В туннеле судьбы

Просто повернуть ключ было недостаточно. Похоже, грузовой контейнер не открывали много лет, поэтому он и теперь не собирался позволить себя с легкостью открыть. Супер. Мари надавила плечом на металлическую дверь, какие бывают в гаражах. Она не двинулась. Адриан стал помогать ей, но все же это было лучше, чем действовать в одиночку. Вдвоем с Адрианом они толкали вверх металлическую дверь, пока она, наконец, не поддалась. Мари давила изо всех сил, и дверь начала медленно подниматься, открывая прямоугольный черный проем. – Пора выяснить, зачем Натаниэль нанял столько охранников. – Адриан сверился с часами. – Не уверен, что знаю, когда они будут проходить мимо в следующий раз. – Заходи, агент Агрест. Адриан улыбнулась и переключил фонарик в другой режим, чтобы область освещения стала шире. – Не агент Агрест .Супер Кот . Такое имя я себе придумал еще когда был маленьким. – Он посветил фонариком на стены контейнера. – Погоди-ка. Супер Кот? Ты выбрала себе супергеройское имя и все такое? –Мари смеялась, но была все же под впечатлением. – Разумеется, выбрал. Я был ребенком, я дни напролет сидел в «8А». Что мне оставалось делать? А вообще, да. – Он стал пристальнее осматривать стены, не обращая внимания на смех. – Я решил, что стану полной противоположностью Леди Пчелы . Она носит черно – я буду носить белое. – Как фехтовальщик? – улыбнулась Мари. – Хватит смеяться. – Адриан ткнул ее в руку. – Ай. А я и не смеюсь. – Она потерла руку. – Кевларовая форма пуленепробиваема и защитит от удара лезвием – могло бы быть и хуже. – Верно. У Леди Пчелы полно пушек, значит, я буду использовать клинки. – A-а. Я поняла. Правда, с ними не очень удобно прыгать с мостов, ты не находишь? – Немножко. – Тебе стоило это предусмотреть. – Само собой. – И правило «никаких пушек» тебе, наверное, тоже стоит пересмотреть. Адриан пожал плечами. – Супер Кот может проявлять гибкость. – А еще у Супер Кота должен быть вещевой мешок весом в сорок пять фунтов, набитый украденным шпионским оборудованием, да? – Мари приподняла бровь. – Наверное. В его логове. – О, значит, у него еще и логово есть? – А где еще он, по-твоему, должен держать свою Кошку? – Ну да, хорошо. Теперь я начинаю понимать. – Она рассмеялась. Адриан улыбнулся, хотя казался немного смущенным. – Я даже придумывал подпись для автографов. Сначала я рисовал большие песочные часы, как у нее, а потом перекрывал их поперек своими собственными. – Двойные песочные часы? Разве получится не крест? Он посмотрел на Мари так, словно собирался снова ее ударить. – Нет, не крест. Подумай. – Я и так думаю. Так, значит, ты стал бы супергероем по имени Бело-Черный Крест? Это что-то. –Мари покачала головой. – Да не крест, – Адриан скорчил гримасу. – Значит, что-то вроде цветка? – И не цветок. – Он ткнул ее в другую руку. – Ай, ну ладно, ладно. А почему не паук? – Ну, приехали. А Человек-Паук? – Адриан закатил глаза. – Ты придавал этому слишком большое значение, тебе не кажется? Адриан пожал плечами. – У меня было много свободного времени. – Похоже на то. Он пропустил эти слова мимо ушей и вернулся к осмотру пространства вокруг. Но стены контейнера оказались идеально гладкими, а само помещение было пустым, не считая пыли, которая теперь поднялась в воздух. – Здесь ничего нет, – сказал он разочарованно. – Есть. Вон там. – Мари указала на очертания люка в полу контейнера, который, скорее всего, вел на нижний уровень склада. – Кажется, это... – Адриан присел возле люка и стал водить руками по его пазам. – Вход. – Значит, никакой это не контейнер. Это что-то вроде потайного хода, – сказала Мари. – И он спрятан у всех на виду. – Адриан уже сидел на коленях. – Похоже, Натаниэль с годами стал умнее. – Но, видимо, этого все равно недостаточно, чтобы укрыться от Буржуа . – Мари постучала по люку. – Там явно пусто. Значит, под нами есть какое-то пространство. Она потянула на себя ржавую панель, и та со скрипом открылась, окутав Мари облаком пыли. В темноту, скрывающуюся под