Lana Del Rey – Summertime Sadness
Каждый раз, когда Гарри всматривался в лицо Джинни, ему казалось, что веснушки расцветают подобно одуванчикам после дождя. Он знал, что дожди приходят в те серые будни, когда он не приходит домой, проводя время в скитаниях по миру в поисках очередных преступников. Джинни никогда не была против — она молча кивала и целовала на прощание, прося только одного: вернуться целым домой. Иногда ей хотелось кричать, оставаясь одной. Иногда она утирала рукавами покрывающиеся серебром слезы, которые вскрывали бы души, если бы хоть кто-то их видел. Такими ноябрьскими утрами она искала в постели только его, и находя, — прижималась поближе, словно пытаясь уловить и запереть под замок каждую секунду их жизни. Джинни помнила, что всегда замечала одно и то же — гладкость его кожи и навеянный уют. Как и всегда Гарри поворачивался к ней, поправлял её спутанные волосы и с облегчением вздыхал, ощущая ровное дыхание. Он аккуратно убирал её руку со своего плеча и вставал так, чтоб не разбудить её, совершенно не подозревая, что Джинни давно уже не спит, а просто наслаждается теми немногими, укрытыми ото всех, моментами. — Доброе утро, — тихо шептала она, подминая под себя сползшее одеяло. — Доброе, — спокойно отвечал Гарри, надевая очки. Это утро было таким же: пахло вафлями и тёплым чаем с привкусом лимона. Оно могло бы быть идентичным, если бы Гарри не начал разговор о то, о чём так сильно не хотела говорить Джинни. Она всеми своими силами пыталась оттянуть этот момент, потому что знала: бесконечное вмешательство в личную жизнь друзей — не очень хорошая идея. — Гермиона волнуется за Рона. Может, нам стоило бы вмешаться? Джинни тяжело дался развод брата и подруги — ей пришлось выбирать сторону, по которой она должна стоять, но какую бы она ни выбрала — проиграла бы. И теперь, когда все успокоились, трудно было представить, что пропажа её брата снова вызывала необходимость очередного вмешательства. — Я вчера получила письмо от мамы. Она была в Норе. Честно говоря, вообще не знаю, почему она решила, что он будет там, — сказала Джинни, отправляя в рот виноград. — Она боится, что он её избегает, — отметил Гарри. Джинни засмеялась. — Кто? Рон? — она в очередной раз прыснула. — Да он уже сто раз жалел о своём решении. Не без моей помощи, конечно. А если бы он её игнорировал и скрывался даже от меня и Джорджа, то он настоящий болван. Несмотря на то, что он мой брат. — Джинни, тогда тем более нужно вмешаться. Она знала. И очень беспокоилась. Ей хотелось верить, что Рон действительно просто задерживается на задании, но все вокруг нервничали, что не могло не сказаться и на её эмоциях. Джинни прерывисто вздохнула: — И что ты предлагаешь, Гарри? Поговори с Малфоем, они вроде бы вместе были на задании. — Он не выделит авроров на его поиск. Мистер Робардс — нужно говорить с ним. Действовать одни мы не можем — это вызовет подозрение, но и в Министерстве никому не нужны пропажи их людей. — Гарри, ты уверен? — Джинни встала из-за стола и вымыла чашку. Гарри нахмурился, он явно взвешивал эти слова. Джинни кинула «Я тебя слушаю» и направилась в ванную комнату. — Это единственный выход, который я вижу. Только он может дать полную информацию, — Гарри поднялся со стула и сделал несколько шагов в сторону прикрытой двери ванной. — Но ты прекрасно знаешь, что он не позволит отправиться мне или Гермионе с тобой на задание. И если она ещё работает в Визенгамоте, то обо мне он даже слышать не захочет, — Джинни открыла двери и застыла в дверном проёме. — А в этот раз я не позволю тебе отправиться одному, уж извини. Гарри смотрел на жену, широко распахнув глаза. Она говорила то, чего он пытался избежать: она готова была подвергнуть себя опасности. Все слова, сказанные Гермионе, снова и снова надоедливой мелодией звучали в его голове, но Джинни всей своей позой говорила о том, что спорить с ней бесполезно. — Почему ты решила, что он отправит именно меня? — Гарри поправил очки. Джинни подошла к нему, обвила руками вокруг его шею и тихо прошептала на ухо: — Потому что я никогда в жизни не поверю, что ты не отправишься его спасать. Гарри усмехнулся.***
