│ День третий │
Цзыюй не спешит разлеплять веки, продолжая старательно притворяться спящей. Сквозь светлые, прозрачные занавески в гостиной, просачиваются летние лучи солнца, словно оповещая девушку об наступлении утра, но Цзы ему в ответ лишь крепче сжимает глаза. Нет, она не хочет, чтобы он узнал о её пробуждении.
Вчера, после их инцидента в ванной, Ким как и сказал, принёс ей сменную одежду, и оставив на поверхности стиральной машинки, молча вышел. Чжоу тогда быстро подорвалась на подкашивающихся ногах с мокрого пола, чуть не поскользнувшись, и заперев ванную на замок, в темпе принялась переодеваться в сухую одежду, которой оказалась белая бесформенная футболка и такого же цвета шорты чуть выше колен. Однако, выходить в гостиную девушка не спешила, вместо этого присев на пол возле той самой стиралки, и прижимая руками к себе колени, уткнулась в них, еле слышно всхлипывая. Мокрые волосы неприятно холодили потеплевшую кожу, отчего Цзы мелко подрагивала. Ким, на удивление, за это время не стал её тревожить и барабанить по двери, требуя выйти, как ожидалось.
Чжоу не знает сколько она так просидела в ванной, но когда ноги начали неметь, волосы чуть подсохли, а дрожь окончательно унялась, та поднялась на ноги, и настороженно прижавшись ухом к двери, прислушалась к происходящему снаружи. Только вот, слышно ничего не было. Телевизор выключен, а Ким вроде не имеет привычку говорить сам с собой. Значит, он... заснул? Облегчённо выдохнув, Чжоу осторожно взялась за дверную ручку, и медленно поворачивая замок, чуть отворила дверь, заглядывая в маленькую щель одним глазком. Темно и ничего особо не видно. Да ещё и тишина стоит абсолютная. Чуть осмелившись, Цзыюй приоткрыла дверь полностью, бесшумно ступая босыми ногами в сторону гостиной в полумраке, и, как она предположила, Кима там не оказалось. Тот лежал на своей кровати, отвернувшись в сторону окна. Чжоу разглядела в темноте его силуэт. Взволнованно сжав пальцами край шортов, та поспешно потопала к дивану, и быстро забравшись на него, накрыла себя пледом, кутаясь в него до самой головы. Сердце стучало как бешеное, боясь не предугаданных действий Тэхёна. Она ведь снова его ослушалась. Он хотел с ней поговорить, а она проигнорировала его пожелание, заперевшись в ванной. Скорее всего Ким оставил на утро очередные разборки. Устало прикрыв глаза, Цзы старалась успокоиться. Раз он решил лечь спать, не дожидаясь её, значит не сильно уж и хотел разговора. Да, точно. Цзыюй не стоит так сильно его побаиваться. В конце концов, кто он такой, чтобы так с ней обращаться? Как он смеет целовать её когда вздумается, и дотрагиваться до её тела с возмущающей вседозволенностью? Чжоу подобную наглость терпит потому, что временно вынуждена скрываться от отца. Вот когда она добьётся своего, и уйдёт обратно домой, то устроит Тэхёну весёлую жизнь за всё, что он себе позволял. Зло прикусив нижнюю губу, Цзыюй свернулась, словно комочек, представляя, будто это её защитный панцирь, в который никто не посмеет пробраться. Почему-то столь детская мысль успокаивала взволнованное сердце. Хоть она теперь и осознала свою
телесную тягу к самоуверенному наглецу, однако разум и сердце всё ещё не желали признавать его и ничего кроме раздражения не испытывали. Ничего, ей нужно всего лишь пережить ещё четыре дня в его обществе, а потом она с радостью уйдёт, и с Тэхёном больше не будет сталкиваться. А если случайно увидит, то пуще прежнего станет его бесить, чтобы не забывал своё место.
С такими успокаивающими мыслями заснула Цзыюй, только вот на утро почему-то вся уверенность предательски улетучилась.