полом контейнера, уходили деревянные ступеньки. Мари просунула голову внутрь, пытаясь разглядеть, что там внизу. – Думаю, это что-то вроде тайного подвала. – Она подняла голову. – Давай проверим. Уже держа фонарик наготове, Адриан начал спускаться вниз по лестнице. Мари последовала за ним. Как только они оказались внизу в темной комнате, в дальнем конце помещения в луче фонарика показались какие-то тени. Под складом оказалось скрыто огромное пространство. Опечатанный, защищенный толстым слоем бетона, нижний уровень прекрасно сохранялся все эти годы. – Тут почти как в бомбоубежище, – сказал Адриан. – В смысле, это место даже внешне его напоминает. А ведь я рос в «8А», я знаю. – Но все равно в этом нет никакого смысла. – Мари покачала головой. – Бомбоубежище? Чтобы защищать кого – и от чего? – Она взяла кружку, стоявшую на чем-то вроде стола контрольно-пропускного пункта. На слое пыли остался идеально ровный круг. – И зачем нужна охрана, если этим местом больше никто не пользуется? – Понятия не имею. – Уверен? Ты подумай. Ведь это ты нас сюда привел, – неуверенно сказала Мари. Ей не очень хотелось задавать Адриану этот вопрос, но она должна была спросить. – Откуда ты знал, что мы что-то здесь найдем? Адриан не ответил. Вместо этого он посветил фонариком прямо перед собой, освещая некий вестибюль. – Смотри. Кажется, это помещение даже шире самого склада. – Он двинулся вперед и потянул Мари за собой. – Ты не ответил на мой вопрос. – Я не знал, найдем ли мы что-то, Мари. Не был уверен. Я просто знала, что нам необходимо вернуться на то место, где Натаниэль держал меня. Где он... – Он сдался. – Где я встретил Хлою. Больше он не хотел говорить на эту тему. Мари поняла. Они снова сосредоточились на исследовании местности. За первым вестибюлем оказалось еще несколько ответвлений, и стало ясно, что все подвальное помещение представляет собой отдельный мир. По стенам были развешаны старые карты России и Франции, на которых точками были отмечены местоположения предыдущих штаб-квартир, складов вооружения, секретных разведывательных постов. На пустых столах стояли коробки с электрозапчастями – мотками проводов и грудами электросхем, – и валялись какие-то устаревшие телефонные справочники и списанные с эксплуатации ведомственные инструкции. Здесь была комната с продавленным диваном и давно сломанным телевизором, а рядом с ней – старая кухня с пожелтевшим линолеумом. Адриан повернул вентиль ржавого крана над раковиной. Ничего не произошло. – Думаю, раньше здесь жили люди. Или как минимум проводили здесь много времени, – сказала Мари. С того места, где сейчас стояли они с Адрианом, виднелись продолговатые тени, а на дальней стене – аккуратный ряд дверей. – Вот. Нам туда, – сказал Адриан, подавшись в сторону дверей. – А что там? – Не знаю. Я просто... чувствую, что нам надо туда. – Адриан остановился. – Кажется... мне знакомо это место. – Он пошел вперед сквозь тень, протянул руку и прикоснулся к первым трем дверям, а четвертую, наконец, открыл. – Вот она. Это здесь. С замиранием сердца он шагнул внутрь. Мари казалось, будто Адриан спит наяву, будто он становится самим собой. Он вспоминает. – Мы были здесь вместе с мамой. – Адриан медленно обогнул угол и попал в следующий кабинет. – Здесь. Вот он. Это ее стол. Я называл его своей пещерой. Единственное безопасное место, мое и ничье больше. Я мог часами сидеть под этим столом и играть. Адриан присел на корточки и залез под стол, оставив на пыльном полу длинный след. – Мыслями она всегда была где-то далеко, но это было неважно, ведь я всегда знал, что она рядом. Сидит за этим столом. Даже когда казалось, что она находится где-то за тысячу миль, мне было все равно. В темноте комнаты Мари наблюдала, как он свернулся и спрятался под столом, совсем как маленький . Она хотела, чтобы он выговорился. Хотела, чтобы он делал все, что сочтет нужным. Неважно, по какой причине он пришел сюда, неважно, знает ли он сам, зачем все это. – Смотри, – эхом раздался его голос. – Иди сюда. Тут все еще написано мое имя. Я написал его несмываемым маркером на столе. Мари опустилась на бетонный пол рядом с Адрианом, который прижался грудью к своим коленям. – Я хотел, чтобы надпись никогда не смылась. Это было мое место, рядом с мамой, даже когда папа еще был в Москве. Раз уж нам приходилось быть здесь, я хотел оставаться рядом с ней, всегда. Мари приблизила свою голову к голове Адриана. Места было мало, и она опустила голову ему на колени. Он посветил фонариком на доску напротив. Там были старательно выведены буквы его имени. АДРИАН АГРЕСТ. Но над этой надписью было что-то еще, и Мари аккуратно протянула руку. – Адриан, – сказала она, вытаскивая пыльную черно-белую фотографию из щели между досками: она была спрятана под перекладиной, на которой держался выдвижной ящик стола. Дрожащими руками Адриан взял снимок. На нем был маленький Адриан, он держал маму за руку. Мари узнала доктора Агрест, которую уже видела раньше на снимке, сделанном возле дока. На этом фото доктор Агрест казалась худой и осунувшейся; на ней был казенный лабораторный халат на пару размеров больше. Темные беспокойные глаза казались слишком большими для ее лица, а руку сына она держала железной хваткой, судя по тому, под каким углом была поднята пухлая ручка Адриана. Другой рукой Адриан что-то крепко прижимала к себе. – Это Молния. Моя машинка, – грустно проговорил Адриан. Он прикоснулся пальцем к изображению игрушки. – Я любил ее почти так же сильно, как родителей. Когда я был маленьким, он был мне как друг. Видишь? – Он посветил фонариком в другую сторону, и Мари заметила еще два слова рядом с двумя маленькими стрелочками на деревянной поверхности. МАМОЧКА, было написано под столешницей. МОЛНИЯ, было написано в самом низу. Адриан вытер слезы рукавом и часто заморгал. – Теперь ничего этого нет, да? Их больше нет? – Похоже на то, – сказала Мари. Она протянула к нему руки и прижала Адриана к себе, обхватив полностью, так, что их тела превратились в единое живое целое. – Их больше нет, но я здесь. – Я знаю, – сказал он и перестал сдерживать слезы. – Это был мой дом, Мари. – Был, Адриан Агрест, – ответила Мари, касаясь своей теплой рукой его лица и вытирая слезы, которые катились из глаз Адриана. – Ты вернулся домой. – Я сломлен, – сказал он. Лицо его было мокрым. – Это так, я знаю. – Нет, – возразила она. – Ты сильный. Смотри. Их больше нет, но ведь ты все еще здесь. – Он кивнул. Мари надеялась, что он ей поверил. – Ну что, насмотрелся? – спросила она. Адриан снова кивнул. Он вылез из-под стола сам, затем помог выйти и ей. Адриан крепко держал Мари, пока та не выпрямилась; ее ноги едва касались пола. – Думаю, теперь я хочу поцеловать тебя, Адриан Агрест, – шепнула она, прильнув к его щеке, словно не могла даже представить, чтобы сейчас отстраниться от его лица. – Думаю, я тоже, – прошептал он в ответ и приблизился губами к ее губам, так нежно, словно она была сделана из снега, который снаружи медленно и бесшумно опускался с неба. Через секунду их губы соприкоснулись, и это был лишь первый поцелуй из множества, Мари знала это. Она знала, потому что этот поцелуй она прочувствовала всем своим телом, до самых пальцев ног; потому что прикосновения ее пальцев, скользящих по его подбородку, казались обжигающими. Она знала, потому что этот единственный поцелуй вызывал в ней желание одновременно смеяться и рыдать. Это было столь опьяняющее чувство, что она страстно хотела еще, но при этом столь пугающее, что она боялась еще хоть раз ощутить что-то подобное. Единственное, что она могла сделать, – это не говорить ему ничего прямо сейчас. Она мысленно убеждала себя, что для этого будет более подходящее время. Когда за ними не будет охотиться чокнутый иностранец, когда в их собственной стране им не будут угрожать оперативники. Когда им не придется прятаться в засекреченном подвале под сгоревшим складом на заснеженной чужой земле. Любовь умеет ждать, в отличие от многих других 'вещей. Ведь правда, умеет?

