Ближе к полудню тучи расползлись по углам, выгнав от туда макавшего усы в водку электрика, и к вечеру блага цивилизации были возвращены на родину. Обыскав все стены на предмет выключателей и организовав просто слепящую иллюминацию, мальчишки направились на склад, где, со слов дяди Мити, должны были остаться диски с музыкой и всякая мишура для вечеринок. Я, естественно, пожелала вместо экспедиции в завалы развалиться на диванчике, но меня никто не слушал, и самого юркого скалолаза (читать: коробколаза, завалопролаза и пауковнебояза) просто перекинули через плечо и притащили в кладовку.
И это был первый раз, когда мои ожидания превзошла реальность. Может, оттого, что я скептично вообразила себе отсырелую бумажную мишуру и наполовину сгоревшую гирлянду с приветом из восьмидесятых, как у моей бабушки, а, может быть, потому, что цветные порошки краски, как с индийского праздника Холи, паутины с профессионализмом искрящихся гирлянд, гору софитов и колонки с меня размером не ожидали увидеть даже парни, так и застывшие с малость перекошенными физиономиями. Оказалось всё заслугой приехавших сюда на прошлой неделе студентов, тоже попавших под дождь, и с психом оставивших здесь все атрибуты праздника.
Ещё там было несколько дисков с музыкой, прочитав название которых некоторые парни скривились, но в сумку впихнули. И, пока местные силачи таскали на своих горбах амуницию для планового вечера, я ненароком внесла свой вклад в организацию вечеринки - разболтавшись с электриком на родимом языке, я на его радостях получила подарочный бонус в качестве нескольких ящиков спиртного, методично спрятанных по парочке с каждой алкогольной вечеринки, имевших здесь место.
Меня и три ящика вина, от полусладкого до игристого, встречали как героя с войны.
И наградили медалью за заслуги перед человечеством - подзатыльник от географа, подозреваю, достоин называться так. Но, что характерно, этот мировой мужик согласился не сдавать нас остальным своим коллегам при одном незначительном условии...
***
Восседая на колонке, прямо как живая интерпретация ковбоя дальнего запада на диком мустанге, я вскинула руку с микрофоном и одновременно с последним аккордом мелодии опустила её. Народ, танцующий под сценой, обсыпанный яркой краской, продолжал двигаться под свист и крики, напрочь поглощённые атмосферой вечера.
И эти юные почитатели культуры двадцатого века ворчали мне, что не будут танцевать под устаревшую латину. Пфф! У музыки нет срока годности, особенно когда диск - единственный на ближайшие мили.
- Ходока-сан, смените меня! - швырнув микрофон пританцовывающему с бутылкой вина преподавателю, я спрыгнула с колонки и смешалась с толпой. Из колонок заиграли танцевальные мотивы самбы, и, пританцовывая, я на ходу взяла со стола плюющийся углекислым бокал с вином и осушила его в несколько глотков. Игристое почти сразу ударило в голову, оставив на языке шлейф кисловато-сладкого винограда.
Мне отчего-то вспомнился выпускной, когда мы танцевали с Акаши. Обернувшись, я почти сразу нашла его взглядом - он расслаблено стоял на парапете террасы, в стороне от шумной толпы, тянул уголок губ в усмешке и смотрел совершенно в другую сторону. Ощутив неприятный укол ревности, я закусила губу и с глухим звоном поставила бокал на стол.
- Рин... Ты... Рин... Я тут... Случайно... - робко протянула Судзуми, потянув меня за край майки. Голова шла кругом от буйства мыслей, это было что-то совершенно новое, будоражащее и пугающее неизвестностью чувство. Воздух показался чересчур колким от холода, чтобы дышать им. Скинув руку подруги, я отступила на несколько шагов и мгновенно словила ритм.
Мне отчего-то неудержимо захотелось вновь оказаться единственной, на кого он смотрит.
Танцующие обступили меня кольцом, подарив внушительный клочок танцпола, и, кружась в танце, я прикрыла глаза. Я помнила каждое движение, заученное много лет назад. Каждый неуловимый изгиб тела, каждый мимолётный жест, каждый аккорд знакомой мелодии. Я слилась с музыкой, становясь чем-то неделимым.