Навострив уши, Чжоу стала прислушиваться к издаваемым звукам, всё так же не разлепляя веки. Позади дивана, где оборудована подобие кухни, слышалось как открывается дверца холодильника, и кипит чайник. Значит, Ким готовит завтрак? Замечательно. И как долго продлится его утренняя трапеза приёма пищи? Внезапный звук тостера чуть спугнул Цзы, что слегка вздрогнула, однако мысленно взмолилась остаться незамеченной. Кима всё ещё не слышно, значит... пронесло? Чжоу всё продолжала себя успокаивать, не теряя надежду притвориться до самого его ухода, но, кажется, ей стоит перестать питать любые виды надежды, потому что их чуть ли ни в ту же секунду разбивают вдребезги.
– Тебе тост намазать шоколадной пастой или персиковым джемом? – у Тэхёна по утрам тембр низкого голоса по-особенному волнующий, и Чжоу хочется незамедлительно дать себе по лбу за замечание того, чего не стоит. И да, он в курсе что она уже не спит.
Замечательно. – Или оставишь выбор за мной? – звук поставленной на стол тарелки прерывает мысли сосредоточенной на его голосе Цзы, – но попить горяченького я тебе не дам, а то мало ли, вдруг в твою взбалмошную голову взбредёт облить моё прекрасное личико кипятком, а потом давай, Тэхён, плати за операцию по пересадке кожи огромные деньги, – Ким насмешливо хмыкает, а Чжоу почему-то становится стыдно. Нет, ну она конечно поступила совсем не умно, но кто ему разрешал говорить о них с Гуком такие гадости? Сам ведь нарвался, придурок. – Если в течение пяти минут ты не поднимешь свою пятую точку с моего, между прочем, любимого дивана, и хорошенько не заправишь за собой, я повторю вчерашнее, – буднично угрожает Тэхён, намазывая тупым ножиком на тост коричневую массу, а Цзыюй взволнованно заглатывает вязкую слюну, пальцами крепко придерживая краешек пледа, словно он тут же отбросит своё занятие, и подорвавшись к ней, сорвёт с неё его. А его угроза сейчас про то, что схватит в охапку и насильно посадит за стол, или про... – Время пошло, куколка.
Цзыюй, всё-таки сдавшись, неохотно открывает глаза, и обреченно вздохнув, встаёт с дивана, после быстро его заправляя
и нет, не по его указке, а просто потому, что всегда за собой заправляет постель. даже дома, хотя это дело домработниц. Затем следует в ванную, так и ни разу не взглянув на Кима, на чьих губах играет самодовольная ухмылка.
Гад!
Водная процедура длится недолго, но Цзы всё топчется в маленькой комнатке, не желая выходить, прям как вчера.
Ладно, она слегка волнуется и самую малость боится. Чего? Сама не знает. От Кима она ожидает абсолютно всего, при чём неуравновешенного. Он может просто так взять и поцеловать, или чего больше. Она теперь его остерегается на все сто десять процентов. Глядя на своё взволнованное отражение в зеркале над раковиной, Цзы охватывает влажными руками тёплое лицо, а в глазах отчётливо читается паника. Чёрт! А может а ну его? Она вернётся обратно домой, и поумоляет отца передумать с этим смехотворным браком с её лучшим другом. Нет, ну отец же может сжалиться над ней? В конце концов, она его единственная дочь... так ведь? Это намного лучше, чем жить с Тэхёном. С Тэхёном, который словно ведёт игру в русскую рулетку. Безбашенный и неконтролируемый. Цзыюй привыкла к спокойным людям в своём скромном обществе. Да, слегка чудаковатым, но эмоционально уравновешенным. А вот Ким... его она не понимает. А чего хуже, не может отрицать тягу к нему, такому сумасшедшему типу. Нет, ей определенно стоит уйти сейчас же, пока ещё ничего более ужасного не произошло.
