Oh boy, come and light me up!

      Молчание между ними было холодным, это было что-то ужасное и странное. Пока Тайн пристально смотрел ему в глаза и ни один из них не произнес ни слова, Сарават подумал, что даже в первый раз, когда они разговаривали, между ними не было такого неловкого молчания. Это молчание разделяло их, и долгое время Сарават искренне боялся, что этот разговор станет последней главой его любовной истории.       Глаза Тайна были печальны, и Сарават почувствовал жгучее желание обнять его и просто забыть обо всем, но он не мог. Он знал, что Тайн уже знает, что ему известно о встрече с Милом этой ночью. И то, что Тайн добровольно встретился с человеком, который причинил ему больше всего боли, было настолько странно и бессмысленно, что именно по этой причине он нуждался в объяснении. Он хотел знать все. Он хотел принять во внимание факты, прежде чем принимать какое-либо решение.       Сарават нуждался в этом объяснении, потому что хотел верить в Тайна. Ему хотелось верить, что его любовная история не превратится в одночасье в страшилку. Саравату нужно было знать, потому что он знал, что вещи, оставленные без слов и без понимания, будут продолжать вредить ему на протяжении всей его жизни. Может быть, он вел себя как идиот, но он доверял Тайну, он доверял своей любви к Тайну. Он хотел услышать его, хотел поговорить с ним, но тишина продолжала окружать их обоих.       И разве что увидев Тайна там, перед собой, Сарават не знал, как начать этот разговор. Боль в груди не давала ему нормально дышать с тех пор, как брат показал ему эти проклятые фотографии, но он знал, что именно он должен задать первый вопрос, именно он должен был нарушить молчание, но он боялся, потому что что будет, если все это закончится после разговора и ничего не выйдет? Что будет с ним, если Тайн скажет ему, что он был частью плана Мила?       Тайн уставился на него, и пара слез покатилась по его щекам, заставив Саравата почувствовать новый укол боли в груди. Даже в таких обстоятельствах Сарават терпеть не мог, когда Тайн плакал. Эти глаза давно не плакали, эти глаза смотрели на него с любовью, когда он просыпался, и не отрывались от него, прежде чем заснуть. Сарават достаточно бредовым, чтобы думать, что его собственные глаза никогда больше не будут плакать, и все же, видя, как плачет Тайн, он должен был кусать губы, чтобы не заплакать тоже.       При этой мысли у него в горле застрял комок, а желание снова обнять Тайна вызвало электрический разряд по всему телу. Как будто сердце говорило ему, что если он не хочет броситься в объятия своей возлюбленной, то должен немедленно начать говорить. — «Тайн, пожалуйста, успокойся.», — сказал Сарават, не подходя к нему, чувствуя, что расстояние, отделяющее его от Тайна, похоже на непреодолимую пропасть, которую все же нужно поддерживать, чтобы музыкальный идол мог мыслить правильно. — «Пожалуйста, Тайн, я хочу услышать тебя, хорошо? Постарайся дышать глубоко, хорошо? Ничего плохого не случится, Тайн, мы просто поговорим, но ты должен успокоиться.»       Глаза парня снова наполнились слезами, и, не в силах больше выносить этого, Сарават подошел к нему и взял за руку, отчего с губ Тайна сорвались новые рыдания, которые, однако, казалось, успокоились, когда он почувствовал, как пальцы Саравата переплелись с его пальцами. Сарават понимал, что, возможно, он позволил себе увлечься безусловной любовью, которую испытывал, хотя и обещал младшему брату, что останется холодным, но больше не мог этого выносить. Он не мог оставить Тайна одного в темноте. Он не мог уйти от этой боли, просто не мог.       Да, Сарават знал, что он идиот, и именно поэтому люди, которым он отдавал свое сердце, использовали его в своих интересах, но почему Тайн так плакал? Если Тайн задумал причинить ему вред, почему он не смеется над ним, как много лет назад Мил?       