Толпа расступилась, послышались свист и крики, но для меня их полностью заглушила мелодия. Казалось, что я не здесь, не сейчас, что это всего лишь сон, неуловимое марево безумия. Сердце билось так быстро, что казалось, будто оно грохочет чаще и громче музыки. Голова шла кругом, отнимая ощущение гравитации и даря телу невообразимую лёгкость.
- Потрясааающе! - проревел в микрофон хозяин этого вечера, махнув мне рукой. Прозвучали последние аккорды мелодии, их заглушил шум толпы. Кто-то подтолкнул меня к сцене - кажется, я только что выиграла право выбрать наугад песню для следующего танца. Это было призрачной привилегией тех, кого выделяла толпа - танцующих красиво или смешно, профессионально или же до смеха нелепо. Я была в черте первых.
Географ протянул мне руку, помогая подняться на сцену. Я чувствовала себя до ужаса странно, и это чувство... оно было за гранью всего, что мне доводилось чувствовать. Смесь эйфории и азарта, бешено стучащее сердце, воздух, обжигающий лёгкие. Это было похоже...
Когда я словила на себе взгляд Сейджуро, мысли самоликвидировались. Капитулировали без намёка на сражение, уступая поле боя колкой ревности - уделив мне едва заинтересованный взгляд, Акаши отвернулся и о чём-то говорил с какой-то девчонкой.
На грани сознания что-то щёлкнуло.
Мысли были как-будто чужие. Но они овладевали мною.
Проведя рукой по стопке дисков, я вытащила семнадцатый по счёту. Из колонок заиграли мотивы ламбады. И с первыми аккордами у меня появилась идея. Амай, на которого пал мой выбор, безотказно принял моё приглашение на танец. Ламбада - танец парный и, наверное, разделивший позицию самого страстного с классическим танго.
Ухмыльнувшись, я сделала первый шаг и почти сразу оказалась в руках брюнета, прижата к нему в неприличной близости. Ладони Амая властно легли мне на бёдра, направляя в танце, и в какой-то момент взгляд, который я неизбежно искала, изменился.
Да. Это - то, что нужно.
Я давно хотела увидеть ревность в твоих глазах, Акаши Сейджуро!
***
POV
Подошедший к сцене парень смерил танцующую пару скептическим взглядом и, дождавшись, когда девушка в танце подойдёт к краю, сдёрнул её со сцены и попросту перекинул через плечо, как куклу. Рин, измазанная яркой краской, как подверженный действию галлюциногенов леопард, от резкой смены положения в пространстве икнула, но, осознав, на чьём плече болтается, решила промолчать. Или не нашла, что сказать.
Она не задумывалась об этом, чтобы что-то решать.
Сейджуро с недовольным и в то же время бесстрастным видом прошёл через толпу, ловко огибая каждого танцующего так, словно это они расступались перед ним. Рин, отрешённо рассматривая свою фиолетово-красную от цветных порошков, которыми веселья ради обсыпалась толпа, руку, с задумчивым видом вертела головой и примеряла запястье по цвету к волосам парня. И молчаливо хмыкала каждые десять секунд, раз за разом повторяя действие.
- В глазах плывёт, - недовольно протянула она, потерев пальцами переносицу. В гудящей голове стучалась о черепную коробку мысль, что от одного бокала шампанского такой карусельки случиться не могло, а своё состояние описать иначе, как опьянение, она была не в силах.
Акаши, поправив перманентно сползавшую с плеча девушку, скептически хмыкнул и свернул в сторону главного корпуса.
- Сей... джу... ро... - медленно собирая три выдоха в одно слово, Рин резко вздохнула и на выдохе простонала: - мне плохо... Это всё из-за тебя.
- Что? - вырвалось у парня недовольно и возмущённо, ещё до того, как он успел вернуть себе привычную бесстрастность. Девушка на его плече дёрнулась и сбивчиво пробормотала что-то про ревность и отмщение, и Сейджуро глухо усмехнулся, впрочем, в его тоне недовольства было гораздо больше, чем веселья. - Я говорил с твоей подругой. Она уронила таблетки в бокал и не успела одёрнуть, когда ты его выпила.
- Таблетки? - Рин сжала ладонями виски, словно пытаясь собрать мысли в кучу. - Я её убью, если выживу... А если умру,.. всё равно убью... - заметив, как они вошли в обитое деревом строение, брюнетка недоумённо протянула: - Ааакаши, а куда ты меня несёшь?