Гарри совсем не ожидал увидеть подругу и бывшего врага в одном кабинете. Они молчали, что не сулило ничего прекрасного по мнению Поттера. Он был уверен, что Малфой наверняка наговорил много чего лишнего, но Гермиона казалась вполне спокойной. Гарри застыл в дверях, не решаясь сделать шаг в кабинет: Малфой смотрел ему прямо в глаза, и эта всепоглощающая темнота в них заставила Поттера немного съёжиться. Черты его лица были словно предвестниками бури — ещё немного и от штиля, повисшего в этой комнате, не останется ничего. Гермиона заметила его не сразу, качаясь вперёд-назад и закусывая губу. Она всполошилась и обернулась к другу только, когда он тихо прокашлялся. — Гарри! — Гермиона заключила друга в объятия. Это не осталось без внимания Драко, на что он сразу же съехидничал. — Что, Грейнджер, с Уизли на Поттера переключилась? Гарри злобно на него посмотрел и обратился к Гермионе: — Он знает? — Поттер, ты про то, что Уизли умудрился пропасть тогда, когда мне нужны чертовы доказательства продажи Каркаровым около тонны контрабанды в течении последнего полугодия? Или про то, что Грейнджер скрывает ото всех свою личную жизнь, а точнее её отсутствие? А в общем, не утруждай себя, ответ один и тот же, — Драко вальяжно сделал несколько шагов к бывшим гриффиндорцам. Гермиона с раздражением посмотрела на Драко, уже жалея, что обратилась к нему. Конечно, надо отдать должное — он был прав. И это бесило её больше всего, потому что чертов Драко Малфой вообще понятия не имел о её жизни. Их развод с Роном и правда не был сенсацией, которые привычно разлетались в сочетании с именами золотой троицы. На самом деле ни Рон, ни Гермиона не знали, как им удалось не попасть в заголовки газет и журналов. Мир гремел от победы Британии на Мировом Чемпионате по квиддичу, так что никого не интересовала личная жизнь известных личностей. На всех мероприятиях Рон и Гермиона продолжали появляться вместе, так как к этому обязывало положение в обществе, так что казалось, никто ничего не заметил. И ей больше всего на свете сейчас хотелось, чтобы эта тайна, покрытая неведомой завесой, и дальше продолжала быть таковой, а не превратилась в цель Малфоя для насмешек. — Какого чёрта ты вообще приперся? — продолжил Малфой, как ни в чем ни бывало, игнорируя насупленные брови Гермионы. — Вы читали утренние новости? — внезапно поинтересовался Гарри. — Я не читаю прессу, Поттер. — Ты тоже обратил внимание на статью о пропаже волшебников? — внимательно посмотрела на друга Гермиона. — Да, Гермиона. Я подумал, что это может быть связано. Все они — чистокровные, как и Рон. Малфой, хочешь прочитать? — Гарри сел за один из столов и подпер голову рукой. Драко не без смешка в глазах драматично положил руку на грудь и издевательским тоном ответил: — О, Поттер, это так мило, что ты заботишься о моей осведомленности, — Драко резко стал серьезным и грубым, — но я не собираюсь делать ничего больше ради вашего Уизли. Кстати, Грейнджер, — он подошёл к Гермионе вплотную и шёпотом проговорил ей прямо в ухо, — не думай, что информация была из-за доброты душевной. Гермиону обдало жаром. Только этого сейчас не хватало. Она отстранилась от Драко, возмущённо на него посмотрев, и уже хотела было высказать ему все своё недовольство, как её резко прервали. — Очень жаль, мистер Малфой, что вы не собираетесь следовать приказу начальства. В дверях стоял он — человек, которого