Спектрум

      Голова шла кругом вслед за разноцветными пятнами, которые плыли по стенам и полу, проходя по людям и возвращаясь на новый круг. На танцполе было настолько много людей, что казалось, пробраться через всю толпу — задача на грани реального, однако, это все же удается. Парень в объемной толстовке с капюшоном следует за ведущим его шатеном, петляя меж разгоряченных тел прямиком к лестнице, ведущий на второй этаж, где располагались столики.       — Парни, ну вы и долгие! — закричал шумный рыжий парень, отлипнув от красотки на его коленях.       — Извиняй, Кид, но мы все же здесь. — шатен почти упал на мягкий диван, рядом с какой-то девицей, затем обратился к своему спутнику. — Не мнись у стола, садись уже.       — Ага, — парень снял капюшон и поправил черные, вьющиеся волосы, что так и норовили закрыть янтарные глаза, и сел с другой стороны, где ему любезно освободили место.       — Ну как оно? — негромко поинтересовался рыжий, оперевшись локтями о стол.       — Достали, обещали отличный результат. — шатен вытащил из нагрудного кармана небольшой сверток и ехидно улыбнулся.        — Юху, отлично, — Юстасс откинулся обратно на спинку дивана, — давай.       Шатен закопошился и аккуратно передал всем по одной небольшой таблетки разных цветов, на них были выбиты какие-то рисунки, на всех разный, но брюнету попалась бледно-оранжевая с очертанием яблока, которое идет разводами. Это был новый наркотик, в последнее время активно распространяющийся на улицах Сиэтла. За столом их было семь человек: четыре парня и три девчонки, каждый получил по волшебной таблетке. Брюнет с хмурым видом всматривался в пилюлю, словно в сомнениях.       — Расслабься, Эйс, — слегла толкнул локтем в бок парня сидящий рядом блондин. — Это поможет тебе расслабиться. — придвинул стакан с мутной жидкостью к брюнету.       Кид сказал какой-то незамысловатый тост, и все положили таблетки на язык, обильно запивая. Портгас еще чуть сильнее нахмурился, затем смиренно закрыл глаза и проглотил добытое. В стакане же оказался алкоголь, который неприятно обжигал горло и ударял в голову чуть раньше препарата. Чтобы подействовало, нужно время. Бонни, розоволосая подружка Юстаса, начала травить какую-то историю, громко смеясь и просто уничтожая пиццу. Она ела много, слишком много для такой фигуры.       Веселье за столом продолжилось, через несколько минут всех уже начало вести куда-то, и разговоры становились все безумнее. Эйс же откинулся на спинку кресла и в какой-то момент полностью потерял нить разговора. Яркие огни полностью заняли его внимание своими переливами. Все вокруг плыло и перескакивало от образа к образу, в какой-то момент лица и тела присутствующих начали изменяться в его глазах, он видел странное. Он видел, как лицо Джюэлри меняло возраст, каждый раз моргая, он видел ее то на 10 лет младше, то на 30 старше. Тело Кида начало обрастать металлом, будто тот лип к нему, как к магниту, словно все предметы летели к нему и находили свое место где-то на его теле. От увиденного кружилась голова, и тошнота подкатывала к горлу, неприятно обжигая его кислотой.       Блевануть на стол или под него совсем не хотелось, цепляясь за остатки сознания Портгас встал и что-то пробормотав, побрел к лестнице на первый этаж. Мир вокруг плыл, расширялся и сужался порой так резко, что это только усугубляло тошнотворные позывы. Он смотрел на перила, и они плыли, разделялись, отдалялись и в какой-то момент становилась слишком близко. Попасть по перилам лестницы удалось не с первого раза, ноги подводили, отказываясь держать хозяина ровно. Люди вокруг смеялись слишком громко, ходили слишком громко, дышали, просто невероятно громко. Все тело ощущало на себе пристальные взгляды, он чувствовал их кожей, они сводили с ума, проникали под кожу, царапали кости. Казалось, будто он в самом центре всеобщего внимания. И они все ждут шоу.       Эйс задыхается, не может собрать мысли в что-либо вразумительное. Он аккуратно спускал ноги крепко вцепившись в перила, сложно было верить хоть каким-то ощущениям. Глаза ловили визуалы, слух улавливал множество лишних звуков, про ощущение положения в пространстве и говорить не о чем, так как сейчас чувство, что пол совсем не под ногами, а где-то в стороне, куда его тянет притяжение. Последняя ступенька резко стала огромной пропастью, куда Портгас провалился и по ощущениям летел целую вечность, пока не уперся руками в твердую поверхность. Голова шла кругом, а мысли то пропадали, оставляя звенящий вакуум, то появлялись вновь, сумбурно переплетаясь из тысячи голосов. Они роились в его голове, приказывали что-то делать и тут же отговаривали. Он пытался подняться, но выходило лишь передвинуть конечность и то не сильно далеко. Воздуха не хватало настолько, что дыхание стало хриплым и невыносимо болезненным.       