снова покидает пары - прогуливать школу жизни

— Куда он собрался на ночь глядя? — пробубнил под нос Пиро, выглядывая в окно. — Кто? — поинтересовался Юра. — Рудбой. Одет во все чёрное, сел в машину свою, — задумчиво отозвался Андрей. — Я же тебе говорил! — мгновенно подскочил Рома. — Ага, только как я за ним прослежу? Побегу за ним? — приподнял бровь Андрей. Перфилов прыснул, обнимаясь с горячим чаем. Сега и Зараза уехали вдвоём на какой-то проект на ночь, Глеб уехал навестить родителей, поэтому Рома засел в комнате у Жалелова с Юрой. Адиль весь вечер носился за больным соседом, наливая чай литрами, а Андрей помогал Локи репетировать отрывок. — А нахера тебе за ним следить? — усмехнулся Перфилов. — Иди своей дорогой, сталкер. Жалелов из-за компа прыснул. Андрей расхохотался и подхватил кружку с чаем, возвращаясь на законное место на диване — читать текст за Серегу для репетиции Ромы. Они просидели до одиннадцати, а после Андрей ушёл к себе. Макс мгновенно скрылся со своим ноутбуком в пустующую комнату Круппова, Локи и Заразы, оправдав это тем, что Рудбой вернётся явно поздно, почти наверняка пьяный, и почти наверняка не даст ему толком поспать. Андрей же засел играть в «Final fantasy», внезапно словил вдохновение к двум часам ночи, засел писать и просидел до пяти утра, благо, завтра было всего две пары и обе ближе к вечеру. И уже в пять утра, когда Пиро стоял в одних трусах, скидывая со своей постели лишние шмотки, в комнату ввалился Евстигнеев, пьяный, но далеко от состояния «в дерьмо». С Андреем он даже не поздоровался, но мгновенно как-то неуклюже стянул с себя кожанку с футболкой и засел на кровати, морщась и явно о чем-то задумавшись. А после тронул себя за правое плечо и зашипел в полголоса. — У тебя анальгин есть? — поинтересовался Ваня. — Тебе нахуя? — хмыкнул Андрей. — Обезболить. — Что обезболить? Голову? Пиро прищурился, приглядываясь к сидящей фигурке Вани, а после подскочил, испуганно распахнув глаза. — Какой тебе анальгин? Ты че с рукой-то сделал, долбоеб? — Не важно, — шикнул Рудбой. — Есть что-нибудь, что от боли поможет? — Дай гляну, — бесцеремонно бросил Андрей, опускаясь перед Ваней на корточки. Бабушка у Андрея половину жизни проработала медсестрой, а другую половину — терапевтом, в свою работу была влюблена, а Пиро из-за этого неплохо разбирался в медицине, с детства наслушавшись бабушкиных рассказов со всеми подробностями. Он легко пробежался холодными пальцами по странно вывернутому плечевому суставу, Рудбой вздрогнул под его прикосновениями, ощупал кости, попробовал подвигать рукой, но Ваня зашипел, дергаясь. — Так больно? — Да. — Вывих и связки надорвал, скорее всего. Тебе бы в травму… — Ага, два раза, — фыркнул Ваня. — Хочешь, попробую вправить, — предложил Андрей. — Но будет больно. Постарайся не орать. Евстигнеев кивнул. Боль действительно была с трудом выносимой. Андрей ещё раз легко пробежался кончиками пальцев по расписанной татуировками руке, а после вдруг резко дёрнул ее на себя. Рудбой взвыл, но тут же взял себя в руки и зашипел сквозь зубы. — Я ж сказал, не ори, — поморщился Андрей. — Больно пиздец! Пиро проверил сустав, тот, вроде как, встал на место. — Как оно? — Было ощущение, как будто что-то мешалось, но оно прошло. Но болит все ещё очень, — тихо отозвался Ваня. — Тебе повязку тугую наложить надо и рукой не двигать пару недель. — Ага, а че не месяц? — огрызнулся Рудбой. Принимать помощь от Андрея было странно и неловко. Пиро же вдруг смутился, осознав, что все ещё держит Ваню за кисть и локоть, и нелепо отдёрнул свои руки. — Я тебе помогаю, а ты выебываешься, — действительно обиженно отозвался Андрей. — Больше никогда вообще ничего делать не буду! Реально было обидно. Он из благородных побуждений дернулся помогать, а Рудбой опять посылает его. Андрей раздраженно закурил, открывая окно, а после уселся за стол, отвернувшись от Евстигнеева. — Прости, — тихо прозвучало прямо за спиной спустя минуту. Как Ване удалось подкрасться незаметно — оставалось загадкой. — Да пошёл ты, — искренне и устало выдал Андрей. — Андрей. Извини, пожалуйста, — повторил Ваня, на этот раз легонько касаясь своими татуированными пальцами Андрюшиного голого плеча. Пиро вздрогнул, но встал, туша бычок, а после достал пыльную аптечку из шкафа и уселся на колени на пол напротив Ваниной кровати, куда усадил Евстигнеева. — Согни в локте. Если не можешь держать — подержи пока второй рукой. Андрей выдавил на пальцы противовоспалительную мазь, осторожно размазал по плечевому суставу, а после распаковал бинты, плотно приматывая согнутую руку к Ваниной груди. Рудбой вздрагивал на каждом прикосновении, покрылся мурашками, а после заворчал: — Пиздец у тебя руки ледяные. — Ну извини, — фыркнул Андрей, не отвлекаясь от перевязки. — Зачем тебе столько татуировок? — Нравится, — пожал плечами Ваня. — Какая первая была? — продолжил диалог Пиро, отвлекая Рудбоя от боли. — Эта. Лет в шестнадцать, — здоровой рукой Ваня ткнул в наручники, вытатуированные на ключице. Андрей приостановился и задержал взгляд на указанном месте. — Красиво, — чуть улыбнулся парень. — Так где ты так плечо вывихнул? Драка? — Не могу рассказать, — честно сообщил Ваня. — Ладно, — легко кивнул Андрей. — Готово. Постарайся хотя бы неделю руку вообще не трогать. И не мочить. Захочешь помыться — попросишь, я тебе перевяжу потом. — Спасибо, — искренне поблагодарил Евстигнеев. — Урод криворукий, — беззлобно усмехнулся парень. — В следующий раз лучше сразу ломай, болеть быстрее перестанет. — Вот не можешь ты без этого, — насмешливо фыркнул в ответ Рудбой. — Не могу, — кивнул Андрей, улыбаясь. — Спать пиздуй. Пары завтра. Рудбой разделся, вновь в комнате, улёгся в кровать. Пиро в этот момент уселся на свою койку, укладывая на колени блокнот. Вдруг захотелось писать. — Ты спать не планируешь? — осведомился Рудбой, спустя минут пять тихого шуршания страниц. — Не могу. Писать хочется, — не глядя на него, бросил Андрей. — Почитать дашь? А потом можно в мк скатать. У меня болит рука, уснуть не смогу. Андрей обернулся и посмотрел на Ваню как на ебнутого. Повод так смотреть был: ещё с утра Рудбой чуть не размазал его по стенке, потребовал исчезнуть из поля зрения, а теперь просит почитать Андрюшину писанину, которую раньше всегда обсирал. Пиро предпочёл не комментировать и протянул ему блокнот. Ваня прочёл текст. Там было об Алисе и главном герое без имени, который вроде как принял кислоту, выбрав между красной и синей таблеткой, как в «Матрице». Дальше шёл странный, но интересный философский диалог о жизни и вообще том, что значит жить. Ване зашло. С текста Андрея легко визуализировалась Алиса, Евстигнееву даже захотелось что-то по этому снять. — Неплохо, — намеренно занизил оценку Ваня, отдавая парню текст назад, вспомнив, что они все-таки типа враги. — Сам ты неплохо, — фыркнул в ответ Андрей. — Если разъебу тебя в мк — с тебя фотосет. — Я ж хуево снимаю, сам говорил — усмехнулся Рудбой. — Ну я посмотрю, буду ли я их куда-нибудь выкладывать. — Ах ты сучка, — возмутился Ваня, выбирая Скорпиона в игре. — Жопу береги, — хихикнул в ответ Андрей, выбирая по классике Саб-Зиро.