Не успела она и толком осознать, что значат в переводе кандзи "фунбари онсен", прибитые над дверью, как вдруг твёрдое плечо, давившее на рёбра, пропало, и девушка почувствовала, что её снова перевернули. Несколько мгновений невесомости, и вот она оказывается в тёплой воде, слабо ударяясь филейной частью об дно бассейна. И замирает, сонно и удивлённо одновременно хлопая глазами.
Голова кружится ещё сильнее, и Рин теряет равновесие, падая в воду.
Акаши, в то время перебиравший уйму шампуней на полке, вслепую хватает несколько колб и почти мгновенно оказывается по колено в воде, вылавливая перспективную утопленницу. Глаза Рин были устало прикрыты, а взгляд, отрешённо следивший за парнем сквозь мокрые ресницы, затуманен, словно девушка была где-то на грани реальности.
Краска на ней от воды поплыла, замысловатыми пятнами растекаясь по коже и окрашивая воду в разные цвета.
- Ты катастрофа, - угрюмо выдохнул Сейджуро, бережно усадив девушку так, чтобы она не нырнула снова, и, словно кукле подняв ей руки, стянул испачканную краской майку. Та же участь ждала и юбку, что, впрочем, ничуть не смутило Рин. Или она не заметила? По мутному взгляду сложно было что-то понять.
Бесстрастно вылив на макушку девушки едва не весь флакон с шампунем, Сейджуро уверенно взлохматил чёрные волосы, ненароком состроив на голове Такары хаос из разноцветной от краски пены. После он отрешённо прополоскал её, казалось, забытую майку в воде, скомкав её, и, подловив импровизированной мочалкой медленно сползавшую с головы Рин пенную массу, начал терпеливо стирать с её кожи пятна краски.
Рин задумчиво поправила съехавшую бретельку лифчика и отрешённо посмотрела на руку, как будто в ней было что-то интересное. Со стороны казалось, что девушка смотрит в пустоту.
Акаши, заглянув в подёрнутые дымкой глаза, глубоко вдохнул. Ему не нравилось то, что его девушка сейчас выглядит как бывалый обитатель комнаты с мягкими стенами. Для образа сумасшедшей Рин не хватало только блуждающей улыбки - вместо этого девушка поджимала губы и хмурилась.
- Когда это закончится? - вдруг выдохнула она, переведя почти осмысленный, но ужасающе усталый взгляд на Акаши, но смотря будто бы сквозь него. - Мне кажется, что то, что сейчас происходит, я вижу со стороны. Как фильм. Я даже свой голос сейчас слышу как чужой. Интересно... а Сейджуро меня слышит? Или это не он? Вряд ли бы он так поступил.... - отрешённо бормотала девушка. - Тысяча светлых ангелов... Кажется, мне всё это снится...
- Тебе кажется, - глухо выдохнул парень, на мгновение сжав зубы до скрежета. - Она сказала, что действие не больше получаса. Скоро пройдёт.
- Правда?... Ты меня слышишь? Я так рада... - отрешённо протянула она, растирая пятно краски по бедру. Цветные крупинки, застывшие на коже, расползались крохотными пятнышками и растворялись в воде. - Сейджуро,.. что забрал меня оттуда... спасибо... Чёрт... я путаю слова. Но ты поймёшь, да? Ты всегда меня понимаешь...
От глухого смеха Акаши девушка вздрогнула и подняла голову, недоумённо посмотрев на парня. Тот открыто усмехался, чуть склонив голову набок, щурясь и посматривая на подругу из-под ресниц, словно она была маленьким, непутёвым ребёнком. Рин, словно прочитав его мысли, нахмурилась и поджала губы.
- Грешно смеяться над больными, - со смесью недовольства и обиды пробормотала она и с укором во взгляде посмотрела на парня. В совокупности с растекшимся по ещё щеке желтовато-рыжим пятном и разноцветной пеной на голове это выглядело в высшей степени забавно.
- Глупая, - ухмыльнувшись, Сейджуро склонился к ней и, коснувшись ладонью щеки, вытер краску со смуглой кожи. Слегка оттянув её надутые в недовольстве щёки, парень изобразил некоторое подобие улыбки на угрюмом лице. Судорожно вздохнув, Рин в приступе паники нырнула под воду, мотая головой, чтобы сбить с волос пену.
