Любимое лакомство Бьякурана, или Маршмеллоуфилы

На следующий день... — Снова? — удивился Дино. Он и Бьякуран снова находились в спальне Джессо, снова обсуждали исчезнувшие запасы маршмеллоу, снова не было никаких видимых улик, снова Каваллоне готовился выдвигать свои версии. Неужели появился ещё один «маршмеллоуфил»? — Да, но на этот раз я хорошо подготовился, — Дино непонимающе уставился на Бьякурана. — Сейчас ты сам всё увидишь, — он показал какой-то диск и вставил его в ноутбук, затем добавил: — Смотри. — На что? — поднял бровь Дино. На что можно смотреть в такой важный момент обсуждения темы о пропаже маршмеллоу? Бьякуран же их берёг как зеницу ока! На экране была показана спальня босса семьи Джессо. Это была запись этой ночи. Дино захлопал глазами. Первое, что ему пришло на ум, так это то, что Бьякуран решил заснять их занимательные ночные игры. Бьякуран всегда старался внести в их сексуальную жизнь разнообразие. В каких только позах они это уже не делали. В каких только местах босс семьи Джессо не провоцировал Каваллоне на секс. Если бы только Тсунаёши знал, какими «делами» они занимались в его кабинете. Если бы только Хибари знал, что за «тренировки» проводили Бьякуран и Дино на крыше его любимой школы. Если бы только… Как хорошо всё-таки, что они не знают. — Сейчас-сейчас. Ты смотри. Скоро начнётся самое интересное, — насмешливо проговорил Бьякуран. Он-то уже знал, что будет дальше. Да, смотря в первый раз, он поразился увиденному, но его явно позабавила ситуация. Дино умел удивлять. Каваллоне с недоверием продолжил смотреть видео. Его интуиция говорила, что ничего хорошего он там не увидит. Двое мужчин спокойно спят, прижавшись друг к другу. Затем один из них начинает двигаться, плавно поднимается с постели. Было темно, поэтому всё было плохо видно, но можно было рассмотреть, что тем самым человеком являлся всем нам известный босс семьи Каваллоне — Дино. Тот самый Дино аккуратно, подчёркиваю, аккуратно встал и медленно пошёл в сторону невысокого шкафчика, того самого, где Бьякуран бережно хранил маршмеллоу, словно Маммон свою главную «радость», словно Скуало свою шевелюру, словно Занзас своего «верного спутника» (виски). Раньше на его лакомство никто не покушался так же, как и на девственность Тсунаёши, но всё рано или поздно случается. В этот раз предусмотрительный босс семьи Джессо оставил в шкафчике лишь небольшую часть своих запасов. Каваллоне умеючи, явно проворачивая подобное и раньше, вскрыл замок, открыл дверцу и забрал оттуда все упаковки со сладостями Бьякурана. Затем Дино подошёл к окну, сел в широкое кресло и начал не торопясь есть маршмеллоу. В тот момент он был похож как две капли воды на босса семьи Джессо. В темноте их было практически не отличить. Примерно минут через двадцать Дино съел последнюю зефирку, затем убрал все улики своего преступления, вернулся в постель и продолжил спать как ни в чём не бывало. Так он и проспал, обнимая Бьякурана, всю оставшуюся ночь. Во время просмотра увлекательнейшего видео лицо Каваллоне выражало крайнюю степень удивления. Он стоял, раскрыв рот: по мере просмотра его челюсть будто всё больше желала пойти на свидание с полом, едва этого миновав; широко распахнутые глаза явно так и норовили выскочить из орбит; брови тоже решили прогуляться куда-то наверх. Шок и непонимание. Увиденного Дино никак не мог представить. — Говоришь, я съел? — насмешливо проговорила «жертва ограбления». — Но... Но я не помню такого! — искренне недоумевал Каваллоне, не веря своим глазам. Повисла небольшая пауза. Джессо обследовал пристальным взглядом своего собеседника. — Вот как. А ты у нас лунатик, Дино-кун, — заключил Бьякуран. Дино лишь удивлённо слушал, переводя взгляд то на экран ноутбука, то на тот злополучный шкафчик, то на Бьякурана. Шестерёнки в его голове медленно крутились, обрабатывая поступившую информацию. Джессо некоторое время наблюдал за мыслительным процессом Каваллоне, который отображался на его лице, а затем решил добавить ещё один вывод: — И сладкоежка. Через некоторое время до Дино дошёл-таки смысл слов Бьякурана. Он всё ещё не мог принять такую правду, но доказательства были весомыми. «Так вот почему утром я ощущал тот сладкий привкус