***

Следующая неделя проскочила относительно спокойно. Андрей, окончательно запутавшись, как надо вести себя с Ваней, даже особо не доебывал его, Ваня поступал так же, а Макс наконец-то перестал шляться где-то ночами, больше всех радующийся внеплановому перемирию. Жить друг другу спокойно они все равно не давали, обмениваясь шпильками почти круглосуточно, но обходились по крайней мере без скандалов и мордобоя. Вся общага напряглась, чувствуя надвигающуюся подготовку к сессии. Студенты старательно гуляли последние свободные дни, предчувствуя пиздец с учебой даже там, где ты его не ждал, а потому залетевшему в очередной вечер Роме, приглашающему всех на вписку в съемной квартире, которую арендует Глеб, никто не удивился. Андрея с Максом он выловил у них в комнате, известил их о том, что они приглашены и будут закопаны заживо, если не придут, а Ваню нашёл только поздно вечером около его тачки с закрытым шарфом лицом. — Куда линяешь? — закричал вслед Рома, догоняя его в одних трусах и накинутом на плечи пальто. — К Храмову, фотки ретушировать, — затормозил Рудбой. — Послезавтра пьянка у Голубина на съемной хате. Я тебе адрес закинул в телегу, — оскалился Локи. — Отказы не принимаются. — Приеду, — кивнул Ваня, прогревая тачку и дымя торчащей изо рта сигаретой. — Вы с Андреем начали делать курсач? — Нет ещё. Руки не дошли. Я пока добиваю все по остальным предметам, Андрей, думаю, тем же занят. Время ещё есть пока, разберёмся. — Ладно, актёр нужен будет — свистите, — коротко улыбнулся Рома. — Пиздуй к Храмову, я домой попрусь, холодно. Андрей у себя ковырялся со сценарием на автобиографической основе, но у него ничего не шло. Макс мирно лежал на кровати и читал загадочную книгу с названием «ЭДиРВ». — Бля, сука, нихуя на ум не идёт, — выругался в итоге Андрей, открывая банку пива и отбрасывая блокнот. — Ты что читаешь? — На книге написано, — спокойно отозвался Макс. — Мне «ЭДиРВ» ни о чем не говорит, — фыркнул Пиро. — Электродинамика и распространение радиоволн, — расшифровал Лазин. — Интересно? — Всегда мечтал прочесть, — прыснул Макс. — Ты чего маешься? — Да, блять, не понимаю я о чем из своей жизни писать. У меня ничего интересного не происходит! — Андрей, ты каждый день только и делаешь, что во что-то влипаешь. В конце концов, про ваши чудесные взаимоотношения с Рудбоем напиши. — Да что про них писать? — всплеснул руками Пиро. — Зачем вообще нужны эти автобиографии всратые? — Думаю, что Черняк хочет, чтобы в твоих мрачных историях начали проскальзывать более светлые эмоции. Вроде дружбы, любви и чего-то такого… — А у меня вокруг одна дружба и любовь, — усмехнулся Андрей. — Причём тут тогда твой совет с Евстигнеевым? — Ну вы же вроде лучше ладить стали, — пожал плечами Макс. — Что у него кстати с рукой? Я спрашивал, он не признался, а в то, что он до травмы доехал, я не поверю. — Тебя тогда ночью не было, он приехал под утро, пьяный и с адским вывихом плеча. Я не спал, вправил ему плечо и перебинтовал. — Он сам попросил? — Макс даже от Книги отвлёкся. — Нет, его величество предпочитало сидеть и страдать на кровати, — фыркнул Андрей. — Я взял инициативу в свои руки. — А нахера? Если ты его ненавидишь? — Ну… он