половина Министерства искренне ненавидела, а вторая половина благоговела перед ним. Он был высоким и мускулистым, с тяжелым взглядом и не менее тяжелым характером, который — поговаривали — успел достать даже Министра Магии. Он всегда выглядел мрачно, наверное, старался соответствовать своей должности. К сожалению, Гермиона относилась именно к первой части Министерства, так что не смогла удержать обреченный вздох при его виде. — Мистер Робардс, — угрюмо проконстатировал Малфой. — Мистер Поттер, благодарю за бдительность. Не ожидал, что Вы так скоро найдёте себе напарника, — он обвёл взглядом комнату, и когда дошла очередь Гермионы, он почти с отвращением спросил: — А Вы какого чёрта здесь делаете? — У меня были дела с Гарри, — буркнула Гермиона и быстрым шагом вышла из кабинета. Это была именно та причина, по которой Гермиона и большая часть женщин Министерства ненавидели Гавейна Робардса. Его железная воля и нескончаемые заслуги перед всей магической Британией напрочь перечёркивались только одним: он ненавидел, когда женщины появляются в Аврорате. Ходили разные слухи: что он был женоненавистником, что его любимая была аврором и умерла на задании, но правдой было одно — на глаза ему лучше было не попадаться в этой части Министерства. Гермиона поражалась тому, как его настроение менялось, когда он видел её здесь, и как он восхищался её работой в Визенгамоте, называя чуть ли не самой одаренной ведьмой поколения. Она вышла из кабинета и слегка прикрыла двери, не защелкивая их, чтоб уловить хоть какие-то фрагменты разговора. В тот момент она вспомнила, как перед пятым курсом они с друзьями также подслушивали собрание Ордена Феникса, и почувствовала себя снова той маленькой девочкой, которая не могла постоять за себя. Она оскорбилась сама от своих же мыслей, но не хотела рушить всю свою карьеру одним скандалом с мистером Робардсом. А потом в её голове начали появляться страшные картины, где Рон лежит весь в крови и кричит от боли или ещё чего хуже — совсем не дышит. Гермиона почувствовала такой прилив адреналина, что с силой распахнула дверь так, что металлическая ручка с лязгом столкнулась со стеной. — Ну уж нет, мистер Робардс, — она уверенным шагом вошла в кабинет, предупреждающе держа перед собой указательный палец. — Мне плевать, какого вы мнения о моих способностях в бою, но я напомню, что сражалась в битве за Хогвартс! — Гермиона почти сорвалась на крик, что вызвало удивленную реакцию у всех троих мужчин. — Рональд — моя семья, и хотите вы этого или нет, я найду его. Либо с Вами, либо нарушу все магические законы, если придётся! Гавейн смотрел на неё с недоумением на лице, которое вызвала пламенная речь мисс Грейнджер. Первые несколько секунд он не знал, что сказать. За годы работы в Министерстве ещё ни одна женщина не позволила себе так бесцеремонно и нахально высказать ему своё недовольство. Мисс Грейнджер тем более не выделялась для него ничем большим, кроме как шикарного ума. Он никогда не обращал на неё внимание, совершенно игнорируя советы Министра рассмотреть в ней «отличного кандидата на его место в будущем». Ему казалось, что она, как и все подобного рода волшебницы, безвольны и только и способны на то, чтоб выполнять чьи-то приказы. И когда сейчас она так железно заявила о себе, он почувствовал некую… радость от того, что ошибся? Уважение? Он не знал, как это назвать. — Что же, мисс Грейнджер… Вы сейчас больше напоминаете разъяренную фурию, чем человека, готового отправиться в бой. Снизьте Вашу чувствительность, бойцам она ни к чему. Гермиона вскинула голову. Она проигнорировала насмешку над собой и, пригладив выбившиеся пряди из копны волос, встала возле Малфоя, с вызовом смотря на главу Аврората. «Как была истеричкой, так и осталась», — шепнул ей Драко и