во рту. Получается, всё это время именно я опустошал запасы Джессо!?» — Дино было неловко и стыдно от этих мыслей. — Я этого не хотел, — наконец виновато проговорил он. — Хотел, хотел. Твоё подсознание явно этого хотело. А значит, что и ты этого хотел, — на это Каваллоне было нечего ответить, нечем было оправдываться. — Прости меня. Я всё возмещу, — Дино готов был пойти на многое, чтобы искупить свою вину. Он думал, что Бьякуран возьмёт деньгами или теми же лакомствами. — Предлагаешь мне деньги? — Если хочешь, то я могу купить тебе много твоих любимых сладостей, хоть всю фабрику. — Говоришь, «любимых сладостей»? А знаешь, какая моя любимая сладость? — хитро сощурил глаза Бьякуран. — Да, конечно, — Дино неправильно его понял. — Я завтра, нет, сегодня же куплю тебе много маршмеллоу. «Какой же ты недогадливый. Не нужны мне твои мармшеллоу. Я и сам себе могу их легко купить. А вот моё любимое лакомство не купишь за деньги, мой сладкий Дино-кун», — подумал Бьякуран, а вслух сказал следующее: — Хорошо, но ты всё же должен ответить за своё преступление. Тебя надо как-то наказать. Что ты предлагаешь? — аметистовые глаза жадным взглядом прошлись по Каваллоне. «Маршмеллоувский маньяк» в мыслях уже знал, какое «наказание» того ждёт. — Эм... думаю, что мы сможем договориться, — ответил Дино. Как-никак, он умел вести переговоры, умел убеждать, но, правда, тут не тот случай. Джессо эротично облизнул сухие губы, провоцируя Каваллоне, и изящной походкой подошёл поближе к своему «лакомству». Дино, оценив ситуацию, поддался вперёд за желанным поцелуем, но Бьякуран усмехнулся и вдруг немного отдалился, тем самым заставляя Дино как-то разочаровано и непонимающе смотреть на него. Нет, босс семьи Джессо не мог так легко пойти на «сделку», сначала он должен насладиться ситуацией, своим выигрышным положением, осмотреть результаты своих действий. Он же любил наблюдать за поведением и реакцией босса семьи Каваллоне. Он был для него самым увлекательным исследованием, которое порой затуманивало ясную голову, погружало в пучину страсти, доводило до экстаза. Дино его любимый эксперимент, который он не променяет ни на что, будет проводить всю жизнь. Казалось бы, что просчитать мысли и действия Дино легко, он словно открытая книга для такого рассудительного человека, как Бьякуран, но нет. Каваллоне умудрялся всегда нарушить выстроенную концепцию дальнейших событий. Он умел удивить, как уже было замечено ранее. Насладившись полученным зрелищем, притом одарив Дино насмешливым взглядом, Бьякуран вновь приблизился ближе. Каждый его поступок был продуман. Хоть у него почти всегда было милое и беззаботное выражение лица, словно у ангела, на самом деле в его голове бурлил поток мыслей, которые были отнюдь не невинны. Нельзя было узнать, какую идею на этот раз ему подарил его изобретательный мозг. Хотя… На этот раз можно было догадаться, какие похотливые мысли окутали его разум. Бьякуран обнял Дино, затем, обдавая жарким дыханием, от которого тот, казалось бы, перестал дышать, ожидая продолжение, томно зашептал ему на самое ухо: — Ммм... тебе придётся постараться, — Бьякуран широко улыбнулся, а затем облизнул и нежно прикусил мочку уха своего любовника. Каваллоне сглотнул, он был в предвкушении. Бьякурану уже самому не терпелось поскорее перейти к «наказанию», но торопиться было не в его стиле. Он взял маршмеллоу из лежащей рядом открытой упаковки, слегка облизнул её ловким языком, а затем положил в рот Дино, который с удовольствием её съел. — Видишь, не обязательно есть тайком, я готов с тобой поделиться, мой сладкоежка, но ты понимаешь, что это не за просто так… После Бьякуран плавно переместился к слегка пухлым губам, провёл по ним языком и чуть прикусил нижнюю губу, будто пробуя на вкус. Его приоткрытые глаза взглянули довольным взглядом на лицо Дино. Удостоверившись в произведённом эффекте, Бьякуран закрыл глаза, доверяясь ощущениям. Своими губами он ненасытно взял в плен чужие, а затем пошёл захватывать и другие территории. Требовательный язык властно проник в рот не сопротивляющегося, а, напротив, активно отвечающего Каваллоне. Поцелуи с Дино были такими сладкими, будто ванильными, с нотками корицы. Невозможно было оторваться. А