attention: третье лицо
В Бостоне идут дожди. Кажется, за последние дни за густыми облаками не было видно и жалкого клочка синего неба. Капли стучат глухо и часто, лишь изредка становясь более редким, моросящим дождём, но не прекращаясь ни на минуту. Небо над Бостоном плачет. У него сезон меланхолии. Парень сидит за столиком в паре кварталов от учебного корпуса. В кружке перед ним медленно тает пенка на дешёвом кофе из автомата, на заплывшей водой парковке по байку стекают холодные капли дождя. Если бы не погода, место встречи было бы гораздо более драматичным и соответствующим. Но небо внесло свои коррективы, согнав их под полосатую красно-белую крышу открытой площадки кафе. Второй подходит, когда он уже сжимает в пальцах фильтр тлеющей сигареты. Запах дыма — тягучий и едкий — тянется по влажному воздуху, слоится в нём никотиновым туманом, заставляя рыжего нахмуриться в отвращении. Что его заставило согласиться на эту встречу? Сейджуро не знал. Пальцы Джена едва заметно подрагивают, когда он подносит сигарету ко рту. Под глазами залегли круги, скулы осунулись. Он насквозь пропах никотином — Акаши чувствует этот запах через круглый уличный столик и сидит подчёркнуто прямо, не наклоняясь к столу. — Чего ты хотел? — с английским проблем никогда не было, но акцент останется с ним на всю жизнь. Хоть что-то действительно постоянное. — Марина звонила, — без предисловий отвечает американец, сминая истлевшую сигарету просто в пальцах, игнорируя горящий уголёк и растирая сажу по коже. — У меня была включена запись звонков. Случайно. Новая сигарета из пачки. Вспышка зажигалки. Новое облако дыма. — Как оказалось, не зря, — Джен придвигает к нему телефон. На чёрном экране — сбивчивая строка голоса, где-то низкая, где-то совсем резко идущая вверх, и две кнопки. Пауза и плей. Сейджуро не говорит ничего, только жмёт на вторую. Родной голос хорошо слышен даже в дождь, только динамик на той стороне очень хрипит и искажает звук. Он плюёт на запах дыма и немного наклоняется к столу, придвинув к себе телефон. Он застывает, не произнося ни слова. Минут через тридцать, когда разговор заходит о плене, а руки Акаши начинают часто трястись, Джен подталкивает ему пачку сигарет и зажигалку. Сейджуро чиркает зажигалкой, когда голос из динамика говорит об избиении. Джену кажется, что в этот момент в глазах парня совершенная, звенящая пустота. Сейджуро затягивается в тот момент, когда Рин говорит о потерянном ребёнке. Джен уверен, что в этот момент в глазах японца он видит отражение Ада. Слова Рин тянутся в цепочку. Её хриплый голос, рассказавший историю жизни за почти пять лет. Рассказ о психологе. О пустых днях в Бостоне. О том, как кто-то заставлял её выходить и есть. Пачка сигарет тает так же быстро, как подходит к концу звуковая дорожка записи. Разговор с братом, давший ей силы снова бороться. Его приезд. Слова о футболке спортивной команды Ракузана, на которых Сейджуро болезненно жмурится, закрывая глаза. Джен отворачивается, давая ему возможность выразить эмоции. Капли дождя бьют по асфальту. Небо плачет. Ему кажется, что небо плачет над судьбой Рин. Запись подходит к концу. Сейджуро выглядит так, словно постарел разом на десятилетие. В тонких пальцах сжата догорающая сигарета. И Джен почти уверен, что в алых глазах на мгновение мелькают золотистые оттенки. — Это всё зачем я тебя звал, — глухо говорит американец, забирая телефон и закидывая его в карман промокшей джинсовой куртки. — Мне показалось, что ты должен это узнать. Я не буду вам мешать. Он поднимается и надевает шлем. Сразу после аварии, прямо из больницы, выйти и сесть на проклятый байк — совершенное безрассудство. Но это кажется ему мелочью после истории одной девушки. Пачка сигарет остаётся на столе, и Сейджуро, оставшись один, скуривает подряд сразу две. Мысли не укладываются в голове. Сколького он не знал? Сколько Рин хранила на душе все эти годы? Как она это выдержала? Сейджуро поднимается, прихватывая с собой сигареты, и на ходу зажимает кнопку на ключах. Машина приветственно мигает сброшенной сигнализацией. Садиться за руль в состоянии аффекта — плохая идея. Впрочем, кого это ебёт?***
Найти Леонида слишком просто — он не сменил японский номер в мессенджерах. В динамике отчётливо слышится звон чего-то разбитого. — А она не с тобой? — Я спросил, где находится Рин. Не строй из себя идиота, — грубо отзывается Акаши, нервно ударяя кончиками пальцев по рулю, пока на светофоре горит красный. «Я не буду говорить. Она просила…» — отзывается тот, и слышно, как веник сметает звенящие осколки. Сколько посуды этот русский разбил косвенно из-за Рин? Хватит на целый замок. Замок из стекла. — Меня не волнует, о чём она просила и что ей кажется, что она хочет, — выражаться проще бы на японском, и ему этого отчаянно хочется сейчас, но иначе он ничего не добьется. По-английски это звучит паршиво. — Я знаю всё, что с ней происходило последние годы. Мне нужно её найти. В динамике слышится тишина. Сейджуро жмёт на газ и поворачивает, направляясь к выезду из города. Хриплый, приглушённый голос на незнакомом языке — кажется, тот ругается. — Я скину геометку, — слышится почти спустя целую вечность, когда мотор уже рокочет на следующем светофоре. Последнем на выезде из города. Частые гудки сброшенного вызова. К чёрту благодарность. К чёрту вообще всё. Замок из стекла. Сообщение действительно прилетает меньше чем за минуту. Сейджуро передаёт координаты навигатору и выворачивает на шоссе, вжимая педаль газа в пол. Дождь стучит по стеклу, на скорости вода идёт рябью от ветра. Из приоткрытого окна врывается ветер.Cause I'm only a crack…
Он пахнет дождём, озоном и немного морем. Треплет волосы и остужает голову. Судорожно сжатые на руле пальцы расслабляются и Сейджуро медленно выдыхает.'Cause I'm only a crack in this castle of glass.
***
Bring me home in a blinding dream
Её спина такая хрупкая на фоне штормящего океана. Сейджуро подходит молча, не нарушая тишины.Through the secrets that I've seen.
— А говорила, что не хочешь убегать. Голос сорван и хрипит. Это нервы или сигареты?Wash the sorrow from off my skin
— В этот раз я бежала не от тебя. Такой тихий, усталый. Но спокойный. Улыбка тянет бледные губы в мелких трещинках, и кажется, что в глазах снова появляется что-то тёплое. Как будто она сама рада, что эта гонка закончилась. Как будто она сама рада, что её нашли.And show me how to be whole again.
Сейджуро не говорит ни слова — просто притягивает её рукой к себе и обнимает. Не больше и не меньше. От тёмных волос пахнет яблоками, тонкие пальцы Рин сжимают его кофту и чуть дрожат. Её дыхание греет шею. Пахнет морем, солью и немного водорослями. Ветер треплет волосы. — Марина… — Сейджуро чуть отстраняется, проводит ладонями по её плечам вниз и собирает её ладони в своих руках, чуть сильно сжимая пальцы. — Я… В её глазах океан. Бушующий Атлантический океан. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой.