Ад и Рай Евы

      И этот день начался так себе. Во-первых, стоит, наверное, уточнить, как закончился предыдущий.       Ян ушёл, оставив меня наедине с вином в таком состоянии. Это был опрометчивый поступок. Залпом выпив содержимое своего бокала, я оценила уровень вина в бутылке — достаточно, чтобы скрасить остаток ночи, но уж явно не в этом месте. В темноте и суете никто не заметил, как я пробралась к воротам, даже бутылка не привлекла внимания. Телефон был с собой, и, ещё сидя в беседке, я успела вызвать такси. Вы когда-нибудь видели девушку в платье от Dior и бриллиантах в Део Ланосе? Да ещё и с открытой бутылкой вина? Хорошо, что усатого и круглолицего дядечку-водителя ничего не смутило. Не думаю, что он вообще понимал, насколько дорогие вещи на мне.       — Ничего, что я не одна? — на всякий случай уточнила я, показывая бутылку.       — Ничего, главное, не разлейте. Корпоратив удался? — хитро подмигнул мне водитель.       — В том-то и дело, что нет. Пришлось захватить моральную компенсацию и ехать домой, чтобы не умереть со скуки.       Мы засмеялись одновременно, и я наконец-то почувствовала себя так, будто никогда не встречала Макса и Яна: свободной и живой.       Водитель оказался очень общительным, рассказывал о своём внуке-дебошире, травил байки из молодости, и я бесконечно улыбалась, так что добрались мы быстро. Его даже не особо смутила слишком пафосная новостройка на берегу Днепра, куда он меня привёз, поэтому я накинула чаевых в приложении. Хоть кто-то смог меня развеселить этим вечером.       Дверь в квартиру я захлопнула с особым удовольствием. Потом выключила все свои телефоны и спрятала их вместе с чёрным кольцом как можно дальше. В спальню возвращаться не хотелось, но только там не было камер. Так что, захватив любимую растянутую футболку из своей старой комнаты, я всё же устроилась за трюмо. Стола в спальне не было, и мне пришлось коротать эту ночь под свой же пристальный взгляд.       Чем может заниматься расстроенная девушка, одна ночью и с едва початой бутылкой вина? Конечно же, вести дневник. Я смогла записать всё, что произошло с того самого скандального дня, когда Ян решил меня наказать. В ретроспективе получилось нечто ужасное: вот он говорит, что никогда меня не отпустит, сам будет решать, что я буду делать, и никто не сможет мне помочь, и вот он признаётся мне в любви. Отвратительная манипуляция. Грязная игра с чувствами.       И всё же… То странное ощущения от прикосновения к его руке сегодняшним вечером. Оно было прекрасным, согревающим, окутывающим. Слишком приятным.       Я сделала несколько больших глотков, чтобы перебить выступающие слёзы. Он дал мне выбор, но достаточно ли я хладнокровна и рассудительна, чтобы его сделать? Все эти дни со мной будет Макс, но в последнее время и наши отношения ухудшились. Возможно, Ян прав и Макс хочет от меня большего? Признаюсь, я всегда была слепа к ухаживаниям и проявлениям чувств хотя бы из-за того, что подсознательно избегала отношений. Но Макс вроде бы ничего такого и не делал, и не говорил. Кроме того странного комплимента перед церемонией открытия. Я недовольно посмотрела на своё отражение: всё ещё при макияже и причёске, но в белой простой футболке, выглядела я странно. Но, чёрт, Макс был прав. Как бы мне ни было сложно с этим согласиться, но я была красивой. А если смыть макияж? Я знала ответ: буду ещё лучше.       Самое сложное в жизни — это принять себя со всеми своими достоинствами и недостатками. Но, прежде чем принимать, себя нужно узнать. И мне вдруг показалось, что я никогда и не знала, да и не особо хотела знать, какая я на самом деле, чего я хочу и что могу. Я должна была только знать своё место и скромненько на нём сидеть, не отсвечивать, ничего не требовать, не хотеть чего-то, что выходит за рамки повседневности. Бриллианты и дорогие машины — для кого-то другого, для меня же — скромная ювелирка (в лучшем случае) и маршрутка. Потому что большие деньги — это не только большой соблазн, но и что-то грязное, связанное с обманом, нарушением закона, в общем, недостойное порядочного человека. А стоит ли быть порядочным, но ездить на маршрутке, если можно наслаждаться жизнью? Есть ли смысл прислушиваться к маме, которая всю жизнь была честной и кроткой, и что теперь? Чем всё закончилось?       Была ли я всегда такой, или это влияние Яна? Ответ я знала. Свет — лишь часть меня. Но свет даёт и тень. И сейчас, под жгучим солнцем Киева, эта тень стала особенно заметной. Её уже нельзя игнорировать.       Что ж, у меня впереди было около пяти дней, чтобы принять решение. И первый день давно начался — за окном уже загорался рассвет.       Ожидаемо, проснулась я поздно и не в самом лучшем состоянии. Всё-таки вина оказалось многовато. Пить воду из крана я не рискнула, поэтому уныло поплелась почти через всю квартиру в одну из кухонь, где обычно пила кофе (продуктов в этом доме никогда не было, только еда из доставки, так что больше на кухне делать было нечего).       — Доброе утро или, точнее, день.       Я остановилась на пороге и недовольно посмотрела на Макса, сидевшего за столом с большой чашкой чая. Почему нельзя дать мне хоть один день побыть в одиночестве?       — Ну, такое себе утро, — я заглянула в холодильник в поисках холодной воды. — Ты давно здесь?       — Почти с того самого момента, как ты сбежала с вечера.       — А выглядишь примерно как я. По-домашнему.       Я примерно себе представляла, какой вид открывался Максу, пока я рылась в холодильнике — футболка, конечно, длинная, но под ней не шорты, так что… Макс и сам был одет просто: футболка и светлые джинсы, никаких рубашек, никаких костюмов. Хоть что-то радовало.       — Я здесь живу дольше тебя, так что всегда найду, что надеть. И тебе бы советовал пойти одеться. Яну бы не понравился твой внешний вид.       — Да ладно! Очень бы понравился, — холодная вода не помогла от головной боли, и Макс меня всё больше раздражал. — Ему бы не понравилось, что ты на меня пялишься. Но его здесь нет.       — Что с тобой происходит? — Макс посмотрел на меня с нескрываемой усталостью. — Как тебе вообще могло прийти в голову сбежать?       — А, тебя это интересует? А я думала, ты беспокоишься о моём психологическом состоянии. Вроде того, как я пережила смерть сестры? Или вынужденное затворничество наедине с Яном? Или очередные сверхспособности, о которых я не просила?       Макс, ожидаемо, зацепился за то, что его интересовало.       — Вынужденное затворничество? Мне казалось, что ты наслаждаешься его обществом? — в вопросе был явный подвох. И издёвка.       — Наслаждаюсь, конечно же. Ты ведь не знаешь, что здесь происходило в эти дни?       Ух, что-то я разошлась. Наверное, похмельные токсины выходили через язык. Иначе я не могла объяснить, почему Макс так взбесил меня тогда. Хотя было одно объяснение, но мне не хотелось о нём думать. Не сейчас. Мне сначала требовалось разобраться в отношениях с одним мужчиной, а не нагнетать их с другим.       — Ты сегодня целый день со мной? Ян там, кстати, что-то говорил о деньгах.       Если вы думаете, что это говорила любимица Яна Ева, то вы ошибаетесь. Это была Ива, настоящая и почти что «докиевская». Просто позволившая себе быть откровенной. Макса мой тон раздражал, у него просто физически не хватало терпения на мои капризы, но нахамить мне, как он это раньше делал с Кристиной, он не мог. Поэтому только вздохнул:       — Я буду с тобой круглосуточно, пока не приедет Ян. Карта безлимитная, можешь тратить, не стесняясь.       — Отлично! Тогда я пошла собираться, и мы едем в самый большой ТРЦ. Потому что я хочу всё: и в кино, и по магазинам, и в кафе. А завтра мы встаём рано и едем в зоопарк.       Макс не успел ничего ответить, но даже спиной я почувствовала, как ему тяжело. Интересное наказание для него придумал Ян. Провести столько дней со мной — вроде бы подарок, но Ян умудрился слишком сильно испортить мне вчера настроение и сбежать, так что все мои обиды доставались Максу. И самое ужасное, что он не знал, почему я на него злюсь. Ладно, не на него я злилась. Так что стоило извиниться. Вечно он попадает у меня под раздачу только потому, что я не могу высказать всё Яну. Или могу? А, ну его к чёрту! Поэтому телефоны и кольцо так и остались в квартире.       — Мы поедем на порше? — уточнила я, когда вышла на кухню уже одетая. Светлые льняные шорты, белая футболка, босоножки на танкетке, волосы собраны в хвост. Никаких брендов и драгоценностей. Моя любимая летняя одежда. Я даже была немного удивлена, что Ян ещё не вышвырнул все вещи, с которыми я приехала в Киев.       — Есть ещё варианты? — Макс был слишком избалован. Я заметила это по неожиданно скептически приподнятой брови. Да и футболка и джинсы были явно брендовыми. Что ж, можно провести весёлый эксперимент на этих выходных.       — Да полно! Такси и метро. Я люблю ездить на метро.       — Я не полезу в метро.       — Куда ты денешься, если я закапризничаю? — Максу мой подлый смешок не понравился.       — Пока мы поедем на моей машине. Я с твоими покупками по метро носиться не буду.       — Ну и зря. Было бы весело.       Макс был явно со мной не согласен, но спорить не стал. Это было для меня странным. Как так получилось, что Макс, который сто лет был верным помощником Яна, теперь не смеет даже слова мне сказать? Что Ян с ним сделал?       Пока мы ехали по залитому солнцем городу, я вспомнила тот день, когда встретила Макса после собеседования и он предложил мне работу. С того дня он был мне другом. Но Ян каждым словом рушил эту дружбу, подмешивая в неё ревность, обиду, непонимание. А теперь фактически превратил его в моего терпеливого слугу. Отвратительно. Как-то незаметно для меня Ян с каждым днём поднимал мой статус. Но что он скажет, если я отвечу ему «нет»? Или он уверен, что его признание не даёт мне права отказаться?       «Я люблю тебя с каждым днём всё сильнее и не перестану любить никогда», — слова поднялись из памяти и резанули до слёз. Я отвернулась, делая вид, что мне очень интересно смотреть на серые дома, чтобы только Макс ничего не заметил. Он ведь ничего не знает! И не понимает, что с моим настроением.       Стоило ли вообще ехать куда-то? Может, спальня стала бы для меня спасением? Тихим местом, где я могла бы выплакаться?       Но хватит уже прятаться. Боль никуда не денется, с ней рано или поздно придётся встретиться лицом к лицу. Так что стоит сделать это среди людей и солнца, а не взаперти. Пока Ян не вернулся — я свободна делать, что хочу. И первым делом надо поговорить с Максом. Откровенно, насколько это вообще возможно.       Но пока разговор не складывался. Потому что тяжело говорить, когда у тебя есть достаточно денег, чтобы покупать всё, что нравится. Макс молча сидел на пуфике в уголке, пока я бродила между рядами одежды. Единственная реплика, которую я от него услышала за время шопинга, касалась цен.       — Это в долларах? Что-то дёшево.       — Это в гривнах.       — Быть не может. Блузка не может стоить пятнадцать долларов!       Я не стала его расстраивать, что не все люди покупают одежду за тысячи долларов, просто пошла в примерочную. Но осадок остался. Насколько же мы из разных миров! Это просто безумие! В дурацкой (по мнению Макса) футболке с единорогом я надолго застряла в примерочной, глубоко задумавшись. Футболка мне нравилась. Но я точно знала, что, как только начнётся учёба, я снова буду ходить в одежде, тщательно подобранной Яном, Максом или каким-то стилистом. Неважно куда — Ян не выпустит меня на люди в футболке с единорогом. Или в блузке за пятнадцать долларов. Зачем же я это покупаю?       Маленькая принцесса, которая всю жизнь мечтала вот так вот просто скупать одежду, а не высчитывать, на что хватит денег и что стоит взять в первую очередь, надулась и потребовала её выслушать. О, я часто слышала её голос: бесконечные сны, в которых я просто брожу по магазинам и понимаю, что могу себе позволить всё, ясно говорили о проблеме. Но этого никто не поймёт. Ни Ян, ни Макс, хотя Макс рассказывал, что тоже приехал «покорять» большой город. Видимо, за эти годы память стёрла неприятные воспоминания. Неужели так будет и со мной?       Люди. Мне нужны были обычные люди. Ян и Макс знали, что я могу напитываться энергией от солнца. Но был и ещё один источник, не такой очевидный. Люди. Именно поэтому мне так хотелось забиться в метро в час пик. Я не была «энергетическим вампиром» в полном смысле этого слова. Но люди и сами понятия не имели, что все их эмоции отделяются от них крошечными искорками энергии. Светлые или тёмные — не так важно. Главное, чтобы они были настоящими. Тогда они дают мне заряд. Ян, например, был окружён непробиваемой ледяной стеной, поэтому я редко могла ухватить от него что-то. Макс был теплее, но сейчас он тоже спрятался «в домике», видимо, боялся, что я уловлю что-то лишнее. Ничего, я что-нибудь придумаю. Впереди ещё много времени.       — Что-то я подустала, уже ног не чувствую, — сказала я, возвращаясь к Максу с новыми пакетами. Он даже обрадовался, надеясь, что шопинг окончен. — Надо где-то посидеть. Пойдём в кино, сто лет там не была.       — С пакетами?       — Ну, отнеси в машину. Встретимся возле кинотеатра. Он на третьем этаже вроде бы.       Когда Макс вернулся, я уже ждала его возле зала, перегружённая попкорном и колой.       — Ты серьёзно?       — Абсолютно. Помоги мне, пожалуйста. И вот твой билет.       — Это что? Мультик? Ева…       Я отчётливо услышала «твою мать», которое он проглотил, поэтому не дала договорить:       — Я хочу смотреть мультик, значит, мы смотрим мультик.       Места я выбрала самые лучшие, хоть зал и так был почти пустым. Мультфильм оказался достаточно смешным, так что я чувствовала, что Макс тоже увлекается и потихоньку оттаивает. Со стороны мы казались парочкой, которая пришла на свидание, и эта мысль меня позабавила. Как бы отреагировал Ян, если бы я отказалась от него и захотела встречаться с Максом? Насколько быстро он бы проявил свои истинные чувства, а не ложное благородство? Конечно же, я не верила, что он мог так просто меня отпустить. Я уже достаточно наслушалась от него, и дважды сказанное «люблю» не могло перекрыть ощущение беспомощности и страха, преследовавшее меня целый месяц.       И всё-таки жаль, что Макс не знает обо всех поворотах в наших запутанных отношениях с Яном. Может, он бы совсем по-другому ко мне относился? И к чему были эти слова о том, что он не может мне доверять?       Я настолько погрязла в этих беспокойных размышлениях, что только хрустела попкорном, не особо глядя на экран. Это были какие-то компульсивные движения, которыми я пыталась заглушить тревогу. Макс же сидел неподвижно и, мне казалось, вообще спал. Пока у него не зазвонил телефон. Я даже не сразу поняла, откуда исходят звуки, а Макса уже будто ветром сдуло. Я так поняла, что звонил Ян. Кому ещё он бы так спешил ответить?       