* * *

Когда они с Адрианом покинули кабинет доктора Агреста , Мари обратила внимание на ряд одинаковых серых металлических шкафчиков для хранения документов, расположенных вдоль дальней стены комнаты. – Что думаешь? – Она посмотрела на Адриана, и тот направил луч света на шкафчики. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. – Моя мама вела подробные отчеты, – сказал он. – У нас еще есть время? Адриан взглянул на часы. – Четыре минуты. Мари пригляделась внимательнее. Адриан был прав; его взгляд привлекли аккуратно выведенные надписи, сделанные его матерью. Аккуратные ряды рукописных слов, каждая буква заглавная, словно то, что находилось внутри этих ящичков, представляло чрезвычайную важность – по крайне мере, для того человека, который их подписывал. Мари машинально двинулась по направлению к шкафчикам. О.П.У.С. Увидев эту надпись, Мари замешкалась. «Я сломлен». Эти слова, сказанные Адрианом, все еще звенели у нее в ушах. Она не хотела, чтобы это стало правдой. Не сейчас. Он и так уже натерпелся, разве нет? Адриан заговорил, стоя у нее за спиной. – Нет, ты должна. Мы должны. Ведь за этим мы и пришли. – Он взялся за ручку соседней дверцы. – Обо мне не беспокойся. Что бы там ни оказалось, со мной все будет хорошо. Не дожидаясь ответа, Адриан изо всех сил потянул ручку на себя. Дверца шкафчика не двинулась с места. – Заперто, – сказал Адриан, доставая выкидной нож. – Собираешься применить особые методы Супер Кота? – Мари подняла бровь. Адриан закатил глаза и протянул ей фонарик. – Я так и знал, что пожалею о том, что проговорился. Дай мне две минуты. Но хватило и одной. Адриан распахнул дверцу и обвел взглядом коллекцию папок, висящих на держателях. – Вот оно. Кажется, мы сорвали джекпот. – Похоже на то, – сказала Мари, качая головой. – Матерь божья. В каждой из ведомственных папок с зелеными листами было полно графиков и диаграмм, каждая папка была подписана французским именем и пронумерована. Мари открыла первую. – Здесь имена подопытных, – сказала она. – Так сказано на первом листе. Она показала пальцем на строчку. Там значилось: «АГРЕСТ, АДРИАН». – Это ведь ты, верно? Адриан кивнул. – Выходит, ты был частью проекта О.П.У.С., Адриан. Он побледнел. – Список подопытных? Я был подопытным? – Так написано в отчете, – подтвердила Мари. – В программе доктора Агрест. – Она ставила на мне опыты? На собственном ребенке? А она вообще знала, что я являлась частью исследования? – У Адриана был такой вид, словно ему только что отвесили пощечину. На его щеках появились два ярко-розовых пятна. – Значит, не Натаниэль привез меня сюда. Меня никто не похищал. Я оказался здесь, потому что она сдала меня. Она меня использовала. Адриан пытался сдержать слезы, но не мог. Мари видела, как он старается держать себя в руках. Она хотела утешить его, но не могла придумать, как это сделать. Если Адриан был подопытным, то его мать оказалась просто чудовищем, не сумевшим защитить собственное дитя от еще более жутких чудовищ. Даже если он ошибается – откуда им теперь это знать? Мари задумалась. – Твое имя на этих документах объясняет лишь одно: как тебя нашел Натаниэль Куберц. – Мари открыл другую папку. – Мы не можем ничего знать наверняка. Давай заберем это и будем отсюда выбираться. Вообще-то, я думаю, нам нужно взять столько документов, сколько мы сможем унести. Адриан кивнул и вернулся к шкафчику, хотя по нему было видно, что он еще не отошел от шока. Мари взяла его дрожащую руку и крепко сжала. – Эй, – сказала она. – Не