Лето, что никогда не закончится

      — У меня есть один друг, — ни с того ни с сего начал Лави, своим голосом разрывая тишину ночи вокруг. — Его имя тебе вряд ли что скажет, но зовут его Канда. Мерзкий тип, хамит постоянно, рожа кирпичом, а его «тч» заменяет ему весь лексикон и матерный словарик.       Аллен отлепил свою голову от его груди, поднял её и взглядом, полным непонимания, глянул на рыжего.       — Зачем ты мне это говоришь?       — Да сам не знаю, — пожал плечами тот. — Но ты дослушай. Юу — просто ужасный человек. Но одновременно с этим он — мой первый и, наверное, самый близкий друг. Сколько бы мы ни оскорбляли друг друга, сколько бы ни дрались, он всегда мне поможет, а я помогу ему.       Аллен хмыкает.       — Ну и к чему ты это сейчас клонишь?       Лави заговорщицки ему подмигивает.       — К тому, что с ним я всего со средней школы знаком, а другом стал только в конце старшей. Аллен, — он смотрит прямо в серые глаза напротив, серьёзно и честно доносит свою мысль, — не важно, сколько тебе лет и где ты находишься, у тебя должен быть человек, с которым ты хочешь разделить свою боль и счастье, при котором тебе не стыдно будет плакать. У тебя есть такой?       Недолгая пауза, в течение которой младший думает над его словами. Лави не давит, не торопит. Он терпеливо ждёт, когда ему ответят.       — Был когда-то, — тихо начинает седовласый. У него голос дрожит, как и руки. — Его звали Нарейн. Я тогда жил в Индии с опекуном. Мой одногодка, мечтал стать врачом, постоянно читал книжки по медицине, отлынивая от работы. Однажды я упал с дерева и вывихнул лодыжку, а он просто взял и вправил её обратно, представляешь? Но… — Аллен ненадолго замолчал, собираясь с мыслями и продолжая: — Однажды его старшая сестра, Мина, выступая в цирке, упала с каната и разбилась насмерть. Никто ничего не смог сделать, а Нарейн винил в этом себя. После её похорон я его больше и не видел.       Голос парня затих, возвращая тишине ночи её очарование, которое вскоре было прервано уже другим человеком.       — Аллен.       — М?       Убедившись в том, что его слушают, Лави положил руки на плечи юноши и слегка отодвинул его от себя. Посмотрел прямо в глаза и сказал тихо-тихо, но чётко выговаривая каждое слово так, что оно проникало прямо в душу и отпечатывалось в памяти:       — Пообещай мне, что обязательно поищешь этого твоего друга и начнёшь с ним общаться вновь. А пока позволь мне побыть вместо него. Хорошо, Аллен?       Уолкер в непонимании глядел на него, словно восьмое чудо света увидавши. Словно и не было никаких душевных разговоров, прогулок и доверия. Словно он и вовсе не знает Лави. А потом улыбнулся едва-едва, но так тепло, так нежно, что Хибан понял: он никогда еще не видел никого чище и невинней этого ребёнка. Он точно понял, что хочет сделать так, чтобы эта улыбка появлялась как можно чаще. Но пусть она будет только для него и ни для кого больше.       — Угу.       Он вновь притянул подростка к себе, утыкаясь носом в его макушку, и крепко обнял его, делясь своим теплом. В голову пришла одна интересная мысль.       — Аллен, а как ты смотришь на то, чтобы встретиться с моими друзьями?       — Такими же полудурками, как и ты? — глухо прозвучал ответ.       — Ну да, — не задумываясь, согласился рыжий.       — Не-а, не против, — зевнул в его майку Аллен.       — Тогда как насчёт завтра?       Тело в его руках окаменело, но после расслабилось. Но Лави всё равно заметил лёгкое напряжение подростка.       — Думаю, завтра не выйдет, я буду занят.       Немного подумав и решив-таки не расспрашивать бедного ребёнка (да он сама тактичность эту неделю!), Лави согласился:       — Ну, не завтра, так не завтра. Когда ты будешь свободен?       — Послезавтра, думаю? — почему-то голос выдал вопросительную интонацию.       — Тогда встретимся послезавтра в три на площади. Согласен?       — Угу.       — И даже не поспоришь, не поупираешься?       — Нет, а зачем? Против тебя слова бесполезны, — пожал плечами Аллен. — Да и устал я сильно, ноги почти не держат.       — Тут ты прав… Тогда увидимся? — студент мягко отстранился от тёплого тела парня.       — Да. До встречи, самый странный человек, которого я встречал.       — Эй!