Тот парень, который плакал, не в силах произнести ни слова, был Тайн, и, не в силах больше сопротивляться ему, Сарават заключил его в объятия, чувствуя, что руки Тайна вцепились в него с той же силой. Как будто Тайн без слов говорил, что не хочет оставлять его, что не хочет уходить от него.       Сарават крепче обнял его, чувствуя, что рыдания не прекращаются, чувствуя, что слезы тоже начинают течь из его глаз, но на этот раз не потому, что он боялся, а потому, что знал, что ничто не разлучит его с Тайном и что все разрешится, когда заговорит его парень. — «Не плачь, любовь моя, пожалуйста.», — сказал Сарават, похлопывая парня по спине. — «Я знаю, что ты боишься, и я тоже, но я доверяю тебе. Я не перестал тебе доверять. Мне все равно, что весь мир говорит о тебе, понимаешь? Меня волнует только то, что ты говоришь, Тайн, это все, что меня волнует.» — «Прости меня, пожалуйста, прости меня.», — сказал Тайн прерывающимся голосом. — «Я был глуп, я сделал тебе больно.» — «Нет, это не так, по крайней мере, это не непоправимый ущерб.», — заверил его Сарават, не отпуская руки. — «Всему есть объяснение, не так ли? Если ты хочешь, чтобы я что-то простил, скажи мне, что это за «что-то», и тогда мы решим это вместе, Тайн.» — «Я тебя не заслуживаю!» — сказал Тайн среди нового взрыва плача. — «Я тот, кто причинил тебе боль, и все же это ты утешаешь меня. Это я, как дурак, побежал на зов Мила и попал в его ловушку. Я причинил тебе боль, я дал ему оружие, чтобы уничтожить тебя. Я плохо отношусь к тебе, Сарават. Я сделал тебе больно, я сделал тебе больно.» — «Тайн, ты не причинил мне вреда…» — «Но все, что они говорят обо мне, отрицательно для тебя!» — сказал Тайн, отстраняясь от Саравата и глядя на него со слезами на глазах. — «Я думал, что смогу заставить его оставить тебя в покое. Он сказал, что устроит новый скандал, и я подумал, что у меня хватит сил справиться с ним самому. Я хотел защитить тебя, Сарават, я просто хотел показать тебе, что могу быть сильным ради тебя.» — «Ты сильный.», — сказал Сарават, вынимая из кармана носовой платок и вытирая лицо Тайна. — «Пожалуйста, расскажи мне все с самого начала, хорошо? Что случилось? Когда он с тобой связался?»       Сарават улыбнулся, поощряя Тайна начать свой рассказ, и тот сказал себе, что должен быть сильным ради него, ради них обоих. Сарават не требовал от него ничего, пока он не понял, что произошло. Сарават вел себя как настоящий принц, и Тайн должен был храбро ответить ему взаимностью и рассказать все, что он пытался скрыть.       Глубоко вздохнув, Тайн начал рассказывать обо всем и даже показал Саравату послания, которые присылал ему Мил. Сарават внимательно слушал своего парня, и по мере того, как Тайн говорил, он все больше и больше убеждался, что правильно сделал, что не усомнился в Тайне: парень перед ним был слишком чист и прозрачен, чтобы замышлять огромную ложь. Парень, стоявший перед ним, допустил ошибку, думая, что сможет в одиночку противостоять демону вроде Мила, но его намерения были противоположны тому, чтобы причинить ему вред: Тайн хотел избежать горького напитка. Тайн только позволил Милу поймать его в клубок титанических размеров, но и только. Если Сарават хотел кого-то обвинить, то этим кем-то был Мил, а не Тайн. — «Но мне удалось заставить его подписать соглашение о конфиденциальности, Ват.», — сказал Тайн, пытаясь казаться убежденным, цепляясь за это маленькое достижение, как будто он хотел доказать своему парню, что вернулся из ада не с пустыми руками.