бы страдал и выносил всем мозг, мне в первую очередь. — Отмазка так себе, — улыбнулся Лазин. — Я-то знаю, что в душе ты солнышко. — Чёрное солнышко. Которое выжжет тебе роговицу, если назовёшь меня так ещё раз, — растянулся в улыбке Пиро. — Пойду пройдусь. — В двенадцать ночи? — с сомнением переспросил Макс. — Может вдохновения нагуляю, — отмахнулся Андрей, выходя из комнаты. На деле он спиздел. Шёл он за дозой, не хватало ни вдохновения, ни времени. И настроение было такое себе, апатично-усталое. Барыга встретился с ним в назначенном месте, Пиро забрал свои два грамма и снюхал в соседней от общаги подворотне в два раза больше обычного. Стало хорошо, да так, что Андрей подорвался на ноги и навернул три круга по всему району, пританцовывая под музыку из наушников. А следом так же резко стало плохо. Он еле допер до их здания, а после осел на лавочке напротив, чувствуя, как сердце клокочет в горле. Потом лёг, свернувшись и не ощущая в себе сил идти дальше. Было холодно и мокро, но сил идти дальше не было. Андрей чувствовал, как даже не засыпает, а отключается, запоздало испугался, подумал о том, что, может быть, сегодня умрет. Хотя, что изменится в таком случае? Кому он нужен? Он не знал, сколько так пролежал, замерзая, как вдруг в его мир, состоящий сейчас из тьмы и стучащего аритмично сердца, ворвалась чья-то рука, потрясшая его за плечо. А следом голос. — Ты решил покончить жизнь самоубийством? Оригинально, только чтобы пафосно было, нужно сначала стать известным, а потом выпиливаться. Андрей хотел что-нибудь этакое выдать в ответ, но губы не шевелились. — Слышь, не смешно. Вставай давай. Андрей? Пиро приоткрыл глаза и увидел перед собой обеспокоенный ебальник Рудбоя. Сказать он ему ничего не смог, только потянул к себе за рукав. Было холодно. — Я сейчас упаду! — возмутился Ваня, хватаясь за лавку. — Ты нажрался опять что ли? Рота, подъем! — Хуево мне, — еле выдал Пиро. — Сядь, холодно. — Конечно, блять, холодно, конец ноября, — заворчал Рудбой, явно чуть успокоившись от того, что Андрей не в отключке. — Ты сколько здесь лежишь? Вставай, пойдем в комнату, ты ледяной пиздец. Надо ж было так ужраться… — Я не пьяный. Мне плохо. Не могу стоять, — отрывисто пробормотал Андрей. — Хорошо, я сяду, — Ваня явно волновался, глядя на сжавшегося сценариста. — Тебе скорую вызвать? — Я тебя убью, если вызовешь. Сиди, заткнись, — просипел Пиро, подтягиваясь, оперевшись на плечо Вани, чтобы сесть. — Слушай, я, конечно, не эксперт, это ты у нас медик розлива киновуза, но выглядишь ты прямо очень бледно. — А то я без тебя не знаю, — огрызнулся сценарист. Андрей продрог настолько, что не чувствовал толком рук. Ваня же участливо накинул на него свою куртку, поверх его пальто. — Расскажешь, как здесь оказался? — поинтересовался Евстигнеев, игнорируя такую странную деталь, как Андрея, жмущегося к его боку. Тому было сейчас плевать, хоть Рудбой, хоть Гитлер, хоть папа Римский, он просто пытался хоть как-то согреться. А у Евстигнеева был горячий, по сравнению с Андреем, бок. — Гулял, слушал музыку, потом стало плохо. Дошёл до сюда, идти дальше не смог, — тихо выдал парень. — А если бы я не приехал? Замёрз бы? Все уже спят