Диссонанс

Акаши не обернулся тогда, не позвонил в воскресенье, чтобы как обычно выгулять меня в ближайшем парке, и не пришёл в школу. Ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду. Я чувствовала, что моя история начинает принимать обороты небезызвестной саги, где главный красавчик влюбил в себя девушку и, посмаковав её кровушку, оперативно смылся. Но я со скалы прыгать не собиралась, так что буду надеяться, что Майер не была моим личным пророком. Хотя, если припомнить вторую книгу, в моей жизни тоже появился эдакий индеец, всеми силами старавшийся вернуть меня на волну позитива, - мой двоюродный брат, друг и транспорт в одном лице. - Рин, может, прекратишь строить из себя мешок с картошкой и пойдёшь на своих двух? - вяло заявляет вышеупомянутый, дёрнув плечом, на котором слабо покачивалась моя рука. - И не притворяйся мёртвой, я слышу, как ты пыхтишь мне в затылок. Я промолчала нечто нечленораздельное и беззастенчиво укусила его за шею, потому что на другие аргументы у меня не было ни сил, ни фантазии - и то, и другое было потрачено на сдачу первых промежуточных экзаменов. Математика, третий экзамен, выжал меня почти так же трепетно, как бывала хозяйка выжимает лимон - без остатка. - Рин! - обиженно вскинулся брат, недовольно подпрыгнув и заставив меня стукнуться подбородком о его плечо. - Ну вот что мне сделать, чтобы ты вернулась к жизни?.. Отчаянно хотелось попросить найти моего прекрасного принца и заставить того поцеловать свою спящую недо-красавицу, но об этом знать братцу не обязательно, поэтому я выдвинула типичную для меня версию: "хочу на море". Но, вопреки моим ожиданиям, "бедный студент" торжественно поклялся отправить меня туда первым же рейсом сразу после начала каникул. Ну, и мне пришлось сползать с его спины. В любом случае, до дома он меня донёс, а дальше я могу благополучно впасть в анабиоз. Что, собственно, мне сделать помешали на начальной стадии. Не силясь открывать только что закрывшихся глаз и на ощупь приняв вызов, я поднесла телефон к уху. - Алло, Рин? - глухой скрежещущий голос пощекотал слух, не позволив мне толком узнать голос - разве что было понятно, что звонит девушка. Для получения дополнительной информации пришлось издать дежурное "угу" и слушать дальше. - Это Чинатсу. Можно мне с тобой встретиться? - Я сплю, - хмуро и неразборчиво буркнула я, тоном давая понять, что не заинтересована в общении. - Я подойду к твоему дому сегодня в семь, а пока можешь подремать, - безапелляционно заявила мне эта наглость в юбке и деликатно пролепетала: - Прости за беспокойство, сладких снов. Частые гудки били по барабанной перепонке в унисон с глухим пульсом. Чтобы Чина что-то хотела от меня? Даже если и так, то что? Занять денег? Найти киллера? Побить кого-то? Пробить короб? Хм, впрочем, могло быть и нечто безобидное. В любом случае, это было странно, а одно из моих жизненных кредо гласило: "в любой непонятной ситуации ложись спать". Сегодня был четверг. По четвергам я никогда не изменяла себе. *** Когда через сладкий покров Морфея и моё тёплое одеялко донёсся требовательный толчок со стороны, конечно же, понятно, кого, я мысленно прокляла швейцара-брата за его пристрастие к особам противоположного пола. А потом, услышав ехидный вздох со стороны этого самого дамского угодника, крайне доброжелательно брякнула: - Чтоб у тебя весь тестостерон выпарился, подкаблучник!.. Саркастичный хмык с его стороны поступил оперативно и с присущей брату наглостью, после чего послышался тихий и сдержанный смешок со стороны моей гостьи. Я, конечно, могла притвориться злой и многозначительным кис-кис-кис подозвать свою когтистую артиллерию, которой брат шарахался, как прокажённый, но я же добрая. В глубине души. Где-то очень глубоко. - Оливеее~ - Я, пожалуй, вас оставлю! - спешно откланялся Лёнька, так же поспешно шарахнувшись куда подальше. Я, самодовольно хмыкнув, уселась на кровати и выжидающе посмотрела на застывшую Чинатсу. - Я жду, - спустя минуту игры в гляделки, относительно требовательно сказала я, и Чина, вздрогнув, пару раз моргнула. Видимо, зависла. - Эм... У меня к тебе одно извинение, две просьбы и три вопроса, - замешкавшись, выдала она и, дождавшись моего