Эйс поднял голову и со страхом обнаружил, что зал пуст. Не было ни души, ни звука, вокруг царила тьма, она поглощала его разум, разрушительно отбирая последнее, что оставалось в нем от человека. Когда же она пожрала его полностью, то по телу начали разбегаться потоки пламени. Языки огня вырывались из него, словно он сам был ничем большим, чем просто сгустком раскаленного газа. Когда он был готов закричать, попытаться вырваться из зыбучей, всасывающей его тьмы, Эйс увидел огромную птицу. Сине-желтый феникс спустился к нему, от его крыльев ощущался прохладный ветер, словно мифическое существо пыталось погасить его пламя, погасить его самого. В отчаяние он протянул к нему руку, стараясь ухватиться за единственное, что было сейчас перед ним.       — Спаси       Портгас обратился к нему, словно к ангелу, к тому, кто может вытянуть его из этого черного болота.       Птица равнодушно смотрела прямо на него. От прекрасных крыльев слетали яркие перья, они падали на землю и поглощались тьмой. Парень смотрел на нее и в момент задался вопросом — а зачем ей вытаскивать такое гнилое существо. Возможно, будет лучше утонуть и освободить этот мир от ненужной ему гнили. Но Феникс заговорил.       — Не вздумай здесь умирать       Огромны когтистые лапы вцепились в то, что осталось от парня и потащили вверх, куда-то к крошечной точки света. Он чувствовал ее тепло, которое расходится по всему телу, оно успокаивало и согревало, дарило надежду, которая тлела, сожженная его же пламенем.       Глаза резко распахнулись, а сам парень зашелся кашлем, судорожно и рвано хватая воздух губами. Все тело как в огне, его трясло и выворачивало наизнанку. Холодный поток воды от макушки к шее и на лицо, его кто-то облил, за что хотелось сказать спасибо, но голос даже не пытался прорезаться из его рта. Нижняя челюсть дрожала, он стиснул зубы так крепко, что почувствовал, как крошка эмали осталась где-то на языке, хотя, он не был уверен, что не прикусил язык.       — Разожмите ему челюсть, — послышался низкий, спокойный мужской голос. — Иначе он себе что-нибудь сломает или откусит.       Кто-то обошел со спины и задрал голову Портгаса, пелена перед глазами не позволяла видеть что-то конкретное, все плыло, превращаясь в уродливые картины. Тошнило. Он пугался того, что видел, и мозг, не выдержав, послал простой и понятной сигнал желудку. Его голову резко наклонили к какой-то таре, горло болезненно обжигало, вкус рвоты он не чувствовал, как и то, насколько сильно колотило все его тело. Было похоже на вибрацию телефона, только от кожи человека. После последнего рвотного позыва, ему в рот вставили какую-то деревяшку и чьи-то руки крепко сжали его со спины. Воспринимать то, что происходит вокруг получалось от силы тактильными ощущениями, и те, походу, все же давали сбои. Иногда он переставал понимать: где до его тела касаются, чувствует ли вообще чье-то прикосновение на своем теле или нет. В какой-то момент его словно, просто выбросило из тела и мир померк, все прикосновения, взгляды, голоса. Все исчезло, попросту растворилось.       Следующим, что увидел Портгас перед собой, это деревянный потолок. Комната была еле освещена, источник света был где-то внизу и плохо дотягивался до дивана. Хотелось пить, горло рвало и нещадно драло от каждого неловкого движения гортанью. Глаза жгло, а тело ломило так, словно он перешел минное поле, не избежав подрыва. Сейчас хотелось просто отмучиться, испустить дух и больше не обременять этот чертов мир своим гнилым присутствием.       — Ойя, что, очнулся? — послышался мужской бархатный голос. — Все же очнулся.       — Гд… — пытался заговорить Эйс, но голос надорвался, не дав закончить и одного слова.       — Где ты? Ты в моем кабинете. Почему? Потому, что ты распластался у входа в служебные помещения и почти откинулся, однако, хотя бы не буянил, что и спасло тебя, в отличии от твоих дружков, они умудрились навести шороху. — Мужчина видимо сел в кресло неподалеку от дивана, на котором лежал парень, все еще скрываясь от его глаз.       Воспоминания едва ли собирали хоть как-то приличную картинку, приходилось додумывать все самому. Одно было понятно точно — он проиграл. Проиграл наркотику в своем теле или просто своим страхам. Бед-трип, поймать его один шанс, на десяток другой. Обличить все внутренние страхи, увидеть их воочию, поздороваться и дружно под ручку пройти по узкой дороге. Он обнажает все сокровенное и выворачивает наизнанку душу, правда, только перед тобой, заставляя взглянуть в глаза тому, о существовании чего предпочел бы не знать вовсе.       — Не п… — Эйс закашлялся, кривясь от боли — не помню нич… — еще один приступ кашля.       Перед лицом появился стакан. Портгас чуть приподнялся, переводя взгляд на держащего воду человека. Парень поджал губы и принял стакан, поспешно утоляя жажду. Мужчина помог ему принять сидячее положение и присел напротив, на корточки. Взгляд холодный, не выражающий особых эмоций, а синева радужек только усиливала чувство оледенения.       — Я не знаю, как ты попал сюда, но судя по состоянию одной компании, вы съели одинаковый стафф. Только у них это вышло в обычный трип, а тебя повело в другую сторону. Спасибо, что не начал бегать по моему заведению голый. — закончил фразу с небольшой ухмылкой, прочитать точные эмоции которой, сейчас было слишком сложно.       — Ваше… Простите… — Эйс свел тонкие брови к переносице и чуть скукожился под чужим, пристальным взглядом.       — Простите тут не отделаться. — мужчина встает и отходит к своему столу. — Вы все доставили мне неприятности, так что, будь добр за это заплатить.       Брюнет поднял на него слегка загнанный взгляд. Денег у него не было. И как выйти из ситуации вариантов совсем не находил. Он сильнее сжал стакан в руках и прикусил губу.       — Ты слишком громко думаешь, — мужчина развернулся обратно, облокотившись о стол за собой. — Мне нужен работник. Можешь побыть официантом, пока не отработаешь все. Я буду тебе так же платить часть от заработанного. Что скажешь?       Сказать, что? Что ему повезло или что он влип, слова как-то не находились, но чувство вины все же выгрызало что-то в его грудной клетке. Однако, понимание, зачем мужчине такой ненадежный сотрудник, никак не находило дороги в затуманенном сознании. С расстояния, в свете небольшой лампы, Эйс заметил, что из-за нескольких расстегнутых пуговиц рубашки мужчины виднеются очертания чего-то. Синей краской на коже выведен рисунок, полностью увидеть который, мешала одежда. Осознание того, что тот феникс в его глазах, несомненно был именно этим человеком, пришло раньше всего, вызывая чувство стыда и неоплаченного долга.       — Вы уверены?       — В том, что не пожалею? Нет, но мне почему-то кажется, что долг ты вернуть и сам захочешь.       Интуиция это или опыт понятно не было. Мужчина смотрел прямо без каких-либо намеков на эмоции, холодно и пронзительно. От такого взгляда у Эйса появилось странное чувство, что смотрят не просто на него, а сквозь одежду, кожу, ребра, обращаясь куда-то глубоко внутрь.       — Я еще учусь, могу приходить только во второй половине дня, — Портгас отвел взгляд.       — Это Бар-клуб, мальчик, открытие только в семь, — усмехнулся мужчина, наконец проявив какие-то эмоции. — Дай мне свой номер, чтобы быть на связи, я буду ждать тебя к семи через два дня, не советую меня обманывать.       Мужчина смотрел в душу и после этого ничего не оставалась, кроме как согласиться, тем более это вызывало некое чувство уверенности, словно тростинка, за которую очень хочется ухватиться.       — Сколько сейчас времени? — течение времени исчезло еще после первых признаков тошноты, когда пространство начало играть с ним в жестокие игры.       — Ночь, пятый час. И час как закрыто это заведение, сегодня все-таки будни.       Это совсем не звучало, как что-то хорошее, ибо очевидно, задержался тут только этот мужчина и очевидно по чьей вине. Однако, более неприятной проблемой остается то, что идти сейчас попросту некуда. У него есть комната в общежитии института, но появляться там большого желания нет, да и посреди ночи его никто и не пустит. Есть брат, но он живет с дедом. Появление в дверях дома, где он провел детство, вызовет множество вопросов, и вполне возможно, неприятные последствия. Об своих «увлечениях» он не распространялся и искренне надеялся, что это незаметно.       — Тебе есть куда идти? — видимо уловил напряжение в глазах, на что тот лишь отрицательно помотал головой, — Ясно, ну, оставайся пока тут, утром я приду и выпущу тебя, так что ложись спать.       Мужчина обернулся к столу и, взяв пластинку таблеток, подошел к Эйсу, сказав выпить одну и побыстрее засыпать. Номерами они обменялись, мужчина представился как Марко, в крайнем случае сказал так записать его в телефон. Затем, забрав свою куртку и потушив свет, ушел. Портгас проводил его удивленным взглядом, оставшись в одиночестве, завалился обратно на диван. Ему дали плед, в который он и закутался, словно в кокон, тепло и уютно. Когда кто-то чужой проявляет такую заботу… Приятно. Незаслуженно, и потому вызывает чувство, что он теперь в должниках. Перед уходом Марко сказал, что Эйс проспал всего пару часов, и противное чувство потерянных часов не покидает. Он пришел в клуб к десяти вечера, и вспомнить, как прошли последующие четыре часа, задача не из легких, он лишь помнит начало помутнения разума и ужасающее чувство поглощающей его тьмы.       Взгляни в себя, и ты увидишь, кто ты есть на самом деле. Однако, ничего хорошего там не было, только отчаяние, которое никак нельзя назвать чем-то хорошим. Долго думать об этом не выходит, и он погружается в сон, глубокий и мрачный. Без снов. Без намека на смысл жизни.