Акаши, усмехнувшись подобной демонстрации, поднялся обратно на сухой кафель и, перехватив запястье девчонки, с лёгкостью вытянул её из бассейна. Стоять на ногах с малой амплитудой колебания - всё, что удавалось Рин в её состоянии. Со стороны выглядело печально и в некоторой степени ущербно - то, как едва не самая ловкая и быстрая девушка из всех, кого он знал, неуверенно переступает с ноги на ногу, пошатываясь от слабости.
Это было ненормально.
***
POV
Стоило двери закрыться за Сейджуро, как я мгновенно перекатилась на другую сторону кровати и, схватив стоящую на тумбе бутылку, прицельно пнула ногой по закрытым оконным ставням. Те со скрежетом распахнулись, впуская в комнату свежий воздух. Приподнявшись на четвереньки, я переползла обратно на пригретое место и присела, надеясь не упасть.
Присосавшись к бутылке с водой, я вдыхала прохладный воздух полной грудью и радовалась тому, что ко мне наконец вернулось это треклятое ощущение пространства. А буквально полчаса назад мне казалось, что всё происходящее со мной я смотрю как будто по телевизору. Когда двигалась - ещё ничего, немного приходила в себя, но стоило мне замереть, как по коже тут же совершали шествие отары мурашек, тело немело, а мир бросался в пляс.
Чудовищное состояние.
Отшвырнув в сторону опустошённую бутылку, я перевалилась на кровать, распластавшись по сброшенным полотенцам. Теперь мне было уже значительно лучше. Теперь я лежала на кровати, втыкала взглядом в паутину под люстрой и пыталась понять, когда же всё пошло наперекосяк.
Когда Судзуми, открывая свои таблетки, случайно уронила одну в бокал, который мне посчастливилось выпить? Когда желание поплясать ударило в голову вместо того, чтобы тихо и мирно посидеть на террасе, как и планировалось изначально? Когда я перестала воспринимать мир и запомнила только тот момент, когда от смущения нырнула под воду? Или когда Сейджуро принёс меня в свою комнату и ушёл обратно в купальни за моей одеждой? Не знаю.
Хрустнув шеей, я потянулась и попыталась проигнорировать мурашки, пробежавшие по спине. Мысли и чувства пришли в относительный порядок, возможно, благодаря тому, что я имею привычку быстро и без значительных последствий возвращаться в стабильно адекватное состояние каждый раз, когда мне случается потерять грань реальности. Но, как ни прискорбно, вместе с букетом так называемого кайфа меня спешно покинула и уверенность.
Я испугалась.
Я, чёрт возьми, испугалась того, что произошло.
И почему-то, когда замок на двери снова щёлкнул, я отвернулась и притворилась спящей. Потому что мне было стыдно за то, в каком состоянии я оказалась. Меня просто коробило от того, что я ничего толком не помнила о последних двадцати двух минутах моего жалкого существования. Потому, что у меня было навязчивое чувство того, что я опозорилась. Потому что я чувствовала нарастающее смущение. Потому что я была уверена, что хотела... хотела Акаши несколько минут назад. И потому, что я, чёрт возьми, не знаю, что мне делать, думать и говорить дальше!
Сейджуро, войдя в комнату через несколько секунд, едва не застал меня панически грызущей подушку в приступе отчаяния. Я вовремя успела заткнуться. Жмурюсь и вслушиваюсь в каждый звук. Он проходит по комнате, закрывает окно. Я слышу, как скрипит дверца шкафа, как тихонько шуршит ткань по его телу, когда он снимает футболку. Чувствую слабый прогиб матраса, когда он ложится рядом.
Я вспоминаю, что из одежды на мне только полотенце.
Закусываю изнутри щёку и стараюсь не дрожать; стараюсь дышать размеренно и вести себя так, будто ничего не происходит, будто я на самом деле сплю. Да вот только происходит, ещё как происходит – живот сводит от волнения, и зубы почти стучат, мне приходится их сжимать, – я просто не знаю, куда деть себя, если и деваться-то некуда.
Он цепляет пальцем прядь волос - мокрые, они завиваются кудрями.
Сейджуро слабо тянет за локон и отпускает. Играет. Как ребёнок. А меня пробирает мурашками, вырывая из груди судорожный вздох.
- Ты не умеешь притворяться, - глухо усмехается Акаши.
