Диссонанс

В который раз за последние несколько дней я искренне обрадовалась тому, что научилась хотя бы частично сдерживать эмоции. Иначе сейчас, когда за нами к шикарному входу шикарного дома подъехала шикарная тонированная машина, я сама могла рухнуть на пол следом за челюстью, гипотетически упавшей туда ранее. Спросите, почему? Да хотя бы по той простой причине, что я, простая девчонка, всю свою сознательную жизнь прожившая в хрущовке (которая для моей миниатюрной маман, безусловно, была краше хаты-студии), совершенно не привыкла к подобной роскоши. А тут, что выясняется со слов Акаши, я должна ещё и вести себя раскованнее. В обитом деревом и белой кожей салоне дорогущего авто. - Да иди ты лесом, Акаши! Вспылив, я нервно перемнулась с ноги на ногу и швырнула сумку на сидение. Следом, не дождавшись абсолютно никакой реакции от хозяина данного средства передвижения, швырнула туда и свою тушу, по старой привычке протащив её в другой конец салона. Удивлённый этим Акаши остановился на полпути, у багажника, и сел на место, которое предназначалось мне... Похоже, здесь принято садиться сразу через все двери, а не как у нас. Блин, я опозорилась. Весь путь до школы занял долгих, лично как для меня, десять минут в полной тишине, которая угнетала всех, кроме невозмутимого Акаши. Похоже, он привык к тишине. А вот меня, смущённую своим позором, незнанием и положением "из грязи в князи", на седьмой минуте уже начало трусить - пришлось по всем традициям милых японочек свести вместе колени и, опустив голову, мять холодными пальцами подол короткой юбки от какого-то известного дизайнера. Наверное, со стороны это выглядело мило и невинно. Именно это нервировало больше всего. - Приехали, выходи, - сухо оборвал поток моих мыслей Акаши, когда и в движении бесшумная машина остановилась. Я, не долго думая, так же стушевано подхватила сумку и, с пятой попытки нащупав рукой ручку, вышла из машины. Последние слова, которые я слышала, были обращением к водителю: - На базу, Рокаму. На какую базу я так и не смекнула - не то, чтобы настолько извилины атрофировались, просто, когда на меня смотрят слишком много человек, я частенько впадаю в ступор. Как, например, сейчас. - Рин? - послышался удивленно-тихий голосок, кажется, Рико. - Ты... Разве после того случая вы с Акаши уже не? Или... Откуда ты такая? - И тебе привет, - с долей укора в голосе отозвалась я, обернувшись, и лишним движением одернула короткую чёрную мини. Благо, хоть рубашка без декольте, хоть и полупрозрачная. - Какого случая и уже не что? - Ну, да, привет, - тихонько пролепетала она и, подойдя ко мне, дежурно потянулась, чтобы по-дружески чмокнуть меня в щеку. Но моими усилиями промахнулась. - Просто после вчерашнего и тех фотографий, по школе слух пошёл... Ну, будто ты... Эм... шлюха баскетбольной команды, и я думала, что вы с Акаши расстанетесь, ему важна репутация и... Ну, в общем, так откуда ты? - От Акаши, - спокойно передёрнула плечами я, переваривая новую информацию. Значит, теперь я шлюха, а репутация Акаши таки волнует. Тогда почему я стала исключением? Или ему интересно проводить время со шлюхой? Хм... Задумавшись, я и не заметила, как молча прошла по школьному двору. Это, небось, прозвучит странно, но репутация шлюхи и стервы, охомутавшей главных спортивных звёзд школы, мне только льстила - даже более того, это была некого рода ностальгия по прошлой школе. Там я тоже была награждена подобной репутацией за то, что общалась с кучкой любителей паркура. А мне от этого только лучше в плане самооценки. Поэтому и сейчас я шла буквально летящей походкой, самодовольно ловя на себе взгляды толпы - ненавистные, смущённые, с насмешкой и даже завистливые, заинтересованные. Последние были от парней. Вот о чём говорил Акаши: я - статус, я - влечение, я - интерес. Они хотят меня. А мне, как самой настоящей стерве, это только льстит. Как и нарисованная после обеда перспектива состыковаться в душевой у бассейна с девками, которым отсутствие Акаши развязали руки и отшибло память. Но теперь-то и у меня хоть одна рука - да свободна. А всё почему? Правильно, в раздевалке нет камер! - Чего лыбишься, Такара? - продолжала наступательные движения та самая яблочная, вооружённая теперь уже пятью девчонками в качестве поддержки. - Надо же, ты меня ещё по фамилии знаешь, - с сожалением поцокала языком я, чуть склонив голову на бок и окончательно натянув купальник. "Карательная банда" же поголовно была в одежде. - А я даже имени твоего не знаю. Может, представишься? - Смерть. Твоя смерть, - угрюмо протянула она, грозно смерив меня взглядом. - Слишком жирная ты для костлявой, - тоном знатока протянула я и, сложив руки на груди, деловито уперлась бедром в стену. - Ты больше на банный лист похожа. Вот, скажи, что тебе от меня надо? - Да как ты смеешь, мразь! - вскрикнула она и замахнулась своей маленькой наманикюренной ручкой. Меня всегда поражали те, кто вот такими шлепками надеется кого-то побить. Это больше похоже, лично для меня, на игру двух тюленей на пляже, но никак не на драку. Мне даже уворачиваться не пришлось - хватило того, что я брызнула ей в глаза пеной