давно или уже нажрались, на улицу никто не выйдет, ещё и в дубак этот жуткий. — Может и замёрз бы, — пожал плечами Андрей. Они помолчали, Ваня тоже начал замерзать в одной футболке. — Так. Идём наверх. Холодно. — Говорю же, блять, не могу идти, — зашипел Андрей. — Ноги не держат. Ваня встал, тяжело вздохнул. Оставлять его тут было невежливо, к тому же Рудбой был ему должен за своё почти зажившее плечо. А потому он повернулся спиной и присел перед лавочкой, тихо скомандовав: — Залезай. И держись крепко, но не трогай правое плечо. Андрей посомневался как минимум по двум причинам: первая была в росте и весе, где он хоть и уступал Рудбою, но не сильно, вторая в целом в их взаимоотношениях. Но замерзнуть на улице совсем не хотелось. Он неловко уцепился одной рукой Ване за грудь, сжимая в кулаке футболку, обходя больное плечо, а другой вцепился в здоровое. Рудбой ожидал, что будет тяжелее и аккуратно потащил парня внутрь общаги, надеясь никого не встретить по пути. Но у входа они сразу же столкнулись с полузнакомой девочкой с актерского, удивлённо замершей перед такой картиной. Ваня постарался состроить такое лицо, чтобы ей расхотелось делиться с кем-то увиденным. Ладонь Андрея, то и дело задевавшая Ванину шею, была наглухо ледяной, казалось, что он окоченел. Макс в комнате спал, и Ваня осторожно сгрузил Андрея на его кровать. — Тебе может чего согревающего? Чая там или коньяка… — предложил шепотом Рудбой, поджав губы. — Ага, чтобы ты потом мне всю жизнь это вспоминал? — фыркнул Андрей, зарываясь в одеяло. — Обменялись любезностями и хватит. — Я по-твоему не человек, что ли? — Ваню слегка задело такое пренебрежение. В самом деле, не помочь сейчас Андрею было бы попросту невежливо, в особенности учитывая тот факт, что Пиро, не думая ни секунды помог ему с его плечом. — Извини, — легко бросил Андрей. — Я просто, когда плохо себя чувствую, бешусь быстро. Рудбой извинения принял молча, а сам быстро поднялся к Адилю, у того коньяк точно оставался, к тому же Адиль никогда не ложился раньше четырёх-пяти. — Жалелов, не нальёшь коньяка на два пальца? — шёпотом выдал Ваня, засунув голову в комнату. Внутри мирно спали Перфилов и Глеб. — А тебе зачем? — поинтересовался Адиль, мгновенно доставая коньяк и наливая в протянутую кружку. — Без куртки прогулялся, замёрз как собака, — напиздел Ваня. — От души. Дальше он дошёл до кухни и долил в коньяк крепкого сладкого горячего чая. А с этим всем вернулся к сидящему в коконе из одеяла Андрею и протянул ему. Пиро благодарно кивнул, отхлебнул, скривился от омерзительного вкуса, но бросил тихое: — Спасибо. — Да не за что. Ваня уселся на свою кровать и затупил, глядя куда-то в сторону Андрея, хлюпающего чаем в темноте. Он, вообще-то, возвращался с заезда, который проебал из-за больной руки. Он вёл одной, а на пассажирское усадил Леху переключать передачи, но выиграть так было крайне маловероятно. Из-за проигрыша он ехал раздражённый, но ситуация с Андреем его удивительно сбила с этого настроя и странно успокоила. — Слышь, ты придумал сценарий? — Нет ещё, — отозвался Пиро. — Но наработки есть, я допишу, выберем вместе. — Хорошо, — односложно кивнул Ваня. — Спокойной ночи. — Ага. И тебе.