- — «Я сам его написал, и он не должен его нарушать. Он не сможет говорить о тебе, не сможет показать ни одного материала, которым угрожал мне. Более того, сейчас у него его нет.» — «Я знаю, мой брат забрал его, тебе не стоит беспокоиться об этом. Мы с Мэном позаботимся о защите Пхуконга» — сказал Сарават с глубоким и усталым вздохом. — «Пожалуйста, прости меня, пожалуйста.», — сказал Тайн, снова глядя ему в глаза. –«Я знаю, что заслуживаю ненависти за свою глупость. Я полностью понимаю, если ты разочарован во мне и хочешь, чтобы я ушел от тебя сейчас. Если ты хочешь, чтобы я покинул твой дом, я уйду, но скажи, что ты меня прощаешь. Пожалуйста, Ват, пожалуйста, скажи мне, что ты простил меня за глупость.»       Сарават взял лицо Тайна в свои ладони и, вытирая остатки слез, которые все еще текли по его щекам, молодой человек запечатлел сладкий и спокойный поцелуй на губах Тайна, который не мог избавиться от чувства, что он этого не заслуживает. Он чувствовал, что заслужил тысячу упреков Саравата за то, что его одурачили. Он чувствовал, что Сарават должен накричать на него и сказать, что он самый большой идиот в Таиланде, и все же губы его парня целовали его так, что это было похоже на ласку, которая пыталась стереть боль, которую они оба чувствовали в течение последних часов, и все же они казались вечностью. — «Я прощаю тебя, Тайн.», — сказал Сарават, прерывая поцелуй и не отпуская ее. — «Ты поступил неправильно, полагая, что должен справиться с этим один. Я не собираюсь лгать тебе, хорошо? Я разочарован и опечален, потому что ты мне не доверял. Тайн, я ведь никогда ничего от тебя не скрывал, правда? Я решил открыться тебе с самого начала, потому что то, что не сказано, может вызвать недоразумения, и знаешь ли ты что? Мне бы очень не хотелось потерять тебя из-за чего-то подобного. Поэтому, пожалуйста, пообещай мне, что ты никогда, никогда не будешь что-то скрывать от меня, по крайней мере, что-то связанное со мной. Я понимаю, что должны быть вещи, которые являются только твоими, которые ты хочешь сохранить для себя, но если это что-то о нас двоих, ты должен верить, что мы оба решим эту проблему и поговорить об этом со мной.» — «Я обещаю, что больше не сделаю ничего подобного. Я просто хотел быть твоим героем, а в итоге оказался дураком.» — сказал Тайн, чувствуя, как в его сердце открылась рана, когда он услышал, что Сарават разочаровался в нем. — «Нет, не говори так о себе, я понимаю, почему ты сделал то, что сделал сейчас.», — заверил Сарават, и Тайн удивился, как это его парень мог так спокойно относиться к его ошибкам. — «Послушай, Тайн, никто не совершенен. Ты совершил ошибку и извинился за нее, и это прекрасно, это то, что мы, взрослые, делаем, не так ли? Я не собираюсь упрекать тебя всегда, я просто хочу, чтобы ты знал, что я чувствую сейчас. Возможно, настанет день, когда я тоже разочарую тебя, потому что именно так несовершенны люди, но я буду верить, что мы сможем решить эту проблему, ты и я сможем решить ее.» — «Ты все еще любишь меня?» — испуганно спросил Тайн, и Сарават беспомощно улыбнулся, обнимая стоящего перед ним парня. — «Я люблю тебя больше, чем свою музыку, Тайн.», — сказал Сарават, чувствуя, как другой парень тоже обнимает его. — «Что-то вроде этого не заставит меня разлюбить тебя, и я хочу, чтобы ты это очень хорошо понял.» — «И что я могу сделать, чтобы решить все это?» — спросил Тайн с некоторым страхом, думая о хаосе, царившем в социальных сетях и среди поклонников Саравата и Control+S. — «Утром мы решим, что делать. Пхуконг уже обо всем проинформировал Мэна, поэтому я подозреваю, что мой друг только захочет, чтобы мы рассказали ему обо всем подробнее, и утром у него будет несколько планов.», — заверил Сарават, чувствуя, что теперь, когда Тайн снова в его объятиях и все прояснилось, он может без проблем встретиться со всем миром. — «Это вызовет много проблем для Control+S, верно?» — спросил Тайн, не в силах избавиться от