кивка, мол, продолжай, заговорила: - Извини нас за то, что мы распространили те фотографии; помоги мне, пожалуйста, с английским и, дважды пожалуйста, помоги мне подготовиться к сдаче нормативов по физкультуре; скажи: ты готова принять меня обратно, пойдёшь ли ты с классом в боулинг в субботу и занят ли этот парниша. Задумавшись ровно на столько, чтобы моё молчание было похоже на эпичную паузу, я потёрла переносицу и по пунктам выдала: - Да, нет, да, да, да и нет. Я не умею учить людей, поэтому с моим покровительством твой английский станет ещё хуже. Это всё? - девушка спешно кивнула, благодарно просмотрев на меня. - Тогда пошли, что ли, чая тебе налью. Притащилась же чёрт знает куда. Совершив кратковременное представление "паркур с кровати на пол" с бонусным моментом наличия одеяла, я монотонно засеменила к двери. - Эм, Рин, тебя ничто не смущает? - с тончайшим намёком в голосе протянула шатенка, окинув меня ничуть не скромным оценивающим взглядом. Я недоумённо опустила взгляд и потрудилась запахнуть расстёгнутую рубашку. Всё правильно, перед тем, как рухнуть мёртвым сном, я успела только разуться, стянуть юбку и расстегнуть пуговицы, и теперь по внешнему виду я больше напоминала модель на ню-фотосессии: капроновые чулки с подтяжками, элегантное белое (единственное, которое ещё не в стирке) бельё и расстёгнутая измятая рубашка. - Зис из норма, - выдал "случайный прохожий" в лице брата, невинно мелькнувший в дверном проёме. - Рин, кикимора моя ненаглядная, тебе кофе? - Давай конкретнее, официант, - буркнула я, хватая в охапку спящего Иннокентия и вывиливая с ним в коридор. - Латте, гляссе, эспрессо или американо? - деловито пропел бармен со стажем, которому довелось два года проработать в кофейне. Только сейчас до меня дошло, что брат намерено говорит по-английски, чтобы наша гостья не чувствовала себя не в своей тарелке. Вопреки незнанию японского, на интернациональном языке Лёнька щебетал с лёгкостью переводчика. И, судя по многозначительному взгляду Чинатсу, репетитора себе она уже наметила. - Изощрись на что-то новое, - самодовольно буркнула я, приземляя свою многозначительную по общепринятой СИ филейную часть на стул у импровизированной барной стойки. - А вам что, милая гостья? - тоном галантного ловеласа проворковал брат, степенно закидывая полотеньчик на руку и с важным видом... подходя к кофеварке. Впрочем, несмотря на всю иронию ситуации, даже из автомата он умудрялся выжать такие шедевральные на вкус изыски, что со временем весь мой скепсис выветрился. Жаль, что Чина к этому была не готова. - Просто кофе... С молоком, - подумав, малость растерянно пробормотала она на своём плохом английском, аккуратно усевшись на свободный стул. - Рин, скажи, - уже на родном обратившись ко мне, она добавила уверенности в тон, - я тебя не напрягаю? - Ничуть, - просто пожала плечами я и, заметив весьма таки обескураженное выражение её лица, попыталась объяснить: - мои друзья были настолько одичавшими, что буквально жили у меня дома. Они даже великодушно предлагали мне поесть, когда потрошили мой холодильник, набивая свои бездонные животы. Выдав короткий смешок, я краем глаза заметила, как с долей любопытства посматривает на меня Лёнька, который хотел вникнуть в суть разговора, но не мог по небезызвестным причинам. Мягко улыбнувшись ему, я пошевелила губами в беззвучном "потом" и вернулась к Чинатсу. - Скажи, с какого перепуга ты вдруг решила просить у меня прощения? - растягивая не только паузы между словами, но и сами слова, я достала из стоящей на столе корзинки конфету и принялась увлечённо ковырять ногтем обёртку. - Рико совсем от рук отбилась со своими сплетнями обо всех и вся, а с одной Судзуми мне скучно, - страдальчески цокнула языком она, глубокомысленно потыкав пальцем столешницу. - А из всех моих знакомых ты - наиболее адекватный человек, с которым можно отвлечься от серых будней. Да и у моих знакомых свои компании, и вникать в них я не хочу. Мне гораздо приятнее общаться с одним человеком, чем с толпой. - То есть, ты выбрала меня потому, что я одиночка? - тихо хмыкнула я и, закинув в рот конфету, побормотала: - Ты не учла того факта, что и у меня есть свой отдельный круг