Вернулся он достаточно быстро. Даже не так. Он буквально влетел в зал, пронёсся по полупустому ряду, так что другие люди даже не успели возмутиться, и схватил меня за руку.       — Выходим. Сейчас же!       Попкорн выпал из рук и засыпал мягкое покрытие под ногами, но Максу было не до этого — он волочил меня дальше по ряду, направляясь к выходу. Это было настолько неожиданно, что я успела только ахнуть и даже не смогла придумать, что спросить. Тем более что мы откровенно мешали зрителям.       — Да что случилось? — полушёпотом спросила наконец я, когда мы оказались в тёмном узком коридоре выхода (удивительно, что дверь туда вообще была открыта).       — Это ты мне скажи, что с тобой случилось?! — прошипел Макс, схватил меня за плечи, сильно встряхнув, и вжал в стену.       В темноте его васильковые глаза казались чёрными, но в них горела такая злость, что я боялась шевельнуться. В ту секунду я даже не вспомнила, что он не имеет никакого права вот так грубо меня хватать да и вообще прикасаться! Я просто была в растерянности.       — Я не понимаю, о чём ты, — едва не заскулила я, но Макс ещё больше взбесился.       — Не понимаешь? Где кольцо? Где телефон? Почему ты не отвечала на звонки Яна? — прошипел он мне в лицо.       — Всё дома. Поэтому и не отвечала. В чём проблема?       — Он прилетел в Нью-Йорк и хотел с тобой поговорить. Но у тебя выключенные телефоны. Все!       — Он мог бы сразу позвонить тебе! Ты же всегда рядом со мной!       Последняя фраза не успокоила, а будто полоснула Макса, потому что он как-то скривился и чуть отстранился, но руки не убрал.       Но я всё поняла. Ян потерял нас. Расстояние сыграло против него, и он не мог уловить мои чувства. Прекрасно. От одного избавилась, теперь осталось успокоить другого. Злость и боль — не те чувства, которые я хотела бы от него услышать, поэтому положила руку ему на сердце, но согнула пальцы, упираясь подушечками.       — Что ты делаешь? — встрепенулся Макс, но я не дала ему отстраниться.       — Тс-с. Не бойся. Он нас не слышит, — я закрыла глаза, медленно и нежно перебирая его чувства. Страх, боль и любовь. Интересный коктейль. Осталось только облегчить эту боль, переливая в него тепло. Руки Макса сжимали меня всё крепче, он будто цеплялся за меня, не в силах отпустить. И я позволила большее: — Обними меня, — всего два слова, но стена холодного напряжения между нами осыпалась крошечными льдинками. Тепло залило узкий тёмный коридор, когда Макс нежно и осторожно, как хрустальную, притянул меня к груди и зарылся носом в волосах. Вот только я всё ещё держала руку, на всякий случай контролируя дистанцию. Эти объятия должны были разрушить обиды между нами, а не добавить неловкости. — Легче? Он не слышит нас, так что эти дни мы можем провести без страха сказать что-то не то, — очень тихо сказала я. Если мне было тяжело выносить это полтора месяца, то каково было Максу все эти годы? Или раньше не возникали такие ситуации, в которых Ян бы проявлял гиперконтроль?       — Да. Как ты это делаешь?       — Интуитивно. Ты же знаешь, я просто знаю.       — Ты всегда всё знаешь, — не то спросил, не то констатировал Макс с лёгкой грустью.       — Не всё. Поэтому нам с тобой надо как можно быстрее откровенно поговорить. Иначе Ян уничтожит нас двоих, — я отстранилась, и Макс не попытался меня удержать, но в том, как опустились его руки, было слишком много сожаления. — Пойдём-ка поедим. Я приметила тут неплохую пиццерию, нам там никто не помешает.       Макс выглядел каким-то задумчивым и растерянным. Мне казалось, что ему потребуется время, чтобы разобраться в случившемся. Но у меня этого времени не было. Слишком долго я ждала подобной возможности, поэтому начала говорить, как только официантка ушла.       — Пока ты приходишь в себя, я тебе кое-что расскажу. Ты всё время повторяешь, что не знаешь, что произошло за эти дни. Так вот. В тот день, когда ты привёз меня в квартиру, я устроила Яну скандал, но у него, конечно же, было своё мнение. Он достаточно жёстко сказал, что способен сделать со мной всё что угодно, и никто не сможет мне помочь. Но я не отступала, поэтому он решил попросту меня вырубить, чтобы я больше не бесила его своими истериками. Правда, что-то пошло не так, и я пришла в себя только на третий день. Короче, либо он, либо эта дурочка Алиса перестарались, и я думала, что умру. И звала Яна на помощь. Он-то мне помог, но наказание осталось прежним: я так и осталась сидеть взаперти, правда, на открытие он бы всё равно меня выпустил, но это уже отдельная история.       Я перевела дух, сдерживая слёзы. Воспоминания оказались болезненными.       — Но это ещё не всё. Как оказалось, я очень плохо переношу заточение, без возможности выйти на свежий воздух или с кем-то поговорить. Кстати, ни ноута, ни телефона у меня не было. Даже окно я не могла открыть. Круто, да? Не смотри на меня так, это только начало. Всё интересное впереди. В ночь перед открытием фонда я пришла к Яну, потому что не могла больше без него находиться в комнате. Хотя к тому времени у меня уже был телефон и возможность выйти. Но в нём я нуждалась больше, чем в свежем воздухе. Просто представь, как он был рад, когда я пришла к нему и расплакалась у него на груди. Его первая победа. А утром я проснулась в той спальне.       Макс, казалось, не мог мне поверить.       — Подожди, я правильно понял, ты просто к нему пришла? И у вас ничего не было?       — Ничего. По сравнению с некоторыми другими ночами, я была будто его дочкой. Таким нежным и заботливым я его ещё не видела. Но это тоже не всё.       Макс хмурился всё больше, мне даже показалось, что мои старания согреть его оказались теперь бесполезными. Но он молчал, и я продолжила:       — Ян не говорил тебе, почему я вчера сбежала? Не говорил о разговоре в беседке?       — Нет, он лишь сказал, что ему жаль, что не удалось с тобой попрощаться перед отлётом.       — Миленько. Это, наверное, лишнее, но вчера он признался мне в любви.       Этого Макс не выдержал. Он так отшатнулся, что на секунду я побоялась, что он рухнет вместе со стулом.       — Тебе показалось. Наверняка он сказал это как-то витиевато, с намёком, чтобы ты сама догадалась.       — Э-м… А почему ты так думаешь? — его недоверчиво-насмешливый тон меня оскорбил. Будто я недостойна таких слов от Яна.       — Поверь мне, за эти годы я видел возле него всяких девушек, но ни одна не удостоилась такого признания. Ты, конечно, особенная, но не настолько. Он даже как-то проговорился, что никогда никому такого не говорил, потому что не умеет любить.       — Ну что ж. Если фраза «я люблю тебя с каждым днём всё сильнее и не перестану любить никогда» звучит как намёк, то так тому и быть.       Нам пришлось прерваться, пока официантка ставила на столик напитки. А Макс в это время пытался переварить услышанное.       — Вот и я была примерно в таком же шоке, — я помолчала, не зная, стоит ли говорить о возможности выбора, потому что Макс и так смотрел на меня слишком недоверчиво. — Как ты думаешь, он мог бы позволить мне встречаться с кем-то другим?       Тут уже Макс не выдержал и откровенно засмеялся:       — Это даже не обсуждается. Он может сделать вид, что не заинтересован в тебе, что ты свободна, но каждый, кто попытается за тобой ухаживать или, что ещё хуже, понравится тебе хоть немного, будет убит, — Макс чуть покачал головой и добавил: — Число несчастных случаев резко возрастёт, ты же знаешь его методы.       