впервые попробовав его, у Бьякурана выработалась зависимость в этом лакомстве. Джессо всегда любил кушать сладкое, поэтому эти поцелуи для него были словно два в одном, нет, тысяча в одном. Никакие маршмеллоу с этим не сравнятся. Иногда поцелуи с Дино ему напоминали вкус сладкой ваты, такие же сладкие, воздушные, невесомые, и сколько не пробуешь их — не можешь насытиться. Ни с кем прежде Бьякуран такого не испытывал. Каваллоне не был первым сексуальным партнёром в его жизни, но лишь его касания заставляли трепетать и желать большего. Но Бьякуран любил Дино не только за его умение целоваться. Да, его хотелось целовать до потери сознания, хотелось ласкать, ощущать рядом его крепкое тело, вдыхать его запах, но ещё хотелось просто проводить с ним время, наблюдать за ним. Одно его присутствие радовало Бьякурана. К Дино нельзя было относиться плохо, он притягивал и располагал к себе, его не хотелось отпускать. Бьякурану нравился Дино такой, какой он есть, со всеми недостатками. Вернее, Джессо даже не видел в нём недостатков, его неловкость он не считал чем-то плохим, напротив, она дополняла образ Гарцующего коня Дино. Без своей неуклюжести Дино бы не был уже тем Дино, которого полюбил Бьякуран. Это необычность забавляла Джессо. Он никогда не сердился на Каваллоне за какую-то испорченную вещь. Бьякуран мог себе многое позволить при своих деньгах, а вот моменты и ощущения с Дино были бесценны. Его тепло, способное растопить сердце. Его лучезарный свет, который освещает душу. Одна лишь его искренняя улыбка дарила умиротворение, покой в неспокойной душе, уходили угнетающие мысли. Дино словно солнце, которое своим светом прогоняет тьму. Бьякурану это солнце было необходимо, чтобы жить, а не существовать, как это было до встречи с ним. До этого Бьякуран долго искал свою цель в жизни, пытался захватить все миры. Он думал, что это его предназначение, смысл его жизни, и только так он будет счастлив. Однако оказалось всё совсем иначе. Он осознал это после поражения в битве с Савадой Тсунаёши. Тогда босс семьи Джессо не сомневался в своей победе, но судьба распорядилась иначе, забрав у него всё. Находясь в пустоте, он понял, что всё его липовое предназначение вело только к уничтожению. А что потом? Ничто. Вакуум. Он не хотел больше испытывать тех чувств, он хотел заполнить всю пустоту, но одному это сделать невозможно. Именно Дино разукрасил его жизнь яркими красками, подарил гамму чувств и эмоций. В нём Бьякуран нашёл новый смысл жизни. (Примечание автора: Дино и пустоту заполнил во всех смыслах.) Языки сплетались, словно танцуя вальс. Но этого было мало, хотелось большего. Не разрывая поцелуя, вернее разрывая, но только лишь чтобы жадно глотнуть кислород, а затем вернуться обратно к увлекательному занятию, и снимая друг с друга такую ненужную сейчас одежду, парни двигались в сторону постели. Пуговицы на одежде никак не поддавались. Не выдержав такой пытки, Бьякуран резким движением порвал рубашку Дино, переместился губами на шею, оставил на ней влажный след, хотел спуститься ниже, но не смог удержаться от соблазна снова поцеловать Каваллоне в сладкие губы, снова забраться юрким языком к нему в рот, снова насладиться дурманящим вкусом. Руки обоих гуляли по телам, снимая оставшуюся одежду. Оказавшись около постели, Дино запутался в ногах, споткнулся и начал падать на Бьякурана, обрушивая на того вес своей тушки, которая вовсе не пушинка. Таким образом он повалил Джессо на постель, притом сам оказался в более выигрышном положении, нежели Бьякуран. — Дино-кун, — сбившееся дыхание не давало Бьякурану спокойно говорить, — это всё довольно-таки забавно, но сегодня сверху буду я. Никакая твоя «везучесть» тебе не поможет. Он, выполнив несложный манёвр, подмял Дино под себя. Всё-таки надо же наказать как-то нерадивого вора? — Я надеюсь, у тебя нет сексомнии*? А то будет обидно, если наутро ты всё забудешь. Хотя... я тебе уж точно не дам этого забыть, — насмешливо проговорил Бьякуран, снова впиваясь поцелуем в желанные губы. ___ Сексомния* — вариация лунатизма, при которой человек занимается сексом (или проявляет другую сексуальную активность) во время сна, а потом об этом забывает либо принимает за обычный сон.