«Дорогая миссис О'Нил! Приглашаем Вас и Вашего спутника на торжество, посвящённое нашему бракосочетанию, которое состоится 16 июня 1991 года в поместье Роуз Гарден. С уважением, мистер и миссис Тёрнер».
Мелованная бумага, с которой угрожающе и слишком торжественно улыбаются эти пугающие позолоченные витиеватые буквы, с ненавязчивым шелестом падает на газон. Ледяные дрожащие руки попросту не выдерживают такой тяжелейшей ноши, а грудь уже сдавливает от неприятных ощущений. Жжение, боль, участившееся сердцебиение. Девушка опускает взгляд на идеально выстриженную лужайку и пинает носком приглашение, как если бы это был пакет с мусором или, боже упаси, с трупом. Но этим холодным июньским утром в Сентфоре определённо умерло что-то важное. — Мама, что это? Миссис О'Нил сидит в плетёных качелях, укутанная в плед, смотрит в пустоту. Приезд дочери спустя пять лет общения в стиле «ага, привет, пока, нет, мне вовсе не неловко, я тебя не ненавижу» стал для неё настоящим шоком, если не сказать ударом. Сара напоминала ей о прошлом. О жутком прошлом с цирком уродов, с Человеком в Маске, с потерей любимого... при одном взгляде в эти чистые голубые глаза мелкая дрожь пробирала всё тело женщины. Может быть, думала Джоанна, побег дочери был к лучшему. Во всяком случае, все эти годы её отец с горем пополам, но выполнял свои родительские обязанности, оплачивал учёбу в колледже, курсы и визиты к психологу, он поддерживал её и всегда был рядом, даже несмотря на то, что и сам обзавёлся семьёй, каким-то образом все никак не решаясь на развод. Так почему же, почему Сара решила приехать именно сейчас? Сейчас, когда её карьера в Балтиморе взлетела в гору, когда она справилась со своими душевными травмами и в принципе не нуждалась в матери? Женщина негодовала. Не то, чтобы она была не рада её такому резкому приезду... просто сейчас это было как никогда невовремя. И пока тучи сгущаются над маленьким мрачным городком, угрожая обрушиться на своих жителей безжалостным ливнем, Сара подбирает конверт с газона, кончиками пальцев хватаясь за самый его край, и быстрым шагом подходит к веранде, привлекая внимание матери. — Мам? Джоанна вздрагивает, фокусирует зрение на молодой девушке, которая уже совсем не выглядит как та семнадцатилетняя девчонка, что рыдала в трубку и говорила: «Я сделала то, что считала нужным». Её темно-русые волосы аккуратными волнами спадали на плечи, черты лица стали более острыми, выразительными, взгляд ярко-голубых глаз обрёл осознанность, в этих ледниковых озёрах будто навсегда утонули все тайны и боль Сентфора, в который девушка зачем-то так резко и неожиданно вернулась. Миссис О'Нил снова покачала головой. Нет, нельзя относиться к приезду дочери как к чему-то обязательному и вынужденному. Давай же, улыбнись, встань, обними девочку, сломай этот барьер между вами... Она делает глубокий вздох и забирает из рук дочери приглашение на свадьбу. — Ох, ну да. Я слышала, он встречается с этой девушкой... Амандой. Второй колюще-режущий приходится прямиком в сердце. Брови Сары подлетают в удивлении, она садится на перила и складывает руки на груди, пытаясь скрыть нервозность. — Амандой? Я о ней не слышала. — Ничего особенного, — махнув рукой, Джоанна поднимается с качелей и расправляет плечи. — Я как-то в церкви разговорилась с Мэри, его матерью, она от девушки не в восторге. А почему ты спрашиваешь? Вопрос застает О'Нил врасплох. Интересно, почему она спрашивает? Может быть, потому, что, сбегая из Сентфора, она сбежала ещё и ото всех своих чувств к тому рыжеволосому беззаботному пареньку, который признался ей в любви тем холодным зимним вечером, за ночь до того, как все случилось? Или потому, что, переборов страхи и вернувшись в родной городок спустя пять долгих лет, Сара рассчитывала хотя бы мельком увидеть свою первую любовь? В конце концов, думала О'Нил, этот маленький отпуск перед окончательным переездом в Лондон мог бы многое позволить ей понять. Она оборвала все связи, уезжая с маленькой сумкой вещей в пугающую неизвестность. Прошлое больше не тянулось за ней облезлым хвостом, но настоящее оказалось