усмехнулся. Гермионе не хотелось ничего отвечать. Она приняла позицию игнорировать этого заносчивого, язвительного, выводящего из себя… Ох, каких только эпитетов она не придумала для описания Драко. Гермиона посмотрела на Гарри, и тот кивнул ей, усмехаясь уголками глаз. Он, как никто другой знал, как трудно бывало переубедить начальника. — Ну, что же, господа… и дамы, — мистер Робардс обвёл глазами всех троих, — я хочу знать все, что может касаться темы исчезновения аврора Уизли. Мистер Малфой, я слушаю. Драко повторил всю историю, рассказанную Гермионе, после чего на несколько секунд замолчал. Он, видимо, долго обдумывал, прежде чем задать вопрос, который действительно его волновал: — Надеюсь, Вы не хотите сказать, что привлекаете меня к расследованию? — Скажите, аврор Малфой, я попросил Вас удалиться из кабинета перед тем, как начать разбор полётов? — Гавейн сложил руки на груди. — Нет, сэр. В таком случае, мистер Робардс, могу ли я отказаться от участия в этом расследовании? Гермиона и Гарри с неким отвращением посмотрели на Драко. Гавейн сердито произнёс, замечая эту реакцию: — Что-то слишком много у Вас просьб в последнее время, мистер Малфой. Если не хотите вылететь с работы, не спорьте. Драко предвкушал. Он предвкушал это отвратительное чувство, которое будет раскалённым маслом обжигать его кожу во время совместной работы с ними. Его бесило, что в его жизни так много этих чертовых героев, которые сейчас пытались сделать и его таковым. Конечно же, он, черт возьми, не хотел. Работа в Аврорате была единственной возможностью закончить эту хренову сделку с Министром — посадить всех сторонников Воландеморта и обрести свободу от контроля Министерством его передвижений и контроля его средств. Грёбаные социальные работы. — Молчите, мистер Малфой? Правильно делаете, — продолжил начальник. — Итак, куда отправился Уизли? У вас был какой-то план? — Да, сэр, — сердито буркнул Драко. — Он отправился в мотель, где жил Каркаров, в то время как мы отправились сразу же в Азкабан. Когда мы его поймали в той небольшой таверне, у него была запланирована встреча с заказчиком на следующий день. Я должен был вернуться, чтобы помочь Уизли, но получил от него сообщение, что товар пропал, а заказчик отменил встречу, прислав письмо на адрес мотеля. — Вот так вот просто? Вы даже не соизволили проверить? Мистер Малфой, это крайне халатное отношение к работе. Сегодня же берёте мисс Грейнджер и отправляетесь туда, чтобы изучить все детали. И не дай Мерлин, — мистер Робардс сделал предупреждающий шаг в сторону Драко, — там не будет никаких доказательств. На этот раз Каркаров должен сесть. Я ясно выражаюсь? Драко смотрел на начальника и злился. Воскресный выходной должен был пройти совершенно иначе, и мужчина не знал, на кого злиться больше. На Грейнджер, которая его в это впутала, или на Гавейна Робардса, который сомневался в его профессиональных навыках и решил, что он нянька для Уизли. — Кстати, мистер Малфой и мистер Поттер, я надеюсь, вы понимаете, что ваш выходной не переносится на потом? — оба кивнули. — Есть ещё кое-что, — начал Гарри и кинул быстрый взгляд на Гермиону. — Что, мистер Поттер? — Пропало несколько чистокровных волшебников: о трёх писали в газетах, ещё двое — игроки «Холихэдских гарпий», но тренер упорно покрывает это. — Откуда Вам это известно? Вы решили сменить профессию на игрока в квиддич? — Гермионе показалось, что Гавейн был слишком резок с Гарри, не говоря уже о Малфое. Конечно, на последнего ей было плевать, но по её мнению Гарри достаточно много сделал для Аврората, чтоб к нему так обращаться. — Моя жена, сэр, охотница у них. — Прекрасно, мистер Поттер. Что может быть прекраснее девушек в квиддиче? — мистер Робардс противно гоготнул. — Лишь бы не лезли, куда не