– Тебе намылить спинку, куколка? – Цзыюй испуганно ахает от насмешливого голоса Тэхёна по ту сторону двери, резко повернув голову в том направлении. – Или возникли более масштабные проблемы? – Чжоу так и слышит явную издёвку, отчего раздражается. Он самый настоящий гад! – Выходи уже, завтрак сам себя не съест, – Цзы ждёт ещё какого-нибудь подкола, но ничего больше не следует. И снова вздохнув, напоследок оглядывает своё красное
от чего не ясно лицо, и пальцами расчесав длинные, мягкие волосы, выходит в гостиную. Ким расслабленно сидит за столом, и попивая чай, внимательно пялится на экран смартфона. Цзы даже становится завидно на мгновение. Свой телефон она включить не может из-за слежки отца. Обиженно поджав губы, та направляется к накрытому столу, нарочито не глядя на довольного Кима. Садится на стул, и взяв с тарелки приготовленный для неё тост с шоколадом, надкусывает небольшой кусочек с краешка, и медленно разжевывая, безразлично разглядывает незамысловатые чёрно-белые узоры на гладком столе.
– Что ты будешь делать через четыре дня? – Цзыюй растерянно поднимает голову из-за внезапного вопроса, тут же встречаясь с пристальным взглядом серьёзного Тэхёна, и теряет всякую уверенность. Кажется теперь понятно, почему она не хочет подолгу смотреть ему в глаза. Они настолько властные, что она попросту теряется. Они словно давят своей сильной энергетикой. Цзыюй сама отнюдь не слабая, однако постоянно попадает под его влияние. – Я имею в виду с отцом, – Чжоу отпускает руку с тостом, спеша увести взгляд, утыкаясь им в тарелку. Это ужасно. Нет, это просто невыносимо! Почему она так реагирует на чертового Кима? Да что с ней? Как же раздражает! – Он не из тех, кто станет потакать капризам избалованной девчонки, пусть и собственной дочери, – слишком самоуверенно заявляет Ким, а Цзыюй хочется возмутиться, мол много ты знаешь об моём папочке! Но она лишь снова сжимает красивые губы, и просит себя остро не реагировать на гадкого Кима. Ведь ничем хорошим это не закончится. – Где твоя кнопка включения, куколка? Хочу перевести в рабочий режим на минут пятнадцать, – издевается Ким, а раздражённая Чжоу в ответ спокойно встаёт из-за стола с тостом в руке, и быстро двигаясь к дивану, плюхается на него, зло надкусывая тост, и разжевывая вкусняшку, тянется к чёрному пульту на журнальном столике, и нажав на кнопку power, переводит всё внимание на телевизор, дабы отвлечься от бесящего Кима. По тв, как обычно, идёт утренняя передача новостей. Снова политические разборки, и нудные новости, которые Цзыюй так не любит. Большой палец уже готовится переключить канал, как вдруг Цзы замирает, бегло вчитываясь в бегущую строку внизу экрана. Глаза мгновенно удивлённо округляются. Этого она уж точно не ожидала.
