Рекомендуется к прослушиванию: Stromae — Rail de Musique
Ouоi c'est Ma clope, mon shit, ma dose, Ma weed, ma coke, mon speed, Mon crасk, ma musique
Лука не стал дожидаться следующей годовщины или дня рождения любимого. Он задумал маленькую шалость сразу же на следующее утро после того, как Элиотт ещё раза два «покрутил его на своём шесте». Однако для своего подарка ему нужно было хорошенько подготовиться, поэтому парень проснулся пораньше, позавтракал стряпнёй, приготовленной Микой, и занялся кучей домашки, заданной в лицее. А ближе к вечеру Лалльман закрылся в ванной комнате на целый час. В «СЕКСтинскую капеллу» он заявился под не менее глупым предлогом, чем пожарная сигнализация — забыл наушники от смартфона. Зацеловав Демори, выглядевшего не выспавшимся после бурной ночи, а потому особенно уязвимым и милым, Лука со словами: — Я сам поищу, не отвлекайся! — отправился в примерочную, не забыв по дороге незаметно стащить нужную ему игрушку с прилавка. Закрывшись изнутри, он осмотрелся по сторонам, нашёл брошенный ими тюбик смазки на полу и начал раздеваться. Когда все гигиенические процедуры в соседней душевой были сделаны, а «потерянные наушники — найдены», Лалльман набросил махровый тёмно-серый халат на голое тело, приоткрыл дверь, чтобы убедиться в том, что все посетители покинули магазин, и нашёл глазами Элиотта, лежавшего неподвижно лохматой головой на прилавке. Нежно улыбнувшись, Лука вернулся в комнату и отправил Демори сообщение: «Жду тебя в примерочной. Не забудь закрыть входную дверь!» Улыбка парня стала ещё шире, когда он услышал приглушённый звук затвора замочной скважины. С удобством расположившись в кресле, Лалльман замер, считая удары своего сердца, которые совпадали с быстрыми шагами за дверью. Элиотт вошёл бесшумно, сразу же отыскивая горящими нездоровым интересом глазами своего мальчика. Лука всегда смущался под столь хищным и властным взглядом хозяина «СЕКСтинской капеллы», а будучи полностью голым под махровой тканью и подавно. — Пожалуйста, сядь напротив, — начал парень не своим голосом. — И пообещай, что не сдвинешься с места, пока я не попрошу тебя об этом. За долю секунды Демори распрощался с усталостью и сонливым состоянием. Он присел на край подиума прямо напротив Лалльмана и улыбнулся в ответ своей воистину дьявольской ухмылкой, бросив при этом: — Обещаю, детка. Лука кивнул сам себе и, прикрыв глаза, чтобы легче было решиться на столь смелое представление, медленно раздвинул ноги в стороны и распахнул полы халата, дав рассмотреть анальную пробку в своей дырочке. Не поднимая век, он опустил ладонь на внутреннюю сторону своего бедра, поглаживая его и пытаясь расслабиться. — Ты как-то сказал, что многое бы отдал, чтобы увидеть своими глазами, как ты вытаскиваешь из меня эту игрушку. Лалльман пробрался ладонью ещё выше, почти коснувшись своей промежности. Парень полностью доверял данному Элиоттом обещанию, поэтому не спешил открывать своих глаз. — И я подумал, что покажу тебе, каково это. Он, наконец, прикоснулся к наконечнику пробки с блестящим синим стразом на конце, слегка надавливая. Уже ставшие привычными ощущения выбили из грудной клетки тихий стон, и Лука приоткрыл затуманенные желанием глаза, проверяя реакцию своего парня на столь провокационное заявление. — А ты посмотришь. Эмоции на лице Элиотта были бесподобными. Если Лалльмана ещё терзали сомнения до того, как Демори вошёл в примерочную, то увидев его возбуждение, восхищение и восторг, смешанные в одном флаконе и отразившиеся в уголках губ и глазах цвета расплавленного серебра, парень убедился в правильности своего решения. Не отрывая своего взгляда от расширившихся зрачков Элиотта, Лука принялся неторопливо, почти лениво доводить его своими поступательными движениями между ног. Демори явно не сиделось на месте и не терпелось принять непосредственное участие в развернувшейся перед ним шикарной импровизации в исполнении любимого мальчика, но он сдерживал себя, как мог, впившись цепкими пальцами в края подиума под собой. С каждой минутой движения Лалльмана становились всё быстрее и смелее, а костяшки на ладонях Элиотта — белее и острее. Под совершенно диким и жаждущим взглядом Лука совсем расслабился, спустившись по спинке кресла вниз, широко расставив ноги и позволив халату соскользнуть с плеч до самого пояса. Хлюпавшие звуки и скользившая туда и обратно анальная пробка, ласкавшая изнутри как никогда чувствительные стенки, завели обоих парней до изнеможения. Зовущее: — Элиооотт, — вырвалось звенящим голосом в тишине, нарушаемой только лишь тяжёлым дыханием, и отозвалось где-то глубоко внутри. Демори сразу же подался вперёд, сгорая в нетерпении. — Лука, только попроси… — Ох, Эл… — Детка, попроси, ну же! Лалльман не успел закончить фразу: «Возьми меня», а любимый уже был между его ног, помогая пальцами и языком достичь такой нужной сейчас разрядки. Парень вскрикнул от неожиданности, когда игрушка с чавкающим звуком покинула его дырочку. Звук молнии на джинсах прошёлся по нервам не хуже хлыста. Облизнувшись, Лука попытался приподняться, но Демори в буквальном смысле навалился на него, сразу же входя на всю длину. Сладкие стоны наполнили примерочную. Вколачиваясь в бархатную и приятно обволакивающую тесноту, Элиотт как заведённый бормотал: — Ооо, Лука, ты такой горячий внутри… Обхвати меня ногами. Да! Вот так! Нашептывая: — Расслабься немного! И — Ты просто офигенный! Демори возносил их на небеса. Лалльман сорвал голос от удовольствия, застрявшего в горле и начавшего вырываться наружу охрипшими вскриками. Они оба кончили почти в одно и то же время, позволяя друг другу оставлять устрашающие синяки на теле от впившихся в кожу пальцев и кровавые царапины на спине. Для того, чтобы ожить, им пришлось потратить чуть больше четверти часа в полуобморочном состоянии. Когда затёкшие мышцы дали о себе знать, парни с трудом сменили позицию своих тел и начали поедать друг друга по уши влюблёнными взглядами. Элиотт, обхватив родное лицо чуть влажными ладонями, тихо признался: — Я люблю тебя. Лука уткнулся в своё излюбленное местечко на шее Демори и шепнул в ответ: — Я тебя больше. Табличка «Закрыто» осталась висеть на дверях «СЕКСтинской капеллы» до самого утра.