общения. - Студсовет и баскетбольная команда, знаю, - перебила меня она. - Но в то же время ты с ними не в таких близких связях, чтобы назвать вас друзьями. Я права? - Какой смысл сильно привязываться к людям, если я в Японии не продержусь и пяти лет? - словив её недоумённый взгляд, я вздохнула. - У меня нет никакого желания выживать в стране, где я всегда буду чужой, когда у меня есть шанс построить свою жизнь там, где я всегда буду своей. На несколько долгих минут воцарилось молчание. Лёнька поставил перед нами кружки и скрылся восвояси, понимая, что никакой информационной нагрузки наш разговор ему не принесёт. Когда Чинатсу всё-таки решила заговорить, я монотонно выцедила уже половину своего кофе. - Зачем тогда ты приехала в Японию, сломав свою жизнь в твоей стране? - глубокомысленно изрекла она, с долей укора посмотрев на меня. - Подожди, не отвечай пока что. Я хочу задать все свои вопросы... Хм. Если у тебя были свои причины исполнить роль перелётной птицы, почему ты не выбрала жизнь тихони и завела канитель с Акаши? Почему продолжаешь с ним отношения, когда уже понимаешь, что влюбилась и окончательно к нему привязалась? Зачем ты играешь выдуманную собой же роль, когда можешь просто быть собой - это ведь отличная возможность, особенно когда не надо зарабатывать авторитет и беспокоиться о мнении окружающих? Почему тогда сейчас ты грузишь себя по этому поводу? Всё. Теперь отвечай. - Скажи, а с какой стати я должна раскрывать свою душу той, кого я ни на йоту не волную? Зачем разменивать себя для случайных прохожих? - философски пробормотала я, сжав пальцами тонкую ручку кружки. Вспоминался умный дяденька Высоцкий: "Я не люблю, когда мне лезут в душу, тем более, когда в неё плюют". - Потому чужим людям легче открыться, - равнодушно изрекла Чинатсу, посмотрев на медленно тающую пенку в своей кружке. - Потому что таким людям нет никакого смысла использовать услышанное против тебя и они, как незаинтересованные стороны, в состоянии дать тебе адекватный совет или хотя бы просто выслушать. Так что говори. Временами ведь нужно выговориться, я права? - Знаешь ли, чтобы ты смогла меня понять, придётся мне на ходу сочинять автобиографию. А это долго, нудно и очень запутанно. И совсем не интересно, - хмыкнула я, разом допив кофе и с глухим звоном поставив кружку в мойку. - Так даже лучше. У меня много времени, - мягко заметила она. - И, чтобы тебе были понятнее мои мотивы, скажу, что я собираюсь стать психологом, и этот расспрос можно считать моей внеурочной практикой для будущего трактата. А ещё я готова дать клятву Гиппократа о неразглашении тайны больного. - Даже так? - скептически приподняв бровь, хмыкнула я. - Если ты так разбираешься в психологии, попробуй выдвинуть версии о моём прошлом. Если сойдутся хотя бы три факта, я расскажу. Но, - приподняв руку, остановила её я, - в моей комнате. Мне удобнее думать лёжа. Бережно подхватив свой, очевидно, вкусный кофе, она засеменила в мою комнату быстрее меня самой. Интересно, я тоже так выглядела, когда допытывалась у своей подруги, что с ней сотворила жизнь в другом городе? Нет, мои глаза так гореть азартом попросту не приспособлены. Зато они прекрасно выполняют функции: "убить взглядом", "окатить волной презрения", "красноречиво послать", "высокомерно смерить взглядом" и "с настоятельным скепсисом потребовать продолжения". Именно последним я и занялась, плюхнувшись в нагромождение подушек. Чинатсу, как говорится на Украине, "збагнув що до чого", подкатила к себе мой стул и, усевшись на него в мальчишеской манере, упёрлась локтем в спинку, находя в руке опору для своей массивной головы. - Так-с, начну с анализа твоего отношения к окружающим, - глубокомысленно изрекла она, одной рукой описав бесформенный круг, будто обобщая. - Ты легко соглашаешься на новые знакомства, но в то же время относишься к прямому сближению осторожно и весьма скептически. С твоих слов следует, что ты не доверяешь окружающим. Из этого можно предположить, что раньше ты была довольно открытой, но потом тебя предали, притом, учитывая твою явную чёрствость и стойкость, довольно подло и болезненно. Гадать не буду, это моя окончательная версия. Сходится? Я молча кивнула, и