***

      Весь следующий день для Лави прошёл в состоянии лёгкой эйфории. С утра (раннего утра, прошу заметить) он был в весьма приподнятом настроении. Встал в половину девятого утра, за завтраком дочитал литературу, до которой не мог добраться уже полгода, принял прохладный душ (с матами, конечно, но душ), умылся всеми подаренными на праздники гелями для лица, почистил зубы ненавистной ядрёной пастой. Да он даже уборку затеял! Генеральную, между прочим.       Старик, который вернулся домой в обед, был шокирован явлением подростка не в его комнате, а в общем зале, протирающим пыль на верхних полках книжного шкафа, напевающем себе под нос:       — Завтра, завтра, за-за-за-завтра…       На вопрос о том, какая муха укусила его на этот раз, студент только посмотрел на деда так, словно это он здесь несмышлёный подросток, а не наоборот, и сказал философским тоном:       — Разлука для любви что ветер для огня: слабую она гасит, а большую раздувает. Вот и я решил слабую разлуку загасить уборкой, — и принялся расставлять толстенные стопки книг по местам.       Хикуи постоял на месте, посмотрел на внука, как на умалишённого, и махнул рукой. Мол, что с ним поделаешь, с этим идиотом. Пусть себе убирается, раз так хочет, хоть какая-то польза от раздолбая будет. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось…       Лишь бы не заигралось.

***

Сообщение от: Крольчатина Тема: ------------Юууууууууууэтосрочнопрочитайпожалуйста------------ Содержание: Юу я тебя умоляю скажи мне что ты свободен завтра и будешь не против познакомиться кое с кем. Это важно. Очень сильно мать его важно. П.С. позвони когда прочитаешь.

***

      Утро Канды могло начаться как угодно: в шесть утра или в двенадцать, с криками Алмы или без, с землетрясением или наводнением. Да даже зомбиапокалипсис или внеплановый сбор в универе были бы предпочтительнее! Но нет же! Это грёбаное утро началось в десять ноль три со звука оповещения о входящем сообщении, рингтон на который был поставлен самим Лави и который никак не получалось сменить (и ведь нашёл же где-то лазейку, гадёныш исторический). Судя по тексту, вернее, по неграмотности всегда аккуратного отправителя, это было что-то действительно срочное. И Канда, как настоящий друг, решил, что ответит, но через часок-другой. Пусть помучается засранец.       Встав с кровати и выпив стакан воды с прикроватной тумбочки, Юу лениво делает зарядку и не спеша идёт в душ. Простояв под струями прохладной воды минут десять, он выходит на кухню, где на столе находит оставленный братом завтрак. Сам же Карма расположился на веранде их небольшого традиционного домика рядом с местным храмом. Он читал книгу, попивая тёплое какао. Канда же признавал лишь холодный зелёный чай.       Заметив, что завтракает не один, Алма встал с кресла-качалки и прошёл обратно на кухню. Положив книгу на стол, а кружку — в раковину, он улыбнулся брату и поприветствовал его:       — Доброе утро. Как спалось?       Будь на месте Кармы кто-либо другой, Канда бы, не задумываясь, съязвил. Но при брате, при этом солнечном невинном ребёнке («Нии-сан, мне уже семнадцать! Ну сколько можно!») вся его напыщенность куда-то пропадает, а ругательства и гордость забываются. На лице против воли проскакивает лёгкая улыбка (будь рядом Хибан, он бы уже фотографировал и рассылал всем знакомым), а глаза ласково щурятся.       — Доброе, неплохо. А сам-то как? Всё ещё не спится?       О да. Алма Карма и бессонница — это просто две неразделимых вещи. Когда младший только поселился здесь, Юу было трудно привыкнуть к кошачьему графику сна-бодрствования брата, но потом он как-то свыкся и даже начал беззлобно его подкалывать. Алма же на его шутки вроде бы дулся, но сразу же успокаивался и сам начинал смеяться.       Карма только пожал плечами.       — Сам знаешь. Я, кстати, собирался сегодня в центр за кое-чем к учёбе, не поможешь с этим?       Канда, не раздумывая, отвечает:       — Конечно. Дай только полчаса на сборы.       Губы Алмы разъезжаются в белозубой улыбке.       — Спасибо! — сам он скрывается за углом.       Канда, проводив того взглядом, утыкается в тарелку с яичницей. Эх, не видать ему спокойного дня.       После завтрака он возвращается в комнату, где относительно быстро собирается, но как обычно застревает на моменте заплетания волос. С хвостом ходить, конечно, удобно, но в такую погоду проще теми же волосами удавиться. Алма, словно почуяв негативную ауру, расползающуюся из комнаты брата, приходит на помощь. Вскоре на голове Канды красуется аккуратный пучок, заботливо обвязанный красной лентой. Отправив брата вперёд, Юу спохватывается, что Лави он так и не позвонил, и решает исправить ситуацию вопреки желанию своей гадостной стороны заставить друга мучаться ещё дольше.       Отвечают ему примерно после третьего гудка, что очень не в характере вечно опаздывающего Лави.       — Ало-ало, на связи самый прекрасный мужчина этого мира.       Канда фыркнул. Каждый раз одно и то же.       — ЧСВ принизь, придурок, штукатурка сыпется.       — Тьфу ты, Юу! — на своём имени темноволосый только морщится. — Не ожидал тебя услышать всего лишь спустя, — тут Хибан отвлёкся, видимо, в поиске часов, — ого! Всего-то полтора часа прошло! Стареешь, Юу.       — Тч. Так и знал, не стоило тебе звонить, недоумок. Я бросаю трубку.       — Стой! Не уходи, Канда!       На заднем плане, видимо, что-то упало, ибо в ухо математику начали шипеть проклятия (не совсем цензурные) в сторону какой-то безобразной свиньи и глупых вёдер с водой, которые «не могут сами вылиться и встать на законные места, ну я не могу!». Канда усмехнулся и сказал:       — В твоей квартире свинья только ты, Кроль.       Лави насмешливо хмыкнул.       — Ой, кто бы говорил! За самим-то небось Алма до сих пор убирает. Бедный мальчик! — и, словно почуяв ухудшающееся настроение друга, добавил: — Шучу я, не кипятись.       Не дав Канде ответить, он продолжил:       — Я чего звоню-то, ты сегодня не будешь занят с четырёх? Можешь не отвечать, я позвонил твоему брату и всё уже разузнал. Алма согласился лично привести тебя ко мне.       Канда в ответ пробурчал что-то неразборчиво. Вот же!.. И как Хибану удаётся располагать людей к себе? Он даже Карму, недоверчиво относящегося ко всему вокруг, умудрился записать в свои пособники.       Длинноволосый поудобнее перехватил телефон и начал, не торопясь, обуваться.       — И чего тебе надо?       — Да так… Познакомить тебя, Дейсю и Лину кое с кем необычным…       Брови Юу медленно поползли вверх.       — У меня два вопроса. Первый: Ли уже вернулась? А второй: с чего ты взял, что я соглашусь на это?       — И я, так и быть, отвечу на них. Да, вернулась. А касаемо второго… — небольшая пауза. — Ты же не хочешь, чтобы Комуи узнал, что было у тебя с его любимой сестрёнкой?       — …Тварь. Я согласен. Только попробуй ему донести — перестанешь быть мужиком. В обоих смыслах.       Неловкий смешок донёсся из телефона.       — Хе-хе, понял. Ну что ж, увидимся в нашем кафе. Не опаздывай, Юу!       Слишком громкие гудки чуть не оглушили Канду. Он резко отнял руку от уха и скривился.       — Да чтоб его Говард завалил…       Со стороны входной двери послышался крик Алмы:       — Нии-сан! Ты где там?       Тяжело вздохнув и поправив шнурки на кедах, темноволосый пробурчал:       — Да иду я.       Входная дверь негромко захлопнулась.       Как бы потом не пожалеть Лави об их знакомстве…