Я знала. Но у меня уже назрел острый вопрос:       — А ты? Что он сделал бы с тобой, если бы я… Ну, допустим, поцеловала тебя, — я попыталась изобразить игриво-насмешливый тон. И Макс его подхватил, переводя всё в шутку.       — Ты смерти моей хочешь?       — Ах да. Ты же говорил, что у вас уже был разговор об этом. Не хочешь рассказать подробности? Я-то тебе многое рассказала.       Макс ненадолго замолчал, глядя в сторону и покусывая губу.       — Он нас не слышит. Иначе бы я тоже ничего не сказала.       На самом деле, у меня в голове возник другой вопрос: почему он отдал меня Яну? Была ли у него возможность скрыть меня, спасти от этого? Но пока я чувствовала, что он не готов ответить.       — Скажем так, он намекнул, что мне пора искать себе девушку. И меньше контактировать с тобой.       — Он мне говорил об этом. Ян не любит делиться едой, не так ли?       — Ева! Это уже слишком.       — А разве не так? Я нужна ему только как постоянный источник энергии. Как ёбаная солнечная батарея!       Макс посмотрел на меня так, будто я окатила его помоями.       — Никогда так не говори.       — Но это же правда!       Я заводилась всё больше. Сама того не планируя, я натолкнулась на разгадку всей этой утомительно длинной и фальшивой истории.       — Если неправда, то скажи, если бы ты подкатил к Кристине, что бы он тогда сделал?       Макс почему-то опустил голову и очень тихо процедил:       — Я с ней спал.       — Что? Когда вы, блин, успели?!       В полупустом кафе мой возмущённый голос начинал привлекать внимание.       — Так что ты не права. Ян делится, как ты сказала, едой, — в голосе Макса неожиданно проступила ярость. — Но если он признался тебе в любви, то никто и никогда не посмеет к тебе приблизиться. Как только он объявит о помолвке с тобой, ни одно существо в этом или в сумрачном мире не сможет тебе навредить. Ты станешь такой же, как он.       — В смысле такой же?       — Ева! Не заставляй меня это говорить, — но Макс и сам уже не сдерживался. — Он ещё не говорил тебе, что ты можешь быть даже сильнее его в некоторых видах магии?       — Говорил.       — И что ты?       — Не поверила ему, конечно же.       — Какая же ты… — он осёкся. — Какой же ты ребёнок! Знаешь, в такие моменты я не понимаю, как Яну хватает терпения.       — Эй! Можно обойтись без вот этого?       Официантка наконец-то принесла пиццу, так что Макс немного обдумал слова:       — Нельзя, мы снова возвращаемся к тому, что я должен убеждать тебя в том, что ты особенная.       — Неправда. Просто я не собираюсь верить пустым словам. Я тоже могу сказать что угодно. И вообще, мы отклонились от темы. Что было бы, если бы я отказала Яну?       — Он бы просто немного подождал, но всё равно добился бы своего. Ты же зачем-то пришла к нему в тот вечер? Да и на открытии ты выглядела довольной.       — Не спорю, мне льстит его внимание. Но его любовь слишком болезненная. Порой это невыносимо. С ним безумно тяжело.       — Но без него ещё хуже, ведь так?       Я ничего не ответила, но непрошеная слезинка меня выдала. Да, без него было ещё хуже. И как бы я не бунтовала сегодня, я знала, что, придя домой, сразу же с ним свяжусь. То вчерашнее ощущение было мне необходимо. Оно возвышало меня.       — Ешь давай и не ной, — скомандовал Макс. — Ты ведь ещё ничего не ела, кроме попкорна.       Делать нечего. Пришлось отложить важные разговоры на другое время. Ян никуда не денется, к счастью или к сожалению, а вот пицца остывает. Да и Макс уже разрушил интимно-доверительное настроение. Сегодня он больше ничего важного не скажет.