она продолжила: - Теперь возьмём твой мальчишеский тип характера. Ты недостаточно утончённая, как для девушки, но весьма спортивная и резкая. Если учесть то, что ты обучена начальным боевым навыкам, можно подумать, что ты выросла в кругу мальчишек и большую часть своего детства, на этапе формирования личностного характера. Но, так как в тебе можно увидеть черты, если не девчачьи, то хотя бы женские, то где-то с тринадцати-четырнадцати лет, то бишь где-то с начала подросткового периода, ты сменила окружение и занялась чем-то более женственным. Судя по тому, как ты двигаешься, это были либо гимнастика, либо танцы. Я снова кивнула. Всё было верно. - И, если совместить первый и второй пункты, можно сделать несколько предположений: либо твои родители развелись (что я исключаю, потому что это произошло недавно), либо вы на время уехали, а когда вернулись, твои друзья о тебе забыли (впрочем, это я также отброшу, потому как в таком случае ты бы не расставалась с новой компанией для переезда в Японию), либо, что наиболее вероятно, твои знакомые очень плохо с тобой обошлись и родители, видя твоё состояние, способствовали смене твоего окружения. Это мог быть переезд, смена школы, какой-нибудь кружок или... Подняв руку, мол, хватит, я в третий раз кивнула и, окончательно провалившись в завал подушек, чтобы она не видела моего лица, а я отвлекалась только на потолок, заговорила сама: - Даже не буду спрашивать, как ты могла разгадать меня. Поэтому отвечаю сначала на те вопросы. В Японию я переехала, потому что не могла оставить маму без поддержки в такой трудный период жизни, да и не могла бы я спать спокойно, если бы не могла контролировать, чтобы она ничего с собой не сделала. Жизнь тихони мне стоит поперёк горла с тех пор, как, по твоим словам, я сменила окружение. И сам мой мальчишеский тип характера, который проще назвать холерическим, не позволяет мне молча сносить всё, что со мной творят. Но, когда я нажила себе проблем, мне так удачно подвернулся со своим предложением Акаши, что отказаться было бы непростительной глупостью. Даже спрашивать не буду, как ты раскусила меня в плане чувств, потому что сама я это поняла только на прошлой неделе. Да, следовало бы оборвать, но у меня остались свои причины и неразрешённые вопросы. Игру в "Такару Рин" я продолжаю потому, что моя жизнь осталась там, куда я когда-нибудь вернусь, и я бы не хотела разменивать её на игры с новыми знакомыми из страны, откуда я рано или поздно свалю. На то, чтобы грузиться, я оставлю право вето. Что ещё хочешь знать? Не задумываясь, она чётко, но быстро и с завидным азартом проговорила: - Мои предположения, объясни их. - Первое. Да, меня предали мои лучшие друзья. Как - тебе знать не обязательно. Это было в прошлом - было и прошло. Второе. Да, после того случая с друзьями родители, видя моё состояние, перевели меня в другую школу и, чтобы мне о тех друзьях ничего не напоминало, заставили отказаться от паркура, предложив в альтернативу танцы - мол, та же нагрузка, и тоже можно использовать фантазию. Дальше? - Мне хватит, спасибо, - мягко сказала она, и я услышала тихий скрип стула. - А теперь я, пожалуй, пойду. Ты хочешь спать, это видно, а мне надо всё обдумать. До завтра и спокойной ночи. Вскинув вверх руку, чтобы её было заметно из-за завала подушек, и пару раз качнув кистью, мол, пока-пока, я зажмурилась и глубоко вздохнула, когда дверь моей комнаты закрылась. Стало ли мне легче после своеобразной исповеди? Нет. Стало бы, если бы я рассказала о мыслях на счёт случая с Акаши? Да. А стало бы мне легче, если бы я могла неведомым образом узнать, как выглядела та ситуация глазами самого Акаши? Не факт. Вывод: жизнь - тлен, всё - тлен, я - тлен, мысли - лишняя трата времени и мне пора спать. Завтра всё покажет. А пока что у меня остаётся только лёгкий осадок того, что можно назвать обидой, болью и злостью. Ровно такой же, какой мне довелось испытать полтора года назад, когда... Нет. Не имеет значения. То была жизнь Коршуновой Марины. А Такара Рин - пустая жестянка, в которой нет места боли, чувствам и пережиткам прошлого. Как там? "Я просто доспех. Обычный пустой доспех..." Доспех, как всегда, без души. И я. Без души.