– Твой папочка не на шутку обеспокоился, раз даже в новостях пишут про твоё, якобы, похищение, – Чжоу испуганно вздрагивает, а из ослабленных рук выпадают пульт и шоколадный тост, что, как на зло, падает прямо на голые колени из-за задравшихся шорт, пачкая чистую кожу. – Какая же ты неуклюжая, куколка, – Цзыюй растерянно переводит взгляд на Тэхёна, что идёт на кухню, и включив воду в раковине, мочит в руке чистую тряпку, и возвращается к ней, садясь перед удивленной девушкой на корточки. – Ты младше меня всего лишь на четыре года, а кажется, будто на все четырнадцать, – ворчит Тэхён, убирая испорченный тост, и откладывает на столик позади них, затем вдруг разводит её сжатые колени, и устраивается между ними, принимаясь аккуратно вытирать загрязненные участки нежной кожи. А Цзыюй над ним вовсю перестаёт дышать из-за неожиданного жеста, взволнованно затаив дыхание. Мало ей шока от поступка отца
о котором она ещё даже не начала тщательно раздумывать, так ещё и Ким, что как ни в чём не бывало мягко трёт её кожу влажной тряпкой, свободную руку же уложив на её вторую коленку. От тепла его большой ладони у Цзыюй внутри со скоростью света разворачиваются странные ощущения. Щёки постепенно заливаются пунцом, а лёгкие жалостливо требуют кислорода, отчего та резко ртом вдыхает воздух, привлекая шумом внимание занятого её коленкой Кима. Тот внезапно останавливается, и медленно поднимая голову, странно смотрит на Цзыюй из-под густой чёлки. У той щёки мило покраснели, а глаза выдают переживаемое волнение. От лицезрения столь забавной реакции, Тэхён хитро ухмыляется, плавно ведя второй рукой повыше. Цзы словно цепенеет. Не может увести взволнованный взгляд, и смотрит в ответ в эти опасные глаза, в которых сейчас пляшет озорной огонёк. Она знает, ничего хорошего это не предвещает, и когда думает, что может всё же пронесёт, Ким, не прерывая их наэлектризованные взгляды, опускает лицо к её бёдрам, не переставая рукой поглаживания, и спускаясь чуть ниже, приоткрыв рот, высовывает язык, касаясь кончиком к тому участку кожи, где ещё остался след от шоколада. У Чжоу от удивления глаза вновь распахиваются, а сердце норовит выскочить из грудной клетки из-за слишком частого биения. Ким наслаждается её молчаливой реакцией, когда вместо приоткрытых губ говорят блестящие глаза, и решает окончательно выбить из лёгких Цзы остаток кислорода, на сей раз широким мазком лизнув горячим языком нежную кожу. Взволнованная до предела Чжоу уже перестаёт контролировать своё дыхание, лишь следя за ухмыляющийся Тэхёном, что не перестаёт лизать участки с остатком шоколада, словно пытаясь её всю очистить, а рукой продолжает мягко поглаживать бедро девушки. А когда
влажная из-за него кожа уже полностью очищена от липкого шоколада, неспешно отстраняется от разведённых колен, всё также глядя на распалённую Цзыюй снизу вверх, и соблазнительно облизывает нижнюю губу с остатком шоколада.
– В следующий раз будь аккуратна, куколка, – и игриво подмигнув, поднимается на ноги, и не забыв захватить с собой испорченный тост и тряпку, идёт на кухню, и усмехается себе под нос, когда через пару секунд ожидаемо слышит звук захлопнувшейся двери в ванную.
Ну вот, она теперь точно не выйдет оттуда, пока он не уйдёт на работу. Хотя, оно и не удивительно, он ведь сам постарался. Ким довольно улыбается, допивая остаток остывшего чая, и убрав со стола, идёт в спальню, чтобы переодеться в рабочую одежду. Сегодня ему снова предстоит встретиться с детективом Донхё, который продолжает слежку за замешанными в деле Чимина преступниками, и хорошо бы, если он перестал чувствовать себя таким довольным, и светить улыбкой, себе не свойственно. Эта девчонка скоро превратит его в озабоченного придурка, который ловит кайф когда добивается её смущения. Нет, его бывшие подружки тоже ярко реагировали на его умелые манипуляции, но у Чжоу реакция особенная. Она невинная, и умиляет Тэхёна, который не привык сюсюкаться со слабым полом. Он смущал их не намеренно, просто девушки сами теряли голову от его чувственных поцелуев и прикосновений, когда как он в свою очередь желал лишь удовлетвориться, но Цзыюй... эта Цзыюй... её Ким хочет постоянно смущать. Видеть её залитые румянцем щёки нечто непередаваемое. Тэхён постоянно умело держит на лице маску не возмутительности, а на деле сам больше её волнуется, когда совершает очередной наглый поступок, совсем не задумываясь об последствиях. Но воздержаться не может. И хорошо бы, если эта девчонка поскорее вернётся к себе в особняк, а то Ким уже перестал давать отчёт своим действиям. И если всё так и продолжится в таком роде, произойдёт то, о чём он уж точно потом пожалеет, а Ким не может себе позволить подобной ошибки.
Только ни с ней...