***
POV
Девушка вздрагивает и, помедлив мгновение, приоткрывает глаза. Парень лежит напротив, небрежно подпирая голову рукой. Смотрит на неё. На бледных губах - слабая усмешка, но во взгляде - неодобрение, беспокойство, забота и непонимание одновременно. Пытаясь что-то привычно возразить, она приоткрывает рот, но только вздыхает. Ежится.
- Как ты себя чувствуешь?
- Лучше, - она прикусывает губу и смотрит на него снизу-вверх. Как все девушки. Но не так, как привыкла смотреть сама. Она передёргивает худыми плечами и садится на кровати, скрещивая ноги и неуверенно упираясь ладонями в колени. - Извини... Что... пришлось со мной возиться. И... ты не мог бы одолжить мне одежду?
- Зачем? - бесстрастно вопрошает парень, с блуждающей ухмылкой улавливая малейшие эмоции, проскальзывающие на её лице. Рин, заметив его взгляд, фыркает и вздёргивает подбородок, стараясь не то казаться выше, не то скрыть румянец, проступивший на щеках. Сейджуро взглядом очерчивает линию её острых скул, тонкие жилки, проступившие на шее от напряжения, ключицы... Руки, с проступившими венами, тонкие запястья, длинные пальцы, которыми она сжимает край полотенца чуть выше своих колен.
В свете луны, пробивающемся через распахнутое настежь окно, её тело кажется ещё красивее.
- Пойду в свою комнату, - запоздало отвечает Рин и нервно улыбается, потратив долгие мгновения на то, чтобы сделать голос более ровным, когда ей хочется заливисто засмеяться и перейти на визг одновременно. И сказать когда хочется совсем не этого.
– Значит, пойдешь к себе? – хитро прищурившись, спросил парень, также садясь на кровати и к ещё большему смущению девушки рассматривая её лицо. В прошлый раз она не была такой... просто - такой. Сегодня, весной, раньше - каждый раз она была опьянена - вином или страстью, де-факто, но это было так.
Сейчас она естественная. Настоящее не бывает.
– П-пойду.., – дрожащим голосом пробормотала девушка в ответ, не зная, куда спрятать взгляд от смущения. Уж слишком внимательно ее рассматривали и слишком сложно было вернуть себе хвалёную уверенность.
Парень приблизился к ней, прикоснулся к её скуле, едва касаясь, провёл кончиками пальцев по щеке, прикоснулся к приоткрытым губам.
Рин, резко выдохнув, подалась назад, невольно опускаясь вниз и понимая, что вот-вот коснётся спиной кровати. Подавшись вперед, Акаши перехватил её за талию и, все также не отрывая взгляд, навис над ней.
Он незаметно сжал полотенце в ладони, потянув его вниз и растягивая узел. Ткань скользнула по гладкой коже, оголяя сначала грудь, а после - и всё тело девушки. Рин попыталась поймать полотенце, но оно упало раньше, чем та успела к нему прикоснуться.
– Точно пойдёшь? – парень приподнял бровь, а тонкие пальцы его скользнули по коже девушки от впадинки между трогательно выступающими ключицами до низа живота, мучительно медленно, задерживаясь на каждом миллиметре, отчего по телу расходилась волнами блаженная дрожь. На коже тут же проступили мурашки.
– Точно.., – уже совсем неуверенно и слабо протянула Рин, едва не впервые ощущая его превосходство. Раньше её уверенность этого не допускала, но без пагубной поддержки она исчезла, растаяв в плавящемся от мыслей сознании девушки.
– Абсолютно? – теплая ладонь скользнула по внутренней стороне бедра, а мягкие губы переместились на шею, покрывая ее теплыми неторопливыми поцелуями.
Рин рвано выдохнула, инстинктивно выгибаясь во властных объятиях. Вены в висках глухо колотились, не давая думать спокойно, да и думать, когда дыхание обжигает кожу... невозможно. Она упёрлась рукой в грудь парня, но ладонь невольно скользнула по его прессу, и девушка, поняв, что больше не может выносить этот прямой контакт, подалась вперёд, впиваясь в полуоткрытые губы Сейджуро. Проводя языком по небу и зубам, тут же чувствуя, как чужой язык перехватывает инициативу, уже даря свой танец.
Мир разбился. Спокойствие исчезло. Умиротворение попрощалось, уступая место безудержной страсти и небывалой силе притяжения двух тел.