накручивай себя. Он не смотрел на нее. Вместо этого он хватал папки целыми охапками, снова и снова, будто, освободив старый шкафчик, он каким-то непостижимым образом наведет порядок в собственной голове. Мари, смирившись, стала ему помогать. Складывая папки, она не удержалась и поискал в списке объектов собственное имя. Вряд ли она действительно ожидала его там обнаружить, но все же. Ты не знаешь. Ты ведь говоришь по-французски, разве нет? Это возможно. Никто так и не смог этого объяснить. Однако никаких Маринетт Дюпен-Чен в списках не было,и Мари облегченно вздохнула. К тому времени, как две пыльные картонные коробки оказались набиты под завязку, Мари совсем перестала об этом думать. И тут Адриан наткнулся на фото. – Стой. Это еще что? – Адриан стоял перед шкафчиком, только теперь помимо собственной папки он держал в руках еще одну. – Что там? Я не вижу. Слишком темно. Адриан направил фонарик на папку. К листку зеленой бумаги была прикреплена фотография, с которой на Мари смотрели черные глаза, в точности как у нее самой. И лицо. Детское, пухлощекое лицо, а на голове короткие кудряшки. На корешке папки стоял номер, как и на всех других. – Смотри. Это же вылитая ты. – Там есть имя? – Мари смотрела на лицо девочки. Ребенок был похож на нее, но в то же время казался чужим. – Имени я не вижу. По крайней мере, в этой папке. – Адриан посмотрел на нее. – Там есть еще хоть какая-то информация об этой программе? – Мари теряла терпение. – Тут целая пачка отчетов. – Адриан отделил половину листов и протянул ей стопку бумаг. – Вот. Смотри. – Сам он посветил фонариком на следующую страницу. – В этой стенограмме они называются духовным спутником Натаниэля по программе «Красный отдел». – Он вздрогнул. – «Но в этот раз его ничто не остановит»? – Мари оторвалась от страницы, которую читала. – Звучит не очень хорошо. – Еще как. – Адриан нахмурился. – Здесь написано, что детей из программы О.П.У.С. обучают мастерскому ведению шпионажа до тех пор, пока – ты только послушай: «пока не придет время назначить их на высшие должности в иностранных правительствах. Исключительно доступ высшего уровня, особенно к главам западных государств, даст нам возможность осуществить наш великий план». – С ума сойти. Со стороны казалось, будто десять лет прокрутились в голове Адриана за один миг. – А потом пришла Леди Пчела, склад был разрушен, а меня было негде искать... – И все подумали, что Натаниэль мертв. Конец программы, – закончила его мысль Мари. – Вот только теперь Натаниэль вернулся в город, и дети снова стали пропадать... – Адриан говорил и пролистывал бумаги. Мари покачала головой. – Но если сейчас что-то подобное и происходит, то мы никак не узнаем, какие из объектов уже были задействованы, ведь так? Не спросив самого Натаниэля? Адриан вытащил из пачки один листок и застыл. – Мари. Это снова она. Та девочка, похожая на тебя. – Что там? – Мари сгорала от нетерпения. Ей хотелось убраться отсюда. Пыль заставляла кашлять, а темнота внушала тревогу. Адриан вытаскивал из ее папки страницу за страницей, бегло просматривая каждую из них. – Здесь указано имя, вот только, кажется, фамилия его не Дюпен и даже не Дюпен-Чен. Он посмотрел на нее, протягивая бумагу. Глаза его помрачнели. –Буржуа. Мари смотрела на него. Адриан повторил еще раз. – Ты поняла. Буржуа. Она слышала его слова, но не понимала их смысла. Она не могла, да и не хотела этого слышать. Адриан с нажимом вложил открытую папку в ее неподвижные руки. – И мне кажется, она – это ты.