ощущения, что его глупость может быть вредна не только для Саравата, но и для его приятелей по группе. — «Сомневаюсь, через минуту я сам сделаю официальное заявление, и, полагаю, нам придется присутствовать на некоторых пресс-конференциях и интервью.», — спокойно сказал Сарават. — «У нас есть много доказательств, чтобы противостоять Милу, и я полагаю, что его отец захочет, чтобы огонь быстро погас. Пхуконг говорит, что ходят довольно странные слухи о том, что Мил околачивается вокруг его архитектурной фирмы, поэтому я сомневаюсь, что его отец позволит ему делать еще больше глупостей. И кстати, Тайн, я благодарю тебя за то, что ты заставил его подписать этот контракт. Это было очень умно и очень смело, и я не хочу, чтобы ты думал, что это не помогло.» — «Я все еще чувствую себя глупо, Ват…» — робко прошептал Тайн. — «Но почему?» — «Я продолжаю пытаться заслужить тебя, и все, что я делаю, всегда приводит к катастрофе, подобной той, что я вызвал. Ват, я знаю, что люди говорят ужасные вещи обо мне, и я не возражаю, но я буду возражать, если они перестанут любить тебя из-за меня.» — «Мне не нужна любовь всего мира, если у меня есть ты, слышишь?» — заверил Сарават. — «Тайн, ты меня любишь?» — «Я люблю тебя больше собственной жизни.», — признался парень, не заботясь о том, что его слова звучат мелодраматично. — «Но если из-за меня ты потеряешь все, чего достиг за годы работы, я не смогу простить себя, не смогу…» — «То, что люди думают о моей личной жизни, не лишает меня сна.», — уверенно сказал Сарават. — «Я знаю, что это будет иметь последствия, я знаю, что мои поклонники захотят объяснений, и мы дадим им их, но то, что они думают после этого, не наша проблема, не так ли? Если все пойдет хорошо, то мы продолжим азиатское турне, и тогда кто знает? Может быть, Control+S возьмет перерыв, чтобы вернуться через несколько лет; может быть, я уйду из мира развлечений и попрошу тебя женится на мне после открытия моей музыкальной академии, потому что некоторые люди говорят, что я очень хороший учитель игры на гитаре.» — «Ват, я серьезно.» — «Я тоже, Тайн Типакорн, я серьезен.», — сказал Сарават. — «Я сделаю все, что должен, чтобы ты был в моей жизни. Я надеюсь, что нам не придется вдаваться в подробности, но если мы это сделаем, я выберу тебя. Я собираюсь выбрать тебя сегодня, и я буду выбирать тебя до тех пор, пока ты любишь меня.» — «Тогда тебе всегда придется выбирать меня.», — сказал Тайн, чувствуя, как на глаза наворачиваются новые слезы, но он сдержал их, чтобы не испортить момент. — «Пожалуйста, не отпускай меня, пожалуйста, держись за меня, даже если я этого не заслуживаю. Я обещаю, что буду лучше, я обещаю, что решу это с тобой, но не отпускай меня, пожалуйста, останься со мной.» — «Я не отпущу тебя, Тайн. Ты для меня-весь свет вселенной, помнишь? Я не хочу возвращаться в темноту, конечно же, я не отпущу тебя.», — прошептал Сарават над губами Тайна, и они снова безудержно поцеловались.       Этот поцелуй говорил Саравату, что Тайн все еще извиняется, но страха больше не было. Они вдвоем с любовью и уважением пережили первый в своей жизни великий шторм, и доказательством тому было то, что им удалось привлечь звездное небо обратно в свой особый мир. Когда поцелуй был прерван, Тайн обнял его и повторил, что любит его тысячу раз, заставляя Саравата улыбаться и чувствовать, что каждое «Я люблю тебя " обернуто вокруг его тела, как щит, который будет держать его подальше от зла и боли. Он знал, что утром ему предстоит решить еще тысячу вопросов. Он знал, что успокоить дух жен Саравата будет непростой задачей. Однако Сарават верил в Тайна, и он был уверен, что Тайн верит в него. Все остальное не имело значения. СараваТайн было настоящим, и его поклонники тоже должны были поверить в них обоих.