как и слезы расставаний. Встреча, первый поцелуй, моменты счастливой семейной жизни.***
— Филя? — Недоумевает Совет, пока руки супруга нежно гладят бедра, — Ты что-то хотел? На окна уже опустилась ночь, а Саша кропотливо работал на кухне. Конечно, после ужина осталась посуда и ее необходимо вымыть, но итальянец ему мешает. Что на него нашло? Неужели взрослому мужчине нечем заняться? — Ничего такого, родной, просто стало тебя не хватать, — Промурлыкал Совету на ухо Италия, тем самым спровоцировал мурашки. — Черт, — Лицо покрылось легким румянцем. А вскоре и совсем разгорелось, когда бедра итальянца прижались к изящной попке русского. Рыжик очень занервничал, от чего дрожащие руки впились в столешницу. Вздрог. Нежные губы итальянца проходились по всей шее любимого, оставляя засосы. — А-ах... Филиберто, что ты вытворяешь? — Александр изо всех сил пытался взять себя в руки и оттолкнуть мужчину, но Италия так просто не отпустит его. Рука Фи легла на зад Совета. Тихие мычания коммуниста сильно заводили, не говоря уже о стонах. Сколько бы Союз не пытался сопротивляться, ничего не получалось, и вскоре он смирился...***
На мутные глаза снова накатили слезы. Мужчина выронил рюмку с только что налитой новой партией алкоголя. Жидкость потекла со стола на деревянный пол. Руки прикрыли лицо, как-будто бы пытаясь скрыть стыдливую картину слез от темноты окружившей русского. Несомненно Союз знал, что Филиберто не идеален. Нет, он конечно красивый, добрый и заботливый, но несколькими ложками дегтя во всей этой бочке меда является его самолюбие, раздражительность и гордость. Не подумайте, он не стоит по часу у зеркала и смотрит на свою безупречность, просто если ему сделали комплимент он не станет отрицать, а лишь подтвердит. Тем не менее Совет любил его. Любил до недавнего времени... Александр решительно встал из-за стола, да так резко, что голова закружилась. Но не смотря на чувство головокружения, мешавшее передвигаться, русский решительно двинулся в гостинную. Из комода он вытащил стопку фотографий, аккуратно перевязанной красной лентой. Сев на ковер, что было так же проблематично, Александр раскидал фотографии пытаясь найти нужную. И вот, это оно, то самое фото. На ней изображены все трое: Филиберто, Александр и Габриэль. Саша сидел на кресле, на коленях у него сидел Габри и держал отца за кисть, но зачем? Просто Саша пытался докоснуться указательным пальцем до кончика носа сына, последний в свою очередь мило хмурится, а сам СССР счастливо улыбался. В это время справой стороны стоял Филиберто опираясь рукой о спинку кресла. Когда русский смог разобрать картинку, он напряг руку, тем самым кончиками пальцев сжал край фото и помял его. В этот же момент зажглась зажигалка. Край фотографии со стороны Филиберто зажегся. Огонь слабо осветил небольшой участок комнаты, а так же лицо СССР. Это были смешанные чувства, но фигурировала в них ненависть. Когда же пламя полностью сожгло изображение итальянца, Совок затушил его. — Габри, я должен был не отдавать тебя ему, он... он... грх! — Дрожащий голос. Никто бы не понял какие чувства бушуют внутри Александра, не заглянув в него, — Я верну тебя. Нужно отметить то, что СССР не мог поехать в Италию, ведь Фи теперь принадлежит оси, и черт знает что подумают другие страны. Советы встал с пола, и сделав заключение, что потом соберет фотографии, сунул фото над которым сделал «Эксперимент огнем» в корман штанов. Он не понимал, что фактически не может вернут сына, алкоголь тучами затянул сознание и не давал попытки логического мышления. Возможно сейчас его опять потянет плакать. Сам коммунист знал, что уже никогда не простит бывшего супруга, хотя может в тот самый момент когда он увидит его снова, он кинется в его объятия, даже с риском отхватить пощечину.