Ад и Рай Евы

      Вы когда-нибудь просыпались от чувства, что на вас смотрят? Я раньше никогда. Ощущение взгляда было слишком реальным, будто меня коснулись холодной рукой, поэтому я вздрогнула и резко проснулась, как после кошмара. Сердце колотилось, но зато взгляд сразу стал ясным, и я увидела Яна, сидящего на краю кровати. Он не мог ко мне дотянуться, был слишком далеко, но по его взгляду я поняла, что именно он меня и разбудил.       — Что-то случилось? — моя светлая спальня была переполнена тревожным напряжением, поэтому я сразу же испугалась, ещё не зная, чего именно.       — Ты лучше знаешь, что случилось. Вот об этом и поговорим, — тон Яна не предвещал ничего хорошего. Как и его вид: холодный надменный мужчина вернулся. Вот только в тот момент я этому не обрадовалась.       — Наверное, не очень знаю. Может, подскажете?       Мне нужно было потянуть время, потому что после дневного сна я всегда была растеряна и раздражена и мне совсем не хотелось наговорить лишнего. Кроме того, едва я сделала попытку подняться в постели, Ян тут же её пресёк — сел ближе, его ладонь легла на мою голень и показалась мне невероятно тяжёлой.       — Не спеши.       Больше он ничего не сказал, так и смотрела на меня сверху вниз, чуть улыбаясь, но в глазах не было ни намёка на улыбку. И вся эта ситуация мне не нравилась всё больше.       — Я тут успел повидаться с Максом, и он мне кое-что рассказал. О том, как весело вы проводили время вместе.       Ну что ж, теперь всё было понятно. И хоть Ян говорил это размеренным спокойным голосом, я слышала злость и ревность. Кто-то доигрался. Оказывается, недостаточно того, чтобы Ян был далеко и ничего не видел и не чувствовал, надо ещё и язык за зубами держать. Спасибо, Макс!       — Я уже говорила, что мне очень вас не хватало. Так что не скажу, что мы слишком весело проводили время, скорее, Макс терпел мои выходки.       — Да уж, терпел — это очень подходящее слово, — улыбочка Яна получилась ядовитой. — Ты пытаешься сейчас его защитить?       — Нет, просто говорю, как было. Я провоцировала его и не раз, но он достойно выходил из ситуаций. Всегда помнил о вас.       Что ж, я не лгала. Ян всегда незримо стоял между нами. Уж кто-кто, а Макс помнил, какая опасность ему угрожает, чего не скажешь обо мне. И вот пришло время платить за некоторые вольности.       — Неужели ты действительно думала, что я ни о чём не узнаю?       Хороший вопрос, а главное, вовремя заданный. Был ли смысл говорить сейчас об этом? Да, я так думала и жестоко ошиблась.       — Вы узнали, и что? Хотите что-то мне сказать?       Лучшая защита — нападение. Я не чувствовала себя виноватой, потому что, во-первых, не сделала ничего ужасного, а во-вторых, в итоге согласилась быть с Яном. Уже только этот факт должен был его удовлетворить, но нет, что-то пошло не так. И у Яна было своё мнение на этот счёт:       — Мне кажется, я чётко дал понять, как отношусь к вашей слишком тёплой дружбе. Ты же позволила ему большее, более того, решила, что сможешь использовать его против меня.       — Вы сейчас о ком больше переживаете: о нём или обо мне? А то что-то не очень понятно.       Признаюсь, мне стало обидно, что Ян винил меня в подлом соблазнении Макса. Мне же просто хотелось окончательно разобраться в наших отношениях, что я и сделала.       — Ева, я знаком с Максом слишком долго, чтобы закрывать глаза на то, как ты на него повлияла.       — Не думаю, что я делала это осознанно. Вы сами говорили, что Макс мог бы и не отдать меня вам. К тому же мне кажется, что вы намеренно подстроили ситуацию, в которой Макс вынужден был всё время проводить со мной, чтобы посмотреть, что из этого получится. Вот и результат.       Спорить с Яном, лёжа в кровати, было как-то неудобно, но подняться он мне не давал — рука всё так же лежала на ноге и вжимала её в кровать. Становилось неприятно от того, как близко он теперь сидел, будто отрезал мне пути к отступлению.       — И результат мне не нравится. Будь это кто-то другой, он был бы уже мёртв, — на этот раз Ян даже не пытался скрыть злость, и я вскрикнула, не в силах сдержаться:       — За что?       — За прикосновение к тебе. Ты же помнишь того мужчину из клуба?       — Помню, — едва слышно процедила я. Мне хотелось свернуться клубочком и зарыться в одеяло, чтобы спрятаться от Яна, безумного в своей ревности.       — Так что в следующий раз хорошенько подумай о последствиях, прежде чем вольничать с мужчинами.       — Интересного вы обо мне мнения, — сдерживаться становилось всё тяжелее. — Возможно, нам стоит отказаться от отношений, пока не стало слишком поздно?       Ян приподнял бровь, что было недобрым знаком. Отвечать он не собирался, я же недовольно вздохнула, откидывая голову на подушку. Закрыла глаза, собираясь с силами.       — Что-то изменилось. Даже в те дни, когда я работала в офисе, между нами было больше огня, сейчас же вы сторонитесь меня. Так есть ли смысл продолжать?       — Я уже не раз говорил, что люблю тебя. Так почему ты сомневаешься в этом?       — Наверное, потому что нет ничего кроме слов. Я не чувствую от вас ничего, кроме ревности и злости. Это не любовь.       Меня разрывало на куски. Едва я приняла решение безоговорочно сдаться его любви, как оказалось, что нечему сдаваться. Вокруг меня была холодная пустота, потихоньку пробиравшаяся в сердце. И моего тепла не хватало, чтобы согреть даже себя.       Ян убрал руку и встал, я даже понадеялась, что он уйдёт, но нет.       — Тебе придётся научиться жить со мной.       — Что? — я очень понадеялась, что мне послышалось. На всякий случай я тоже встала, чтобы видеть лицо Яна, стоявшего теперь возле окна. Эти его слова и интонация вернули меня в тот день, когда он угрожал мне, и мне хотелось убедить себя, что мне показалось.       — Не важно, что ты говоришь, или чувствуешь, я не отпущу тебя. Ты всегда будешь рядом, так что учись соответствовать моим требованиям.       Это было настолько унизительно, что я не могла найти нужных слов. Ян же стоял надменный и уверенный в своей правоте, в своём праве на такие высказывания, будто султан, воспитывающий бестолковую, но красивую наложницу. Так вот что крылось за его галантностью и подарками! Истинное отношение ко мне оказалось слишком болезненным, и я не сдержала слёз, таких горьких и обжигающих. Я пожалела, что встала с кровати, там можно было бы спрятать лицо в подушку, но в тот момент я стояла посреди комнаты, и перед глазами плыло алое облако цветов. Поднять взгляд на Яна было выше моих сил, так что я спасалась рассматриванием букета.       — Это и есть твой ответ? — с насмешкой уточнил Ян. Видимо, мои слёзы в тот момент показались ему особенно беспомощными.       Его слова полоснули бритвой, но слёзы мгновенно высохли — гнев и обида полыхали внутри, отблёскивая в глазах и горя румянцем на щеках. Медленно, очень медленно я поднимала голову. Тяжёлый карниз, шурша шёлковыми шторами, рухнул за спиной Яна, и в окно, до этого плотно занавешенное, ворвалось полуденное солнце.       — Ты же не думаешь этим меня испугать? — засмеялся Ян, но вокруг него уже загоралась алая аура ярости.       — Мне не нужен ваш страх. Мне нужна только ваша любовь. И немного извинений.       Ян недовольно щурился, но ничего не говорил и не двигался. Он выжидал. Как и я. Солнце невыносимо било в глаза, но я не могла отвести взгляд. В этом свете Ян казался чёрным пятном, опасным и неотвратимым.       — Ты считаешь, что извиняться должен я?       — Сегодня мой день рождения. Не то чтобы я надеялась на праздник, у меня никогда не было особо весёлых празднований, но можно было хотя бы не портить мне настроение. Так что да, вы должны извиниться. И за весь этот обвинительный разговор по поводу Макса тоже. Ваша ревность — исключительно ваша проблема. Я же ничего вам не сказала об Алисе, а ведь могла бы.       Я не могла видеть лицо Яна в этом ярком свете, но почувствовала его замешательство. Скорее всего, его впервые в чём-то обвиняли.       — Ну, вот и сказала. Что именно ты хочешь услышать по этому поводу?       Отлично, Ян не считал себя виноватым. Как и я. Вот и поговорили.       — Я ничего больше не хочу слышать, — это была чистейшая правда. В тот момент мне хотелось уйти из этой квартиры и больше никогда не возвращаться. Ощущение, что всё рушится, преследовавшее меня в моём родном городе, снова появилось. — Если вам есть что мне сказать — говорите и уходите. Мне нужно побыть одной.       В фильмах такая фраза обычно срабатывает, в жизни — нет. Говоря, что ты хочешь, чтобы человек ушёл, ты только провоцируешь его остаться тебе назло.       — Удивительно видеть, как ты ревнуешь. Стоит чаще тебя дразнить, может, тогда ты будешь более покладистой?       — Я ревную один раз: первый и последний. Поэтому не рекомендую так поступать.       Ян промолчал, но даже в этом молчании я уловила снисходительную усмешку. И только тогда поняла, каким нелепым кажется ему моё поведение, учитывая, что я в десять раз его младше. Странно только, что он не берёт ситуацию в свои руки, а позволяет случаться таким вот истерикам.       — Не стоило вам уезжать. Всё поломалось. И я понятия не имею, что теперь делать.       Иногда, когда не знаешь, что сказать, лучше сказать правду. И я действительно не понимала, что происходит и что от меня ожидают. И, признавшись в этом, дала Яну ещё один шанс всё исправить.       — Мы уже говорили об этом. Тебе стоит соблюдать мои правила, чтобы не возникало проблем.       — Что ж, тогда скажите, чего вы хотите? У вас ведь были планы на сегодняшний день, и мне не хочется их рушить.       — Так уже лучше, — в его голосе сразу появилась странная нежность, так что я не испугалась, когда он подошёл. — Я не хотел тебя расстраивать, но вижу, что у нас накопились вопросы друг к другу. Пойдём, обсудим их.       Я всё ещё не поднимала голову, хоть Ян и стоял непозволительно близко. Он понял моё настроение, просто взял за талию и повёл за собой. В тот момент мне было особенно больно, холодно и пусто, но прикосновение его рук, как всегда, смогло собрать меня и привести в чувство. Это забытое ощущение безграничного комфорта нахлынуло так неожиданно, что я резко остановилась, хоть мы прошли всего несколько метров по коридору.       — Что такое? — Ян тоже остановился, заботливо заглядывая мне в лицо.       — Как вы это делаете? — Ян не понял, о чём я, но промолчал, выжидая моих пояснений. — Почему мне так спокойно, когда вы лишь едва меня приобнимаете?       Это было ещё одно откровение, ещё один ключик к моему сердцу, и Ян это оценил:       — Теперь я знаю, как тебя успокоить. Но поговорить нам придётся.       И всё же Ян поступил по-хитрому: увёл меня из моей спальни в свою, используя территорию в качестве преимущества. Эта чёрная комната вызывала смешанные чувства. Когда-то я проснулась здесь после ужасной сцены ревности с Максом, но Ян очень хотел, чтобы я бывала здесь почаще. Так что в последний раз мы провели здесь приятную ночь, и эти воспоминания сейчас не были уместны. Для серьёзного разговора эта комната уж никак не подходила.       — Тебя всё ещё пугает моя спальня? Пора бы осваиваться.       — Вы уже говорили об этом. Но потом я оказалась заперта в своей комнате, так что как-то не получилось.       — Когда ты перестанешь мне дерзить? — хоть взгляд Яна и был острым, но в голосе звучала игра.       — Никогда. Если я не буду дерзить, вы не будете меня любить. Быть хорошей девочкой слишком скучно, — а с ним ещё и невозможно, но об этом я умолчала.       — И всё-таки эта комната на тебя плохо влияет.       С этим было сложно поспорить. Темнота и прохлада спальни расслабляли и успокаивали. К тому же всё здесь пахло Яном, тем чарующим запахом, к которому я питала особую слабость.       — Вы хотели поговорить, — напомнила я, ощущая, что ещё немного и говорить уже буду не в состоянии. Ян меня не отпускал: твёрдой рукой вёл вглубь комнаты к большому креслу возле окна. Удивительным образом мне не хотелось сопротивляться до тех пор, пока я не поняла, что Ян приглашает меня сесть к нему на колени. Неожиданный переход от скандала к нежностям.       — Не бойся. Я хочу, чтобы мы были ближе. Ты ведь скучала по мне?       — Скучала, пока вы не начали меня отчитывать, — я всё ещё была обижена.       — Не заставляй меня снова ругаться. Иди ко мне.       Ох уж эта его фраза! И никогда я не могла ему отказать, послушно шла в его руки. Вот только в тот момент я не испытывала нежности. Что-то действительно пошло не так, радость встречи была отравлена взаимными претензиями, и обида никуда не делась. Так что всем своим видом я показывала недовольство.       — Я не хочу быть поводом для твоего плохого настроения. Тем более в такой день. Что мне сделать, чтобы ты перестала обижаться? — промурлыкал Ян, довольный возможностью покрепче меня обнять. То, как он ворковал, раздражало меня всё больше. Снова его манипуляции!       — Во-первых, извиниться.       — За что именно?       — Я устану перечислять. Поэтому начнём с того, за что вы чувствуете вину, — как и многие мужчины, Ян мог воспользоваться случаем и просто сказать «прости», не углубляясь в детали, только чтобы я не обижалась. Но меня бы это не устроило.       — Когда это ты успела стать такой хитрюгой? — засмеялся Ян, но ответил серьёзно: — Ты права, я не имел права ревновать, хоть ты и старательно провоцировала меня всё это время. Это было лишним — я был уверен в твоём решении ещё до того, как задал вопрос. Наверное, ещё с той ночи в доме. И да, я знаю, что у вас с Максом исключительно дружеские отношения. Обещаю больше не ревновать к нему и прошу прощения за своё поведение. Прощаешь?       — Прощаю. Но не стоит больше поручать Максу нянчиться со мной. Думаю, он будет гораздо полезнее в других делах.       — После той ситуации со стрелком, я не мог никому доверить твою безопасность. Сейчас я могу присматривать за тобой сам, так что Макс действительно будет занят своими делами.       Ян сам затронул интересующую меня тему, и я схватилась за эту возможность, совсем забыв, что только что хотела возмутиться его самоуверенным словам, будто он заранее знал моё решение.       — Вы нашли стрелка и заказчика?       Ян посмотрел на меня так внимательно, что я невольно начала краснеть: он не скрывал удовольствия от моего взволнованного тона. Что ж, мне тоже было сложно скрыть правду — я действительно боялась за его жизнь.       — Мы нашли стрелка, правда, уже мёртвого, так что доказательств против заказчика у нас нет, но я точно знаю, кто это был.       — И кто?       — Один человек, которому я перешёл дорогу, ты его не знаешь.       Судя по его тону, человека я знала, но Ян тщательно это скрывал. Видимо, считал, что это не моего ума дело. Что ж, возможно, он был прав. Сидеть на руках у Яна было откровенно неудобно, и я не испытывала романтичного флёра, была заметно зажатой, но он воспринял это как страх:       — Не бойся, я не дам тебя в обиду! Их целью был я, но ты же понимаешь, что меня не возьмут обычные пули, — Ян говорил медленно, размеренно, будто убаюкивал меня, не забывая поглаживать мою ногу.       — Всё равно это была крайне опасная ситуация. Могли попасть в президента, и тогда у вас были бы проблемы.       — Да, сейчас они мне очень некстати. Иначе мне пришлось бы тебя украсть и увезти туда, где нас бы никто не нашёл. А ты бы сопротивлялась этому, — я не ответила, и Ян продолжил, правда, его занесло в неожиданное русло: — Или нет? Ты же предлагала Максу сбежать вместе? Ты действительно думала, что он согласится?       — Нет, я хотела услышать от него твёрдый отказ.       — И не услышала? — по его хитрой интонации я поняла, что в очередной раз облажалась и подставила Макса. — Можешь не отвечать. Но больше не задавай Максу таких вопросов, его это ранит, он ведь знает, что никогда не осмелится так поступить, как бы сильно ему не хотелось.       — Я думаю, мы уже окончательно во всём разобрались, и больше не возникнет неоднозначных ситуаций, — эта тема мне порядком поднадоела, и мне не терпелось её поскорее закрыть и никогда к ней не возвращаться.       — Какая ты серьёзная и решительная! Ты меня приятно удивляешь. Пойдёшь со мной в тринадцатого на вечер отбора? С твоими новыми умениями ты будешь среди них королевой, а заодно познакомишься с теми, кто достойно прошёл обучение и стал частью моей, скажем так, команды.       Сам факт того, что Ян спросил меня, а не навязал очередной выезд, меня порадовал, но снова пережить тот вечер в его доме было выше моих сил, поэтому я не могла ответить сразу. Более того, Ян заметил, как я погрустнела.       — Не стоит переживать о том, чего ты не можешь изменить. Кристину не вернёшь, так что тебе придётся научиться жить дальше.       Он с особой бережностью прижал меня к груди и нежно поцеловал в висок, а после зарылся в волосы и ласково промурлыкал:       — Я обязательно научу тебя всему, чему смогу. А сейчас я хочу, чтобы все мои подчинённые знали, что ты такая же их хозяйка, как и я. Считай это моим подарком в честь официального начала наших отношений.       Этого я не совсем поняла. Зачем мне непонятные «подчинённые»? Что это вообще означает? Но задала я другой вопрос:       — Официальное начало отношений? Интересно звучит. И что же это меняет?       — Это существенно меняет наши отношения. До этого они больше походили на фиктивные. Мы везде появлялись вместе, но, по сути, старательно избегали друг друга.       Я задумалась. Почему-то я вспомнила последнюю ночь в этой комнате, и если бы не смерть Кристины, то наши с Яном отношения развивались бы быстрее и по-другому. Но, кроме того, даже вот буквально несколько минут назад он сказал, что мне придётся жить по его правилам. Это мало походило на любовь, скорее, вызывало ассоциации с теми угрозами, которые я услышала сразу после смерти сестры. Всё-таки Яну было рано доверять, хоть и хотелось. Но и бесконечно выполнять его требования было уже невозможно — я знала себя и не обманывалась в этом вопросе.       — О чём задумалась?       — О ваших требованиях. Вы так и не рассказали мне новые правила моей жизни.       — Ева, зачем ты так? Ты же знаешь, что я тебя люблю и хочу, чтобы ты была счастлива.       — И именно поэтому моя жизнь будет полна ограничений?       — Я тебя сильно ограничивал последние дни?       — Нет, но вы были не всем довольны. И не забыли мне об этом сообщить.       — И я уже извинился. К тому же ты тоже можешь высказывать недовольство. И я уже услышал одно — относительно Алисы. Что ж, признаю, я был неправ и воспользовался её интересной способностью. Но сейчас она не владеет никакими способностями и ничего не помнит о происшедшем.       — Неужели она даже жива и здорова?       — В общем-то, да.       — В общем-то? — ну, конечно же, не могло у Яна всё пройти так гладко!       — Я попытался сделать всё так, как ты просила — просто стереть память, но Алиса оказалась упрямой девчонкой и отчаянно сопротивлялась, поэтому всё испортила и потеряла слишком много воспоминаний.       — Насколько много? — я предчувствовала подвох, но не думала, что всё будет так плохо:       — Её знания и умения на уровне трёхлетнего ребёнка, и я не способен это изменить. Но она довольно быстро учится.       Я едва сдержалась, чтобы не соскочить на пол, но вместо этого сделала глубокий вдох и сердито отстранилась в руках Яна:       — Неужели нельзя было быть аккуратнее? Она же живой человек!       — Ева, ну кого ты обманываешь? Ты же сама её ненавидела. И имела на это все основания. Так что тот факт, что физически она здорова, уже хорошая новость. К тому же она полностью на моём обеспечении, и это ещё одна проблема для меня. В следующий раз придётся тщательнее отбирать учеников. И ты можешь в этом мне помочь, если захочешь.       — Захочу. Мне совсем не понравились люди, которых я встретила тогда. Они готовы душу продать ради способностей.       — Я бы их за это не осуждал. Чтобы раскрыть свои способности, тебе тоже придётся через многое пройти.       — Духи говорили мне об обряде стихий, — я сказала об этом как бы между прочим, но Ян отреагировал неожиданно взволнованно:       — Ты уверена, что они сказали именно это? Ты не ошибаешься?       — Ну да, а что? Что-то не так?       — Я очень надеюсь, что мы сможем обойтись без него. Это невероятно опасное и тяжёлое испытание!       — Они считают, что без него ничего не получится.       Для меня его беспокойство пока не было понятно, в разговоре с духами я не заметила, чтобы они как-то особо подчёркивали сложность этого обряда. Но Ян так не считал.       — Посмотрим. Мы никуда не спешим, — вдруг его осенило: — А зачем тебе обряд стихий? Он нужен только для стихийниц, и именно поэтому их очень мало — не все переживают это испытание.       — Я понятия не имею, о чём вы говорите, просто передаю то, что мне сказали. Если у вас есть вопросы, я думаю, они согласятся на них ответить. В конце концов, мне необязательно его проходить, ведь так?       Ян помолчал, и мне это не понравилось. Я совершенно не претендовала на магические способности и никогда о них не просила, и уж тем более не желала рисковать ради них жизнью.       — Поговорим об этом, когда придёт время. К тому же нам придётся пройти через другой ритуал, помнишь, мы уже об этом говорили?       — Помню, — и об этом я тоже не хотела говорить, вместо этого я вспомнила о другом неприятном моменте: — Почему вы не ответили на моё сообщение? Для меня это было важно.       — Прости, вот за это я действительно должен был сразу же извиниться. Возможно, ты мне не поверишь, но для меня всё это ново. Мне никогда не приходилось иметь дело с настолько своенравной девушкой. Обычно я покорял девушек одним взглядом, может быть, поэтому мне с тобой так сложно. Никогда не знаешь, чего от тебя ожидать! Так что такое откровенное сообщение стало для меня неожиданностью, и я просто не знал, как правильно отреагировать.       — Я, конечно, знаю, что у меня ужасный характер, но я никогда не играю и не делаю пакости специально. И ожидаю от вас такого же искреннего поведения.       — Моя ты маленькая принцесса! — Ян засмеялся звонко и весело, что было совсем на него не похоже. И за этим смехом я не заметила, как он меня назвал. Да и не до этого мне было: одно движение — и рука Яна у меня в волосах, и вот я таю в поцелуе. Осторожная нежность быстро сменилась страстью, я и сама не заметила, как перестала себя контролировать и отдалась чувствам. Я уже и забыла, как сильно мне не хватало его сильных рук и обжигающих губ! И оторваться от него уже бы не смогла, поэтому он отстранился сам и лукаво посмотрел в глаза:       — И при этом ты не говоришь, что любишь меня?! Ты — необыкновенная девушка!       В этот момент весь романтичный настрой как рукой сняло: я вспомнила слова Яна о том, что я полюблю его больше жизни, и мне стало стыдно за свою слабость. Он сказал мне это в день смерти Кристины, и сегодня эти неприятные воспоминания то и дело всплывали в памяти. Меня откровенно мучило чувство вины. Так что необыкновенной девушкой я себя в тот момент не чувствовала. Разве что необыкновенной предательницей.       — Ты снова грустишь? Что-то не так?       Желание Яна мне угодить было настолько непривычным, что даже немного пугало. Более того, такой заботой он обезоруживал меня, и я не могла себе позволить капризничать или обижаться. Но и говорить о Кристине с ним было невозможно.       — Ева? Что случилось?       — Ничего, просто устала. Вчера был тяжёлый день, да и ночь.       — Зря ты вчера не отдохнула, у меня на этот день было так много планов, а ты совсем сонная!       — Я думала, что Макс согласовал с вами празднование дня рождения.       — Согласовал. Но мы порой забываем, что тебе требуется сон.       Да, действительно, Ян же никогда не спит. Потрясающая способность! Честно, я едва держалась, чтобы не уснуть у него на руках — откровенные разговоры с Яном слишком меня выматывали.       — Тебе нужно отдохнуть, сегодня снова будет длинная ночь.       Он снова меня усыпил — в этой его способности я уже не сомневалась. Я только чуть прикрыла глаза, а когда открыла — оказалась в чёрной постели и на его груди.       — Спи, ещё есть время, — прошептал Ян, и меня снова накрыла волна безграничного комфорта и спокойствия. Буря утихла, в наших отношениях воцарился штиль. Но надолго ли?