от шампуня, оставшейся на стенке душевой. Яблочная, запищав, поскользнулась и рухнула на кафель, разбив колени. Её свите это не понравилось. Дальнейший текст для меня смешался в набор фыркающих и тявкающих звуков, не достойных описания. Самая крупная девка, та, с которой я уже имела честь видеться в туалете, пошла напролом и замахнулась с ноги. Остальные четверо рассредоточились вокруг меня, поэтому, уходя от неё, надо было продумывать сразу на несколько уклонов вперёд. Бегала я где-то с минуту, больше присматриваясь к своим противникам. Потом, когда крупная вновь замахнулась, я уже более уверенно перехватила её запястье и заломила руку за спину, надавив на болевую точку, расположенную в локтевом суставе. Как только она рухнула на пол, я, не дав им и шанса опомниться, пригнулась и наотмашь махнула ногой в футе от пола, сшибая сразу двоих с ног. С третьей пришлось сложнее - она, видимо, ходила на какие-то курсы и удары у неё были чётче. Но тут то и случилась первая подлянка - яблочная, оклемавшись, дернула меня за ногу. Пол был мокрый и скользкий, и я, поскользнувшись, начала стремительно заваливаться вперед. Если бы не успела выставить перед собой руки - точно бы расквасила лицо к чертям. Так пострадала только губа. И локти свело судорогой от удара. Быстро словив момент, пятая девчонка успела два раза нехило пнуть меня по ребрам и - где она научилась таким подлостям? - ударить ногой по позвоночнику, выбивая весь воздух из моих прокуренных лёгких. Больно же, чёрт возьми! Глухо захрипев или вообще зарычав, я перевернулась на спину и вцепилась ногтями в оголённую лодыжку девчонки, рывком выворачивая её из сустава. Почти одновременно с этим я вырвала свою ногу из хватки яблочной и, подогнув её, резко лягнула пяткой всё ещё сидящую на полу девчонку. Ещё двое стали приходить в себя и потянулись ко мне руками, надеясь вцепиться в волосы. Слава всем чертям, я заплела их в тугую косу - больно совсем не было. Зато я очень удачно вцепилась в их патлы сразу обеими руками, потянув на себя и ударив об кафель. Потом, сев на полу - так было больше устойчивости, - я почти профессионально всадила кулак в солнечное сплетение той, что была самой крупной, а следом - наотмашь ударила по шее той девчонки, что заставила меня вспоминать самооборону. Пятеро из них в итоге распластались по полу, а я играла в боевые ладушки с одной из девчонок, когда дверь душевой резко распахнулась. - Что здесь происходит? - грозно вопросила вошедшая девушка. - Прекратите немедленно! Я по команде замерла вместе с моим кулаком, расквасившим нос моей противницы. Та с визгливым стоном отступила к стене, а я обернулась на говорившую. - Такара! Объяснись! - строго сказала президент студсовета. У меня было только одно предположение на счёт её визита. - Почему условная жертва избивает нападавших? - Хищникам временами нужно ломать зубки, - двусмысленно улыбнулась я, поправляя соскользнувшую с плеча бретельку купальника, и слабо пошатнулась. От привкуса крови во рту становилось дурно. - Всё с тобой ясно. Хватай вещи и дуй со мной к завучу. Только в полотенце завернись, а то кроме баскетбольной команды за тобой будут бегать ещё и пловцы... *** Промусолив меня почти два часа, завучка таки сдалась - девчонкам было запрещено посещать школу, а меня отпоили чаем и отправили домой. Я вылетела из кабинета, небось, на первой звуковой, потому что дышать в пропахшем шанелем кабинете становилось всё сложнее. - Аллилуя! - только я вдохнула полные лёгкие, мне вновь выбили воздух, сжав в объятиях, словно в тисках. - Мы то уже думали, что тебя там в пожизненное заточили! Возмущенно-радостный голос Лёньки заметно приподнял настроение, а облепившие меня мелкие вернули с небес на землю. - Что, паршивый настрой, мой боевой воробушек? - ехидно протянул братец, сжав моё плечо и притянув к себе. - Как насчёт развеяться, пока твои коты не вступили в конвой? Я улыбнулась. Что-что, а поднимать настроение он умел. И вечер пошёл по его импровизации: кафе-боулинг-мороженое-аттракционы-сладкая вата. Разбитая губа растягивалась в улыбке столько раз, что мой болевой порог, наверное, поднялся сам по себе. Всё-таки, как бы я себя не настраивала, больно и сложно было всё равно. Но шум музыки и доброжелательное бормотание брата вытеснили ненужные мысли, возвращая мне меня. Всё возвращалось на круги своя - я, мой характер, мои привычки... Даже врожденная рассеянность, которую я, казалось, забыла дома, за тысячи километров отсюда, вернулась - я даже не заметила, как ко мне подошёл мой партнёр. - Привет, Акаши,.. - запоздалым хрипом отозвалась я и уже почти привычно потянулась к нему, чтобы демонстративно показать, что мы как бы пара. Мало ли кто мог ещё затесаться в толпе... - Как ваш матч? - Победа, - флегматично констатировал тот, переведя взгляд на моего спутника. Лёня как-то совсем недоброжелательно улыбнулся и протянул свою ладонь для знакомства. Акаши с едва уловимым недовольством ответил на жест. Что-то в нашем молчании вдруг стало тяжёлым и давящим. Атмосфера накалялась. Красное и чёрное. Акаши и Лёнька. И напряжение, повисшее в воздухе. Неужели это была ревность?