куда хуже. Нет, она не ревновала и не завидовала. В конце концов, они с Майклом даже не встречались. И все эти пять лет она практически о нем не думала. Но что-то такое масштабное и липкое разлилось в её душе, когда она снова бросила взгляд на это чёртово приглашение. Мысленный монолог — акт самоуспокоения, как научил её психолог — позволяет Саре расслабиться. Девушка спрыгивает с перил, забирает из рук матери этот замысловатый конверт и натягивает на лицо беззаботную улыбку. — Просто стало любопытно, всё же мы с Майклом учились в одной... подожди, ты что, ходишь в церковь? Джоанна поджимает губы, словно только что услышала какой-то постыдно-разоблачительный факт о себе. Женщина коротко кивает и направляется в дом, чтобы поставить чайник. Нет, не смей спрашивать, как долго она здесь пробудет, предложи дочке чай, улыбнись, будь милой и хорошей мамой, просто будь милой, просто... — А ты надолго вообще? Грудную клетку теперь сдавливает с такой силой, что одно ребро все же ломается и с силой впивается в сердце. Сара улыбается и в успокаивающем жесте кладёт руку на плечо матери. — На пару недель. Мне предложили должность помощника юриста в одной крупной фирме в Лондоне. Думаю, я перееду туда навсегда. Просто... просто хотелось поставить точку... во всём этом. Лицо матери заметно веселеет. Ну конечно, это ведь такая прекрасная новость! Больше никому не будет неловко. Миссис О'Нил улыбается, кивает и уходит за чайником, уже довольно бодрым голосом выкрикивая из кухни: — Будешь чай, дорогая? В отражении зеркала Сара ловит собственную печальную ухмылку. — Пожалуй, я прогуляюсь. Может быть, встречу кого-то из ребят. Громко захлопнувшаяся дверь словно символизирует лопнувшие нервы обеих. Девушка окидывает этот совершенно чужой дом сощуренным от непрошенных слёз взглядом и устремляется вниз по улице. У Сары нет цели встретить кого-то. Сара вовсе не надеется встретить кого-то.***
Она опаздывает всего на двадцать девять, нет, уже тридцать минут. Но розоватая пенка в молочном коктейле уже с обидой надулась, пластиковая трубочка поникла, а бедолага стол порядком устал от нервного стука длинных мужских пальцев по своей лакированной поверхности. Молодой парень сидит за четвёртым столиком закусочной «У Гарсии» и нервно поглядывает на часы. Тридцать одна минута. Звон дверного колокольчика отрезвляет его. Майкл вздрагивает и устремляет свой взгляд к двери, вдруг натыкаясь на точёную фигуру незнакомки в толстовке «Сентфор Хай». В горле на секунду пересыхает, а сердце пропускает удар, будто и вовсе не ожидая такой подставы. Нет, вторит трезвый голос разума, это не может быть она, нет, нет, нет... Но девушка словно чувствует его изумленный взгляд, а оттого оборачивается, врезаясь своими ярко-голубыми глазами в его искаженное шоком лицо. Тёрнер роняет челюсть. Она. Из горла вырывается какой-то хрип, смешанный со смешком, когда он одними губами произносит: — Сара. О'Нил же не может пошевелиться. Что ж, конечно, она солгала бы, если бы сказала, что шла сюда ненамеренно и вовсе не ожидая увидеть здесь Майкла. Ожидала, больше, чем ожидала, она шла сюда самым торопливым шагом, на который только способны её ноги, потому что знала, что утром он всегда забегает к Гарсии, чтобы забрать свои бургеры с двойным сыром. Но вся эта подготовка, все эти уроки самоконтроля вдруг с треском проваливаются, когда Тёрнер выдавливает улыбку и приглашающим жестом указывает на кожаный диванчик напротив. Минуя дрожь в коленках, Сара подходит к своему неудавшемуся возлюбленному и плюхается на сиденье. — Ох, вот так неожиданная встреча! — наигранно восклицает она, как Санта Клаус, рекламирующий колу на семидесятом канале. — Майкл. Он изменился. Заматерел, перестал укладывать волосы этим своим противным гелем, подкачался. Конечно, то был всё тот же Майкл Тёрнер со своей неизменной ребяческой улыбкой, но теперь в нем было что-то такое... такое отличающееся от того весёлого паренька, которому она однажды сказала: «Давай отложим разговор о наших чувствах до лучших времен» и уехала в другой город. — Привет, — он кивает, сдерживая рвущееся наружу восхищение во взгляде. Его по-прежнему застилает тонкая пелена какой-то давней подростковой обиды. Но теперь перед ним сидела взрослая девушка, выпускница юридического колледжа, высокая, накрашенная так, как те девушки из журналов, которые раньше прятал под своей кроватью Бобби... она была другой. Тёрнер неловко потирает шею и пожимает плечами. — Что ты здесь делаешь? Спустя столько лет. — Узнала, что ты женишься, вот, приехала, чтобы отбить тебя у невесты, — говорит она, хватает вишенку с коктейля и забрасывает её в рот, кладя ногу на ногу. Тёрнера такой жест с толку не сбивает. — Что ж, — он криво улыбается. — Извини, но ты упустила свой поезд ещё пять лет назад. — Пять лет назад я как раз-таки свой поезд не упустила, — вдруг как-то даже слишком резко отвечает Сара, а затем поджимает губы. Неловкая пауза, повисшая между ними, становится ярким напоминанием об их не-отношениях, почти вышедших на финишную прямую. Они могли стать самой яркой и амбициозной парочкой Сентфора. Эдакий звёздный тандем: отважная, отчаянная и безбашенная Сара и главный красавчик школы, футболист, просто мечта для всех. Их отношения всегда шатко балансировали между «сгинь, малявка» и «я тебя хочу», и может быть, если бы не тот случай со спором, она дала бы ему зелёный свет, не раздумывая. Только теперь её сердце было изранено жуткими воспоминаниями и одиночеством, а его целиком и полностью принадлежало девушке по имени Аманда. — Да уж, — Сара вздыхает, отставляет стакан с коктейлем в сторону и складывает руки на груди, вероятно, здесь и сейчас готовясь к своей будущей должности. — Значит, ты женишься? С ума сойти. — Слухи в нашем городке разлетаются быстро, — взгляд снова падает на часы. — Ну, если бы вы не запихнули пригласительное в наш почтовый ящик, я бы об этом не узнала. — Давно приехала? — очевидно, говорить на эту тему ему ещё более неловко, чем ей. — Пару часов назад. Ну, ты знаешь, мама не очень-то и... — А вот и Аманда, — радостно прерывает её Тёрнер, буквально подскакивая с диванчика. Кажется, вся закусочная слышала, как заскрипели зубы Сары в этот момент. — Значит, Аманда... — бормочет она и оборачивается, чтобы лицезреть тошнотворно-милую картину. Он буквально набрасывается на неё со своими медвежьими объятиями. Блондинка весело смеётся и утыкается носом в его шею, цепляясь за края белой футболки парня, когда Майкл вдруг поднимает её, со смехом закружив в воздухе. Смех у Аманды заразительный, может быть, даже слишком милый для девушки, которая собирается выйти замуж за первую любовь Сары О'Нил. Та отворачивается и хватает молочный коктейль, нервно кусая трубочку губами. Ожидая разглядеть будущую миссис Тёрнер поближе, Сара нервно ждёт, когда же они присоединятся за столик, но смех вдруг утихает, а звон колокольчиков мгновенно вырывает девушку из не самых радужных мыслей. Обернувшись, О'Нил широко открывает рот, когда вдруг замечает их удаляющиеся силуэты, пересекающие парковку. — Что за хрень? — шепчет она, хмурится и подрывается с места, но чья-то тяжёлая рука останавливает её от решительных действий. Сара поднимает взгляд, чтобы лицом к лицу встретиться с мистером Гарсией, владельцем закусочной, недовольно сложившим руки на груди. — Куда это ты побежала? А счёт? С губ девушки слетает смешок. Она качает головой, не переставая наблюдать за тем, как Майкл открывает для Аманды дверь своего доджа, а затем обходит автомобиль, занимая водительское сиденье. — Это какая-то ошибка, — взгляд снова возвращается к Гарсии. — Я ничего не заказывала. Я только вошла, вы что, не видели? — Меня не волнует, — голос становится на пару тонов ниже, — кто сделал заказ. Счёт должен быть оплачен. Метнув грозный взгляд на стол, Сару в очередной раз прошибает током. Она только сейчас замечает несколько бургеров, два кусочка черничного пирога, два молочных коктейля и картофель-фри. Звук зарычавшего мотора вырывает девушку из мыслей, и она злобно сощуривается, уставившись в сторону парковки. — Ну, Тёрнер, — сквозь сжатые зубы бормочет она. — Если ты так решил отомстить мне за разбитое сердце, то у меня для тебя плохие новости.