Её губы были сладкими. Со вкусом шоколадного блеска для губ и ее собственного вкуса терпкого мёда. Блеск уже давно стерся, однако, вкус шоколада и мёда вскружил голову, не давая здраво мыслить. Его губы же были вкуса терпкого кофе - такого, который сводил брюнетку с ума.
Рин казалось, что время замерло, бег секунд остановился. Подняв руку, она медленно провела по накаченному прессу, чувствуя подушечками твердый рельеф мышц. Однако тонкое запястье тут же перехватили и, схватив вторую руку, заключили их в железную хватку. Ухмыльнувшись почти дико, Сейджуро опустился к самому лицу Такары, обдавая ее горячим дыханием и вновь накрывая её губы, снова пробуя небывалый вкус.
Второй рукой парень очерчивал ногу девушки: острая коленка, плавные линии бедра и нежная, бархатная кожа. Прикусив напоследок нижнюю губу Рин, Сейджуро едва коснулся губами ямочки на её щеке, шеи, ключиц, провёл дорожку коротких, едва уловимых поцелуев по груди. Следуя какому-то наваждению, он провел пальцем по едва темнеющему ореолу и прикоснулся к нему губами, получив в ответ первый стон.
Продолжая одной рукой сжимать её запястья, второй он провёл по внутренней части бедра, настойчиво и мягко одновременно раздвигая её ноги, и тут же неуловимо провёл рукой до плоского живота, легко касаясь кончиками пальцев чувствительной кожи и дразня девушку сладкой истомой.
Губами парень ласкал её грудь, иногда отрываясь от неё и осыпая влажными поцелуями узкую ложбинку между грудей, ключицы, шею...
Рин судорожно вздохнула, прогнувшись в спине, навстречу нежным прикосновениям. Ей хотелось большего. Хотелось не только этого пламени от откровенных прикосновений. Хотелось пожара, который заглушит огонь внутри.
Закусив губу, Рин крепко закрыла глаза, отчего ощущения обострились многократно. Сладкая нега распространилась по всему телу, отдаваясь в кончиках пальцев легкой пульсацией. Все ощущения сейчас были сосредоточенны на губах, коснувшихся шеи прямо под ушком, и на пальцах, скользящих внизу.
Резко повернув голову, она поцеловала парня, прикусывая его губу почти до крови, показывая своё недовольство. Сейджуро, глухо усмехнувшись, понял её - через миг её руки были свободны и скользили по рельефному прессу парня, опускаясь ниже и судорожно стягивая последнюю его одежду.
Акаши, ухмыльнувшись, разорвал поцелуй, возвращаясь к груди девушки, и скользнул пальцами глубже, даря ей новые ощущения. Рин выгнулась ему навстречу. От такого хотелось кричать, но почему-то она сдерживалась. Сдерживалась из последних сил, кусая губу до крови.
Вдруг блаженство прекратилось. Краски померкли. Издав разочарованный вздох, она открыла глаза, встретив пытливый взгляд парня. Растянув губы в ухмылке, Рин игриво прикусила губу и кивнула.
Сейджуро усмехнулся и, опустившись, вновь прильнул к её губам. Она чувствовала всё. Чувствовала его язык, мастерски вовлекающий её во французский поцелуй, и пальцы, продолжившие сладкую муку и...
Акаши посмотрел на девушку и, усмехнувшись, вошёл в неё.
Рин кажется, будто она умирает в этих мгновениях; тягучая истома внизу живота сводит с ума, а контраст холодного воздуха с горячей кожей...
Он сильно сжимает её ягодицы и тянет девушку вверх, выходя почти полностью, и тут же засаживается – она сжимает его плечи, царапает, кусает губы - свои, его, она не различает боли - почти до крови, пытаясь удержать своё сознание, пытаясь не сойти с ума раньше времени... раньше какого времени?..
Рин просто пытается не кричать, её изнутри рвёт от задушенных ею же криков, от наслаждения рвёт, от близости, от...
Внизу живота словно что-то взрывается – так оглушительно-сильно, что даже в глазах темнеет и она вскрикивает, не сдержав рвущийся наружу стон. Сейджуро накрывает её губы своими, прижимая к себе ещё ближе. Его руки на миг судорожно сжимаются - Рин чувствует, как проступает рельеф сильных мышц под её ладонями, чувствует, как по телу разливается что-то тёплое...
И мир исчезает для них двоих.