просят, — он как бы невзначай посмотрел на Гермиону. — В таком случае, отправляйтесь к тренеру Вашей жены. Адрес, как я полагаю, Вы сможете достать без моей помощи? Гарри соглашаясь, кивнул. — Отлично, господа, я буду в своём кабинете. Если нужна будет подмога — на первое же требование мы отправим к вам нескольких авроров. Вы знаете, что делать. А те, кто не знают, — он специально сделал упор на последней фразе, — слушаются тех, кто тут не первый день. После этого мистер Робардс развернулся на каблуках своих массивных сапог и покинул кабинет, оставляя троицу стоять в замешательстве. У каждого было, о чем думать: Гарри меньше всего хотел ввязывать в это все жену, Гермиона жаждала уйти с головой в расследование, а Драко проклинал день, когда согласился работать на правительство в течении трёх лет. Некоторое время все молчали. Гарри мерил комнату шагами, пока вдруг, не начал бормотать себе под нос: — Что же, я думаю, нам всем нужно успокоиться. — Поттер, это ты так пытаешься взять на себя главенство или выставить себя дураком? По-моему, тут никто в нервных припадках не бьётся. — Малфой, заткнись, — с усталостью в голосе проговорила Гермиона. — А что такое, Грейнджер? Пора привыкать. Тебе со мной ближайшие пару дней придётся провести в прекрасном месте под названием Шкодер, — Драко с насмешкой театрально сложил руки в замок и закатил глаза. Это не осталось без внимания Гарри. — М-да, Малфой, какой актёр в тебе умирает. Всяко лучше было бы, чем пожиратель-аврор. Только спустя несколько секунд абсолютной тишины, повисшей в кабинете, испуганного вздоха Гермионы и обезумевшего взгляда Драко, Гарри понял, что именно он сказал. Конечно, он не планировал. Эти слова успели произнестись вслух быстрее, чем он успел подумать, и вообще что-либо предпринять. И когда Малфой уже было занёс руку, чтоб врезать Поттеру «по его самодовольной физиономии, чтоб следил за языком», откуда ни возьмись между ними появилась Грейнджер. Она удивленными глазами смотрела на Драко, расставляя руки в разные стороны, словно защищая друга от удара. Гарри не понимал, что она делает и пытался её отпихнуть. Все это произошло так быстро и сумбурно, что Гермиона чуть ли не упала на пол, если бы не Гарри, который так вовремя схватил её за предплечье. Кулак Малфоя пролетел в воздухе и задел только край стола, так неудачно стоявшего рядом. Драко выругался. — Что, Поттер, в очередной раз спасаешься за юбкой? — мужчина вложил всю желчь в свои слова. — Успокойтесь! — крикнула Гермиона. — Сейчас же! Мужчины разошлись в разные комнаты, зло посматривая друг на друга. Драко был вне себя. Все их договоренности с Поттером на самом начале его работы здесь с тяжестью обрушились на горы обиды, которые выросли за годы стычек. Он надеялся, что все, чем пожертвовала его семья после войны, станет покаянием, но никому не было до этого дела. Уродливое клеймо на предплечье делает человека ничтожеством без возможности на прощение. Херовый из тебя герой, Поттер. — Гарри, — Гермиона повернулась к другу. — Что ты только что сказал? — Грейнджер, ты издеваешься? — послышалось сзади. — Нет, Малфой, я не об этом, — Гермиона бросила на него взгляд. — Гарри, ты сказал «Какой актёр в тебе умирает»*, откуда это? Что-то очень знакомое… — Грейнджер, сейчас самое тупое время, чтоб ты проходила тест на знание книжных цитат. А ты, Поттер, настоящий придурок. — Малфой, я был не прав, — Гарри склонил голову на бок. — Как мы и договаривались: больше не вспоминать о том времени. Просто вся эта история заставляет меня переживать. — Гарри, история, ну конечно! — воскликнула Гермиона, будто что-то было настолько очевидным, но мужчины лишь с вопросами в глазах смотрели на неё. — Драко, пароль, про который ты мне говорил — это слово «Нерон», да? Гермиона с