***

      — Фу-ух, я успел. Извини, Лави, ты не долго меня ждал?       — Д-да нет, не особо…       Вообще, он стоял на площади уже полчаса, не в силах торчать дома. Но все возмущения Хибана канули в лету, стоило ему увидеть Аллена.       Аллена с милым румянцем на бледных щеках из-за долгого бега, широко распахнутыми глазами, шрам на левом из которых был замазан чем-то. С волосами, которые явно пытались причесать и уложить, но в итоге ничего не вышло. Слегка помятая тонкая светло-серая ветровка сползла с плеча, показав удлинённый рукав бледно-голубой футболки. Тёмного цвета штаны были закатаны по щиколотку, а на ногах красовались явно видавшие лучшую жизнь кеды. Левая рука в знакомой перчатке придерживала лямку чёрного рюкзака.       — Эй, Лави, ты как? В порядке? — помахал правой ладонью перед лицом студента Уолкер.       — А? — не сориентировался рыжий. — Да! Всё нормально! Пошли знакомиться.       Он, схватив младшего за рукав его кофты, быстрым шагом направился через всю площадь в кафе, где их уже ждали остальные. По пути он проводил краткий инструктаж.       — Начнём с того, что все мои друзья, за исключением одной девушки, немного… ну, того… Со своими тараканами. И адекватно на всё реагируют. Так что не надо зажиматься или стесняться — всё равно не отвертишься. Во-вторых, советую не лезть к Канде, а то огребёшь, проверено на личном опыте. Хотя подколоть можно, я защищу. Единственную девушку в нашем сугубо мужском коллективе мы уважаем, чего советую и тебе. Поверь, ты не захочешь знакомиться с её братом. Обязательно смейся над её шутками, даже если они не смешные. Если возникнут вопросы — задавай их прямо, все мы бараны и намёков не понимаем. Хорошо?       — Угу…       Внезапно захотелось убежать. Плюнуть на всё это, вывернуться из захвата Лави, развернуться и дать дёру на всей скорости. Прибежать домой, подняться в комнату, завернуться в пледик и заснуть. И нафиг-нафиг-нафиг всю эту дурацкую идею со знакомствами. Аллен жил как-то без них всю сознательную жизнь и дальше спокойно проживёт.       Но пути назад нет, он сам себе подписал приговор, познакомившись с рыжим. Остаётся только смириться со своей судьбой и по-тихому скорбеть по привычной жизни.