некой радостью в глазах смотрела на блондина, ожидая услышать утвердительный ответ. Драко неспешно кивнул, припоминая обстоятельства, в которых это услышал, а потом мозг совершенно невзначай отметил, что его имя из уст Грейнджер звучит слишком ненатурально. Слишком странно. Будто это была ещё одна из мелочей, которая ломала его привычный порядок вещей. — Я, конечно, хотел бы спросить, как ты догадалась, Грейнджер, но больше меня интересует другой — на кой нам это надо? — Гермиона, ничего не хочу говорить, но в его словах есть логика, — Гарри поджал губы. Гермиона закатила глаза. — Парни, начните мыслить шире. Каркаров говорил явно не с мамой, так? Пароли используются при разговорах через каминную сеть, когда собеседники встречаются впервые — чтоб подтвердить свою личность. — Из этого следует, что у Каркарова намечалось что-то новое, его надо прощупать… — подхватил Гарри. — А этот пароль — наш путь к тому, с кем он говорил, — закончил Драко. — Это все, конечно, очень здорово, но мы вроде как Уизела ищем, а не Каркарова. Гермиона вздохнула. Это осознание её немного расстроила — так она была увлечена тем, что оказалась права. На самом деле ей очень польстило то, что Рон запомнил: это она ему рассказывала про историю древнего Рима. Ему нравился её голос, и она читала ему вслух, пока он занимался домашней работой. Ей казалось, он не слушает, тем более «такую нудную литературу», как он выражался. «Могла бы прочитать историю квиддича или новые статьи из «Придиры», всяко интересней, чем о этом твоём римско-маггловском Не-ро-не. Какое имя дурацкое!» — отдалось воспоминаниями в голове Гермионы. Тогда это её крайне возмутило: он совершенно не был заинтересован в вещах, к которым она проявляла интерес. Гермионе очень хотелось идеализировать бывшего мужа, не обращая внимания на недостатки, но с каждым днём её уверенность в правильности его решения все росла. Её мысли снова начали улетучиваться к Рону и осколкам памяти о некогда их жизни. Чтоб не подать виду своей грусти, она потрясла головой и, смотря в никуда, спросила: — Так что же делать? Гарри с Драко переглянулись и едва кивнули друг другу, вновь, как и раньше, проявляя сдержанность. — Собирать вещи, Грейнджер. Паром отправляется через час.***
Джинни была уверенна: ещё немного и вся её рассудительность испарится до последней капли. — Гарри, что значит «Гермиона и Малфой отправились в Албанию»? — Джинни, Гавейн разрешил ей помочь в поисках Рона, — Гарри иступлено смотрел на жену, понимая, что с ней сейчас лучше будет не спорить. К сожалению, Джинни приняла эту черту от Молли — доказывать ей что-то в таком состоянии было так же бессмысленно, как объяснять руны морщерогим кизлякам. — Ладно, допустим он в кои-то веки успокоился насчёт девушек-авроров. Но как ты мог разрешить ей отправиться одной с ним? — Джинни вложила все своё презрение в последнее слово. Она была в настоящем бешенстве, конечно, насколько это было возможно при её спокойном характере. Ей казалась абсурдна мысль, что Гермиону и Драко можно было оставить в одной комнате, не говоря уже о совместном задании. — Гарри, они же поубивают друг друга! — Джинни, дорогая, он стал более… Нормальным? — Гарри не знал, какое слово можно подобрать по отношению к Малфою в настоящее время. На работе он вёл себя очень сдержанно, никогда не переходя тонкую черту острых оскорблений в сторону кого-либо. — Какая разница, Гарри? Мы должны отправиться за ними! — Джинни! — резко воскликнул Гарри, отчего жена опешила и уставилась на него. — У нас есть другие дела! Я знаю, что ты переживаешь за Гермиону и Рона, но мы можем им помочь и другими способами. Джинни нехотя согласилась, но в душе бушевал ураган, сметая все на своём пути. Предчувствие приближающейся бури инеем оседало у неё в крови.